Михаил ПОПОВ (Архангельск)

ЧАС МЫШИ,
или Сто лет до рассвета

(Отрывок из романа)

Откинувшись в кресле, Мария плавно скользила по кругу. Это напоминало карусель. Она так любила в детстве кататься на карусельке. Синее небо, кусты чайной розы, побеги бамбука и дорогие сердцу лица — мама, папа и бабушка. Они ласково улыбаются, машут ей рукой, кивают, а её уносит вдаль — в тень, под кипарисовик, где немного страшно. Но вот проходит миг — и всё возвращается — и солнце, и розы, и родные глаза...

Где сейчас всё это? Куда исчезло и почему? Кто посмел лишить её этого – неба, земли и близких? И почему этого не видел и никогда уже не увидит её бедный сын?

Когда-то, сразу после катастрофы, Мария часами напролёт сидела на пульте и вслушивалась в эфир. Ей было одиноко на этой Уральской базе. Каю — год, он совсем ещё несмышлёныш. Перекинуться словом не с кем. С Бальтасаром, с его Альпийским центром контакт по графику. И наплакавшись в одиночестве, она и пускалась по радиоволнам. Увы! Эфир безмолвствовал. Не доносилось ни одного человеческого голоса. Только, как дятлы, долбили погодные передатчики да откуда-то с Ледовитого океана доносился зуммер радиомаяка.

Уже не чая кого-либо услышать, Мария безотчётно касалась ручки настройки. И вдруг однажды в её темницу ворвался живой человеческий голос. От неожиданности она оторопела. Что это? Может, померещилось? Может, слуховые галлюцинации? Ущипнула себя за руку. Может, хуже того — зов потустороннего мира? От страха она потеряла волну. Некоторое время приходила в себя. В конце концов заключила, что это ни то, ни другое. Просто это голос сумасшедшего из блуждающей в эфире старой радиопьесы... Найти волну не составило труда. Голос вновь проник в подземелье. Мария оцепенела. Возможно, он и впрямь принадлежал сумасшедшему или человеку, который теряет рассудок. Но только это была не радиопьеса. Потому что другие голоса не звучали. А монолог человека прерывался долгими, неестественными даже для театра паузами.

Говорил он по-английски. Однако смысл Мария разобрала не сразу. Она так скучала по человеческой речи, порой не в силах дождаться очередного сеанса с центром, что сейчас, одолев первый испуг, просто купалась в ней. Смысл стал доходить тогда, когда голос принялся расхваливать чудеса научной мысли и до небес превозносить яйцеголовых, как издавна окрестили учёных. Мария ничего не имела против — она и сама в своё время пропагандировала научный прогресс и, в частности, разработки Бальтасара. Но сейчас, после катастрофы, это казалось по меньшей мере неуместным. А голос не умолкал. У его обладателя, похоже, не было никаких сомнений. Или он и впрямь был без руля и без ветрил.

— Кто всегда давал миру компетентные заключения и развернутые прогнозы? Да уж не те с плакатами «Гринпис», у которых одни сплошные эмоции. То «китайский синдром» выдумают — мол, опара из ядерного котла прожжёт Землю насквозь. То напророчат ядерную зиму, от которой земля превратится в сплошной полюс холода... Это всё несерьёзно. В основе подлинной научной мысли лежит аналитический расчёт, многочисленные модели и варианты. И только такая мысль способна дать ответ на каждый вопрос. Вас интересует, что будет в эпицентре после взрыва водородной бомбы? Извольте. Десять в седьмой степени кюри. Это через год. Новый потоп? Глобальная засуха? Это выдумки дилетантов...

Марии показалось, что заплакал Кай. Она пошла проведать его. А когда вернулась, радиоголос не узнала. Куда исчез тот бравурно-победительный тон, который ещё несколько минут назад она слышала. Голос стал глуше и напряжённее.

— Вы всё просчитали, всё смоделировали. Все катаклизмы, все глобальные перетряски, все тектонические сдвиги... Вы уже вовсю копались в брюхе Вселенной... Давали прогнозы, сеяли пророчества... Одного вы не учли, — голос понизился до шёпота, — Бога!

После этого наступила пауза. Она длилась долго. Мария уже не чаяла что-либо услышать ещё. Но голос всё же вернулся.

— Ну что! — из эфира донёсся клёкот — смех или слёзы, Мария не поняла. — Вы, просвещённые недоумки, и вы, тупорылые генштабисты! Вы-то, конечно, уцелели... Сидите сейчас по вашим бронированным склепам, как упыри. Выгляньте с вашего того света на этот... На этот, который по вашей милости превратился в тот... Убедились? Чего стоят все ваши модели, оценки, прогнозы — весь ваш мыслительный понос по сравнению?.. — голос упал до свистящего шёпота. — Это не прогноз! Это гнев Божий! Таков вот он, гнев Господень!

Кто он был, этот рыдающий и одновременно хохочущий в эфир незнакомец — журналист, пастор, актёр, дипломат, — Мария так и не узнала. Она знала главное. Это был один из немногих уцелевших людей, которым посчастливилось пережить катастрофу. Но что ему было до этого счастья!

— Кэти! — шептал он, глотая слёзы. — Кэти! — неслось над опустевшей Землёй. — Кэти! — падало в преисподнюю космоса.

Из оцепенения Марию вывели сигналы. Это включилась метеоавтоматика. Мария бросила на панель скептический взгляд. Что проку в этих замерах, когда она и так знает всё наперёд: видимость на нуле, сила ветра пять-шесть баллов.

Ветер годами гудел над планетой, разнося из конца в конец Земли тучи дыма и пепла. Казалось бы, пора этому пеплу потонуть, раствориться в морях и океанах, уйти в почву. Ан нет. Его никак не убывало. Словно какая-то подземная топка всё пылала и пылала, выбрасывая наружу аспидно-чёрные тучи. Прав был тот неизвестный, что ворвался в эфир пятнадцать лет назад, — гнев Господень не вмещается в научные параметры.

г.Архангельск

Наш канал на Яндекс-Дзен

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"

Система Orphus Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную