1 декабря замечательному русскому поэту Николаю Пересторонину исполнилось 65 лет!
Секретариат правления Союза писателей России и редакция "Российского писателя" от всей души поздравляют Николая Васильевича!
Желаем крепкого здоровья, благополучия, вдохновения!

Николай ПЕРЕСТОРОНИН (Киров-Вятка)

СЛОВНО ПЁРЫШКО В БОЖЬИХ РУКАХ

* * *
                «Птицы Твои будят меня утром…»
                 (Святитель Николай Сербский.
                 «Моление на озере»)

И ведущие тоже ведомы,
Легче воздуха крыльев размах.
Дар счастливый, талант невесомый
Словно пёрышко в Божьих руках.
И тебе вспоминается легче
Певчей птицы мотив неземной,
Что с другими беспечно щебечет
И безмолвствует рядом с тобой.
Небо клонится к чистому полю.
И во всём доверяясь судьбе
Отпусти эту птицу на волю,
Будет век благодарна тебе.

* * *
Дикая слива в саду разрастется
Вольная птица и в песне вольна,
Что-то в терновнике ей не поётся
Вот и кружит в отдаленье она.
Но не мечтая о большей свободе,
Не помышляя объять небосвод
Выберет деревце поблагородней,
Сладкие трели к нему подберёт.
Небо высокое древу приснится
Ветками, словно крылами взмахнет…
Падают, падают, падают листья 
Но вспоминают недолгий полёт…

* * *
Век черёмух в цветущую пору,
Миг, вместивший в себя до поры
Восхожденье на Красную гору,
Нисхождение с Красной горы.
Каждым шагом не стоит гордиться,
На вершине недолго царить.
Но взлетит молчаливая птица,
Нам слова не дадут воспарить.
Как родных, привечает равнина,
Как своих, покрывал небосвод.
Осыпается красная глина.
Жизнь идёт…

* * *
Как всегда не старо и не ново,
Но живу в своём сердце храня,
От пурпурного до золотого
Гамма красок осеннего дня.
И короткое вятское лето
В сентябре, но продлиться для нас.
И в надежде что встретимся вскоре,
Ты живёшь, никуда не спеша,
Там,  где тянется к небу цикорий,
Как любая земная душа
И канонами вятского братства
Жизнь расписана вся наперёд: 
Свежий ветер с Сибирского тракта
Снова песню твою принесёт.

* * *
Деревушка сонная в тумане,
Будто кто-то пролил молоко
И плывёт седое, как предание
Облачное слово над рекой.
Здесь, в краю немногословных судеб,
Говорливых речек при луне,
Счастлив тот, кого оно разбудит
В предрассветной этой тишине.
Жаворонком вспыхнет в поднебесье
И душа нечаянно поймёт:
Счастлив тот, кто сложит свою песню
И во веки вечные споёт.

* * *
          В вятском селе Чистополье,
          в сенях родного дома поэта Анатолия Гребнева
          ласточки свили гнездо и вывели птенцов.
В этом мире хорошего мало,
Но от малого сердцу тепло.
Прилетала касатка, бывало,
И стучала приветно в окно.
Ты встречал её будто подругу,
И светлела при встрече душа,
Но зачем птицы тянутся к югу,
А поэты на север спешат?
В чистопольском дому одиноко,
Даже капли дождя не стучат.
Улетела касатка далёко,
Доверяя тебе ластовчат.
Будто знала:  кончается лето,
А холодные ночи придут,
Отогреет их сердце придут.
Да на светлых стихах проживут.
В чистом поле от снега белее
И в сенях с каждым днем холодней.
Только сердце поэта теплее
А стихи всё светлей и светлей.

* * *
Нет, не для нас безответные чувства
И в суете жизнерадостных дней,
Вроде легко посвящения даются,
А возвращения даются трудней.
Одолевая судьбу понемногу,
В кои-то веки поверишь себе,
Как нелегко собираться в дорогу,
Но так легко возвращаться к тебе.
Будто душа и не ведала лени,
Будто всегда мне маячил в дали
Остров Уржум в белом море сирени,
 Свет маяка древней вятской земли.
Будто иного не ведя дела,
От полноты вдруг нахлынувших чувств,
Иволга в роще берёзовой пела,
Не отпускал можжевеловый куст.

* * *
Женщина по имени Кильмезь,
Ничего ты обо мне не знаешь.
Пуговку, оторванную здесь
Наскоро к рубашке пришиваешь.
А на деле -  некуда спешить.
Искорки в глазах твоих не гаснут. 
И меня надеешься пришить?
Пальчики исколешь понапрасну. ,
Пусть друзья твердят наперебой
Про необъяснимую  примету.
Да пришей хоть ниткою двойной
Всё равно когда-нибудь уеду.
Так что отложи свое шитье,
Собери  на скору руку  ужин.
Ничего, что там никто не ждёт,
Я-то знаю, что кому-то нужен.
За окошком синева небес
Не сравнима с синими глазами.
Не надолго ты удержишь здесь
Белыми несмелыми стежками,
Ты помочь хотела от души,
Но бессильно опускаешь руки,
Будто путь твой жизненный прошит
Стежками-дорожками разлуки. 
И. встречая алую зарю,
Я с крылечка низкого сбегаю.
«Ничего не выйдет», -  говорю,
Но одно на белом свете знаю:
Невозможно быть проездом здесь
И на век не выйдет поселиться.
Женщина по имени Кильмезь,
Книги недописанной страница.
Голосом зовёт из-за реки,
Веточкой качнется в отдалении,
Памяти недолгой вопреки -
Вспоминаю давнее мгновенье.
Было близко – стало далеко
Но и это ведь уже не мало
Ниточку в игольное ушко.
Улыбалась, женщина вдевала
Сокровенно прошлое тая,
Я себе в одном потом признаюсь:
Уезжать-то уезжаю я,
Только почему-то возвращаюсь.  
Но сбивает городскую спесь
Здешняя любовь к родному краю.
Женщина по имени Килмьезь.
Ничего я о тебе не знаю.

* * *
              Светлой памяти жены моей Евгении
Снег за окном падал крупными хлопьями,
Будто в любви объясняясь земле.
«Радость моя», -  тихо молвилось.
Оба мы
Вдруг оглянулись, и стало светлей
В каждой из нас,
В этой дивной обители,
В мире, и может быть даже в миру.
Радость моя,  мы ведь прежде не видели
Неугасимых свечей на ветру.
Но сберегая их бережно, трепетно,
Мы по Канавке с акафистом шли,
Радость моя, как бы не было ветрено
Но и они нас с тобой берегли. 
Теплой молитвою святого Дивеево 
Жизни предвечной слагалась глава.
«Радость моя…». - Как из  облака белого
К нам долетели эти слова.
И  в ореоле дыханья морозного
Явлен был образ святой простоты 
«Радость моя..»,  - Серафима Саровского
В облике том проступали черты.
Облачный плот проплывает над крышами,
Но в череде повторяемых фраз
Радость моя, как давно мы не слышали
Слов, что согрели в Дивеево нас..
Это тепло и теперь вспоминается,
Неизъяснимого света светлей. 
«Радость моя… « и душа улыбается
В небе твоя и моя на земле.

* * *                 
Наверно, кто –то лучше знает,
Напоминает нам весна:
Я снег, который не растает,
Ты жизнь, которая одна. 
Когда заря любви сияла,
Над нашей жизнью молодой
Не ведал я и ты не знала:
Мы не расстанемся с тобой.
А всё ж рассвет не просыпали,
Держали небо над собой,
Но жили так, как будто знали:
Мы не расстанемся с тобой.
Дни нашей жизни быстротечны,
Но венчаны самой судьбой,
Любовь моя, во веки вечны
Мы не расстанемся с тобой.
Пусть труден путь, не бросим вожжи,
И, окликаясь всей душой,
На глас любви,
На голос Божий
Мы не расстанемся с тобой.
Молитву новую слагая,
Переступив порог земной,
Любовь моя, и там узнаем –
Не разлучили нас с тобой. 

* * *
Мы в Серафимовской прощались.
С венцом бумажным на челе
Ушла в неведомые дали
А я остался на земле.
Зря в марте думали о мае,
Седыми стали берега.
Не потеряешь – не узнаешь.
Как ты была мне дорога.
Мы друг без друга не учились,
На белом свете долго жить.
Но так с тобою разлучились,
Бог знает, как соединить.

* * *
Ты телом там, где в почве корни,
Душой, где звезды в вышине.
А мне осталось жить и помнить,
Раз уж остался на земле.
Беречь невысказанное в слове
От беспросветной шелухи
И сокровенно борщ готовить,
Когда важней писать стихи.
И за дела любые браться,
Не ожидая ни рубля.
И как ни поздно, признаваться
В чем не умел признаться я
В былые дни.
И это бремя
Вдруг станет благо и легко.
Простое будущее время
В глаголах сердца моего
Проступит вечным настоящим,
Где снова вместе ты и я, 
Где небо ново,   солнце ярче…
А впрочем, правды не тая,  
Я здесь словами не  играю,
На до и после жизнь делю,
И всё острее понимаю:
Тогда любил,
Теперь люблю.

* * *
Тёплый луч запоздалого света,
Мы с тобой обоюдно честны.
Просто было холодное лето
После очень холодной весны.
А бывало, и это не тайна,
Больно так, что дышать тяжело.
Ничего, это кто-то случайно,
Угодил под лопатку снежком.
Побреду восвояси устало,
Оставляя дела на потом
Словно сердце надолго сковало
Сладким холодом, горьким теплом
И один я, былые товарищи,
Неожиданно теплой зимой,
Лед спрессованный, снег замерзающий
Закалённое эскимо,
Я словами давно не играю,
Будто изморозь на душе
Я не знаю, когда я оттаю
Но оттаиваю уже.

* * *
Нет времени на медленные танцы,
Другого ритма хочется душе.
Но вспомнился из детства город Сланцы 
И не сотрется в памяти уже.
 Фантазия моя,  дай только волю,
Поверится, что  вечность напролёт
По лётному заснеженному полю.
Мой старший брат с мороженым идёт.
Не просто подобрать другое слово,  
Но не хватает больше слов моих.
Нам никогда не есть уже такого,
Вот чтобы так, по-братски, на двоих
Иных уж нет, а те уже далече
И ни следочка на седом песке…
…Всего лишь показалось: стало легче, 
Мороженое теплится в руке.

* * *
                 «Река Божия наполнися вод»
                 (Псалтырь, кафисма девятая, псалом 64,стих 10)
Всю зиму снилась летняя свобода,
В забытых поймах сочные луга.
 Предчувствием большого ледохода
Жила-была спокойная река.
Не то чтоб были берега тесны ей -
Поэзия не может быть другой! 
До времени притихшая стихия
Пробьёт  ошеломляющей строкой.
И вздрогнет мир, и покорится слепо!
А ты смотри, смотри издалека:
Взрывая лёд, река впадает в небо,
Холодная свободная река.

* * *                  .
Привольно, раздольно, красиво,
Непреодолимо  смела,
Река разлилась до Разлива
И к нашим ногам притекла.
Ни прошлым она не гордилась,
Ни будущим днем не клялась,
А просто взяла и смирилась - 
Такая ей выпала власть.
Была она просто рекой,
Деревня за нашей спиной.

* * *
                Анатолию Гребневу
Жизнь, конечно, устроена мудро,
Не пророчь: «Севастополь в огне!»
Дозвонившись  в похмельное утро,
Расскажи о Байболовке мне.
И твоё родниковое слово,
Обещает во веки веков:
Мы в Котельниче встретимся снова
Чтоб любовью воздать за любовь.

* * *
                 …Прибыли в к одному месту,
                 называемому Хорошие Пристани,
                 близ которого был город Ласея.
                                  (Деяния святых апостолов, 27,4 - 9
Все преданья библейские жизненны
И не раз мы ещё повторим.
Как апостол в Хорошие Пристани
Заходил по дороге на Рим.
Не бывают прозрения поздними,
А не веришь словам – перечти,
Как с небес виноградными гроздьями
Проступают созвездья в ночи.
Эти повести истинной признаны,
Строго спросит апостол любви:
«А твои где хорошие пристани?
Где деянья, прозренья твои?»
Промолчишь, что ответить не ведая,
Но исполнятся словом уста.
Догорает в ночи звезда светлая,
Догорает, но светит звезда.
И со временем всмотришься   пристальней,
И откроется светом во мгле:
Есть на свете хорошие пристани,
Где вода притекает к земле . 
 
* * *
Хмельные травы рябовского лета,
Шальной любви нестойкий приворот.
Душа воспоминаньями согрета,
А жизнь упрямо движется вперёд.
Как гладь пруда. изгладит понемногу
Судьбу чреда свиданий городских,
Но собираюсь в дальнюю дорогу,
Но добираюсь на перекладных
Туда, где заждались уже поэта  
Старушка- липа и васнецовский дом…
Шальные травы рябовского лета,
Прихвачены морозным серебром.

* * *
День наступал светло и мудро,
Ведь от ненастья всех храня,
Желала солнечного утра
И не забыла про меня.
Чего ещё нам ждать от лета
Когда и в помыслах чисты,
В потоке солнечного света
Прекрасны люди и цветы.
И это облачко не хмуро
Плывёт в небесной синеве.
Какое солнечное утро…
Ты не забыла обо мне?.

* * *
Мне не сто и тебе не семнадцать.
Настоящее в прошлом любя
Никому не хотелось сдаваться
Признавать побежденным себя.
Только лавры пожали едва ли
Напевая бравурный мотив,
Неужели себя  проиграли,
Ни на йоту не уступив?
Не придёт в одночасье  победа,
Раньше знал и теперь сознаю
Но никто никого ведь не предал,
И не бросил постыдно в бою.
Были рядом, как альфа и бета,
Безразличие и интерес
В океане лазурного света
В чистом поле под сводом небес
Так совпало – у нас не совпало,
И ладонь не легла на плечо.
Словно время моё миновало
А твоё не настало ещё. 
Просто есть несвобода такая,
Будто держит непрочная нить.
Что такое любовь, ты не знаешь?
Вот и я не сумел объяснить.

* * *
Снова вспомнилась… Экая малость!
На исходе счастливого дня
Как доверчиво ты распускалась,
Как некстати кольнула меня.
Но бывает и сердце оттает,
А в душе ни вражды, ни любви.
Улыбаясь, цветочек подарят.
Отчего же  ладошка в крови?
Хлопочи в поднебесье крылами,
Но житейское жизненным мерь.
Настоящие розы с шипами,
Это я понимаю теперь..
                             
* * *
                    Памяти Валерии Ситниковой
Мы с ней сошли на станции Стальная
И в гору шли, не ведая судьбы,
От злой пурги друг друга заслоняя,
И не сбиваясь с избранной тропы.
К утру ли доберемся до ночлега,
Средь бела дня об этом расспроси
Поэтов мельхиорового века,
Глашатаев заснеженной Руси
Была смелей и вдохновенней юность,
Но все казалось спутнице моей,
Как будто ночь по горло застегнулась
На пуговицы редких фонарей.
Она потом напишет, вспоминая,
Жизнь, как поэму…
Не об этом речь!
Мы с ней сошли на станции Стальная,
Чтобы крупицу нежности сберечь, 
Ступая по доверчивому снегу,
Высокое движение верша,
Она была на шаг, но ближе к небу,
Земная и ранимая душа.

* * *
Когда была косноязычна заумь,
И письма непростительно длинны,
Ты тропочку торил к святому храму
И воздухом дышал святой Весны.:
И сам Господь спрямлял твои дороги,
От славы не кружилась голова.
Необъяснимо складывались в строки
Простые и понятные слова.

* * *
Не подводите мне черты,
Седые ливни,
На землю смотрит с высоты
Никола Зимний.
Не попадает год на год
Сам я здешний.
Ведёт к Великой Крестный ход
Никола Вешний.
Идём грехами велики,
Малы, как дети.
А возвращается с реки
Никола Летний.
Сойдёт трава падёт листва,
Минует осень.
За то, что жизнь всегда права
Прошу вас очень
Не подводите мне черты
Седые ливни. 
На землю смотрит с высоту
Никола Зимний.
    
* * *
Я, конечно, не белая кость
И не кровь голубая,
Но с чего бы идти нам поврозь,
Путь-дороженьки не выбирая.
Будем вместе на все времена
Русский с русским, различий не зная
И одна нам страна мать-родна
А чужбина - другая.
Я запомню,  и ты не забудь,
Есть одна нам на свете награда:
Русский дом,
Русский мир,
Русский путь
И другого во веки не надо…

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"
Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную