Юбилейный вечер Ивана Подсвирова

24 октября 2014 года в Государственном музее Л.Н.Толстого (г. Москва) состоялся творческий вечер писателя Ивана Подсвирова в связи с 50-летием его литературной деятельности и выходом книги «Житие в эпоху перемен»  («РИА-КМВ», 2013 г.) Он – автор многих повестей и рассказов, среди которых наиболее известны сборники «Касатка», «Погоня за дождём», «Чинара» («Сто лет любви»), «Не было печали», печатавшиеся в разное время в издательствах Москвы, Тулы и Пятигорска.
Устроители вечера – Союз писателей России и Музей Л.Н.Толстого. Вела вечер заведующая отделом музея Л.Ф. Подсвирова.
В адрес юбиляра поступили поздравления от писателей и музейных работников Москвы, Ставрополя, Орла, г. Валуйки Белгородской области, Ростова-на-Дону, Краснодара, Пятигорска, Кисловодска, Железноводска, Карачаевска, других городов, станиц и посёлков. Пришли поздравления от общественных и творческих организаций, Музея Н.А.Ярошенко, Кисловодского гуманитарно-технического университета, Центральной библиотеки им. М.Ю.Лермонтова в Ставрополе, главы администрации г. Долгопрудного О.И.Троицкого. Тепло поздравил И.Г.Подсвирова Виктор Лихоносов, редактор журнала «Родная Кубань», где печатались произведения прозаика. Было оглашено поздравление сотрудников Литературного музея И.С.Тургенева в Орле:
«Коллектив Орловского объединённого государственного литературного музея И.С.Тургенева сердечно поздравляет Вас с знаменательным юбилеем - 75-летием со дня рождения и 50-летием творческой деятельности. Вы, родившийся в Кавказском предгорье, как писатель окончательно сформировались «в том плодородном подстепье, откуда вышли чуть не все величайшие русские писатели во главе с Тургеневым и Толстым». Ваше имя включено в библиографический словарь «Писатели Орловского края», а в коллекции нашего музея существует Ваш личный фонд, который, мы надеемся, будет пополняться. Мы будем очень рады видеть Вас в Орле, хотелось в нашем музее провести Ваш творческий вечер, припомнить былое и помечтать о будущем. Примите наши искренние поздравления и наилучшие пожелания из Орла».
В праздничном вечере приняли участие прозаики и поэты, музейные работники, литературоведы, художники, публицисты, фольклорный ансамбль «Казачий круг». В своих выступлениях писатели Николай Дорошенко, Гарий Немченко, Иван Уханов, Василий Дворцов, Владимир Пронский, поэты Валерий Хатюшин и Валерий Латынин, профессор, тютчевед Геннадий Чагин, литературовед Борис Леонов, главный хранитель В.В.Алексеева и сотрудники Музея Л.Н.Толстого  С.Д.Новикова, Т.П.Лучанинова, А.В.Еремеев, А.И.Тарасов, журналисты Вячеслав Лашкул, Владислав Селивёрстов и другие отметили, что многожанровое творчество Ивана Подсвирова отличается подкупающей искренностью, философской глубиной. Но в последние годы оно было мало знакомо читателям по причинам, от него не зависящим. В книгах «Первые и последние» и «Житие в эпоху перемен» он выступил как большой русский писатель, продолжатель классических традиций, особенно Л.Н.Толстого.
Секретарь Союза писателей России Н.И.Дорошенко вручил Ивану Григорьевичу Почётную грамоту Правления СП России, а руководитель казачьей секции Союза писателей РФ В.А.Латынин – Диплом и юбилейную медаль М.Ю.Лермонтова – от Президиума Московской городской писательской организации. Коллектив Музея Л.Н.Толстого наградил его памятной медалью. От имени кубанских казаков писателю была преподнесена казачья бурка – как знак того, что он находится в непрерывном творческом походе.
Коллеги и многочисленные читатели пожелали талантливому прозаику новых успехов в искусстве Слова.

 

Иван ПОДСВИРОВ

"Отечеству служили мои предки …"

ВОЛК  И  ЧЕЛОВЕК
I.
В долине, на восходе солнца, летом,
Когда туман, клубясь, по балке тёк
И на траве, на листьях бересклета
Роса играла, - показался волк.

Он был подобен молнии - внезапен;
Поджар и сер - классический герой.
На все четыре утвердившись лапы,
На косогоре встал передо мной.

Мы обменялись взглядами, как братья,
И между нами воздух задрожал.
Припоминая древние проклятья,
Я мысленно схватился за кинжал.

Но мой соперник знал: я безоружен,
А у него отменные резцы.
Он в сумерках глухих, почуяв ужин,
Вмиг глотку перехватывал овцы.

Так мы стояли, что-то вспоминая,
Враги и братья - волк  и  человек.
В тумане розовом гусей кружилась стая
И улетала в двадцать первый век.

II.
Сквозь шум воды, кипящей в отдаленье,
Услышал я воинственную речь:
“Мой славный род неодолим в сраженьях,
Ему неведом страх.
Я пренебречь

Готов собою ради воли дикой
И Синих скал, где волки родились.
С дороги прочь!
Кто не владеет пикой,
Тот не казак. Раба постыдна жизнь!”

“О, брат, потише! Ты давно изведал
Крутой мой нрав на меченых боках, -
Сказал я волку с дерзостию предка
И отступил - для выпада - на шаг. -

Не узнаёшь?  Я здесь водил отары,
С ярлыгою и в бурке, по горам.
Я был юнец, а ты, гяур коварный,
В засаде строил козни чабанам.

Не раз тебя свинцовою картечью
Мы угощали под собачий вой.
Ты ж ускользал. В беззвёздный тёмный вечер
Полынь парила кровью молодой...”

“Ага! - волк зарычал.  -  Я это помню
Я был джигит и хваткий молодец!
Я уходил от пули и погони,
И волчью хитрость знает твой отец!”

Глаза его зарделись, будто угли,
И заискрилась вздыбленная шерсть:
“Меня хранили горы и аулы,
Заветы старших: “Мужество и месть!”

“Ну, здравствуй, серый...
Грянул час победный.
Вонзи в меня жестокие клыки
И всё забудь.
Забудь, что наши деды
Дрались, как львы, но были - кунаки.

У них была особая повадка,
И нам с тобой былого не постичь.

Мы - сироты. И в этой жизни краткой
К заре последняя прильнула дичь.

Рази - и кончен пир!”

III.
Так я сказал, и волк, назад отпрянув,
Лобастой головой к траве поник.
Я тоже сел, зализывая рану
За древние грехи, как большевик.

Века над нами тихо пролетали,
Свиваясь в тонкий самолётный след.
Все преступленья, муки и печали
Струились в Лету.  Было, есть - и  нет...

Ушли отсюда казаки и волки,
И мачехою стала нам земля.
Мы поняли, как ныне одиноки
В долине, опустевшей без жилья.

Тогда и я завыл, завыл по-волчьи,
К нему прижавшись братскою щекой...
И - минул день. А поздней душной ночью
Исчез мой родственник, что призрак, за скалой.      
Черкесск-Ставрополь-Шелковская                     
1999 г.     

*   *   *
Перед войной рождён я на кордоне,
При свете Эльбруса и горных ледников.
В тот год у нас в конюшнях ржали кони -
К печали смертной древних стариков.

Отечеству служили мои предки -
Хопёрский полк, воспрянь и расскажи!
Но спят богатыри и малолетки *
У  роковой, не отданной межи...

В роду старшин и гордых атаманов
Я стал безроден, и родной колхоз
Послал меня, босого, “за туманом”,
Закрыв последний классовый вопрос.
1997 г.
______                                      
*Малолеток - молодой казак,
ещё не достигший призывного возраста.

*  *  *
Мой отец вернулся в сорок  пятом
В День Преображения Христа.
К нам явился гвардии сержантом,
Пулей не целованный в уста.
Помню: истомился светлый август,
От жары поникла лебеда...
Но медаль сержанта “За отвагу”
На груди сияла, как звезда.
Посредине улицы широкой
Я стоял, сияньем ослеплён.
Кто сей гость, победно-светлоокий?
Чей родитель и откуда он?
И тогда ответил мне "папашка",
Доставая с табаком кисет:
“Эх, сынок, такая вот промашка -
Мы с тобой не виделись пять лет”.

Так в пыли горячей и сегодня
Я стою на улице, малец.
В День Преображения Господня
С фронта возвращается отец...
2000 г.  

*   *   *
Как в детстве, светел месяц над Шаханом*,
Над речкою Аксаут, надо мной.
В верховьях, околдованных туманом,
Шумит вода и долог волчий вой.

На перекатах серебро струится,
И свет вершин невыразимо чист.
И в нашей горной дремлющей станице
Грустит о чём-то поздний гармонист.

Исполнены значенья в этом мире
Блеск ледников и тени от плетня.
И в палисаднике лиловый ирис
По-родственному смотрит на меня.

Всё неизменно. Только нет отца,
И мама не встречает у крыльца... 
1997 г.
_____
*Шахан – название горы.

*   *   *
Объяты горы чуткой тишиной,
Звезда остановилась над Шаханом
И шлёт ему сквозь пелену тумана
Поклон от нашей матери родной.

Она глядеть любила поутру
На смутный силуэт казацкой вышки.
И вот однажды из калитки вышла
И больше не вернулась ко двору.

Свечою трепетной звезда горит,
И что она Шахану говорит, -
Нам не дано понять...
Мой брат и сёстры
И вся моя станичная родня
С немой мольбою смотрят на меня.
И я молюсь, глотая воздух острый...
1997 г.

*   *   *
Наш горестный поэт исторг моленье:
“Россия, Русь!  Храни себя, храни!”
Но есть над нами Божье провиденье -
В нём предначертаны века и дни.

Иные дни, иные сроки будут -
Для Родины лихие времена.
Осина в нетерпенье ждёт Иуду
И не дождётся, и сгниет одна.

В реакции распада зреют зёрна,
Помолом грозным бредят жернова...
Кружит над Русью вестник  - ворон чёрный,
Бессильна речь, святая даль мертва.

И всё же верь: настанут наши Дни.
“Россия, Русь!  Храни себя, храни!”
1997 г.

*   *   *
На зеркале пруда две зыбких тени,
Вербы зелёной, как судьбы излом...
Полёт гусей над сонмом отражений,
Над блеском вод, принявших майский гром.

Выходит белый мельник - наш мирошник,
Сын кулака и плотник-эрудит.
Он водопад в лоток пускает мощный
И слушает, как мельница гудит.

Ты мне сказала: “Дом я не покину”,
Сказал и я, что мельницу люблю.
Её снесло. Мирошник умер в тине,
И я на хладный жернов водку лью.

В пустом жилище стонет домовой,
Никто не возвращаешься домой.
1997 г.                      

*   *   *
Твой сад окутан белою пургой,
Роняя в сердце, наземь и на крыши
С прохладных веток алычи и вишен
Цвет жизни - непорочно молодой.

Давно лелеял я свою мечту:
Когда плоды созреют повсеместно,
Нечаянно назвать тебя невестой
И яблоко сорвать в твоём саду.

Шафран ты не успела посадить -
И оборвалась  Ариадны  нить.
Светло и ныне в царстве алычовом,
Здесь пара ласточек над кипенью снуёт,
И муж твой в огороде пиво пьёт,                                                   
Мечтая о подружке чернобровой.
1997 г.

*   *   *
   Я был свидетелем златой твоей весны...
        А.С.Пушкин   
Благословенны здесь фиалковые взгорья,
Черёмуховый хмель и светотень,
Где я любил, не зная лжи и горя,
И где цвела душистая сирень.

Звук посторонний не достигнет слуха,
А птица в сини не оставит след.
Но вдруг возникла предо мной старуха,
Как ведьма на вербовом помеле.

Тамара!  Ты ли?  Светлых дней отрада,
Плод упований, смуглый колосок.
Но веяло от блёклых губ помадой
И паутина трогала висок.

Чтоб грёзы дивной юности сберечь,
Отныне избегаю поздних встреч.
1997 г.  

*   *   *
Ты с Монастырки вновь явилась в свет.
Садись и, если хочешь, выпей водки.
Ну, как там поживает наш поэт,
Певец Орла и затонувшей лодки?

Я люстру погашу, зажгу свечу,
В твоих глазах увижу омут тайны.
И жгут волос, сбегая по плечу,
Навеет мне горячий вихрь матани.

Не упрекай: тебя я не забыл,
Но знай: в душе и на Кавказе смута.
И оттого мне не хватает сил
Всю горечь выразить, чтоб вырваться отсюда.

“Ах, дорогой, превыше войн и смут
Мгновенья этих радостных минут”.
1997 г.  

 

*   *   *
Мохнатый шмель увяз в пыльце цветочной,
Поднявши золотистый хоботок.
Летит пчела над муравьиной кочкой
И падает со взятком на леток.

Лимонный свет подсолнухов в ложбине,
С холмов полынный запах чабреца...
Какая благодать!  Но сердце стынет
От взгляда напряженного бойца.

Окопы. Рвы. Движенье батальонов.
И беженцы из яростной Чечни.
Маджары, Святой Крест, или Будённовск -
Зловещий знак отчаянной резни.

Мир ослеплён враждою. Лишь пчела
Несёт дар солнца - капельку тепла.
Курский район, Ставрополье                                   
1997 г.

*  *  *
Вот и настали вдруг
Смутные дни.
Не растеряйся, друг,
Веру храни.

Пахнет полынь хмельно,
Кто-то свистит в степи.
Счастье так близко - но
Агнец убит.

Ворог, изыди в мрак
И на рассвете сгинь!
Стонет глухой овраг...
Пуля звенит.
Аминь.
25 сентября 1998 г.

*   *   *
Мне жаль синиц, озябнувших на ветке
При зареве негреющей зари.
И попугая жаль в роскошной клетке,
Который что-то людям говорит.

Старик собаку на платформе бросил.
В толпе она бежит, скулит слегка
И, замерев, над рельсами голосит...
Мне жаль её, но жаль и старика.

Минводы, Пятигорск, Ессентуки -
В раю земном я помирал с тоски
И грезил тем, что ускользало мимо.
Любя мечту, я мало жизнь любил
И женщин предавал из-за чернил.
Мне жаль себя, банкрота-пилигрима...
1997 г.  

*   *   *
            Любе          
Мгновения любви непостижимы:
Случайный взгляд, прикосновенье рук.
На камне ты стояла, шёл я мимо,
Кипел поток... И ты качнулась вдруг

Над краем скал, над стерегущей бездной -
Но пальцы наши вовремя сплелись.
Знак провиденья. Речи неуместны
Там, где парит Божественная высь...

А после мы  в долинах рек блуждали,
И к  урожаю вызрел серп луны.
Осенние, с прозрачной грустью, дали
К нам были снисхождения полны.

Не сон ли с гор несущийся поток
В стране далёкой, где алел восток?
1997 г.

*   *   *
Средь молчаливых скал и тёмных сосен
Невнятен бред уснувшей Теберды.
Притворен ветра вздох: “Ещё не осень...”
Обманчив свет полуночной звезды.

В обмане есть отрада упоенья,
Но сладкий яд любивших не спасёт.
Молись и знай: ничтожны уверенья,
То, что увяло, вряд ли расцветёт.

Должна трава в морозы побелеть,
Как в свои сроки Эльбрус - охладеть,
Но жара прежнего вулкан не просит.
И всё же поклонимся Теберде
И в соснах заблудившейся звезде
За медленный рефрен: “Ещё не осень...”
1997 г.

*   *   *
Шумны речушки - горы молчаливы.
Они, как стражи, с пиками стоят.
Морщин кембрийских мрачные извивы
Орлиный завораживают взгляд.

И мысль пронзит: средь немоты Вселенной
Напрасно счастье на земле искать.
Остановись и преклони колени
У этих недоступных синих скал.

Горам неведомы мирские страсти,
Они тебя вовек не предадут.
Как дом родной, распахнутые настежь,
Всех блудных сыновей из странствий ждут.

Однако лишним словом среди скал
Не разбуди губительный обвал.
1997 г.

*   *   *                   
В этом мире никто не уступит,
Не спасёт, не протянет руки.
Ты не верь, что тебя кто-то любит -
Просто воду берут из реки.

После дождика радуга в поле
Воссияла  небесной красой.
Есть одно утешение в боли -
Этот свет над тобою и мной.

Есть одна благодать и отрада -
Одиноко средь поля стоять.
Видеть  то, что сокрылось от взгляда
И уже не вернётся назад.

Что-то шепчут забытые губы -
Только горек их выпитый мёд.
... Всё же верь, что тебя кто-то любит
И однажды к себе позовёт.
1999 г.

*  *  *
Теченье дней неумолимо,
Тускнеет памяти стекло.
Прошло так много женщин мимо -
И слава Богу, что прошло.

Кто сей таинственный прохожий?
А, впрочем, это всё равно.
Сегодня день такой погожий,
Каких уж не было давно.

Кричит над вербами сорока,
Струится светлая вода.
Взглянёшь - и ахнешь ненароком:
Какая Божья благодать!..
2000 г.
                        
*   *   *
В Кисловодске, на горке Согласия,
Есть один позабытый дом.
Там старуха под сенью ясеня
Проминад совершает с котом.
Изрекает он истины вещие:
“Всё проходит... Пройдёт красота”.
Говорю я любимой женщине:
“Дорогая, не слушай кота.
Не гляди на старуху беззубую -
Знать, такая дана ей судьба.
Если молодость чья-то погублена -
Эта участь минует тебя.
Посмотри, как над горкой Согласия
Выткан к празднику звёздный узор.
Облетевшая крона ясеня
В срок раскинет зелёный шатёр”.
2000 г.

*  *  *         
Притёк я, нищий, с горькими плодами
К подножию Кавказского хребта.
Здесь храм стоял, обветренный веками,
Но дни пришли - ни камня, ни креста.

Казацкий край - оплот былой державы,
Епархии Аланской гордый сын -
Повержен в прах.
И Эльбрус величавый
Над бездной держит судные весы.

Где мой курень, обитель вдохновенья?
И отчего угрюм казак-джигит?
Рыдаю и пишу стихотворенье:
“В Сторожевой* никто не сторожит”.

Не встанет из могил казачья рать,
Удел живущих - черепки сбирать.
2000 г.                                        
______
* Сторожевая - станица в Зеленчукском районе,
покинутаякубанскими казаками в дни последней смуты

*   *   *
Памяти  М.Н. Губиной
Окончен бал. Исчезла Маргарита
В бекешевских оврагах и лесах.
На чёрном склоне, пламенем обвита,
Она рвалась, как факел, в небеса.

Душа её  к  ”Созвездию ярлыги”
Увлечена, чтоб повенчаться вновь.
Навек земные сброшены вериги -
И торжествует Вечная  Любовь.

В степях разлито “Молоко волчицы”,
А в Космосе - кобылье молоко.
Там белый всадник с Маргаритой мчится,
Сверкая в лунном облаке клинком.

Так горько мне:  на пашне сожжена
Казацкая подруга и жена.
1997 г.
_________
  * “Созвездие ярлыги” и  “Молоко волчицы” -  повесть и  роман  Андрея Губина.                                          

                 
*   *   *
                  Петру Шевченко
Тетрадь с названьем “Подари мне радость”,
Кленовый лист - из прошлого привет.
И это всё, что от тебя осталось,
Мой друг, за давностью ушедших лет.

Прости, прости, я понял слишком поздно,
Что краток век и есть всему предел.
Вон даже Млечный путь на небе звёздном,
Как дедушка наш Турок, поседел.

А то бы я наведывался чаще
В наш дивный край, где плещется форель.
Там каждая пичужка в летней чаще
Поёт-звенит, как Божия свирель.

Оградка. Крест... Могила глубока,
И высоки над нею облака...
1997 г.

*  *  *
Бывают ночи - длинные, как жизнь,
Бывают годы - что одна минута.
На взлёте говорю себе: ”Держись!”,
В паденье не желаю парашюта.

Красавица в манто
идёт в кино
И сокращает путь свой до стардома.
Остановить мгновенье не дано -
И в пепел обращается солома.

Такие вот престранные  дела
Вершатся изначально на планете.
Ко мне сегодня девушка пришла -
Не знаю лишь, в каком тысячелетье...
1999 г.  

*  *  *
Душа не призвана трудиться
И не обязана ничем.
Она - как в небе голубица,
Как звуки ангельских поэм.

Внимай ей тихо и покорно
Под знаком вверенной судьбы -
И ты услышишь голос горний
И восхитишься, что любим.
1999 г.

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"
Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную