Владимир ПЛОТНИКОВ (Самара)

«Приобретаем произведения искусства»

К 90-летию художника Евгения Горовых

Илья  Глазунов: «Женя, ну, допиши
ты эти шесть букв»

На первых уроках рисования (начало 1970-х) наш класс обучали графическим навыкам на примере репродукции картины «Н.Г. Чернышевский пишет роман «Что делать?» в Алексеевском равелине Петропавловской крепости». Благодаря ей, я впервые услыхал, как о Чернышевском, так и о законах светотени. Но мог ли я себе представить, что спустя почти полвека буду писать о юбилее автора на правах его товарища? 

 

Один из трёхсот

18 января  2020 года, мини-кулинария на проспекте Ленина в Самаре, рядом с памятником космической ракете – легендарной «шестерке». Герой очерка зазвал меня с женой туда по единственной причине: «В мастерской мы сейчас живем с дочкой и парой кошек, потому как в квартире тараканов травят». Вот так человеку, который на протяжении десятилетий угощал гостей студии непередаваемо вкусной солянкой и «томатной лапшой», пришлось довольствоваться «осетинскими пирогами» с брынзой…

19 февраля ему исполнится девяносто.

Из давней статьи «Неюбилейный разговор о судьбе реалиста»: «В каталогах знаменитых картин авторитетных справочников по живописи можно найти следующего «фигуранта»:  Евгений Горовых  «Н. Г. Чернышевский пишет роман «Что делать?»  в Алексеевском равелине Петропавловской крепости», 1953, Туркменский музей изобразительных искусств, Ашхабад.

Заметили дату? 1953… Жене Горовых, студенту Московского государственного художественного института имени Василия Сурикова, 23 года! До получения диплома еще два. Но написанное в лучших традициях передвижников, могучее полотно с первых же дней показа будило хрестоматийные реминисценции»...

«Чернышевский в Алексеевском равелине…» Е.Д. Горовых занесен в «Энциклопедию живописи» наряду с главными шедеврами трехсот лучших художников всех времен (желающие могут проверить: http://painting.artyx.ru «Энциклопедия живописи»). Позже туда добавились его же «А.С. Пушкин в Михайловском» и «Шумел сурово Брянский лес».

 

Снычев и Тальков против «Безумных двойников»…

— С юности я реалист до мозга костей, — признается Евгений Данилович. — Гражданской позиции не изменяю.

Имя позиции —  патриотизм.

…За последние годы не было в Самаре ни одной значимой акции в защиту России, русского народа и его культуры, где  Горовых остался бы в стороне. Митинг протеста, первомайская демонстрация, марш против постановки русофобской оперы «Видения Иоанна Грозного» или провокационной выставки «Безумный двойник»… Везде Евгений Данилович в первых рядах, среди заводил и организаторов. Невзирая на годы и непогоду. Художник консультирует, помогая ведущему Евгению Бажанову,  документальные фильмы о дохристианской культуре Руси… А еще он один из инициаторов увековечения памяти земляка нашего — митрополита Ладожского и Санкт-Петербургского Иоанна (Снычева). Не зная имени автора, многие наверняка видели портреты владыки Иоанна и Игоря Талькова кисти Евгения Горовых…

Старый мастер не вхож в коридоры власти. Это в прежние годы областное начальство Евгения Даниловича знало: нет-нет да уважит. Впрочем, «признание» верхов пришло не сразу и что характерно — через... мастерскую. Получилось так…

 В 1979 году Евгений Данилович совершенно случайно узнаёт, что при распределении мастерских ведущим художникам края он оказался «лишним»: дескать, список 11 владельцев уже «утвержден и расширению не подлежит». Ну, это мы еще посмотрим!

Горовых берет портфель и идет прямо к тогдашнему начальнику областного отдела культуры — Ивану Николаевичу Русских. Была такая привилегия у советских художников, да и не только у них. Товарищу Русских фамилия Горовых говорила не больше, чем имена прочих не удостоенных претендентов. Но надо было видеть, как вытянулось лицо куратора культуры, когда художник выстлал его стол «скатёркой» из центральных (!) журналов, календарей и альманахов, откуда застенчиво взывали репродукции полотен, давно получивших всесоюзный резонанс. Вопрос о «мастерской» был решен здесь же!

 

Щёлоков  — «Всегда начеку»

При Советах художника Горовых знали не только в Куйбышеве. Сам Николай Щелоков, дольше всех — 16 лет! — возглавлявший Министерство внутренних дел СССР, был горячим поклонником творчества маэстро из провинции. А вместе с ним и тысячи стражей правопорядка.

Дружба с милицией у Евгения Горовых зародилась давно. Еще в 1972 году он подарил Куйбышевскому областному УВД «Портрет старшины Мальчука», что, запечатленный вместе с овчаркой по кличке Жак, моментально обрел популярность. Вообще говоря, история у этой картины символична! Написанный к традиционной в те годы Всесоюзной выставке «Всегда начеку», «Старшина Мальчук» долгие годы украшал кабинет пресс-службы областной милиции. После трагического пожара в здании облУВД (1999) портрет считался сгоревшим. По счастью, «всесоюзный старшина» отыскался по новому адресу управления…

К следующей выставке «Всегда начеку» Горовых готовился пять лет. И угадал, и угодил: на свет божий появился «Вызов на рассвете» — о буднях советской милиции. Новая картина была, как теперь бы выразились, адресной. Потому что и заказчик имелся — министерство внутренних дел. А прототипы были найдены опять же в Куйбышеве.

…1977 год. Канун открытия вернисажа в Центральном выставочном зале на Кузнецком мосту. Маститые живописцы готовятся к «смотру». И вот  в дверях появляется фигура: строгий мундир, генеральские погоны. Николай Щелоков — заказчик и патрон выставки. Обойдя галерею, 50-й по счету отечественный министр внутренних дел сразу выделил «Вызов на рассвете». В итоге, автор, вопреки протоколу, был срочно… вызван к генералу армии...

Евгений Горовых:  

— У них же все по ранжиру заранее прописано. И я даже на реплику не мог надеяться. Итак, вдоль дорожки, по которой шел министр, члены Президиума Академии художеств, все навытяжку. Благочиние… И тут вдруг Щёлоков меня зовет. Вызов для системы. Мои комплименты ему, как организатору и благотворителю культуры, Николай  Анисимович мимо ушей пропустил. Выслушал, и руку жмёт: «Ваша картина нам понравилась. Ее нужно напечатать во многих журналах, — а следующая фраза предназначалась свите: — Потом не ссылайтесь на то, что я вам этого не говорил».

Пожелание министра не осталось неуслышанным. Журналы «Человек и закон», «Смена», «Советская милиция» — с суммарным тиражом в миллионы экземпляров — запестрели репродукциями куйбышевского художника. Редкий случай, когда воля начальства отождествилась с симпатией рядовых поклонников.

Трижды Евгений Данилович попадал на выставку. «Всегда начеку». И всегда — «в яблочко».

— Это уже потом из Щёлокова монстра сделали! Чушь! Андропову в плане культуры до Щёлокова далеко. Одни выставки МВД чего стоили?!

 

Города и годы

Евгений Данилович Горовых родился 19 февраля 1930 года в Алма-Ате. К живописи приобщался с 9 лет, через изобразительный кружок. С 1944-го по 1949-й учился  в Алма-Атинском художественном училище, где на тот момент преподавали специалисты, эвакуированные из Москвы и Ленинграда. Училище закончил с отличием, «подкрепив» его дипломной картиной «На призывном пункте» — яркая бытовая зарисовка о работе медкомиссии на призывном пункте в военкомате. Она сразу была куплена.

В том же году юный Евгений поехал поступать в Ленинградский институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е. Репина — неделя на поезде! Вступительные экзамены сдал успешно. Но обстоятельства сложились так, что провинциалу пришлось учиться в Академии художеств Латвийской ССР. Жил в общежитии при Академии, занимался боксом. После первого учебного курса подался в Москву, где находилась прославленная «Суриковка» (Московский государственный академический художественный институт имени Василия Сурикова).

Во время пленэрных «экскурсий» по Подмосковью случайно разговорился с попутчиком. Того звали Илья. Фамилия Глазунов! Знакомство растянулось почти на 70 лет.

По прибытии в «Суриковку» решил поступать «без поблажек и привилегий», обеспеченных «прибалтийским курсом». Сдал документы на общих основаниях.

Евгений Горовых:

— Вдруг ко мне студент подходит: «Я член комитета ВЛКСМ, и не могу позволить неэкономного расходования институтского бюджета. Вы, Евгений, уже отучились год, государство на вас потратилось. Я должен поставить перед руководством вуза вопрос о том, чтобы вы были приняты без экзаменов». После чего напрямик — в кабинет к Федору Модорову*, ректору и зубру соцреализма. Там молодой активист строго изложил свои «экономические соображения». Такое было время. Сегодня это трудно уже представить: студент «учит» ректора! А тогда начальство решило так: «Пускай Горовых, раз уж так хочет, потягается на равных с другими абитуриентами».

Потягался, и был принят! После третьего курса полагалось выбрать персональную мастерскую академика, у которого будешь специализироваться. Практика была такова: каждый студент свой выбор до последнего держал в тайне, и заявление писал непосредственно на имя академика. Поэтому нередко случалось, что в одну мастерскую подбирались несовместимые личности. Что осложняло последующую преддипломную работу. Тогда студенту Горовых пришла мысль о свободном голосовании. Он и озвучь ее на курсовом собрании. Товарищи согласились, профессура и на этот раз смирилась.

Евгений Горовых:

— Еще были сильны демократические традиции русской художественной школы. «Блата и подкупа» тогда практически не было. За взятку можно было лишиться не только звания и места. Так вот поэтапное открытое голосование выявляло новые и новые группы по мастерским: Модорова, Котова, Ефанова. Только я и мои единомышленники последовательно пропускали желающих. Нас интересовал не столько конкретный академик, сколько атмосфера взаимопонимания в мастерской. В результате, наша семерка оказалась у академика Егора Егоровича Ряжского**.

В Москве же Евгений Данилович встретил свою судьбу. Выпускница Суриковского института Ксения Дмитриевна Горовых стала женой, музой и… даровитым мастером со своим узнаваемым почерком.

В московский период судьба свела Евгения с множеством замечательных людей. Он подружился и не раз гостил у Маргариты Васильевны Фофановой, близко знавшей Владимира Ильича Ленина. За время учебы в «Суриковке» создан ряд ярких работ, среди них и  «Н.Г. Чернышевский пишет роман «Что делать?»  в Алексеевском равелине Петропавловской крепости». История его создания — отдельный сюжет.

Евгений Горовых:

— На третьем курсе учащимся впервые давали важное тематическое задание: написать самостоятельную картину из жизни деятеля русской культуры. На выбор: Глинка, Чернышевский и т.д. И вот тут Федор Иванович Невежин*** не просто порекомендовал мне остановиться на личности Николая Гавриловича Чернышевского, а так всё преподнес, что я будто наяву увидел всю безысходность положения великого революционера. Понимаете, став узником Алексеевского равелина, Чернышевский остался без заработков и, тем самым, обрек на нищету свою жену. Работы для нее не было, будущее представлялось трагичным. Что делать? И Чернышевский придумал. Он объявил голодовку. Уже после восьми дней голодного бунта напуганное тюремное начальство разрешило ему писать статьи на заказ, за гонорар. На «нейтральные темы». Он так и делал: дисциплинированно сочинял благонамеренные статьи, но ровно до тех пор, пока не услышит храп тюремщика. А уж тогда арестант зажигал свечку и строчил новые главы великого романа «Что делать?». Это всё не могло меня не вдохновить.

Горовых так увлекся, что все лето «убил» на одну большую работу, тогда как иные студенты успели набросать серию летних этюдов. Ввиду чего кое-кто из преподавателей недовольно заворчал. Но их же коллеги резонно парировали: уж лучше одна настоящая и зрелая вещь «в лучших традициях передвижников», чем десятки безликих ученических этюдов. А скоро полотно 23-летнего студента-третьекурсника победило на «Молодежной выставке» и было представлено членам Закупочной комиссии Академии художеств…

 Евгений Горовых:

— Здесь случилась другая история. При виде «моего Чернышевского» пятикратный сталинский лауреат Василий Ефанов****, поморщился: «Товарищи, ЗакупКом не вправе  брать эту работу. Да, она хороша, но автор всего лишь студент, а мы можем покупать только работы состоявшихся художников». Мертвая тишина. И тогда на контрасте лощеному, франтоватому Ефанову выходит скромный человек в малость засаленном рабочем пиджачке и тихо говорит: «Вы, Василий Прокофьевич, видимо, не читали устав. Студент ли автор, профессиональный ли художник, — неважно. Там записано три слова: «Приобретаем произведения искусства»». Это прозвучало из уст крайне скупого на похвалу Бориса Владимировича Иогансона*****, уже состоявшегося классика отечественной живописи. Что и решило исход дела. Под дружественные аплодисменты…

Несмотря на раннюю столичную известность, Евгений Горовых вынужден был вернуться в Алма-Ату, где прожил еще год. А в 1961 году по рекомендации Владимира Серова****** его командировали «на укрепление самарских художеств». Так семья Горовых попала в Куйбышев. Кстати, дочь Светлана пошла по стопам родителей и стала мастером натюрморта. В Куйбышеве Евгений Данилович с коллегой Вениром Романовичем Кныжовым организовали вечернюю художественную школу, где Горовых преподавал 22 года.

Куйбышев совсем не был заштатным местечком. В разные годы именно этот город на Волге выбрали такие замечательные представители московской школы, как Валентин Пурыгин, которого при жизни называли «волжским Ван Гогом» и Рудольф Баранов, экс-глава Самарской областной организации Союза художников России. Все трое впоследствии были удостоены звания «Заслуженный художник России».

 

Без «цели…». Момент истины

В 1958 году газету «Советская культура» украсила репродукция картины с простеньким сюжетом: молодые энтузиасты облепили подножку вагона…

Евгений Горовых:

— Илюша, человек с острым чутьем на славу, еще в ходе моей работы советовал: «Женя, хочешь стать заслуженным художником, — мелом на вагоне допиши всего шесть букв: «На цели…». Напрашивающийся партийный лозунг». Но я человек упрямый. Не послушал Глазунова… А как-то поутру другой товарищ загадочно мне говорит: Женя, срочно дуй в газетный ларёк и закупи экземпляров тридцать газеты «Советская культура». На этот раз я послушался. Бегу, беру и глазам не верю: на первой полосе «Советской культуры» моя «В жизнь (Целинники)». Обошел соседние киоски, всю «Культуру» оптом скупил. И что толку? Имею ровно один вот этот экземпляр, да и тот ксерокопия…

 «В жизнь» 28-летнего Горовых — о проводах молодых целинников — всерьез претендовала на статус графической эмблемы той героической эпопеи. Отказавшись дописать «глазуновское»: «На цели…», художник похоронил чуть забрезживший «номенклатурный рост». Проиграв в плане сиюминутном, официозном, он выиграл по большому, дальнему, вневременному счету. Хватило на это воли тогда. Зато теперь «Целинники» воспринимаются не как идеологический штамп, плакат Агитпропа, а как самостоятельный художественный документ эпохи — произведение искусства. Правда, увидеть холст можно в Астане, Музее президента! Как и «Чернышевского» — в Ашхабаде…

То же самое можно сказать о многофигурной композиции «Вернулся сын на Родину», увидевшей свет в журнале «Огонек» (1980)...

На стыке жанров

Е.Д. Горовых преуспел в несколько жанрах. Взять, допустим, его деревенские и поволжские пейзажи или нежные натюрморты… Однако наибольшую известность Евгений Данилович снискал как портретист и баталист.

…«Пушкин в Михайловском». Выхвачен, казалось бы, крошечный  момент великого одиночества, так необходимого творцу. Кругом слякоть, хляби, хмурь, а посреди — уютным островком — родовое гнездышко. И редкий шанс остаться Гению наедине с думами и замыслами. Осень любимая — «унылая» — пора Поэта. Ей соответствует «унылый» колорит, вся цветовая гамма подчинена этому настроению. Кроме свечек. Горят, как настоящие. Со времен «Чернышевского в равелине» Евгений Горовых обожает «зажигать» светильники разума, и они всегда ему удаются.

Есть еще упомянутые выше портреты Игоря Талькова и его теперь уже покойной мамы, митрополита Ладожского и Санкт-Петербургского Иоанна (с его 30-летним пастырским служением в Сызрани, а потом в Куйбышеве) и известного скульптора Акимова. Впечатляют юный Сергей Есенин на фоне берез и заслуженный летчик-испытатель Александр Есиков — на фоне могучего самолета. «Ту-134» и «Ту-154» Куйбышевского авиазавода обкатывались именно этим человеком! Люди волевые, целеустремленные, творческие — мастера своего дела! Герои Горовых!

В мастерской художника хранится любимый холст «К.Э. Циолковский. Окно в космос». В белой перепоясанной посконной рубахе, распахнув окно, «отец космонавтики» устремляет свой взор в ночное небо. Художник обходится минимумом художественных средств. Но как и у Чернышевского с Пушкиным, в утлой каморке великого мечтателя из Калуги горит светильник — правда, не свечка, а керосиновая лампа. Все остальное погружено в предутренний мрак. Вселенная отражена прорвавшимися сквозь заоблачье бликами светил из верхней рамы.

Особый резонанс вызвала картина «Партизаны. Рельсовая война». В своем решении сближающаяся с революционными поисками Петрова-Водкина и Кустодиева, она украсила разные издания и презентации — даже юбилейный фолиант советской батальной живописи.

Евгений Горовых:

— В 1978 году проходила Всесоюзная художественная выставка «60 героических лет», приуроченная к юбилею Красной армии. Более трех тысяч работ заполнили московский Манеж. Все жанры и школы советского искусства разных периодов. Были тут и давно признанные шедевры из ведущих музеев, в том числе Третьяковки. Но лишь две работы отобрали для центральной экспозиции. Одной из них оказалась «Рельсовая война»….

В ней нестандартно все, начиная с композиционного решения, «нарушающего» привычные каноны и пронизанного символикой Андреевского креста. По близкой к угловой диагонали — партизаны. Их фигуры рассекают свинцово-стылую диагональ рельсов, куда заложена взрывчатка. Ни грана фальшивой парадности… Напротив, тона тревожны, фон суров… И красен грунт, предвосхищающий миг вспышки, осколков и дыма! Рельсовая война в далеком 1944-м во многом предрешила исход операции «Багратион». Автору удалось отразить главное: напряженный миг-бесконечность ожидания и будничную жертвенность безымянных героев «фронта в тылу врага».

А к 65-летию Победы мастер завершил батально-эпическое полотно — «Шумел сурово Брянский лес…»

  Евгений Горовых:

— Партизанская тема меня волновала всегда. И я внутренне готовился к новой работе, посвящённой партизанскому движению в годы Великой Отечественной войны. Все упиралось в сюжет, я долго не мог найти, о чем? и так, чтобы этого ни у кого еще не было… Помог случай, вернее, целая история создания песни «Шумел сурово Брянский лес…».

Конец 1942 года. Руководство фронтового политуправления поручает писателю Анатолию Софронову и композитору Сигизмунду Кацу срочно сочинить песню о партизанах Брянщины. И, непременно, к 7 ноября, да чтоб партизанам понравилась. Анатолий Софронов быстро пишет текст. Кац, подумав, берет за основу известную, но забытую мелодию патриотической песни 1812 года «Шумел, гремел пожар московский…». Песня готова. Теперь второе условие: ее должны принять герои — партизаны. Поэтому, узнав, что к партизанам полетит самолёт, Анатолий Софронов просит, чтобы его и Каца включили в состав группы. Но это же крайне рискованный рейс — в тыл фашистам, над сотнями километров лесов, болот и вражеских соединений. Вылетел один Софронов. И песня сразу стала партизанским гимном, а впоследствии и гимном Брянской области. Кстати, еще одна перекличка живописи с поэзией…

Евгений Горовых:

— Вот так потихоньку собирался фактический материал о песне, о событиях той поры, рождался и менялся замысел. Над картиной «Шумел сурово Брянский лес…» я работал год, если отбросить время, ушедшее на сбор материалов по теме, на эскизы. Менялись детали, лица, ракурсы. Пришлось отказаться от так вроде бы композиционно уместной кошки или собаки. Но это была бы фальшь: лай в лесу совершенно неприемлем с точки зрения маскировки, то есть правды жизни. Все образы в картине собирательные, но Анатолий Софронов — в центре — реальный герой тех событий.

   В ночь с 6 на 7 ноября 1942 года Софронов впервые исполнил песню среди партизан. Из воспоминаний автора: «Я её спел один раз, меня попросили спеть ещё раз, потом в третий раз. Меня обнимали. И вдруг кто-то вспомнил, что имеется свой гармонист... На другое утро в этом же доме оказался слепой гармонист. Я не помню ни его имени, ни фамилии. Я посидел с ним около часа, медленно напевая ему мелодию песни, и где-то уже к концу этого часа он пел эту песню со мной, а вокруг нас собрались в этом деревянном домике среди сгоревшей деревни люди, и тоже вместе с нами пели песню «Шумел сурово Брянский лес»…

Впервые картина демонстрировалась на персональной выставке художника «Россия. От Пушкина до Талькова», которая как бы соединила общенародную тему «65-летие Великой Победы» с личным поводом — 80-летием Евгения Горовых. Что особенно порадовало, так это обилие среди посетителей детей и студентов, посредством искусства приобщавшихся к великой истории и культуре родной страны.

 

Где вы, приходящие!

Несмотря на преклонный возраст, за последнее десятилетние Евгений Горовых создал еще ряд оригинальных картин, посвященных памяти погибших героев, юности Есенина, советским покорителям Эльбруса... Он и сейчас все свободное время до позднего вечера занят в студии с крутой железной лестницей, соединяющей два яруса мастерской. Новый замысел воплощает!

За долгую творческую жизнь Е.Д. Горовых участвовал в 13 Всесоюзных выставках (и четырежды их открывали его полотна), 9 республиканских и 3 зональных выставках «Большая Волга». В 2005 году ему было присвоено почетное звание «Заслуженный художник Российской Федерации». Горовых кавалер Золотой и Серебряной медалей секретариата Союза художников России в номинации «Духовность. Традиции. Мастерство».

На его выставки и юбилеи неизменно собираются люди, которые любят свою Родину — Россию. И при виде этих поклонников, слетевшихся со всей области, невольно испытываешь гордость за их верность и веру, стойкость и благородство. Увы, с каждым годом ряды их тают. И временами нет-нет, да жальнёт дрянная мыслишка, незваная грусть, залетная тоска: «УХОДЯЩИЕ… Ибо нету среди «сменщиков младых» той же закваски, воспитания, правды, а главное — нравственности. Никто не спорит, современному «Маугли с микрофоном, диктофоном и айфоном» присущи хищный нюх и липкая хватка, клиповая эрудиция и бесконечное тщеславие, чаще всего срывающееся в лобковый цинизм.

В зале рядом с Горовых царят Другие. Те, кому дух важнее нюха, у кого нет перманентно перегорающих сменных батареек, ибо от рождения до смерти их питает один-единственный невидимый, но мощный аккумулятор честности, верности, порядочности, образованности, такта, любви и РУССКОСТИ, которая не приобретается, не покупается, а дается от роду, с молоком мамы…

УХОДЯЩИЕ…

Но где-то ведь есть уже и ПРИХОДЯЩИЕ…

***

К чему я это всё? Ах, да. Слова словами, но где, где все эти картины увидеть? Глазами? Зрителя? В студийном архиве самого художника? А, может быть, в Ашхабаде или Астане?!

Выход прост и известен: в авторском альбоме или хотя бы открыточном наборе. И нет выхода! Я был потрясен, узнав, что как раз этого-то добра у Заслуженного художника России, друга Ильи Глазунова и Валентина Пурыгина, НЕТ! Не заслужил? Бумаги нет? А развалы миллиона совершенно бесплодных, никчемушных, «г-рех-ламных» буклетов, которыми самая завалященькая фирма пичкает» почтовые ящики россиян?!

В чем, собственно, дело? Неужели 90-летний вдохновенный певец Отчизны с его вошедшими в антологии шедеврами не сподобился такой «чести»? Куда культура смотрит?

___________________________________________________
* Фёдор Александрович Модоров (1890-1967) — советский художник, педагог, народный художник РСФСР (1966), заслуженный деятель искусств Белорусской ССР, член-корреспондент АХ СССР (1958), ректор МГХИ им. В.И. Сурикова (1948-1962), профессор. Мастер военно-революционного и индустриального жанра. Автор картин: «Новая керосиновая установка», «Завод Гревер», «На стройке Магнитки», «Челябинский тракторный», «Встреча посевной», «Ковроткачество», «Первый трактор на полях Башкирии», «Герои Первой Конной», галерея портретов участников партизанского движения и др.
** Егор Егорович Ряжский (1895-1952) — советский живописец, педагог, профессор. Секретарь Президиума Академии Художеств СССР, Академик АХ СССР. Заслуженный деятель искусств РСФСР. Мастер женского портрета. Известные работы:  «Рабфаковка», «Делегатка» (в 1937 году за обе был удостоен Большой Золотой медали на Международной выставке в Париже), «Председательница», «Колхозница-бригадир»…
*** Фёдор Иванович Невежин (1902–1964) — советский живописец, монументалист, педагог, профессор, автор портретов, плакатов, пейзажей и жанровых картин. Профессор и руководитель кафедры живописи и композиции Московского института изобразительных искусств имени В.И. Сурикова. Создатель искусно выписанных пейзажей и картин «Комиссар», «Русский солдат», «На торжественном заседании», «Тихий вечер» и др.
**** Василий Прокофьевич Ефанов (1900-1978) — советский художник, мастер парадного портрета. Действительный член АХ СССР (1947). Народный художник СССР (1965). Пятикратный лауреат Сталинских премий (1941, 1946, 1948, 1950, 1952)… Родился и учился в Самаре. Известен монументальными полотнами в стиле социалистического реализма с изображением крупнейших деятелей эпохи: «И.В. Сталин, К.Е. Ворошилов, В.М. Молотов у постели больного А.М. Горького», «В.М. Молотов у Кремлёвской стены» (соавтор), «Передовые люди Москвы в Кремле», «Заседание Президиума Академии наук СССР», «Незабываемая встреча» (о визите трудящихся в госучреждение, где их встречают Сталин, Калинин, Молотов, Ворошилов и Крупская)...
***** Борис Владимирович Иогансон (1893-1973) — русский и советский художник, педагог, один из ведущих представителей социалистического реализма в живописи. С 1951 по 1954 год был директором Государственной Третьяковской галереи. Президент Академии художеств СССР с 1958 по 1962 год. Академик АХ СССР. Народный художник СССР. Герой Социалистического Труда, кавалер 3 орденов Ленина. Лауреат двух Сталинских премий первой степени (1941, 1951). В 1965-1968 годах — Первый секретарь правления Союза художников СССР. С 1962 года Иогансон был главным редактором энциклопедии «Искусство стран и народов мира». Депутат Верховного Совета СССР 7-го созыва (1966-1970). Делегат XX и XXIII съездов КПСС. Лучшие работы: «Узловая железнодорожная станция в 1919 году», «Советский суд», «Рабфак идёт (вузовцы)», «Допрос коммунистов», «На старом уральском заводе» («Урал демидовский» — Сталинская премия 1 степени за 1951год и Золотая медаль на выставке в Брюсселе-1958), «Выступление В. И. Ленина на III съезде комсомола», «За счастливую юность голосует советская молодежь!», «Сон на работе — на руку врагам рабочего класса».
****** Владимир Александрович Серов (1910-1968) — советский живописец и график, педагог и профессор. Президент Академии художеств СССР в 1962-1968 годах. Академик АХ СССР. Народный художник СССР. Лауреат двух Сталинских премий (1948, 1951). Автор пейзажей, натюрмортов, портретов, плакатов, книжных иллюстраций и революционно-исторических полотен. Наиболее известны: «Сибирские партизаны», «На Юденича», «Приезд В. И. Ленина в Петроград в 1917 году», «24 октября 1917 года», «Штаб Чапаева», «Ледовое побоище», «Последний патрон»; «Балтийский десант», «Въезд Александра Невского в Псков», «В. И. Ленин провозглашает Советскую власть», «Ходоки у В.И. Ленина», «Зимний взят!», «Ждут сигнала (Перед штурмом)», «Декрет о мире», «Декрет о земле», «Рабочий», «Сталевар»…

Февраль 2020 г.

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"

Комментариев:

Вернуться на главную