|
Две области, да и Россия в целом по праву могут гордиться поэтом Николаем Ивановичем Посновым: в Орловской области Хотынецкого района в деревне с негромким и поэтическим названием Изморознь в семье сельского учителя 10 января 1946 года родился мальчик. На заре юности найти и осознать жизненный путь ему помогла Орловская земля, богатая литературными именами, традициями, сохранившая особенность и красоту русского языка. Стихи появлялись в областных газетах, когда в 1963-м он стал студентом Орловского машиностроительного техникума. Потом служба в армии, где тетради солдата заполнялись строчками, написанными мелким почерком и обязательно чёрными чернилами. На бумагу выплёскивались глубокие чувства любви и печали. Карачев Брянской области оказался гостеприимным городком: был рад Николаю Поснову и в качестве исполняющего свой долг перед Родиной, и в качестве корреспондента районной газеты «Заря». Одновременно будущий поэт учился в литературном институте в семинаре Валерия Дементьева. В 1976-м Н.И. Поснова пригласили на телевидение в Брянск. Передачи его были самобытны, интересны как по содержанию, так и по форме. Затем он возглавил Брянское отделение Приокского книжного издательства. Фотоальбом «В Брянском лесу тишина» удостоен серебряной медали ВДНХ, книга «При дворе двух императоров» А.Ф. Тютчевой Госкомиздатом отмечена как лучшая книга года... Десять лет Н.И. Поснов был председателем Брянского отделения Союза писателей России, входил в Секретариат Союза писателей СССР. В 1996-м году по его инициативе получили прописку литературные премии: Всероссийская «Русский путь» имени Ф. Тютчева и областная «Серебряная лира» имени А.К. Толстого. Николай Поснов основал издательство «Дебрянск», которое выпускало классическую и просветительскую литературу. Он - автор нескольких поэтических сборников: «Предчувствие» (1980), «...И слышу голоса» (1984), «Гроздь» (1987), «Синие холмы» (1988), «Червлёный щит» (1992), «О любви и печали» (1996). На добрые дела у него хватало времени и сил, его талант не знал границ. Поэта волновало всё - и прошлое, и будущее. Последняя его крупная работа - создание историко-художественного альбома «Брянщина, век XX», вышедшего в 2003 году. Работал вместе с художником Анатолием Зуенко. Поэт искренне и преданно любил Родину, гордо называл себя россом. О чем бы он ни писал - это жизнеутверждение. И трагичное у него - патриотично. «У поэта должен быть напор. Если угодно, крик души. Надо суметь достучаться до сердца народа, чтобы он сказал свое слово»,- убежденно говорил Николай Иванович в одном из интервью. Он был рожден поэтом, быть может, для того, чтобы родниковыми строками, росистостью слов своих омыть души людские, побуждая их к жизни. Николаю Поснову удалось создать и подарить читателю настроение, что под силу немногим. Его стихи становятся песнями... «Н. Поснов катил по дороге жизни колесо своей судьбы и заплатил по ее счетам сполна - добрыми стихами. Ты сыграл-таки вничью со смертью, летословец Коля-Колокольчик! Твой поэтический голос не затих... Мы слышим его и помним», - пишет Борис Петров, действительный член Российской Академии наук. Особое место в его творчестве занимают исторические поэмы, патриотическая лирика. В 2001г. Николаю Поснову была присуждена Международная премия Константина Симонова с вручением Золотой медали, а в 2004-м году он был награжден медалью М. Шолохова "За гуманизм и служение России", которая заняла место рядом с медалью Ф. Тютчева. Н.И. Поснов был делегатом VI, IX съездов писателей СССР и РСФСР. Награжден Почетной грамотой Союза писателей СССР. В конце жизни, осмысливая свой творческий путь, Николай Поснов сделал признание, что все время чувствовал в себе тягу к написанию исторических поэм. Жаль, что поэт ушел из жизни, далеко не всё успев сделать из задуманного. Ушел, в пору накопленного опыта, знаний, требующих выплеска, ушел, когда возможности интернета позволили бы быстрее организовывать работу, найти необходимый справочный материал... «Странички прозы Поснова очаровали меня чистым языком, точным взглядом, какой-то разлитой между строк эпической душевностью, - пишет в предисловии к книге "Прости-прощай" известный русский поэт Станислав Куняев. - Конечно, в Москве мы его знали, печатали, но полностью не оценили, не поняли, не дочитали… Слишком много у нас талантливых людей в России, поэтому, наверное, мы не торопимся признать их, отдать должное, восхититься и порадоваться каждому при жизни… Хороши у Николая исторические поэмы – глубокие, правдивые, по-своему загадочные. И неудивительно, что он был отмечен за них Международной премией имени К. Симонова… Николай Поснов был достоин всероссийской известности и славы. Он был русским поэтом по своим чувствам печали, восторгу, даже детской наивности…Он был русским поэтом по широте мысли, непреклонности… Глубокий, искренний поэт…» После выхода в свет поэм появились в печати отклики: «…У Н.И. Поснова свое светлое, жизнеутверждающее мироощущение, свой тёплый, добрый голос, своя лирическая манера письма, свои художественные высоты. Это образец удачного продолжения классических традиций» (Г. Стафеев, кандидат филологических наук). «Почти везде ты к месту применил лексику того времени, что делает поэмы достоверными. Короче, книжка получилась, особенно на фоне многих, где историзма и нет»,- пишет А. Струк (Арсен) в своём письме к Николаю. «Поэты, берущиеся за песни старинного склада, ставят перед собой далеко незаурядные поэтические задачи – передать языковую стихию того времени, высказать свой взгляд на прошлое в свете исторической фотографии, и не удариться в краеведческий уклон, т.е. не увлечься исторической пылью – россыпью мелких и интересных, разве что для специалистов штрихов и фактиков, и выполнить главное: продолжить воспитание читателя Историей земли нашей. В летописях Николая Поснова присутствует удивительное соединение современной лирики со старинной достопамятной. «Гуслярские напевы» рождены, как это громко ни звучит, размышлением и тревогой за судьбу Отечества и своего народа, образовавшего Русь. Стиль повествования высокий, вызывающий уважение и гордость к историческим событиям Руси. Без выспренности. Лексика простая, повсеместно слышится голос лирика-словотворца изустного. Так, наверное, рождались на Руси былины, обтачивались веками певцами-гуслярами и доносились до наших дней. Все исторические повествования богаты ритмикой, стилистическими пластами. Обращает на себя внимание поэма «Роман Брянский». Пожалуй, впервые создан такой наполненный высокопатриотический образ первого князя Брянского Романа: сына Михаила Черниговского, погибшего в Орде. В поэмах Николай Поснов предстает перед нами тонким лириком, с мягкой манерой письма, великолепным книжником («Летословцы»), человеком, которому не всё равно, что было в прошлом и есть в настоящем», - под этими словами может подписаться каждый читатель, услышавший голос самого поэта. Нина ВОЛЧЕНКОВА |
||
| Николай ПОСНОВ ЛЕТОСЛОВЦЫ
I Се начнем повесть сию...Глухая ночь. Но теплится лампада Пред ликом Божьей Матери; и блики Колышутся на бронзовом окладе, Чеканенном искусною рукой. В пещерке и покойно, и не стыло, И от свечи, на столике стоящей, Свет падает на пергамен беленый, И на клобук высокий черноризца, И на его гусиное перо. И четко буквы пишутся уставом, Немалый труд. Уходит жизнь в писанье, Ать будет так! И присно и вовеки! Горит свеча. И теплится лампада, II Наклонишь сердце твоеРаскрылись с тихим шорохом страницы Уставного славянского письма. И времени раздвинуты границы, И разошлась, как занавеси, тьма. И прошлый мир дыханием наполнен, И сам ты воин, русин православный, Нет, не владеть холмами и лесами, Вздымайся, меч! Перевернем страницу. Не впервые О славный град! Твоя краса не вянет. Над каждой полувыцветшей строкою, Мелькают дни, события и лица, – И снова мысль невольная проснется, – III Сердцем ты чистым слова впивайВ обители немало черноризцев Со всех концов Руси необозримой: Берестья, Курска, Полоцка, Рязани, Вщижа, Тмутаракани, наконец. А братия! И где не побывала – Ходила и в Ерусалим пресветлый, Прикладывалась к гробу ко Господню, Алатырь-камень видел кое-кто. Иеремия, старец же печерский, Согбенный и годами и постами, Хранит еще он, кроткий и смиренный, На памяти крещение Руси. Да есть чему, послушав, подивиться: А Ян Вышатич собеседник славный! И плач, и стон на Трубеже и Стугне, Бучило боя разом закипело, Свят Вседержитель! Нас ты наказуешь Аз, Янек худый, был на этом поле Сражались наши вои индо славно, IV А кто не внемлет голосу поэта,Ян говорит, и все ему внимают В келейной многодумной тишине, И слово Яна сердцем принимают, Как слово о родимой стороне. А речь его, как Днепр широкий, льется. Боль поражений, значимость победы, Пусть в повести его немало грусти, И пусть взлетают годы, словно гуси, В сурово время сердце служит честно Избави Бог от быстроты суждений, VI Боян же вещий,...Знаменье было явлено народу: На западе после захода солнца На небо одиноко поднималась Кровавая великая звезда. Она плыла над русскою землею, И свет ее был страшен и неистов, Она сулила новые невзгоды, Она несла полетье лютых бед. Семь долгих дней звезда являлась миру, Видна была славянам отовсюду, Молитвы в церквах люди возносили Ко Господу: се чашу пронеси!.. Понеже было в древности такое, Повитые сиянием и дымом, А головы у всадников собачьи Знамения подобные известно А все виною братнины раздоры – – Се так,– кивают старцы головами, Тут вместе с Феодосием Иаков, Весь в отдаленьи притулился скромно, Чего в Печорской лавре не услышишь?! Но ты сумей глядеть духовным оком, VI Минувшее проходит предо мной.Нестор, Нестор, Он – загадка неба, – Мир делящий на добро и зло... Где он был до мнишества и кем был? Что его в Печеры привело? Может быть, несправедливы вести, ...А заря веселая такая, Свет плывет по золоченым створам, Мчит заря и ввысь взмывает Все полати княжьи и повети Да и чем не девица березка? Солнце вверх, как кровь бежит Солнце вверх, а полдень яр и кроток, Любит он и пения, и пляски Переходит с места да на место, Он еще в миру и сам не знает, Хоть душа смутна его, однако ...Ах, и песни! В самом изначале, Потому в какие наши б сроки «Ой вы, соколы, соколы, «Ах, вы что там видели?» «Ах, вы что ее не пымали?» «Ой, вы бояре умные, «Ох, мы ездили с городу на город, «Мы хотя ее не взяли, ...Ходит отрок, слушает и мнится, Он о многом знает и наслышан Смутное довлеет ощущенье, Светлодолье милое покинет, А пока душа его во мраке, VII Духовные семена надлежитВысок и сух первопечерец Никон, В глазах сияет ум проникновенный, Провиденье дано ему от Бога, Он много видел на своем веку. Он презирает княжеские смуты, Сподоблен Никон книжному искусству, Вот он сидит у низкого оконца А на скамейке, низенькой, тесовой, Берет он пряди высушенной пакли ФЕОДОСИЙ: – Се дело и полезно, и духовно, НИКОН: – Им надо знать: зане сокрыт ФЕОДОСИЙ: Пребудет вечно с ними НИКОН: – А милость с тем, кто и силен, и ловок, ФЕОДОСИЙ: – Благослови, Господь, твое усердье. НИКОН: – Отец святой! На днесь у нас осталась ...Прядется нить. Смеркается в келейке, Пройдет ли много времени, иль мало, НИКОН: – Отче! Мне пора Мы прах и тлен! А жизни в руце Божьей. Переписал Иллариона с толком, ФЕОДОСИЙ: – И мне по нраву схимник сей. И надо НИКОН: – И я с душой спокойною оставлю В келейке пахнет ладаном и воском, VIII Положи твое сердце у чтения.Есть таинство в строках старинных книг, Необъяснимо, словно прорицанье, Но сердце остановится на миг От его зыбучего мерцанья, От смутного дыхания веков, Слова чисты, как звезды в высоте, Есть таинство в строках старинных книг, Не многое нам ведомо о тех, кто их писал. Подробностей о них нам не узнать. Для нынешних и будущих веков Сквозь временной мерцающий туман Его письмо мятежно, как душа, А смелому – увы! – недолгий срок, Переберет события времен, Ему за сорок, вельми обучен Как он вплетает к старым словесам Как оживает под его рукой, А впрочем, что ж, хватает в книгах мглы... Есть таинство в строках старинных книг, IX Умей читать условные черты.Благослови, Господь. Писалось долго, Тринадцать лет не отрывал очей аз От летословья и поведал много О некогда свершившемся в Руси. Что знал, что слышал и чему сподоблен От киевских князей первопрестольных, А паче от крутого Святополка,– Бывало, к грешным он благодеял. Все описал: Руси происхожденье Все, что казалось важным и великим, Листам сиим не бысть уже в Печерах, И пребывать недолго в бренном мире Возрадуюсь, худой и многогрешный, ...А вот и князь. На нем играет корзно X А иже чтеть книги сия,Тяжкий вздох на слове откровенья. Путь судьбы – увы!– неотвратим. Может, в те последние мгновенья Дальний день воскреснул перед ним. Как заря взмывала птицей круто, И цвели березовые чащи, И дышалось радостно и бодро Выплывали медленно из мрака. Может, вспомнил во мгновенье редком Ну, а может, виделось другое – Посвист стрел, кипенье правой битвы, – И на все да будет Божья воля, Этой мыслью жил и князь, и ратник, И орал оратай в чистом поле, Что ж, Владимир, Нестор сделал дело, Жизнь! Она промчалась малым мигом Но века, века доносят снова XI Поклон им низкий до земли.Вспомянем всех, кто в книгу летословья Свою строку вносил как продолженье Вершащей жизни, бурной, словно море, Глубокой, точно синий океан. Вспомянем всех – Не потому ль крепки мы и богаты Та память, наполняясь, не тускнеет, Вспомянем всех и праху поклонимся Века иные, летописцы – тоже, Минувшее проступит из тумана,– Увидишь город белый, златоглавый, Поведают о жизни россиянской, А далее – история живая, Вспомянем всех. Помянем светлым, самым добрым словом По-своему, но все мы – летословцы, Для книги нету прошлого, она ведь XII Великое не тщетно совершилось.В голубом прохладном полумраке, Таинством веков окружены, Вспыхнули начертанные знаки, Раскрывая прошлое страны, Указуют, знаменно вещают, Трепетно мы книгу продолжаем, Есть в душе живительные токи, Нету ни тумана, ни обмана, XIII И ныне, и присно, и вечно... «Высота ли высота поднебесная, Глубоки омуты Днепровские, Гой же, Русь, ты, Русь – наша Родина, Славься мать-земля, сила русская! _______________________ ПРИМЕЧАНИЯ (в тексте поэмы даны курсивом) Оклад – металлическое покрытие на иконе, обычно бронзовое или серебряное. Пергамен – древнее произношение слова пергамент, телячья и другая кожа, приготовленная для письма. Клобук – покрывало монашествующих. Устав – древний тип письма, медленный и торжественный. Титло – в средневековой письменности надстрочный знак над сокращенно написанным словом. Инок – монах. Ать – пусть. Аминь – да будет так. Летословцы – древнее название летописцев. Алатырь-камень – загадочный камень, поминаемый в сказках и заговорах. Иеремия – один из первых монахов Киево-Печерской обители, «который помнил крещение земли русской», сказано о нем в «Повести временных лет». Ян Вышатич – старый воин и прекрасный рассказчик, часто посещал Киево-Печерскую обитель, многое в «Повести временных лет» написано с его слов. Ян Вышатич, согласно толкованию А. Шахматова, выходец из известного рода, отец его – воевода при Ярославле Мудром, дед – сын Остромира, посадника Новгородского. Больше полутора веков Вышаты играли видную политическую роль и даже породнились с князьями, – Добрыня Никитич, сподвижник Владимира Красное Солнышко, был прадедом Яна. Сам Ян славился умом и умением говорить, долгое время был во главе старшей княжеской дружины Феодосий – игумен Киево-Печерской обители, один из ее основоположников, поощрял стремление к знаниям, автор многих поучений. Нестором написано пространное «Житие Феодосия» – один из лучших памятников литературы Киевского периода. Ядь – еда. Сулея – глиняная бутылка. «...Вот изыдоша ратники на Альту» – Альта, река, впадающая в Трубеж. В 1068 году на этой реке произошла битва русских дружин с половцами. Дружины Святослава, Изяслава, Всеволода потерпели поражение. Крыжалистые – мечи, эфес которых выполнен в форме креста. Яворчатые гусли – гусли, сделанные из явора, дерева, родственного тополю и растущего только в южной части страны. «...И не ему ль у древнего Трубчевска. Сим временем изваян монумент?» – в 1975 году в старинном русском городе Трубчевске открыт памятник Бояну как древнерусскому певцу. «...Знаменье было явлено народу» – в «Повести временных лет» под 1065 годом повествуется о знамении – необычайно большой и кровавой звезде, ее появление предшествовало княжеским раздорам, войнам между Святославом, Ростиславом и Всеславом. Поруб – темница, место для заключения. Мних – монах. Печеры – пещеры. Лель в язычестве – бог, покровительствующий веселью, влюбленным, семейному счастью, сравнивается с Купидоном, Амуром. Буквицы – старинные славянские письменные знаки, отличительные от глаголицы. В начале строки они выписывались киноварью, отсюда – красная строка. Погост – усадьба, княжеский стан, селение. Зане – так как, потому что. Хартия – материал для рукописи, то же самое, что и пергамент. Аз – первое лицо, я. «...Соединял повествованья в своды» – своды – своеобразные сборники летописей, существуют «Древний свод», «Свод Никона», «Начальный свод», «Повесть временных лет». «...А паче от крутого Святополка» – внук Ярослава Мудрого, сын Изяслава – Святополк – княжил в Киеве в конце XI – начале XII веков, отличался деспотизмом, по его приказу за смелую проповедь, обличавшую княжескую несправедливость, игумен Иван, один из русских летословцев, был закован в железа и отправлен в ссылку в город Туров. Вместе с тем Святополк заискивал перед монастырской братией и, способствуя летословью, стремился обелить себя в своих деяниях. «...Замужество Сбыславы не забыл» – дочь Святополка Сбыслава с целью сохранения мира была выдана замуж за польского короля Болеслава Кривоустого. «...Прослышал аз, что передаст Владимир великое святое летословье В свой Выдубяцкий княжий монастырь» – Владимир Мономах сел на Киевский стол после Святополка, своего двоюродного брата. Ему в то время было 60 лет. Новому князю надо было выставить себя в выгодном свете, чтобы никто не смог усомниться в том, что он незаслуженно занял престол, ведь у Святополка остались дети. И Мономаху было интересно, чтобы в летописи задолго до строк о событиях 1113 года (смерть Святополка и восстание в Киеве) было сказано, что Мономах был «судьбой Киева». И потому он считал, что летопись надо изменить, с этой целью он передает ее в Выдубицкий монастырь игумену Сильвестру. Корзно – княжеский плащ. «Высота ли высота поднебесная» – старинная русская песня (сборник Кирши Данилова). | ||
| ||
| ||
На высоком Кургане Бессмертия