Владимир Макаров: «Настанет день для чести и добра…»
К 85-летию выдающегося русского поэта
 Владимир Солоухин как-то сказал:
«Я не знаю, от чего зависит внешняя судьба поэта, изгибы его биографии. Один не успеет издать два-три сборничка, как уже имя его у всех на устах, известен, популярен, если не знаменит. Судьба ли, действительно, тут, современные ли средства массовой информации с их возможной тенденциозностью, но, по-моему, лучше пройти через муки роста и потом со зрелостью прийти к определённым успехам, нежели сначала окунуться в шумный успех, а потом прийти к мукам, уже бесплодным и неизлечимым.
У Владимира Макарова есть почти всё, чтобы считаться одним из лучших современных поэтов. Этот поэт, так сказать, уже написан, дело только за тем, чтобы он дошёл до читателя и занял в поэзии нашей соответствующее место».
И это место наш земляк занял при жизни…
Владимир Александрович Макаров родился 9 сентября 1938 г. в селе Большеречье Омской области. В семье Александра Филипповича и Анны Афанасьевны Макаровых каждый день оплачивался трудом и скрашивался песнями, в которых была неброская, тихая красота просторных лугов, влажных кустарников, извилистых лесных тропинок, серебро рос, голоса птиц… То были главным образом песни лирические, скромные, сдержанные.
Мой прадед, густобровый,
Он пел, как я пою,
Про сторону мою
В буранах да в сугробах,
Про милый край родной –
С его грядущим хлебом,
С его стезёй степной,
С его высоким небом.
Говоря об истоках своей поэтической работы, Владимир Макаров подчёркивал: «Самым первым чувством, которое обратило меня к попыткам стихосложения, кажется, и было стремление рассказать о своём селе – моей малой родине».
В 1956 г. Владимир окончил Большереченскую среднюю школу с серебряной медалью, работал грузчиком на пристани (таскал на спине мешки весом не менее 70 кг). Первое своё стихотворение опубликовал в районной газете «Колхозный путь», где позднее стал работать литработником. В 1962 г. окончил Омский медицинский институт, в 1964 г. – клиническую ординатуру при мединституте, работал ассистентом на кафедре детских инфекционных болезней. Преподавал, лечил и консультировал больных в городе и области, занимался научной работой, имеет более 50 научных трудов. В 1965 г. в Новосибирске вышел первый поэтический сборник Макарова «Невеста», а спустя четыре года Владимир Александрович успешно защитил кандидатскую диссертацию, стал доцентом Омского государственного педагогического университета, позднее – внештатным главным детским инфекционистом Омского облздравотдела. Параллельно занимался литературным творчеством. Был участником кемеровского совещания молодых писателей Урала и Западной Сибири (1966) и V Всесоюзного совещания молодых писателей (Москва, 1969). В 1969 г. принят в Союз писателей СССР.
Макаров даже в самые трудные годы свои писал с особой продуктивностью и безоглядностью, по словам Георгия Иванова, «без гонорара, без короны, со всякой сволочью на “ты”», будто доказывал, что Россия была, есть и всегда будет самой поэтической державой. Это и есть Русский путь поэта. Кто внимательно прочтёт русскую поэзию от митрополита Илариона и автора «Слова о полку Игореве» до Державина и Пушкина, до Есенина и Юрия Кузнецова, поймёт, что суть этого пути предельно проста и раздражает только духовно-бесчувственных смердяковых. Ибо суть – душеспасительная. А сегодня – так важно заметить сердцем «благой закат», и тогда завтрашний «лихой день» не вырвет тебя из жизни с корнями:
…И не в эту ль юдоль, всю в берёзах,
Высшей силы сойдёт благодать,
Чтобы в муках, в карающих грозах
Смертным сим – по заслугам – воздать?
…Многое отличало Владимира Макарова от столичных коллег «по поэтическому цеху». И прежде всего обострённое чувство Родины. Его первые детские впечатления – это не городские ухоженные улицы, музеи, трамваи, когда природа воспринимается как дачный посёлок, а поездка на пригородной электричке сродни «хождению в народ». Он рос в таёжном посёлке среди берёзовых околков, на берегу тогда ещё воистину могучего Иртыша, особенно во время весеннего половодья. Отсюда и стихи – про пристань, на которой работала мать, про «сундуки карташёвских бабок», в которых хранились яркие, цветные платки, про русскую печку – «Я в детстве спал на русской печке…» Уже будучи студентом-медиком – и хорошим студентом! – не стремился на практику в городские клиники, ощущал себя «земским врачом»: «Я роды принимал в больнице сельской…» А его стихи о родном Большеречье! Сколько в них сыновней гордости за славное прошлое родного края, любви и нежности! Именно здесь он черпал силы для творчества:
…Захочется светло и чисто,
Вослед берёзам и жнивью,
Опять у родины учиться,
Чтоб новый смысл придать житью.
Но он не был только, как принято говорить, «певцом родного края». Его поэтические интересы и возможности выходили за эти рамки. Осмысление пути России в ХХ веке, библейские мотивы, размышления над судьбами философов, писателей, композиторов – этим наполнены многие произведения Владимира Макарова. Но главной мыслью поэта всегда оставалась верность Родине, причастность к её, пусть нелёгкой, но великой судьбе.
Владимир Макаров всегда оставался гражданином России, о чём не уставал писать. А ещё – сибиряком. Сибиряки – люди неговорливые, часто суровые, но в глубине их сердца, потаённо, как самая великая ценность хранится любовь. О которой не кричат, говорят бережно, хранят всю жизнь.
Владимир Макаров – автор 18 книг, выходивших в Москве, Новосибирске, Омске. Его стихи на протяжении многих лет публиковались в лучших журналах России – «Наш современник», «Москва» и др. Лучшие лирико-философские стихи Владимира Макарова стали неотъемлемой частью отечественной литературы. Лауреат Губернаторской премии за заслуги в развитии культуры и искусства им. Л. Мартынова и Всероссийской литературной премии им. А. Фета.
«Моя врачебная профессия, которую я избрал в юности и служил здоровью ребёнка до выхода на пенсию, всё время подсказывает мне и поведение в литературных испытаниях и попытках, – отвечал на вопросы анкеты “Российского писателя” Владимир Макаров за несколько недель до своей смерти. – Я всегда помнил и помню сейчас слова одного из наших крупных современных педиатров – профессора А.Г. Румянцева: “Почему я стал педиатром? Потому, что, когда выздоравливает лечившийся у меня ребёнок, я спасаю в с ю его жизнь”. Своими книжками, книжками своих друзей-поэтов я и хочу привлечь внимание читающих людей (особенно молодого возраста), чтобы разбудить в них подлинно человеческие качества, укрепить стремление души, – вот эта задача, а не позорные, никчёмные мечтания о будущей славе литератора водит моей рукой, когда я вывожу строчки нового стихотворения…»
Макаров был известен и как детский поэт, и как автор прозаических миниатюр «Бумажные кораблики», которые создавал на протяжении многих лет, время от времени «спуская их на воду – на просторы безбрежного океана», как говорил сам Владимир Макаров. Примерно за год до своего ухода в горний мир он сделал следующую запись в рабочем дневнике:
«Я ловил рыбу в Иртыше, носил мешки с цементом из трюма баржи, сидел долгими зимними вечерами над школьными учебниками.
Я видел трактор на загонке между околков и перелопачивал зерно в хлебных буртах.
Я обонял запах сырых газетных гранок, где были оттиснуты мои первые строки.
Я скорбел зимним днём над чёрным, как горе, холмиком на снегу – материнской могилой.
Я выдувал воздух из своих лёгких в рот погибающему ребёнку, мчался на “скорой” по урману.
Я пил из кринки молоко, надоенное от сибирской бурёнушки натруженными руками доярки.
Я слушал партиты Баха, звучавшие под сводами органного зала в родном городе.
Я любил и люблю Жизнь.
Испытав земные радости и горести, я захотел рассказать об этом близкой душе. Смею надеяться, она существует на белом свете, она отыщет и поймёт эти строки».
Это было авторское предисловие к последней прижизненной книге поэта «Под панорамой созвездий ночных» (Омск: Омское книжное изд-во, 2010; редактор Ю.П. Перминов), которое Владимир Макаров решил не публиковать, сказав: обо всём, что случалось в его жизни, он поведал в своих стихах и в «Бумажных корабликах». Теперь лист бумаги с этим текстом хранится в Большеречье, на родине поэта, где Совет муниципального района 29 сентября 2010 г. единогласно решил:
«В целях увековечивания имени В. А. Макарова, известного поэта, большереченца, члена Союза писателей России, лауреата премии губернатора Омской области за заслуги в развитии культуры и искусства им. Л.Н. Мартынова, Всероссийской премии им. А.А. Фета, премии журнала “Сибирские огни”, поддержать предложение Главы Большереченского муниципального района о присвоении Центральной библиотеке р. п. Большеречье имени В.А. Макарова…»
Светлый и честный русский поэт Владимир Макаров ушёл из жизни в ночь с 22 на 23 июля 2010 г. Родственники Владимира Александровича выполнили его последнюю волю, передав весь многолетний архив и некоторые личные вещи Макарова ближайшему другу и ученику выдающегося поэта – Юрию Перминову, который, в свою очередь, откликнулся на просьбу главной библиотеки Большеречья помочь организовать при ней музей В.А. Макарова.
«За день до смерти он ездил на Северо-Восточное кладбище, хотя в последнее время вообще редко выходил из дома, – вспоминал Юрий Перминов. – Вернулся с чувством спокойной печали в сердце: наконец-то, мол, поставил на могиле жены памятник – такой, какой хотел… Чуть более года назад умерла его жена – Людмила Борисовна, – без которой, как я сейчас понимаю, просто не смог жить… Да, за этот год много стихов было написано, столь любимых читателями “Бумажных корабликов” – коротких заметок-размышлений… Но видно было, что не знает он, как жить ему дальше, что его держит на Земле…»
Как-то Владимир Александрович обмолвился: «Купить бы там [в Большеречье] домишко, да приезжать туда – в любое время года… Даже подумываю: не умру ли, снова побывав там?»
Не купил. Всё получилось по слову апостола: жительство наше на небесах. Похоронили Владимира Александровича на Северо-Восточном кладбище Омска, рядом с матерью, которой поэт посвятил немало пронзительных строк…
С 2011 г. в Большеречье проводятся ежегодные Макаровские чтения, учреждена литературная премия им. В.А. Макарова, уже вышедшая в общероссийское литературное пространство. |
|
Владимир МАКАРОВ (1938-2010)
НАЧАЛО
Помню:
Тихий полуночный рынок
Пёс обходит, незлой и ничей.
На озёрах –
Свиданья кувшинок.
Тянет жаром с арбузных бахчей.
Ива бедная, горькая
Бьётся.
Кринки – совами на тыну.
Черти
В чёрном черлакском колодце
Одинокую топят луну…
И когда это мир
Захолонет
От росы и предутренних звёзд,
К водопою прошествуют кони
И уйдут от реки на покос.
И в седле допотопной косилки,
Весь покамест в дремотном тепле,
Мальчик,
Худенький, некрасивый,
Удивится
Впервые
Земле.
* * *
Дрожали тонкие осины
У посуровевшей воды.
И длился перелёт гусиный
При свете утренней звезды.
Бездомный жухлый лист осенний
Летал, кружась, по октябрю…
И некий отрок, как Есенин,
Глядел на красную зарю.
ПРИСТАНЬ
Я рос на берегу большой реки.
Я помню:
пароход придёт сегодня
И сбросит шаткие, крутые сходни
На жёлтые иртышские пески.
Я помню всё:
седые кольца дыма
Над белой пароходною трубой
И запах рыбы,
так непобедимо
Главенствующий на реке любой.
Прошли года…
Частушки на причале,
Курчавый дым и пристань – далеки,
Но до сих пор, исполнены печали,
Звучат в душе
протяжные гудки.
Я вижу гимнастёрки, бабьи шали,
В моих ушах – крик горя ножевой…
От нас водою сроду уезжали
И возвращались ею –
кто живой…
* * *
…Цветы шиповника нам пахли розами
Там, в самой лучшей из всех земель!
Скрипели розвальни для нас морозами,
А в кошенине, в кошовке – шмель!
У молока родной Бурёнушки
Был вкус полыни – но только раз!
Избы отеческой желтели брёвнышки,
Свет этих сосен нас в детстве спас!
Ловилась нельма, язи горбатые
На перемёты шли; цвела сирень!
Снег на подворье большой лопатою
Я не вчера ли сгребал весь день?
И не вчера ли на пару с батею
Мы конопатили наш баркас?
И жёлтой, шёлковой, волшебной скатертью
Иртыш раскинулся весной для нас!
Служила матушка на шумной пристани,
На жёлтых пуговках – якорьки!
И с ней здоровались все плечистые,
Её товарищи – речники!
Ещё жила тогда одна девчоночка,
Её юбчоночка цвела в лугах!
А с нею рядышком ходил мальчоночка,
Ещё не знавший о стихах!
Учила исподволь земля окрестная:
Живи, да дров не наломай!
А песня? Песня нас тоже пестовала
Баяном батиным – на Первомай!
…Ушли из юности лугами росными,
Ударил в головы весенний хмель!
Но есть за грозами и за морозами,
Есть в мире лучшая из всех земель!..
С ГОДАМИ…
А всё же –
Было дело!
Да ещё – какое!
Душа синицей пела,
Не ведая покоя.
Мы жили без промашки,
Гордясь природной силой…
Какой-нибудь ромашки
Для счастья
не хватило.
РОЖДЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА
Я роды принимал в больнице сельской.
Стояла ночь… За дальнею рекой
Июльские зарницы-хлебозоры
Бесшумно вспыхивали…
В тишине
Лишь раздавались стоны роженицы,
Ширококостной молодой крестьянки,
Что станет матерью, Бог даст, вот-вот.
Шла ночь…
Когда крестьянка утихала
И отдыхала, с акушеркой старой
Мы выходили на крыльцо курить,
Оставив дверь больницы приоткрытой.
Во тьме горели наши папиросы,
И тётя Вера говорила мне
Про мужа, что погиб под Будапештом,
Про трудную, весёлую работу
Свою…
Угомонились хлебозоры,
И на востоке начало светать.
– Теперь и разродится наша Груня, –
Сказала акушерка… А потом –
Зашлась и зарыдала роженица,
И принял я младенца!.. Крик его
Совпал с восходом солнца! И запели
В садах окрестных молодые птицы,
И проскакали молодые кони
На водопой в поречье; а восток
Стал золотым и синим… На земле
Произошло
Рожденье
Человека!
|
* * *
Не верю в Музу. В прежние века –
И то
жила та барышня едва ли!
Бессонный труд – и вот уже строка
Пришла, как будто бы её
И звали.
Но был однажды сон, как забытьё,
В нём кто-то мне сказал, неясно брезжа:
– Открой мне душу. Не возьму её,
Я только покажу её
тебе же…
* * *
Хороша молодая жена!
Та, что пышки печёт в воскресенье,
За водою кидается в сени…
Хороша молодая жена.
Что делить со сварливой свекровью –
Только дрогнет пугливою бровью
Да румянцем займётся она.
Хороша молодая жена.
В этом чистом и праздничном теле –
И жара, и туман, и метели,
И вечерняя тишина…
Хороша молодая жена.
Только разве дорога одна?
Может, бросит? Разлюбит, быть может,
Или снегом растает… И всё же
Хороша молодая жена.
* * *
Цветёт серебристая ива,
Высокие травы цветут.
Выходит из озера дева,
Коса её скручена в жгут.
Лицо величаво, высоко.
Прохладные груди белы.
Белеют над жёсткой осокой
Берёзовые стволы…
Сквозь дали,
сквозь время глядите –
Господствует тишина,
В которой главенствуют дети,
Не знавшие слова «война».
И, солнечная от света
Бескрайних небесных высот,
На берег зелёного лета
Из озера дева идёт.
* * *
Свет над озером!
Свет над птицами!
Свет на свежих черновиках!..
Ты ступаешь по половицам,
Туфли скинув, в одних чулках.
Чистота у тебя необычная,
Я тебя, усталую, ждал.
Говоришь ты, за электричкою
Мальчик маленький всё бежал.
Пляшет пламя над чёрным треножником,
Нынче будем гонять чаи…
Хоть бы с месяц
Топтать твоим ноженькам
Эти травы густые мои.
…А озёра здесь –
Только синие!
Вышел месяц –
И нас наповал.
Молодую, весёлую, сильную
Я на тихий несу сеновал.
Ты на дальний город пожалуйся,
Ты мой свет, мой воздух вдохни!..
И сейчас не думай, пожалуйста,
Что окончатся эти дни.
* * *
Сколько новых забот
В народившемся дне!..
Так и время пройдёт,
Что отпущено мне.
Надо б сердце беречь,
Да на ум не идут
Ни холодная речь,
Ни размеренный труд.
И душа
Не страшится
Работы любой,
Только б
радость доставить
Живущим с тобой…
Нестерпимо –
Бесследно
Растаять во мгле.
…Если б
песню оставить
На русской земле…
* * *
То ли русская женщина,
То ли страна
Мне пригрезилась нынче, не знаю, –
И мудра, и сильна, и прекрасна она,
Но как грустно взирала, родная.
Шла вдоль поля,
Младенца несла на руках,
Пела тихую песню на воле...
Боже, как она к боли
Привыкла в веках,
Что не верит и в радость –
Без боли.
* * *
Переплели мы с тобой наши руки,
Молча стояли в закатной поре –
Перед видением вечной разлуки,
Под облепихой на дачном дворе.
Ты мои руки губами согрела,
Я твои руки губами согрел.
Наша вечерняя радость сгорела,
Словно вечерний костёр догорел.
И у судьбы одного ты просила –
Как бы прожить мы ещё бы могли…
Вот и глядим, набираемся силы
У окоёма бессмертной земли.
БОГАТСТВО
Жизнь моя,
Ты надежда и милость,
Ты была и осталась добра –
Накопилось в душе, накопилось
Столько золота и серебра.
Нет, увы, не по мне драгметаллы.
Их не знал, не узнаю уже.
Но сегодня, седой и усталый,
Я их чую в тяжёлой душе.
В этой гонке, кровавой и лютой,
От которой я, грешный, устал,
Не загнать ли тот сплав за валюту?
Не меняют подобный металл.
С русской честностью, с русскою ленью
Не бывать мне богатым вовек.
Я служу золотому мгновенью,
Где серебряный падает снег.
* * *
Как на мель наскочившее судно,
Сердце стонет в усталой груди,
И душе сиротливо и трудно,
И просвета не ждёшь впереди.
Пусть не греет обычное бремя.
Пусть сегодня в тревоге живу.
Пусть всё так… Но какое-то время
Я покамест ещё на плаву.
Пусть в прошедшем остались дороги,
Надо жить до последнего дня.
А итоги… Ну что же, итоги
Подведёт кто-нибудь за меня.
ДОЛГОСРОЧНЫЙ ПРОГНОЗ
Жили просто. Не копили сора.
Труд любили. Не любили спесь.
Мы и там не будем без призора,
Потому что честно жили здесь.
Подготовил к публикации Юрий ПЕРМИНОВ
|
