ВИТЯЗИ ГОСПОДНИ

В годовщину ли Куликовской битвы или без годовщины, в работах, посвященных богатырству и святости, стало у нас общим местом и обязательным почти штампом вспоминать о витязях-монахах Александре Пересвете и Андрее Ослябе, которых на битву благословил преподобный Сергий Радонежский. Кроме этих двух богатырей, как правило, никого больше не упоминают, разве что изредка вспоминают Илью Муромца, особенно, когда наконец узнали лет пятнадцать назад, что мощи святого витязя покоятся в Киево-Печерской Лавре. Эта тенденция становится дежурным и коварным штампом, убивающим как всякий штамп многогранное и многовековое явление русской жизни, ибо святое богатырство не есть удел нескольких витязей, а многовековая доминанта общенародной жизни, воспетая еще в былинах. Военно-духовное подвижничество есть становая особенность русского миропонимания сформировавшая его характер на заре истории и проявившая себя во всех воинах вплоть до беззаветного боя 6-й роты десантников в Аргунском ущелье и жертвенного выбора в Чечне воина Евгения, который предпочел смерть измене Христу.

Преподобный Сергий отправляя на битву своих монахов из боярской дружинной среды дал своим современникам и потомкам высокое духовно-нравственное задание, которое возможно выполнять придется только нынешним поколениям через более чем шесть веков. Для святых, как Сергий Радонежский, земные исчисления веков не имеют значения. Он сам и его витязи-монахи наши современники и даже более живые, чем большинство наших сограждан.

Традиция богатырства и монашества органично слиты в русской жизни и проявили себя с первых лет крещения Руси, с той поры, как по Слову митрополита Иллариона, князь Владимир « з е м л ю с в о ю п а с п р а в -д о ю , м у ж е с т в о м и с м ы с л о м ». Прославление князей Бориса и Глеба, сыновей Великого князя-крестителя русской церковью за их жертвенный подвиг поразило тогдашних византийских иерархов. То было весьма необычным актом для церковной практики ромейской державы и говорило о зарождении самобытной, до селе невиданной русской православной церкви.

В сказании «О Борисе и Глебе» за 1115 год идея жертвенности прямо возвышена.

«Вы наше оружие, Земли Русской защита и опора, мечи обоюдоострые… не о едином граде, не о двух, не о каком-то селении печетесь и молитесь, но о всей Земле Русской».

Офицеры-десантники 6-й роты в Аргунском ущелье все были озвучены службой и колоколами Борисоглебского храма, чьи стены примыкают к ограде Рязанского училища. Традиция жертвенного служения воинов Русской земле не прервалась.

В 2007 году мы отметили 900-летие «Хожения игумена Даниила» в Святую землю.

В год возвращения игумена Даниила в Переяславское княжество там правил мудрый и отважный князь Владимир Мономах. В те годы при его дворе слагался новый цикл героических былин. К нему тянулись богатыри со всей Русской земли воодушевленные его походами против половцев и атмосферой богатырского братства. Одна из былин сложенных при дворе князя было сказание о калике Данииле Игнатьевиче. Академик Борис Рыбаков пишет: «Право на сопоставление былинного героя с игуменом Даниилом нам дает поразительное совпадение хронологии событий». Б.Рыбаков уверен, что автор «Хождения игумена Даниила» был богатырь и боярин из Чернигова Данила, который родился в 1040 году. Постригся в 1100). Он попал в Иерусалим взятый рыцарями Первого крестового похода в 1095 году. Игумен Даниил вернулся из Палестины в 1107 году. Перед поломничеством он оставил за себя дома сына-богатыря Михайлу. 12 августа 1107 года, возвращаясь домой, он после битвы под Лубнами, находит раненого сына Михайлу.

Игумен Даниил один из первых русских богатырей упомянутых в былинах и исторически подтвержденных. В былинах очень сильны богатырские мотивы, сложившиеся вследствие многовекового бытования еще в дохристианской Руси.

Очень пристальное внимание уделил былинам Константин Аксаков, старший сын великого писателя Сергея Тимофеевича Аксакова. Его работа «Богатыри времен Великого князя Владимира (по русским песням)» не лишена интереса и сегодня, и даже по-своему поучительна. В другом месте К.Аксаков говорит о самобытности русской религиозной жизни, замечая: « мы приняли от них христианскую веру, но религиозность была собственным элементом русской жизни». И, надо сказать, что эта русская религиозность нигде так ярко не обозначена, как в былинах. К.Аксаков знает о том, что русская церковь причислила Илью Муромца к лику святых, но говорит об этом как-то вскользь.

Большинство сказителей упоминают Владимира Красное Солнышко, но несомненно многие песни сложены во времена Владимира Мономаха. Два князя Владимира в народном сознании сложились в одного Владимира. Мы знаем, что Илья Муромец жил в XII веке и его подвиги приходятся на послевладимирское время, но для эпического сознания это не имеет значения. Константин Аксаков пишет: «Великий князь Владимир добрый и ласковый, гостеприимный и пирующий, постоянно окруженный гостями и богатырями, пришедшими со всех сторон Русской земли, соединяющий всех их около себя и всех радующий приветом и празднеством… С мыслью о нем соединена мысль о все собирающем вокруг себя и во все стороны простирающемся жизненном начале, о том истинном начале жизни, которое даруется православною христианскою верою»…

…Радость, проникнувшая жизнь, после возрождения Христовым учением, является как праздник, как постоянный братский пир».

И в самом деле за княжеским столом представлена вся Русская земля. Богатыри, бояре, купцы, крестьяне и всякие гости. Из Ростова Великого – Алеша Попович и Еким Иванович, из Галича – Казарин Петрович и Дюк Степанович, с Юга России – Дунай сын Иванович; Добрыня Никитич – родом из Рязани (по песням), Из Великого Новгорода – Ставр-боярин; Чурила – из-под Киева; из Мурома – Илья Муромец Иванович; «Могучий пирующий хор богатырей в то же время хранит Землю Русскую от врагов и хищников. Все богатыри православные. Когда доводится им попасть к инославному государю, они непременно замечают.

Нету у тя Спасова образа,

Некому у тя помолитися –

А и не за что тебе поклонитися.

говорит: «Вместе и согласно с началом христианской веры выдается начала семейное, основа всего доброго на земле. Богатыри почтительны к отцу и матери».

Константин Аксаков сам был представителем благочестивой и дружной семьи, которую возглавлял Сергей Тимофеевич Аксаков, автор классической книги «Детские годы Багрова внука» и создатель вместе с Державиным и адмиралом Шишковым консервативно-патриотического кружка «Беседа любителей русского слова». Семья Аксаковых представляла собой исключительное явление, своей взаимной любовью и дружбой. И взрослые и дети не могли и помыслить о жизни друг без друга. Всего у Сергея Тимофеевича Аксакова и его супруги Ольги Семеновны (урожденной Заплетиной) было шесть сыновей и восемь дочерей. Отец Ольги Семеновны генерал С.Г.Заплетин участник походов Суворова и командир ополчения в 1812 году.

Константин старшим был в семье и сложения богатырского. Его привязанность к родителю была столь сильна, что он не пережил смерти отца и сошел в могилу на следующий 1860 год. Не стало «отесеньки», повторял он, теряя интерес к жизни.

Родовитые дворяне Аксаковы в XIX веке заняли особое и значительное место в духовной жизни России. Художник Васнецов, изображая на полотне трех богатырей-всадников, ?Добрыню Никитича, Илью Муромца и Алешу Поповича, намерен был превратить образ трех богатырей-змееборцев в род иконы нового письма для новой России. Добрыня – дядя князя Владимира по летописям и племянник его по былинам.

Пошел Добрыня мальчишкой купаться на Израй реку. Нежданно прилетевший Змей-Горыныч унес его и готовился сожрать. Но Добрыня убил Змея, зашел в его пещеру, перервал пополам его детенышей и освободил тетку свою Марью Дивовну, сестру князя Владимира. Повзрослев Добрыня прямодушный, добрый и мужественный беззаветно и верно служил Великому князю Владимиру.

Из славного города Киева, ? повествует песня, ? выезжали два могучих богатыря: Илья Муромец и брат его названный, Добрыня Никитич. Но прежде чем перейти к Илюше-свет-Муромцу, вспомним другого витязя их собрата из Ростова Великого.

Вошли богатыри на княжий двор и говорит им князь Владимир: «Добрые молодцы! Скажите, как вас по имени зовут; по имени можно дать вам место, по отчеству можно пожаловать».

? Зовут меня Алешею Поповичем, говорит один из витязей, - я из Ростова, сын старого попа соборного.

В другом месте мы узнаем, что зовут этого соборного попа Федором. Стало быть, он – Алексей Федорович.

На пиру у князя Тугарин Змеевич повел себя не почтительно, не с уважением хлеба ест. На это Алеша говорит: « А у моего сударя-батюшки была собачища старая, насилу таскалася по подстолью, и подавилась костью та собака: я схватил ее за хвост да и бросил под гору.: Тугарину тоже от меня будет».

Почернел Тугарин, как осенняя ночь; стал светел Алеша, как светлый месяц. Далее на пиру на бесчинства Тугарина Алеша Попович вновь оскорбил Тугарина. Потемнел опять Тугарин, как ночь осенняя, выхватил булатное чингалище и бросил в Алешу. Увернулся от удара Алеша. Чингалище подхватил Еким Иванович и сказал Алеше: «Сам в него бросишь, или мне велишь?»

? Сам не брошу и тебе не велю, ? говорит Алеша, - завтра я с ним переведаюсь. Я бьюс с ним о великий заклад: не о сте, не о тысяче рублей, а об своей буйной голове». При этих словах вскочили на ноги князья и бояре, все спешат принять участие в закладе, все уверены в победе Тугарина, все за него держат большие деньги. Один только епископ Черниговский держит за Алешу. Поднялся Тугарин на крыльях бумажных и стал летать над богатырями в поднебесье.

Обратился Алеша к Богу со слезами: «Создай, Боже, тучу грозную, тучу с градом и дождем».

Алешины молитвы доходны ко Христу:

Дал Господь тучу с градом и дождем и замочил Тугарину бумажные крылья, и упал он, как собака на землю. Но сил еще много в Тугарине. Алеша сел на коня и поехал на поединок с Тугарином. В бою срубил Алеша голову Тугарину; упала голова Змеевича на землю, как пивной котел. Алеша соскочил с коня, отвязал чембур, проколол уши у головы Тугарина, привязал к коню и привез в Киев на княжий двор.

Константин Аксаков приступает к образу своего любимого богатыря Ильи Муромца со следующими словами:

«Среди молодых сильных могучих богатырей один только стар: богатырь Илья Муромец, далеко превосходящий силою всех остальных. Песня не придает ему обыкновенного присловья: у д а л ы й; и точно – в нем нет удальства. Все подвиги его степенны, и все в нем степенно: это тихая, непобедимая сила. Он не кровожаден, не любит убивать и, где можно, уклоняется даже от нанесения удара. Спокойствие нигде его не оставляет; внутренняя тишина духа выражается и во внешнем образе, во всех его речах и движениях. В богатыре этом несмотря на его страшную, вне всякого соперничества, силу, слышится еще более, сила духа. Этот неодолимо могучий и кроткий богатырь-крестьянин» и добавляет… «Илья Муромец пользуется общеизвестностью больше всех других богатырей. Полный неодолимой силы и непобедимой благодати; он, по нашему мнению, представитель, живой образ русского народа».

Покинув родной дом в селе Карачарове по Муромом, получив благословение от отца и матушки, направился он прямо в Киев дорогой прямоезжею. В дороге Илья пленил на воровской заставе страшного Соловья-разбойника, пленил и привязал его к седельной луке и продолжил путь. У великого князя Владимира был в ту пору почестный пир и было много на пиру князей и бояр, много могучих богатырей. Ты скажи, молодец, ? говорит Илье Великий князь, ? как тебя по имени зовут?

Ласковый стольный Владимир-князь! ? отвечает Илья – меня зовут Илья Муромец сын Иванович; я проехал дорогою прямоезжею из стольного города Мурома, из села Карачарова! Могучие богатыри говорят на это:

«Ласковое Солнце, Владимир-князь!

В очах детина завирается,

А где ему проехать дорогой прямоезжею? –

Залегла та дорога тридцать лет

От того Соловья-разбойника».

Говорит на это Илья Муромец:

«Владимир-князь!

Посмотри мою удачу богатырскую: вон я привез Соловья-разбойника на двор к тебе».

Вышел вместе с Ильей князь-Владимир на широкий двор посмотреть его богатырской удачи. С ними вышли и князья, и бояре, и богатые гости: Самсон Колыванович, Сухан, сын Домантьевич, Святогор, Полкан, семь братьев Сбродовичей, мужики Залешане (Заолешане) и два брата Хапиловы; всего их было тридцать молодцов. Илья стал уговаривать Соловья: «Послушай меня, Соловей-разбойник.

Посвисти, Соловей, по-соловьиному,

Пошипи, змей, по-змеиному,

Зареви, зверь, по-туриному,

И потешь князя Владимира».

 

Соловей засвистел по-соловьиному, оглушил князей и бояр, зашипел по-змеиному, Заревел по-туриному. Князья и бояре, богатыри, все гости испугались расползлись по двору на карачках. Со двора разбежались кони, и сам Владимир-князь с дорогой княгиней едва жив стоит и говорит Илье:

«Илья Муромец, сын Иванович, уйми ты Соловья-разбойника: эта шутка нам не надобна».

Пришел день и довелось Илье Муромцу спасать стольный Киев от полчищ злого Калин-царя.

Песня древняя, хотя Калин-царь назван повелителем татарским. Это мотивы уже после ордынские. При жизни исторического Ильи Русь еще не знала имени татар и отражала набеги хазар, печенегов и половцев.

Согласно былине Калин-царь не дошед до Киева за семь верст стал у Днепра и написал ярлыки скорописчатные. Затем выбрал огромного татарина выше всех ростом и послал его в Киев с ярлыками ко Владимиру с угрозой.

Что возьмет Калин-царь стольный Киев-град,

А Владимира-князя в полон полонит,

Божьи церкви на дым пустит.

Татарин приехал в Киев на княжий двор. Он не вяжет коня, а бежит сразу в светлые гридни.

А Спасову образу не молится,

Владимиру-князю не кланяется.

Огромный татарин бросил ярлыки на стол перед князем и уходя сказал:

А наскоро сдай ты нам Киев-град,

Без бою, без драки великия.

Опечалился Владимир-князь. Богатырей в ту пору в Киеве не случилося, а Калин-царь под стенами, и с ним сила страшная. Но вскоре с полуденной стороны спешит на коне богатырь Илья Муромец, въезжает на княжий двор.

Идет во гридню, во светлою;

Он молится Спасу со Пречистою,

Бьет челом князю со княгинею,

И на все четыре стороны.

Князь Владимир подал Илье ханские ярлыки и говорит.

? Пособи мне, Илья Муромец, думушку думать; не сдать ли мне Киев без бою, без кровопролития напрасного?»

? «Ни о чем не печалься, Владимир, князь Киевский, ? отвечает Илья, - Бог наш Спас оборонит нас, Пречистая и всех сохранит.

Отправился Илья в стан Калина-царя. Но Калин-царь был груб и не уступчив и отказал Илье в отсрочке сдачи Киева и подарки от Ильи принял с бранью.Враги связали Илью крепкими чембурскими шелковыми.

Илья разорвал путы, но татары не допускают Илью до доброго коня и его тяжелой палицы, до медной, литой в три тысячи пуд. Схватил Илья татарина за ноги, того самого, который ездил в Киев с ярлыками, и начал татарином помахивать.

Куда не махнет – тут и улицы лежат,

Куда отвернет – с переулочками;

А сам татарину приговаривает:

А и крепок татарин, не ломится,

А и жиловат, собака, не изорвется.

Бегут татары и заклинаются:

Не дай Бог нам бывать ко Киеву,

Не дай Бог нам видеть русских людей,

Неужто в Киеве все таковы?

Один человек всех татар прибил.

Много подвигов совершил во славу родной земли святой казак Илья Муромец; конь под ним, как лютый зверь; он сам на коне, как ясен сокол.

Один из самых страшных поединков довелось Илье Муромцу выдержать против грозного великана-казарина, с которым не решался биться даже могучий Добрыня Никитич. «Больше замениться некем – горит Илья, ? видно, ехать самому атаману».

Илья нагнал Казарина. Тот также помчался на Илью, также задрожала земля и выступила вода из озера, как при встрече Казарина с Добрынею. Но не дрогнул Илья и начался грозный поединок «Палицы, мечи и копья изломались и были оставлены; начался рукопашный бой; бьются бойцы до вечера, до полуночи; до бела света. Поскользнулась тут нога и у Ильи и упал он на землю Казарин прыгнул ему на грудь и насмехается нд Ильею. Лежит Илья под Казарином, но помнит, что:

Написано было у святых отцов,

Удумано было у апостолов,

Не бывать Илье в чистом поле побитому.

От прикосновения к родной земле утроились силы у Ильи. Он вскинул Казарина на воздух и снес ему голову. Возвращается на богатырскую заставу Илья. Встречает его Добрыня со всей братьею. Илья сбрасывает голову с копья и говорит:

Ездил во поле тридцать лет,

Экова чуда не наезживал.

В связи с боем Ильи с Казарином К.Аксаков справедливо замечает:

«В этой прекрасной и многозначительной песне, в которой Илья Муромец так выпукло и ясно выдается образ его все тот же: та же неодолимая сила и то же спокойствие: отсутствие всякого раздражения этой силы в бою и отсутствие всякого тщеславия и похвальбы в победе; приехавши, Илья не хвастает и не удивляется своей победе – он говорит только, что тридцать лет не наезживал такого чуда.

Постоянно и везде представляет Илья полное и великое сочетание силы духовной и телесной; духовная умеряет грубость и материальность телесной силы, которая без нее была бы бесправна и оскорбительна».

Богатырство как монашество в миру, как жертвенное служение Богу и Руси проходит через все века русской истории. В народном осмысленном и боярски?дружинном Илья Муромец выступает как воин-монах, а казачья застава как православное братство ? воинское и религиозное.

Десятки русских православных богатырей выступают в былинах. На самом деле их было в тысячу раз больше. Народ не мог не откликнуться былинными песнями на это мощное русское военно-духовное движение. Героический эпос сложился, как и всюду в военно-дружинной среде и уже много позже проник в самую толщу народную. Свидетельством тому явление святого Ильи?свет?Муромца крестьянского сына.

Впрочем все дружины питались лучшими выходцами из земледельческой среды. Дружинная среда ? это по тем временам благородная «офицерская» среда. Именно дружина первой крестилась с князем и крестила затем всю Русь. Та же дружинная среда породила «Слово о полку Игореве» и «Задонщину» боярина Софрония Рязанца. Дружина – это народно-дворянское явление в веках, из которого позже Петр I создаст гвардию и на ее основе дворянский каркас государства.

Благородный и вдумчивый историк русской церкви Николай Тальберг повествует о многозначительном явлении в конце XII века. Стало обычным, когда собирается небольшая дружина или небольшое общество знатных новгородцев, которые покидают Новгород ищут уединения с тем, чтобы посвятить себя христианско-философской жизни «отшельничества». Они обустраивают себе пустынки и строят храмы и монастыри. Во главе одной из таких дружин был некто с мирским именем Алексей Михайлович в монашестве Варлаам. Он то и станет основателем прославленного Хутынского монастыря. Преподобный Варлаам Хутынский представился в 1192 году. Кстати, современник Преподобного богатыря Ильи Муромца.

Князь Изяслав Давидович Черниговский (умер в 1161), отправляясь в поход, надевал крест и власяницу преставившегося в 1143 году своего брата преподобного Николы Святоши.

Летопись повествует нам о том, что в войне с половцами во времена Владимира Мономаха в 1111 году «священники предшествовали войску и пели тропари и кондаки Креста Честнаго и канон святой Богородицы. Вступая в самую брань, воины целовали друг друга; воздавши очи свои на небо, призывали Бога вышняго».

Историк Сергей Соловьев пишет, что летописи под 1148 годом (время Ильи Муромца) рассказывают о богатыре Демьяне Куденевиче. Он жил в Переяславле Южном у князя Мстислава Изяславича. В то время сын Юрия Долгорукого, Глеб, решил врасплох напасть на Переяславль. Проведав о том, князь Мстислав поспешил к Демьяну Куденевичу и сказал ему:

? Человек Божий! Теперь время Божией помощи и Пречистой Богородицы и твоего мужества и крепости.

Демьян немедля оседлал коня и со слугою-оруженосцем Тарасом и пятью молодцами, остальные витязи были в отлучке. Богатырь выехал из города навстречу князю Глебу Юрьевичу и встретил его дружину на поле у посада и с яростью напал на нее. Князь Глеб не выдержал натиска витязей господних и отступил, а Демьяну Куденевичу послал сказать:

? Я приходил на любовь и пир, а не на рать.

Однако вскоре вероломный князь Глеб пришел вновь к Переяславлю и привел с собой половецкую рать.

Демьян Куденевич один выехал из города против всего войска князя Глеба. Был Витязь Господень без доспехов в одной холщевой рубахе и с мечом. Он отважно бросился на неприятеля, перебил много врагов, но и сам был ранен многократно половецкими стрелами и теряя много крови вернулся в Переяславль. Противник отступил. Одинокий всадник бросающийся без доспехов на целое войско вызывал у православных его противников мистический ужас. Они чувствовали в его вооруженной руке десницу Божию. Потому коварный Глеб воспользовался войском иноверцев. Князь Мстислав навестил тяжелораненого Божьего витязя. Принес ему много даров, обещал дать ему волости. Богатырь отвечал князю:

? О, суета человеческая! Кто будучи мертв, желает даров тленных и власти погибающей.

С этими словами святой Божий витязь представился. Был по нему плач великий по всему Переяславлю.

В рассказе о Липецкой битве так же упоминаются витязи Господни, которые бились против Мстислава Торопецкого.

Каждый город русский располагал этими витязями, которых народ называл «Божии воины». Они сильно влияли на духовную жизнь городов, возвышая и укрепляя ее. Без них немыслима русская жизнь. То что витязи Господни были явлением широко укоренным видно из того, что и в битве на Калке (1224) с татаро-монголами участвовало 80 богатырей Господних. Вместе со своими оруженосцами они представляли грозную ударную силу. Они по обыкновению презирали доспехи и шлемы и вышли на битву в одних холщевых рубахах. Большинство из этого цвета русской нации пало, как Демьян Куденевич под тучей неприятельских стрел. Кстати, в год битвы на Калке в Царьграде уже ровно 20 лет господствовали крестоносцы. Тогда же на Калке погиб один из витязей господних рязанский боярин Добрыня Златый Пояс.

Через 13 лет после Калки ордынцы в крови утопили Рязань. В ответ на это поругание и невинную кровь рязанских детей в тылу у ордынских погромщиков выросла исполинская фигура Божьего витязя рязанского боярина Евпатия Коловрата. В ту эпоху дружина в семьсот всадников считалась грозной силой и большим войском. У Коловрата было 1700 витязей-смертников.

В год гибели Киева (1240) взошла полководческая звезда 20-летнего Божиего витязя святого князя. Именно в 1240 году он стал «Невским». В схиме Алексей. Его младший сын святой князь и Божий витязь Даниил возвысил Москву. Наставником и правой рукой святого князя Даниила был классический богатырь доордынского склада витязь Господень боярин Дорогомилов. Богатырская связь времен не прервалась.

На такой мощной военно-духовной традиции не могли не появиться два витязя-монаха, бояре Александр Пересвет и Андрей Ослябя во главе со святым витязем Господним князем Дмитрием Донским.

Витязи Господни – единственно верная парадигма истории России и основа национального воспитания для всех поколений и всех возрастов. Они-то и есть самые чистые русисты. После взятия Казани Иваном IV ( XVI в.) и создания Великой гвардии Петра I высится фигура исполинская казачьего атамана и Божьего витязя Ермака Тимофеевича апостола Сибири. В 1622 году первый архиепископ Тобольский и Сибирский Киприан велел составить Синодик Ермаковым казакам. Позже его утвердят Царь и Патриарх, Ермак и дружина были прославлены, память их кликали в Тобольске и Москве. Дружина Ермака подана как орудие Бога «от толе солнце евангельское землю Сибирскую осия». Словосочетание «солнце евангельское» впервые употреблено митрополитом Илларионом в «Слове о Законе и Благодати».

Гвардия Петра I выкует имперский доспех для Святой Руси и создаст 200-летнюю русскую эпоху в истории человечества. Русская гвардия вершина в 1000-летней истории Витязей Господних, а Петр I величайший из них. В двух гвардейских полках Петра I уже к 1691 году до Азовских походов насчитывалось пять тысяч отборных бойцов. К этому году Семеновский полк включал гренадерскую и 12 мушкетерских рот – всего 1400 человек. Труд для царя Петра был молитвой. В этой связи он самый великий религиозный подвижник в истории всей христианской церкви после Спасителя.

В 1700 году командир лейб-гвардии Преображенского полка царь Петр I утвердил знамя своего полка. На черном полотнище в центре водная гладь ( возможно, Азовское море). На воде лодка, а в ней августейший моряк, сам Петр. Небесный посланник-ангел обучает моряка технике владения судном. На полотнище видна горящая крепость на берегу, как память взятия Азова. На заднем плане строящиеся корабли Воронежской верфи. Там Петр I построит церковь «Успения при кораблех». Центральный символ знамени всевидящее око Создателя и ниспосланный им царю меч. Молодой царь обращается к Всевышнему с благодарностью, которую отражает надпись: «БОГ ПРЕПОЯСЫВАЕТ МЕНЯ СИЛОЮ И УСТРОЯЕТ МНЕ ВЕРНЫЙ ПУТЬ».

В 1709 году после Полтавской победы Петр I торжественно въезжает в Москву в мундире Преображенского полка и простреленной в бою треуголке. В этом мундире и треуголке он ежегодно будет отмечать юбилей Полтавской победы, которую святой витязь Господень Великий Петр назвал c глубочайшим смыслом «РУССКИМ ВОСКРЕСЕНИЕМ».

Все российские императоры после Петра I будут являться на Священное Коронование в мундире Преображенского полка. Преображенцы и семеновцы создали в 1688 году на Переяславском озере Потешную флотилию. Из них же ядро корабельных экипажей для Азовских походов. Во втором Азовском походе общее число судовых команд составило 4225 человек. Ядро всех экипажей гвардейцы.

Первые моряки русского флота – это преображенцы и семеновцы. Дети этих дворян создадут героический XVIII век и выставят святого адмирала Ушакова и Суворова, чье прославление впереди. Этот век Ломоносова, Потемкина, Болотова, Державина породит великую русскую литературу, которую разрушители назвали «критическим» реализмом. На самом деле эта словесность православный духовный реализм.

Какой же смысл вкладывал витязь Господень Великий Петр в понятие «Русское воскресение», получивший чин генерал-лейтенанта армии контр-адмирала за Полтаву и не перескочив ни одного звания до этого. И все чины зарабатывал в боях.

Царь Петр, самый таинственный человек на Земле после Христа, уверовал с детства, что Бог поручил ему заложить основы доселе невиданного на Земле государства – Святорусской империи первой державы среди всех по силе веры, мощи флота и армии, по науке, искусству, образованию и достатку.

Петр-царь воспринимал всю Россию, как единый Сад Пречистой, ? всюду насаждая парки, цветники, сады и леса. Царь стал не только первым русским флотоводцем, но и первым лесоводом и академиком.

Академик С.Г.Струмилин (1877-1974) выдающийся экономист и статистик, в тридцатых годах, перед Отечественной войной убедительно доказал, что за время царствования Петра I население собственно России (без учета присоединенных земель) значительно увеличилось. Это замалчивается и доныне. Петр I преобразовал и укрепил государство, не взяв ни одного рубля инвестиций.

Кстати за 21 год Северной Воны Россия потеряла 120 тысяч человек убитыми и раненными. Если число безвозвратных потерь принять за половину, то ы потеряли 60 тысяч человек за 21 год. Только за неполных два года войны с Турцией (1877 – 1878 гг.) Русская армия потеряла 200 тысяч отборных солдат и офицеров. Сражаться за «братушек» больше всех призывали либералы-славяновфилы, которым не было жатль русской крови в их отвлеченных умозрениях. Потом Болгария в двух мировых войнах воевала против своей освободительницы России. Не случайно все русские цари, весьма осведомленные, относились к славянофилам с глубоким подозрением видя в них орудие чужой воли.

После Полтавы вся одежда нового европейского покроя, все мундиры с ботфортами, комзолами, треуголками и даже париками становились русской национальной одеждой. Почему? Спросите вы. По самому бесспорному праву – праву победителей. Казаки облачались в черкески с глубоким смыслом, по праву победителей, как сами они говорили «взяли с бою», одновременно выразив уважение к сильному противнику. Лермонтов назвал черкеску «самым красивым битвенным нарядом в мире».

По праву победителей, все сооружения, верфи, доки и здания Санкт- Петербурга, после «Русского воскресения» приобретают образ сугубо национальной русской архитектуры. В этой связи город святого Петра I , самый русский город в России, и самый православный, до последнего кирпича, шпиля и гранитной плиты.

В ОСНОВАНИЕ ГОРОДА ЦАРЬ Петр заложил ларец с мощами апостола Андрея, посетившего устье Невы. Всех умерших на стройках Петербурга исаапостол Петр велел поминать, как павших за Православие. Теперь к ним следует отнести всех жертв 20-х и 30-х годов и блокады. Так Петербург стал самым жертвенным и святым городом на Земле.

Одно из мудрых и дальновидных решений Петра I , достойных его величия было упразднение патриаршества. Ни один русский святой от Митрофания Воронежского до Иоанна Кронштадского не осудил и не выразил неудовольствия этим поступком Преобразователя. Крокодильи слезы по патриаршеству лили только межеумки из патриотов и масоны со своим умыслом, чтобы расколоть русское общество.

Понять «Русское воскресение» не могли ни «западники-разрушители», ни славянофилы, скрытые цареборцы. Не случайно, повторим, все русские цари, располагая разведкой, относились враждебно и к тем и к другим. Верный путь определил только монах в миру Николай Гоголь в бессмертных «Выбранных местах из переписки с друзьями».

Константин Аксаков пишет об Илье Муромце после его победы над Калин-царем и спасения Киева. « В этом рассказе также является нрав и обычай Ильи. Как он спокоен, как медлит он идти на бой, как он долготерпелив, и только в крайнем случае, когда лопнуло, наконец, его терпение и вооружается он всею грозною своей силой, ?

как он необоримо могуч и велик. В этом образе любимого русского богатыря, как не узнать образа самого русского народа».

В этой связи хотелось бы отметить, что стало ходульным штампом во всех литературоведческих трудах говорить о героях Достоевского, чуть ли не как о характернейших народных типах, главной чертой которых якобы является стремление дойти до края, заглянуть в бездну. Нет ничего более неверного. Герои Достоевского это прежде всего тревожная и мятущаяся душа самого писателя и им же точно подмеченные мотивы его кризисного и апостасийнного Времени с цареборческими бесчинствами деклассированных разночинцев всех мастей.

Домыслы книжников о свойствах русского народа напрочь отвергают русские народные былины и главный их герой «старый казак» и «ясен сокол», атаман Илья Муромец. Он то и выступает как эталон русского народного духа и характера без рефлексий и истерической всемирности. Близок по типу к нему и «названный брат» его Добрыня Никитич и змееборец Алеша Попович. Искаженное представление о якобы загадочности и непредсказуемости русской души сделали тривиальным штампом и для западного читателя и зрителя. Теперь едва ли не столетие придется на всех уровнях и прежде всего в кино выправлять это искажение и очищаться от либеральной лжи.

Другой злокачественной клеветой внедряемой печатью и медиабизнесом является злая ложь об исконной приверженности русского народа к алкоголизму. При этом любой медиаслизняк тут же добавляет приписываемые князю Владимиру слова о том, что «веселие на Руси есть питие», хитро умалчивая, а может и вовсе не ведая, что «питие» о котором говорит святой князь, не есть склонность к пьянству, как им хотелось бы. Князь говорит о богатырских застольях, которые есть проявление древнего религиозного братства.

Мы помним, как после победы над страшным Соловьем-разбойником, Илья появляется в светлой гридне на «почестном пиру» богатырей. Ему подносят чару «зелена вина». Илья берет одной рукой и выпивает одним духом. В то время еще не было на Руси «зелена вина». То поздняя вставка XVI или XVII века, когда появился «зеленый змий». Илья выпивает медовую брагу.

Мы знаем, что несмотря на каторгу, ссылку, одиночество и отчаяние ни один декабрист в Сибири не спился. Дворяне, как правило, никогда не спивались и не испытывали слабости перед зеленым змием. Неуемно пила деклассированная часть населения. Старообрядцы и вовсе не пили. Казаки воздерживались.

Это сейчас пьянство стало чуть ли не бубонной опасностью, с тех пор как стали спаивать ослабленный 90-летними репрессиями народ. За 25-30 лет до появления ставропольского комбайнера с отметиной на лбу наша страна была одной из самых малопьющих в мире. В 1950 году мы пили меньше англичан в три раза, меньше американцев в семь раз, меньше французов в десять раз! В начале XX века при святом императоре Николае II эта разница была еще больше. И тем не менее в результате массированной и злобной клеветы те же французы, которые уже двести лет разлагают мир безбожием, считают Россию страной традиционного пьянства. Весь XIX век шла тайная, беспощадная и системная война против России. Чем это кончилось мы знаем.

Император Николай II был одиноким, героическим и оклеветанным витязем Господним. В 1905 году он с помощью казаков и гвардии, созданной Петром I , раздавил коварный международный заговор-мятеж против России. Государь Николай II провел Транссиб от океана до океана. Основал Северный флот и город Романов-на-Мурмане, проложив в 1916 году к нему железную дорогу; он заселил Сибирь, создал Тихоокеанский флот, основал военно-воздушный и подводный флоты, вновь создал после Цусимы тяжелый линейный флот. В 1914 году несмотря на войну и напряженность бюджета царь объявил о введении повсеместно в России «сухого закона».

То был один из самых героических и мудрых поступков в тысячелетней истории России. «сухой закон» облагородил русскую жизнь и усилил государство. Этот закон продержался почти до 1924 года. На следующий год после «сухого закона» царь возглавил свою разбитую, отступающую армию и победил. За что поплатился жизнью. За месяц до русского десанта в Константинополь его заговорщики силой вынудили к отречению, пригрозив убийством семьи. Никакая другая угроза не могла бы сломить первого дворянина и Государя России.

Первыми предали своего царя дворяне. Началось это давно, еще при убийстве Павла I , а потом декабристы, эти предвестники Гулага. Император Николай I на целое столетие отодвинул эту чуму от России. Но цареборцы не унимались.

Тот же К.Аксаков ни одного доброго образа не посвятил специально боярину-богатырю или монаху-витязю. Не случайно ни он, ни его брат Иван Аксаков ни одной страницы не посвятили святым русским подвижникам. Даже о том, что Илья Муромец причислен к лику святых он упоминает вскользь и как бы нехотя. Святой Илья, как бы нарушал его партийную догму либерального народника. Он не понимал в своем еретическом ослеплении и идолопоклонстве, что боярин-богатырь даже скорее может быть эталоном русского народа, каковым были и святые князья Владимир, Борис и Глеб, Александр Невский, Дмитрий Донской и бояре Александр Пересвет и Андрей Ослябя. Мы уже не говорим о таких общенациональных вождях, как бояре: Сергей Радонежский, Варлаам Хутынский, Ферапонт Белазерский, Иван Санин (Иосиф Волоцкий), Нил Сорский и бывший офицер, современник Пушкина, Игнатий Брянчанинов. Кто дает народу этих бояр и витязей духовных? Именно Творец. Тот, кто следит неусыпно за свежестью жизни, направляет отбор и создает породу нации.

Брат К.Аксакова Иван все призывал спасать болгарских «братушек», когда рубежи его собственного Отечества истекали кровью от хищных набегов. И этот перекос придется выправлять столетие.

За время царствования Екатерины II учрежденый ею боевой офицерский орден святого Георгия получили в войнах около 600 человек. Половина из них были офицеры германского корня ? в основном немцы. Так Господь в войнах с неверными отбирал лучших дворян для Святорусской Империи. В армии Государя Императора Николая II каждый третий офицер имел германские корни. Придет час и Белые офицеры спасут честь России.

«ДА ПРАВИТ ПО РУССКИ ОН РУССКИЙ НАРОД.»

 

Здесь намеренно подробно и близко к тексту приведены извлечения из работы Константина Аксакова «Богатыри времен князя Владимира», где просвечивает либеральная идеологическая направленность так называемых народолюбцев. К этому времени ими уже создана злокачественно разрушительная теория, по которой свят не Помазанник Божий – Государь, ни даже Церковь Православная, а народ. Причем не весь народ в целом с его исторически сложившимися сословиями, но, по преимуществу, одни крестьяне-земледельцы с социалистическим идеалом общины, которая равняется на слабейшего, как обреченная на погром эскадра, которая равняется в своих маневрах на самое слабое и тихоходное судно. Сами былины настраивали народ на преклонение перед сильнейшим в дружине, на заставе, в казачьей станице.

Идея общины, как социализм в целом, глубочайше антинародны по своей сути, именно потому витязь Господень Петр Столыпин задался целью разрушить ее. Крестьяне по-своему оценили усилия Столыпина и собратьев, вышедших из общины на хутора – не то уважительно, не то злобно, но совершенно точно называли их столыпинскими дворянами. Интеллигенции для разрушения государства и всех его сословий нужен был новый идол, противопоставленный всем. Таким идолом бомбистами-народовольцами был избран абстрактный «народ». Социал-демократы большевики подменят его «пролетариатом» и превратят в мессианский интернациональный идол. Этот еретический новый идол, начало которому положат сподвижники братьев Аксаковых, нанесет страшный удар русскому обществу и приведет к расколу, где на другом, вражеском полюсе будет «царизм» как носитель всех зол. Итог известен и имя ему ГУЛАГ.

Была и другая традиция на Руси, не столь крикливая и международно не поддерживаемая и потому не услышанная и не внедренная в сознание образованных слоев. На этом полюсе такие благородные консерваторы, как Жуковский, Пушкин, Гоголь, Победоносцев, Достоевский, Чехов, Суворин, Леонтьев. О позиции последнего позже.

В поэзии эту истинно народно-дворянскую позицию озвучил граф Алексей Толстой в поэме о тех же богатырях «Змей Тугарин». Былины Толстой излагает от имени тех, кто в веках возглавлял народ и жертвенно создавал русское Царство и русскую Церковь, тех, кто на защите Отечества дал наибольшее число святых, начиная от праведных князей Бориса и Глеба, речь о боярско-дружинной и княжеской среде.

Великий князь Владимир в песнях лицо историческое, будь то Владимир Святой или любимец дружины Владимир Мономах. Возглавление Рюриковичами Руси шло веками до избрания Романовых на царство, которые тоже были родичами тех же Рюриковичей. Среди Рюриковичей сонм святых князей и княгинь. В их числе и национальные светочи – великие князья-святые богатыри Александр Невский, Дмитрий Донской и Великий Петр, создатель новой царской дружины – императорской гвардии. Все русские императоры были и первыми дворянами и первыми офицерами державы.

Граф Алексей Толстой, слагая свою версию былины, поет ее от имени того сословия, которое веками созидало и защищало Русь и сотворило пушкинский век мировой истории – век дворянский, того сословия, которое было олицетворением народного единства русского царства и всех сословий, а не еретическим идолом, каковое пытались сделать из крестьянства, болезненно выпирая из богатырской среды крестьянского сына Илью Муромца.

Поэма графа Алексея толстого начинается, как водится, с богатырского пира у князя Владимира. Приводим поэму без сокращений, ибо сокращать такую чудную песнь дело почти мучительное. Итак

 

ЗМЕЙ ТУГАРИН

1.

Над светлым Днепром, средь могучих бояр,

Близ стольного Киева-града,

Пирует Владимир, с ним молод и стар,

И слышен далеко звон кованых чар,

Ой ладо, ой ладушки-ладо!

2.

И молвит Владимир, «Что нету певцов?

Без них мне и пир не отрада!»

И вот незнакомый из дальних рядов

Певец выступает на княжеский зов,

Ой ладо, ой ладушки-ладо!

3.

Глаза словно щели, растянутый рот,

Лицо на лицо не похоже,

И выдались скулы углами вперед,

И ахнул от ужаса русский народ:

«Ой рожа, ой страшная рожа!»

4.

И начал он петь на неведомый лад:

«Владычество смелым награда!

Ты, княже, могуч и казною богат,

И помнит ладьи твои дальний Царьград,

Ой ладо, ой ладушки-ладо!

5.

Но род твой не вечно судьбою храним,

Настанет тяжелое время,

Обнимут твой Киев и пламя и дым

И внуки твои будут внукам моим

Держать золоченое стремя!»

6.

И вспыхнул Владимир при слове таком,

В очах загорелась досада –

Но вдруг засмеялся – и хохот кругом

В рядах прокатился, как по небу гром,

Ой ладо, ой ладушки-ладо!

7.

Смеется Владимир и с ним сыновья,

Смеется, потупясь, княгиня,

Смеются бояре, смеются князья,

Удалый Попович и старый Илья,

И смелый Никитич Добрыня.

8.

Певец продолжает: «Смешна моя весть

И вашему уху обидна?

Кто мог бы из вас оскорбление снесть?

Бесценное русским сокровище честь,

Их клятва: «Да будет мне стыдно!

9.

На вече народном вершится их суд,

Обиды смывает с них Поле –

Но дни, погодите, иные придут,

И честь, государи, заменит вам кнут,

А вече – Каганская воля!»

 

«Обиды смывает с них Поле». Присудить к Полю значило в старину принудить враждующие стороны к поединку, где Бог на стороне правого. Суд Полем бытовал на Руси долго, вплоть до XVII столетия. Слово 2поле» многозначно. Полком называли вооруженный род, когда в случае опасности за оружие брались все здоровые мужчины. Потому полком называли и весь народ. Феодальная иерархия и боярство вырастали из родовой знати – органично и жизненно. Дворяне известны с XII века. Стало быть, они современники былинных песен. Вернемся к ним, где певец-оборотень пророчит русским «Каганскую волю».

 

10.

«Стой! – молвит Илья, - твой хоть голос и чист,

Да песня твоя не пригожа!

Был вор Соловей, как и ты, голосист,

Да я пятерней приглушил его свист –

С тобой не случилось бы то же!»

11.

Певец продолжает: «И время придет,

Уступит наш хан христианам,

И снова подымется русский народ,

И землю единый из вас соберет,

Но сам же над ней станет ханом!

12.

И в тереме будет сидеть он своем,

Подобен кумиру средь храма,

И будет он спины вам бить батожьем,

А вы ему стукать да стукать челом –

Ой срама, ой горького срама!»

13.

«Стой! – молвит Попович, - хоть дюжий твой рост,

Но слушай, поганая рожа:

Зашла раз корова к отцу на погост,

Махнул я ее через крышу за хвост –

Тебе не было бы того же!»

14.

Но тот продолжает, осклабивши пасть:

«Обычай вы наш переймете,

На честь вы поруху научитесь класть,

И вот, наглотавшись татарщины всласть,

Вы Русью ее назовете!

15.

И с честной поссоритесь вы стариной,

И предкам великим на сором,

Не слушая голоса крови родной,

Вы скажете: «Станем к варягам спиной,

Спиной повернемся к обдорам!»

Это пророчество Змея, увы, оказалось наиболее живучим. То и дело какой-нибудь провокатор подбрасывает безродным патриотам «норманнскую идею» о том, что якобы неспособные к государственному строительству новгородские словене призвали руководить собой чужеземцев в лице варяга Рюрика и братьев его. И тут закипает разум возмущенный у несчастных горе-патриотов. Во-первых, Рюрик – имя славянское. «Рорик» тогда у славян изначало "сокол». Во-вторых, новгородцы не были сумасшедшими, чтобы звать кого попало. Даже если Рюрик с братьями не были внуками Гостомысла, они наверняка были не чужды славянам, которые уже веками с ними соседствовали и роднились. Если стать на позицию, травмирующую патриотов, якобы уничтожающую достоинство славян, то положение французов и англичан куда хуже. Франция называется по имени германского племени франков. Германцы много веков господствовали над галлами и строили Францию. Англичан завоевали в XII веке норманны во главе с Вильгельмом Завоевателем и навязали им свою власть и во многом свой язык и нравы. Но почему-то, в отличие от беспородных наших патриотов, французы и англичане не посыпают голову пеплом и не комплексуют.

Между тем эту проблему раз и навсегда исчерпал генерал Н. П. Михневич, автор «Стратегии, начальник Николаевской Академии Генерального Штаба и самая крупная фигура среди военных мыслителей наших во время царствования императора Николая II . Он писал: «Наши предки в первые времена государственной жизни имели близкое общение со скандинавами, то воевали, то дружили с ними, вместе ходили в походы и, несмотря на это, сохранили полную самобытность и свой славянский язык в чистоте и неприкосновенности…. Не славяне обваряжились, а варяги, жившие вместе с ними, ославянились».

Но вернемся к нашему певцу на пиру Владимира Красное Солнышко.

16.

«Стой, - молвит, поднявшись, Добрыня, - не смей

Пророчить такого нам горя!

Тебя я узнал из негодный речей:

Ты старый Тугарин, поганый тот змей,

Приплывший от Черного моря!

17.

На крыльях бумажных, ночною порой

Ты часто в круг Киева-града

Летал и шипел, но тебя не впервой

Попотчую я каленою стрелой –

Ой ладо, ой ладушки-ладо!»

18.

И начал Добрыня натягивать лук –

И вот, на потеху народу,

Струны богатырской послышавши звук,

Во змея певец перекинулся вдруг

И с шипом бросается в воду.

19.

«Тьфу, гадина – молвил Владимир и нос

Зажал от несносного смрада, -

Чего уж он в скаредной песне не нес,

Но, благо, удрал от Добрынюшки, пес –

Ой ладо, ой ладушки-ладо!»

20.

А змей по Днепру расстилаясь плывет, и смехом преследуя гада,

По нем улюлюкает русский народ;

«Чай, песни теперь уже нам не споет –

Ой ладо, ой ладушки-ладо!»

21.

Смеется Владимир: «Вишь, выдумал нам

Каким угрожать он позором!

Чтоб мы от Тугарина приняли срам!

Чтоб спины подставили мы батогам!

Чтоб мы повернулись к обдорам!

22.

Нет, шутишь! Живет наша русская Русь!

Татарской нам Руси не надо!

Солгал он, солгал, перелетный он гусь,

За честь нашей родины я не боюсь –

Ой ладо, ой ладушки-ладо!

23.

А если б над нею беда и стряслась,

Потомки беду перемогут!

Бывает, - примолвил Свет-солнышко князь, -

Неволя заставит пройти через грязь –

Купаться в ней свиньи лишь могут!

24.

Подайте ж мне чару большую мою,

Ту чару, добытую в сече,

Добытую с ханом хазарским в бою –

За русский обычай до дна ее пью,

За древнее русское вече!

25.

За вольный, за честный славянский народ,

За колокол пью Новаграда!

И если он даже и в прах упадет,

Пусть звон его в сердце потомков живет –

Ой ладо, ой ладушки-ладо!

26.

Я пью за варягов, за дедов лихих, Кем русская сила подъята,

Кем славен наш Киев, кем грек приутих.

За синее море, которое их

Шумя, принесло от заката!»

27.

И выпил Владимир – и разом кругом,

Как плеск лебединого стада,

Как летом из тучи ударивший гром,

Народ отвечает: «За князя мы пьем!

Ой ладо, ой ладушки-ладо!

28.

Да правит по-русски он русский народ,

А хана нам даром не надо!

И если настанет година невзгод,

Мы верим, что Русь их победно пройдет –

Ой ладо, ой ладушки-ладо!

29.

Пирует Владимир со светлым лицом,

В груди богатырской отрада,

Он верит: победно мы горе пройдем,

И весело слышать ему над Днепром,

«Ой ладо, ой ладушки-ладо!»

30.

Пирует с Владимиром сила бояр,

Пируют посадники града,

Пирует весь Киев, и молод и стар,

И слышен далеко звон кованых чар –

Ой ладо, ой ладушки-ладо!»

 

Симфоническая, соборная мощь подобного рода не могла бы выйти из под пера демократов типа Герцена или Некрасова, как не смог бы передать православно-соборную силу Руси ни один славянофил, ни ранний народолюбец, ни поздний. Они, разумеется, из могучих побуждений упрям и ожесточенно стравливали Москву с ненавистным Петербургом, поносили Великого Петра, проклиная его преобразования, противопоставляли «Землю» и «Государство», ходили ряженными в простонародной одежде, переговариваясь по-французски. На деятельности как западников, так и славянофилов псевдоблагая социалистическая печать расчленения, раскола и разделения. Последнее дело дъявола, как мы знаем, Оба лагеря умело, незаметно и неусыпно подогревались извне врагами России и обеим партиям была свойственна основная родовая печать всех социалистов – стремление осквернить могилы отцов и поносить государей.

Приведенная выше былинная песнь графа Алексея Толстого для своего выражения требовала от автора верности единственно соборному царскому пути. Что до всепронизывающей музыкальности песни, то это было всегдашним свойством таланта поэта-графа. Творчество ни одного русского поэта так не привлекало композиторов, как стихи Алексея Толстого.

Былинная песнь «Змей Тугарин» написана в 1868 году после Крымской войны и освобождения крестьян и написана от имени руководящего сословия, а стало быть, от имени всех русских сословий и всего народа, и прежде всего от лица царя-освободителя и мученика Александра II , чьим другом детства он был. Государь Александр II , дед святого царя Николая II , который присутствовал при последних минутах у смертного одра умиравшего императора. Тогда в царской семье за будущим царем закрепилось прозвище «Лучик» за ясность лика. Былина графа Алексея Толстого, стало быть, написана и от имени последнего императора Николая II , цесаревича Алексея и верных им дворян-офицеров и казаков.

Если мы действительно намерены созидать новую Россию, целостное и устойчивое государство, нам следует прежде всего воспитать у ее юных граждан и солдат мужественную и верную душу, как нам заповедовали былины, создавшие национальный идеал.

На пиру у святого князя Владимира три богатыря, три православных змееборца и все трое крестовые братья. По сути, витязи господни на Руси от митрополита Иллариона и былинных богатырей до псковских десантников все крестовые братья и все они исповедовали принцип жизни, который Григорий Богослов выразил словами: «Лучше брань, чем мир, удаляющий нас от Бога».

В личностном плане вершиной и символом этой тысячелетней традиции являются такие витязи Господни Великой Отечественной войны, как командарм А. Горбатов, маршал Г. Жуков и защитник Сталинграда, донской казак капитан К. Недорубов, герой Советского Союза, кавалер четырех Георгиевских крестов (полный бант). Портрет капитана Недорубова после 1991 года почему-то исчез из музея Сталинградской битвы на Мамаевом кургане – главной высоте России в войну.

Былинная песня графа Алексея Толстого идеально настраивает душу и должна бы найти место в программах 60 тысяч российских школ, в хрестоматиях всех кадетских корпусов, военных училищ и духовных семинарий.

Ой ладо, ой ладушки-ладо!..

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Все они, как и их крестовые братья Витязи Господни из Белого Лебединого Стана. Весь XIX век их так третировали либералы псевдонародники, что в своей совестливости многие из них стали стесняться своего происхождения. Результат нам известен. Тысячелетняя Россия была разрушена и сползла по кровавым склонам гулаговского котлована.

Мы не могли не вспомнить о русских офицерах германского корня, ибо на богатырских пирах у ласкового князя Владимира можно было встретить не одних только представителей славянского корня. Да и сами князья еще живо помнили свое германо-варяжское происхождение.

Славянофилы не могли понять, что Москва создала флот и построила Петербург. К ликованию всех тайных врагов России они сеяли раскол и рознь между Москвой и Петербургом. Они не хлебнули изгнания, горя и крушения России, как маститый историк церкви А.Карташов, которому понадобилось отрезвление Гулагом, чтобы в эмиграции написать: «С и н о - д а л ь н ы й п е р и о д – с л а в а и г о р д о с т ь р у с с к о й ц е р - к в и».

Константин Аксаков верно оценил Илью Муромца как собирательный образ русского народа. Но в каждой его строке уже дышит партийный социальный подход, когда он безмерно педалирует крестьянское происхождение Ильи Муромца и гасит богатырей из бояр. Перед нами страшный еретический раскол языческого идолопоклонничества перед так называемым «народом» в ущерб социальным сословиям и на погибель государства. Эта позиция, увы, станет доминантой русской общественной жизни. Ее подхватят и хитрые «западники». Потому Гулаг был неминуем.

Русские императоры, которых почти всех рано или поздно прославят, короновались в национальном святом и священном Преображенском мундире, не любили ни западников, ни славянофилов, которых всегда тайно поддерживали враги России, И те и другие были, по сути, цареборцами. Историк С.М. Соловьев мудро заметил:

«Никогда ни один народ не совершал такого подвига, какой был совершен русским народом в первой четверти XVIII века».

Этот подвиг был совершен под водительством царя Петра I и этот же подвиг привел в тихое смятение тайных и злейших врагов России. В Англии встревоженной были созданы школы клеветников для дегероизации Петра, приписывая ему любые пороки. Самое трагикомическое, что клевета была особенно хорошо усвоена прекраснодушными и слабыми на головушку русскими дворянами. Теперь на Петра I клевещут лжепатриоты и православные оборотни. Грязные души легко усваивают эту ложь и пачкая святого Государя вырастают как бы из своего ничтожества. Между тем монархизм краеугольный камень Православного вероучения. Всякий хулящий Петра I есть грязный еретик, а устами еретиков, как учат Святые Отцы, всегда говорит дьявол.

Император Петр придал «Русскому Воскресению» настолько мощный импульс, что даже после двадцати двух лет гулаговского геноцида и палачества и гибели Царской Семьи войну 1941 года успели возглавить бывшие императорские драгуны и витязи Господни.

24 июня 1945 года из Спасских ворот Кремля вылетел всадник – это был маршал Жуков, дважды Георгиевский кавалер и императорский драгун. Навстречу ему на вороном коне выехал маршал Рокоссовский тоже Георгиевский кавалер и императорский драгун. В «параде д е й с т в у е щ е й армии» по Красной площади под июньским дождем маршировали бывшие царские всадники в генеральских эполетах введенных после Сталинграда генералы армии Иван Тюленев и Александр Горбатов – оба как и Илья Муромец и Жуков деревенщики. У императорского драгуна Тюленева 4 георгиевских креста – полный бант. Унтер-офицер Горбатов (о нем Сталин пошутил: «Горбатова могила исправит») за всю жизнь не выпил ни одной рюмки спиртного, ни разу не закурил и не произнес ни одного матерного слова даже во время пыток в Гулаге.

В строю победителей на Красной площади маршал Василевский (штабс-капитан) и Говоров- поручик. Все военачальники Советской Армии, все до единого были подготовлены и обучены бывшими офицерами еще императорского призыва. Это же относится ко всем корабелам и ракетчикам пославших Гагарина к звездам.

Войну выиграло в 1945 году и послало в космос ракеты государство, созданное витязем Господним Петром Великим, Отцом Отечества. Атомный флот создавали они же. Академик А.Александров считавшийся «отцом атомного флота», гроб которого был накрыт Андреевским флагом, подростком сбежал в Белую армию и получил в боях три Георгиевских креста.

* * * *

 

 

У самого «Синего моря» (так былины называют море Азовское) стоит богатырская застава. На заставе той атаман Илья Муромец; податаманье Добрыня Никитич, есаул – Алеша Попович. Это несменяемая стража Русской земли более тысячи лет.

Когда адмирал Колчак занял Екатеринбург в Ипатьевском доме нашли детское одеяло на котором было вышито слово «Атаман». Оно принадлежало Цесаревичу Алексею Божиему витязю и последнему Верховному атаману всех казачьих войск России. По рождении цесаревич Алексей получил офицерское казачье звание хорунжего. Крестил его батюшка Иоанн Кронштадтский. За всю историю казачьих войск после Петра Великого только два человека стали шефами сразу двух казачьих полков – это императрица Екатерина II и ее тайный супруг светлейший князь Потемкин Таврический.

Перед насильственным отречением святого императора Николая II , к февралю 1917 года цесаревич Алексей, награжденный боевой медалью был шефом трех казачьих полков. Считаем обязательным упомянуть эти три боевых полка витязей Пояса Богородицы, как издавна называли границу русского государства.

•  Нерчинский Его Императорского Высочества Наследника-Цесаревича Алексея Николаевича казачий полк Забайкальского казачьего войска. Командир генерал, барон Н.Врангель.

•  1-й Оренбургский Его Императорского Высочества Наследника-Цесаревича Алексея Николаевича казачий полк Оренбургского казачьего войска. Отличился в 1914 году в Галицийском сражении.

•  1-й Волгский Его Императорского Высочества Наследника-Цесаревича Алексея Николаевича казачий полк Терского казачьего войска. Это войско издревле было оплотом Кавказской Руси наряду с Донским и Кубанским войском.

Три перечисленных полка, как и рассказ о былинных богатырях должен бы фигурировать в хрестоматиях всех 60 тысяч школ России.

Говорят «казаки создали Россию». Они ее и создали и берегли. Сколько бы не было видов вооруженных сил в других странах, у России всегда на один вид было больше – на казачество. Сегодня на охрану Российской границы ежедневно выходит 11 тысяч пограничных нарядов. Раньше их место с большим успехом выполняли казачьи войска от Дуная до Амура.

Казаки были востребованы Богом на охрану русской жизни и рубежей, потому что ни у одного народа на Земле не было такой протяженной и такой опасной границы и такой религиозной миссии в мире. Главным героем войны 1812 года в глазах народа был не Барклай де Толли, ни любимец Суворова князь Багратион и даже не Кутузов. Главным героем на войне был атаман Матвей Платов, которого народ воспринимал, как своего полномочного представителя на Отечественной войне с «двунадесят язык» Весь грозный 1812 год народ выразил в четырех коротких строках из которых мы поймем как складывались в великих переживаниях былины.

Ах ты, матушка Расея,

Святорусская земля,

Свет Уральска сторона –

Жисть Платова казака.

Россия встретила 1917 год одиннадцатью казачьими войсками. Когда смертельная опасность нависала над Святой Русью, а быть в составе казачества стало смертельно для жизни, именно тогда казачьих войск стало на три больше. Это движение народа издревле называли «показачиванием» в противовес палаческому «расказачиванию». И сейчас где бывает особенно тяжко народу, там вырастают, как по волшебству казаки в национальной военной форме с наплечными ремнями.

В Георгиевском зале Кремля на главном барельефе зала воинов только два воина изображены ? и оба казаки – Ермак и Платов – два Витязя Господних.

В минуты страшных испытаний народ приникает к своим истокам, родникам и преданиям. Видимо так родилось в трагический 1915 год, когда Государь Император Николай II , наперекор своему окружению, возглавил отступающую армию, в тот год в октябре в журнале «Огонек»,в №42, появилось стихотворение «Завет» под таинственным псевдонимом «Гемма». Неизвестный автор в простом, глубоком и чистом стихотворении отразил, военной порой, дух этой книги, которая названа «Дозор русистов». Пусть оно замкнет повесть о многовековом родном дозоре.

ЗАВЕТ

Храните чистоту и блеск родного слова

И самобытную свободу языка –

Речь чистая величия народного основа,

Связуя в целое минувшие века.

 

В ней слово каждое полно глубокой тайны

И говорит о том, как создался народ:

Ея извивы, звуки – не случайны

В них эхо гор, равнин, лесов и вод.

 

Они подвластны тем незыблемым законам,

Которые, как путь, природа ставит нам.

В родных преданиях – минувший смотр временам

Войне и миру, нравам и богам.

 

В них словно в зеркале, чудесно отразился

Духовный рост страны, заветный идеал,

И только тот народ великим сохранился,

Который речь свою берег и не пятнал!

Гемма.

Витязи Господни, со времен апостола Андрея, покровителя Руси, и митрополита Иллариона духовного вождя России, стояли на родных рубежах, а значит на защите и родного языка; стало быть они духовные русисты, вместе с учителями русского языка и словесности сегодня, вместе с филологами вузов и всеми святыми и воинами великого русского царства.

 

 

БОГАТЫРСКОЕ ПОСЛУШАНИЕ

 

ПОЕДИНОК

 

Противу Москвы и славянских кровей

На полную грудь рокотал Челубей,

Несясь среди мрака.

И так заливался: - Мне равного нет!

- Прости меня, Боже, - сказал Пересвет, -

Он брешет, собака!

 

Взошел на коня и ударил коня,

Стремнину копья на зарю накреняя,

Как вылитый витязь!

Молитесь, родные, по белым церквам.

Всё навье проснулось и бьет по глазам.

Он скачет. Молитесь!

 

Всё навье проснулось – и пылью и мглой

Повыело очи. Он скачет слепой!

Но Бог не оставил:

В руке Пересвета прозрело копье –

Все видящий глаз озарил острие

И волю направил.

 

Глядели две рати, леса и холмы,

Как мчались навстречу две пыли, две тьмы.

Две молнии света –

И сшиблись… Удар досягнул до луны!

И вышло, блистая, из вражьей спины

Копье Пересвета.

 

Задумались кони… Забыт Челубей.

Немало покрыто великих скорбей

Морщинистой сетью.

Над русскою славой кружит воронье.

Но память мою направляет копье

И зрит сквозь столетья.

 

Юрий Кузнецов

1983 г .

 

Подвиг богарыря-монаха и боярина Александра Пересвета пронзил века, как и подвиг боярина-монаха Андрея Осляби.

Накануне 1917 года их имена носили русские броненосцы. Они и сейчас наши родные современники. Но ни жертвенное служение Пересвета и Осляби, ни великий акт пославшего их на бой Преподобного Сергий мы до сих пор не осмыслили, и эта духовная боязливость стоила нам катастрофы 1917 года и позорного «февраля», когда, по замечанию современника событий архимандрита Константина Зайцева, «наше Отечество оказалось низвергнутым в бездны сатанинские с самой кручи величайшего в нашей истории общественно-политического подъема».

Напомним еще раз, что от святого князя Владимира и до погрома Руси батыевыми бандформированиями, за 250 лет русскую церковь (кроме кратких правлений митрополитов Иллариона и Климента) возглавляли византийские митрополиты. Ни один из них не помыслил бы послать в бой, даже против чужеземцев, ни одного русского монаха. Сделать из монаха воина и национального героя? У них и в митрополии это не было принято, за что они и поплатились гибелью империи и Царьграда. Решиться на такое мог только величайший из духовных вождей Руси – преподобный Сергий Радонежский. Он этим актом ломал лукавую и боязливую византийскую традицию, но не был понят потомками, за что те и были наказаны катастрофой февраля 1917 года.

В чем смысл дерзновенного акта преподобного Сергия? Святой боярин Сергий, игумен Русской земли, провидел будущие битвы своих соотечественников. В этих будущих сражениях такие воины-монахи, как Пересвет и Ослябя, могли быть епископами и в доспехах возглавлять полки монахов-воинов во всех сражениях с насильниками и супостатами. Преподобный Сергий создал прецедент, пример, которым могли руководствоваться все священнослужители, и в том числе епископы, в смертельный для Отечества час. По сути, если бы засадный полк Куликова поля состоял из монахов,- где два монаха-богатыря, там могут быть и четыреста, и пятьсот ,- а воевода Боброк был бы еще и епископом, то сегодня все Поволжье, Кавказ, Прибалтика, да и Польша вместе с ними были бы строго православными и русские солдаты не гибли бы до сих пор на рубежах России.

Двухсот лет мирного миссионерства за дворянский период после Петра I было бы достаточно, чтобы солнце православия просветило эти земли. Кавказ и так горел куполами православных храмов уже в Средние века. Тогда же Прибалтика была крещена русскими.

Поистине, какова вера – такова судьба.

Вряд ли кто-либо сомневается в том, что великий мастер русского слова митрополит Илларион может и должен быть назван первым русистом нашей истории. Но откуда черпал свой пассионарный оптимизм и наступательных дух Ларион, как называл его народ. Скандинавы называли Русь «Гардарика», что значит страна городов. В век призвания Рюрика на Руси уже насчитывалось несколько десятков городов, отмеченных в договорах князя Олега с греками и подтвержденных летописями через столетие. Эти города и сейчас здравствуют.

Но в ту пору они не были городами в нашем понимании. Это укрепленные остроги – крепости. В этих твердынях жили князья с дружинами, бояре, гости-купцы. Стояли они на берегах полноводных рек и синих рыбных озер, обширных, как море. Между городами шумели широколиственные леса коренных русских пород – дуба, липы, клена с сосновыми борами и елями. Страна была просторная, вольная и людная. По рубежам стояли богатырские заставы.

От края до края Русь уже веками озвучена эпическими песнями молодого народа, дух которых вобрал Илларион. Народ не мог не откликнуться на молодецкие подвиги витязей песнями. Страна только ждала духовного вождя. Им и стал Илларион. Он и дружинные витязи станут первыми русистами. И монаха Лариона и витязей Господних объединяла общая сверхмиссия на земле – быть словом, песней и оружием, иммунной стражей окруженного врагами родного народа.

Термин «русисты», мирно бытовавший до начала XX века в академических кругах для обозначения ученого специалиста в области русского языка, получил неожиданно в наше время боевую окраску. Сначала русистов-филологов стали забирать в застенки карательных органов, признав за знатоками русского языка опасную политическую роль.

В новейшей истории термин «русисты» вновь попал в тайный политический оборот с новым значением. Новый смысл придал термину «русист» начальник КГБ на протяжении 10 лет Андропов. До него никто после 1917 года не управлял так долго КГБ, этим детищем Дзержинского, бывшего, кроме того, и главным редактором журнала «Красный террор». Глава Лубянки в 1981 году написал секретную записку в Политбюро ЦК КПСС о нарастающей опасности русского патриотизма, который Андропов называл «русизмом». На следующий год после смерти Брежнева Андропов возглавил страну и все рычаги борьбы с «русистами» попали в его руки.

Секретная записка в 1994 году увидела свет. Называлась она «Об антисоветской деятельности Иванова А. М. и Семанова С. Н.».Анатолий Иванов был известный романист и главный редактор «Молодая гвардия». Сергей Семанов – литературовед и публицист, убежденный патриот. В записке Андропов не называет своих оппонентов ни националистами, ни патриотами. Позднейшие критики зря иронизировали по поводу неуклюжего термина «русисты», употребленного Андроповым. Но в данном случае Андропов был умнее своих критиков. На самом деле многоопытный шеф Лубянки правильно употребил термин. Во-первых, он хорошо знал тех, кому адресовал записку. Во-вторых, можно назвать кого-то русским патриотом или русским националистом, а вот «русский русист» не скажешь. Русист он и есть русист и больше никто.

Элемент некоторого смятения присутствовал в записке начальника КГБ. Он был убежден, что последних русистов он упрятал в застенок в 60-х годах, замуровав в десятилетней одиночке самого выдающегося диссидента и витязя Господня Игоря Огурцова, главу созданной в Ленинградском университете «Всероссийского социал-христианского союза освобождения народа», поставившего себе цель, ни много ни мало, свержение Советской власти. Это был юношеский максимализм чистой воды. Огурцов провел в тюрьмах, лагерях и ссылке более 20 лет – больше любого диссидента после смерти Сталина.

Андропов был в 1980 году еще всемогущим главой Лубянки, когда ряд западных стран свое участие в Олимпийских играх в Москве ставили в зависимость от освобождения Огурцова, этого неисправимого русиста, по мнению Андропова.

Огурцов и в лагерях держался с императорской осанкой, не давал спуску никаким уголовникам и был всегда символом дворянской чести. Остальные заключенные невольно прониклись благоговением к Огурцову и его соратникам, сидевшим вместе с ним. Однажды, когда Огурцов со сторонниками вышли на прогулку, все зэки, не сговариваясь, сняли перед ними шапки. Это, пожалуй, единственный случай в истории как русской, так и советской арестантской системы признания зэками морального превосходства над ними политических заключенных.

Автор этих строк учился на одном курсе Восточного факультета Ленинградского университета с Игорем Огурцовым и его заместителем по партии Михаилом Садо и был дружен с ними, а потому хорошо представляет себе степень морального воздействия этих благородных юношей даже на заключенных. Огурцов и Садо уже при выпуске из школы имели первые взрослые разряды в спорте: Огурцов в фехтовании на рапирах, Садо – в греко-римской борьбе. Сейчас Михаил Садо работает в Петербургской духовной академии, а Игорь Огурцов возглавляет международный фонд «Милосердие», в эмблеме которого изображена святая Ксения Петербургская на фоне Петропавловского собора. Он же не так давно был удостоен медали РОВСа (Российского общевоинского союза), Ордена Белой Армии, созданного в эмиграции бароном Врангелем.

Именно эти русисты не давали покоя Андропову, хотя разрекламированные диссиденты из «демократов» ни разу в своих интервью не произнесли фамилии русиста Огурцова.

Сергей Семанов после публикации записки Андропова написал книгу «Юрий Владимирович. Зарисовки из тени» (М. Столица. 1996). Так или иначе термин «русисты» получил новое осмысление, новую жизнь и новую глубину.

Теперь, в XXI веке, чтобы строить на правильных и прочных основах новую Россию, необходимо уважительно, по-сыновнему, но трезво и строго осмыслить духовное наследие, оставленное предыдущими поколениями. Прежде всего необходимо пересмотреть свое отношение к присущему русской литературе, историографии и вообще всей общественной мысли обличительному пафосу и самоуничижению. Ключевский с его непристойным отношением к Петру Великому, Отцу Отечества, даже не скрывал прикладного, политического характера своих трудов. Не случайно среди его любимых учеников был такой скорпион, как Милюков, которого безуспешно пытались казнить в эмиграции русские офицеры. Упор у этих историков делался не на солидарность русского народа и его сословий, а на раздоры, междуусобицу и вероломство князей. Миролюбивые и братские поступки князей и их съезды почти не упоминались. Не выявлялся всепронизывающий вечевой строй русской жизни, дух всех ее городов( а не только Новгорода и Пскова) и всех сел с их сходами. О церковных соборах сообщалось глухо и нехотя. Боярская Дума (парламент) принижалась. Святые подвижники, духовные вожди народа становились как бы явлением второстепенным. На таком фоне и при подобном разрушительном задании всеми почти историками было просмотрено становое явление всей русской истории, а именно деяния святых богатырей, которых народ повсеместно чтил и называл Божиими людьми.

Еретическое и языческое идолопоклонство перед т.н. народом, внедренное извне для раскола русского государства, «народа», из которого хитро исключались все остальные сословия, привело к жутким перекосам, краху государства и кровавому ГУЛАГу. Будем помнить, что открытая война европейским государствам была объявлена еще в 1848 году публикацией Коммунистического манифеста, который найдет особо ръяных последовпателей в апостасийной несчастной России, образованная прослойка которой к тому времени уже начала изменять вере отцов. И это еще при жизни Гоголя и автора гимна-молитвы русского народа Жуковского да в царствование великого змееборца Николая I , который разогнав картечью мятеж декабристов, готовивших истребление царской семьи, вплоть до детей, уже в то время, и тем самым отодвинул ГУЛАГ на столетие, став, в сущности, творцом великого пушкинского века русской культуры.

Ядро Божиих людей поставляла боярско-дружинная среда, что было невыносимо для разночинных ратриг-семинаристов и детей вчерашней дворни. Против этих «угнетателей народа» уже тогда велась тотальная, тайная и беспощадная война либералов всех мастей (и западников, и славянофилов), война всеми средствами – заговорами, пером и вскоре бомбами.

Когда Преподобный Сергий благославлял на битву с ордой своих монахов-бояр Александра Пересвета и Андрея Ослябю, он, сам боярин, хорошо знал, не только по семейным преданиям, о многовековой традиции на Руси любимцев всего народа витязей Господних идти в сражение под знаменем Христа.

Без религиозного подвижничества русских богатырей невозможно объяснить такое глубокое, органическое и спасительное явление русской жизни, как казачество и весь корпус русских былин.

Говоря о богатырях-монахах Куликова поля боярах Александре Пересвете и Андрее Ослябе невозможно умолчать о возвышенной и трагической фигуре витязя Господня боярина Михаила Бренки. Его предком был правнук Оттона, курфюрста Люнебургского – Вильгельм Люнебургский. В приложении к гербу Челыщевых о нем сказано, что в лето 6745 ( 1237 г .) он прибыл в Россию к князю Александру Невскому. «А на Невское побоище ( 1240 г .) приехал из немецких полков служить из Люнебургской земли

 

муж честен, именем Вильгельм». В Великом Новгороде он крестился в православную веру и принял имя Леонтий… Праправнук сего Леонтия, Михайло Андреевич Бренко, был у Великого князя Дмитрия Ивановича боярином.

Летописи повествуют, что в утро битвы князь Дмитрий Иванович в последний раз объехал полки, воодушевляя воев. «Укрепив полки, князь снова вернулся под свое знамя чермное и сошел с коня и на другого коня сел, и сбросил с себя одежду царскую, и в другую оделся. Прежнего же коня своего отдал Михаилу Андреевичу Бренку и ту одежду на него воздел, ибо любил он его сверх меры, и знамя свое чермное повелел оруженосцу своему над Бренком держать…».

Оставив при знамени двойника, он мог безопаснее исполнять роль главнокомандующего и появляться в местах особо горячих схваток, вдохновляя ратников своим присутствием. Никоновская летопись сообщает, что ордынцы главное внимание обращали на Бренко и «великий стяг Великого князя подсекоша и наперсника его любимого Михаила Андреевича Бренка убиша».

Так погиб за други своя и за землю Русскую боярин-смертник и витязь Господень Михаил Бренко.

Известный исследователь русского быта Д. А. Ровинский писал в книге «Русские народные картинки», вышедшей в 1960 году: «Сколько раз случалось мне в былое время слышать чтение об этом побоище в простонародьи. Читает полуграмотный парень чуть не по слогам: «Брат-цы, пос-то-им за зем-лю рус-скую… -ря-дом ле-жат кня-зья Бе-ло-зер-ские… -у-бит… у-бит…» Кажется, что тут за интерес, а все, как один, - и старый, и малый – навзрыд плачут».

По историческим меркам, то, что описывает Ровинский, случилось вчера. Но казенщиной и юбилейными датами что-то отшибло у нас. Не только Куликовскую битву, но даже сражения с нацизмом мы воспринимаем, порой, как чужеземцы.

Атеизм – это неверие. А неверие есть неверность, то есть прямая измена. Левый – это предатель родных устоев – всего самого святого – «Апостат» - говорят в церкви, что значит «отступник». Другие это именуют сатанизмом.

Боярин Михаил Бренко, как и его друг князь Дмитрий Иванович, как павшие князья Белозерские и тысячи других ратников, не ведали сомнений. Ибо, как писал святитель Игнатий Бренчанинов, офицер пушкинского круга, чей предок бился на Куликовом поле, в письме к витязю Господню генералу Муравьеву-Карскому:

«ГДЕ ВЕРА, ТАМ НЕТ НИ ПЕЧАЛИ, НИ СТРАХА. ТАМ МУЖЕСТВО И ТВЕРДОСТЬ, НИЧЕМ НЕ ОДОЛИМЫЕ».

Вот почему Петр I за совращение православных в иную веру установил смертную казнь, как отмечает известный историк церкви Поселянин. Сам св. Игнатий в «Аскетических опытах» отмечал, как будто наказывал всем руководителям России и простым мирянам:

«ОТ РАЗВИТИЯ ИДЕЙ ПРАВОСЛАВИЯ И ОТ ТВЕРДОСТИ В ПРАВОСЛАВИИ ЗАВИСИТ ЭНЕРГИЯ НАРОДА НАШЕГО, САМОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ ЕГО ДУХА».

Как же могло случиться, что богатырская тема защитников Руси, самое поэтическое явление в русской истории, оказалась не раскрытой и тем самым народ и его юношество оказались буквально обкраденными? Исчерпывающий ответ на этот вопрос дает самый великий и почти забытый русский историк Иван Забелин (1820-1909) – создатель Исторического музея в Москве и более двадцати лет его руководитель. Вот его слова, которые можно назвать вещими: «Всем известно, что древние, в особенности греки и римляне, умели изображать в своей истории лучших передовых своих деятелей не только в исторической, но и в поэтической правде. Они умели ценить заслуги героев, умели различать золотую правду и истину этих заслуг от житейской лжи и грязи, в которой каждый человек необходимо проживает и всегда больше или меньше ею марается. Они умели отличать в этих заслугах не только реальную и, так сказать, полезную их сущность, но и сущность идеальную, то есть историческую идею исполненного дела и подвига, что необходимо и возвышало характер героя до степени идеала.

Наше русское возделывание истории находится от древних совсем на другом, на противоположном конце. Как известно, мы очень усердно только отрицаем и обличаем нашу историю и о каких либо характерах-идеалах не смеем и помышлять. Идеального в нашей истории мы не допускаем. Какие у нас были идеалы, а тем паче герои! Вся наша история есть темное царство невежества, варварства, суесвятости, рабства и так далее. Лицемерить нечего, так думает великое большинство образованных русских людей.

Ясное дело, что такая история воспитывать героев не может, что на юношеские идеалы она должна действовать угнетательно. Самое лучшее, как юноша может поступить с такой историей, это совсем не знать, существует ли она. Большинство так и поступает…

Но не за то ли самое это большинство русской образованности несет, может быть, очень справедливый укор, что она не имеет почвы под собой, что не чувствует в себе своего исторического национального сознания, а потому умственно и нравственно носится попутными ветрами во всякую сторону.

Действительно, твердой опорой и неколебимой почвой для национального сознания и самопознания всегда служит национальная история. Не обижена Богом в этом отношении и русская история…»

Это пространственное извлечение заслуживало быть приведенным здесь в полном объеме, ибо суждение выдающегося историка, тяжело переживавшего террор бомбистов и бесчинства смуты 1905 года, есть не частное мнение историка, а по существу национальное задание на ближайшие столетия для всех историков, мыслителей, писателей, режиссеров и всего журналистского сообщества и прежде всего государственных мужей.

Прав историк, «не обижена Богом в этом отношении русская история», но после Державина, Сергея Аксакова и Пушкина одержимые бесовским обличением писатели и историки не осмыслили доордынский героический период родной истории, когда окончательно сложился русский характер, судя по деяниям богатырей и былинам.

Немцы в лице мыслителя и музыканта Рихарда Вагнера дождались национального певца. Он деяниями героев одухотворил германцев. По Вагнеру, современник Ильи Муромца и автора «Слова о полку Игореве» император Фридрих Барбаросса наследник эпического Зигфрида, и германский мессия. Вагнер писал, что когда пресекалась династия Каролингов, духовная связь с Нибелунгами перешла к отважному и мудрому Барбароссе. Он возглавил третий крестовый поход на Восток против вождя мусульман курда Саладина, захватившего Иерусалим. В этом походе император Фридрих погибнет. Участник похода в Палестину рыцарь-поэт Вольфрам фон Эшенбах напишет поэму «Парсифаль», которая станет национальной духовной программой для поколения Бисмарка, которого тоже считали потомком героя Зигфрида.

В древнем Киргейзере у подножия своего замка спит император Барбаросса. Величественную статую его соорудили при императоре Вильгельме I и канцлере Бисмарке. Тут же, по преданию, спрятан клад Нибелунгов. Рядом с Фридрихом меч, которым был сражен Дракон.

В этом XII веке русская земля была осчастливлена подвигами великих витязей. Богатырь Владимира Мономаха, будущий игумен Даниил служил Богу мечом, как и святой Илья Муромец, как сын ростовского попа Алеша Попович и боярин Добрыня Никитич в образе витязей Господних и любимцев всего русского народа. Добрыня и Алеша – змееборцы – их мечи сносили голову Змию.

Художник В. Васнецов задумывал картину «Три богатыря» как новую икону. Три всадника богатырски служат Церкви и Отечеству. Их религиозный и воинский дух сделали их национальными наставниками народа.

Царь Петр с первого дня коронации в десять лет начал религиозно-богатырское служение Руси. Уже тогда вся Россия была наслышана о необыкновенном уме и способностях юного царя. Впервые он проявил характер в 1682 году во время знаменитого диспута о вере со старообрядцами в Грановитой палате. Когда стрельцы-староверы разбушевались и бросились мять бока своим противникам, не внимая призыву к порядку царевны Софьи, с трона вскочил десятилетний царь – Петр. Выглядел он как 14-15-летний отрок. Сверкая глазами, Петр повелительно крикнул:

- Пока венец этот на голове моей и душа в теле не позволю никому восставать на истинную нашу церковь и правую веру… Я сам называю ее матерью и верую, что она правая… И всем повелеваю так веровать!

Обратившись к священнослужителям, отважный царь-отрок пристыдил их:

- Что молчите? Чего испугались?

В тот же год юный царь стал сколачивать свою «потешную» гвардию. Он сразу постиг, что защитить себя, мать и царство он сможет только сам.

До этого часа XVII века русская богатырская традиция ни разу не прерывалась. После святых Бориса и Глеба мы твердо помним богатыря-игумена Даниила ( XI в.), Преподобного атамана богатырской заставы Илью Муромца ( XII в.), жертвенного витязя Евпатия Коловрата и святого князя Александра Невского ( XIII в.), святого князя Дмитрия Донского ( XIV в.), князя Даниила Холмского – победоносного воеводу века, любимца московского духовенства, отличавшегося личным мужеством в битвах ( XV в.), атамана Ермака князя Сибирского, прославленного церковью с дружиной ( XVI в.).

Говоря о традициях богатырства, мы начали с XI века, с игумена Даниила. На самом деле следовало бы начать, как минимум, с века IX . Византийский патриарх Фотий писал: «Эти скифы рекомые Рос…» не только были готовы заключить мир с Византией после нападения на Царьград, но и выразили готовность креститься. Русь была крещена богатырем-правителем Киева Аскольдом в 860 году при содействии святых солунских братьев Кирилла и Мефодия. Сам Аскольд крестился с именем Николай.

Аскольд был вероломно убит язычником князем Олегом. Есть сведения, что церковь во имя святого Николая над могилой Аскольда поставила святая княгиня Ольга (преставилась в 969 году).

Иоакимовская летопись называет Аскольда Блаженным. Почитание его в Киеве было всеобщим. Как победитель хазар и отважный воин Аскольд был любим народом. Не потому ли так широко укоренилось на Руси почитание святого Николая?

И вот наступил век Петра Великого. До него мы перечисляли богатырей, ставших духовными вершинами своего века, принявших перед кончиной схиму. В каждом веке с ними служили тысячи доблестных православных подвижников.

И царь Петр неотделим от своей гвардии. За год до конца XVII столетия (век, который наши глуповатые книжники-историки относят к Древней Руси) Петр заложил по своим чертежам корабль с многозначительным именем «Гото Предестенация» (Божье Предопределение). К этому времени у царя-карабела в Преображенском полку четыре тысячи отборных и обстрелянных в Азовских походах богатырей. Ядро поставляют дворяне. Все солдаты царя навсегда освобождаются от крепостной повинности. Вместе с семеновцами гвардия Петра I создает невиданный в мировой истории русский век. Гвардейцы Преобразователя выполняли в походах роли пушкарей, гренадер, мушкетеров, морской пехоты, судовых команд. Они стали первыми моряками регулярного флота. Между боями гвардейцы решительно и расторопно выполняли труднейшие поручения Государя по управлению государством.

До 1917 года Преображенский полк располагал катерной ротой с 18-весельной шлюпкой «Потешный». Они ходили под Андреевским флагом. Команда носила матросскую форму с красными воротниками, с черными ленточками и надписью на бескозырках «Потешный». Такой гвардии и такой страны не знала история. Петр Великий с помощью гвардии выковал имперский доспех для Святой Руси. Петр-исапостол (равноапостольный) верил, что с помощью Преображенского полка Бог доверил ему перековать русскую душу в битвах и трудах, и преобразить Россию, а потом и весь мир. Сделать это он был намерен, став личным примером для подданных, проявляя исключительную честность, отвагу и трудолюбие. Так град Преображенск-на-Яузе стал в XVII веке духовной столицей мира. Преображение Господне – любимый праздник царя. Петр I знал, что этот религиозный праздник отмечает только Православная церковь, а из всех православных церквей он особенно почитаем русской. В 1770 году Петр I утверждает полковое знамя преображенцев. На знамени - сам юный царь, принимающий от Всевышнего меч и надпись: « БОГ ПРЕПОЯСЫВАЕТ МЕНЯ СИЛОЮ И УСТРОЯЕТ МНЕ ВЕРНЫЙ ПУТЬ».

Петр I продолжил религиозное служениие Руси. После Полтавской победы он войдет в Москву в мундире Преображенского полка и в прострелянной в бою треуголке. Каждый год царь-герой отмечал полтавскую годовщину в преображенском мундире и прострелянной треуголке. Двести лет в этом мундире будут короноваться русские императоры. Полтавскую победу Петр I с глубочайшим смыслом назвал РУССКИМ ВОСКРЕСЕНИЕМ.

С той победы русские гвардейские мундиры становились православной национальной одеждой россиян. В тот день под Полтавой Петр I был, по вещему определению Пушкина, «весь, как Божия гроза!».

Но Петр и его богатыри не дождались русского Вагнера. Вместо этого против него на Западе были созданы целые школы клеветников. У нас особенно усердствуют против Преобразователя «православные» оборотни, косящие под патриотов. Историк Иван Забелин сверхактуален. Мы не только «не умели различать золотую правду и истину этих заслуг от житейской лжи и грязи», но еще сладострастнее смешивали истину с ложью. Результат известен.

Витязь-монах Александр Пересвет есть первообраз всех всадников русского героического тысячелетия до последнего русского всадника тысячелетия Георгия Жукова, принимавшего в 1945 году на белом коне парад гвардейцев-победителей. Петр Великий, Отец Отечества, незримо присутствовал в прострелянной треуголке и преображенском мундире в тот дождливый июньский день на Красной площади. Преображенский мундир стал святым одеянием, подтверждаемым святым коронованием и символом имперского доспеха Святой Руси. Цари короновались в этом мундире и в нем же погребались. Только император Николай I просил похоронить его в мундире лейб-гвардии Атаманского полка, ибо среди предателей-декабристов не было ни одного казака.

Русские витязи Господни несли тысячу лет богатырское послушание в поле. Из этого движения выросло казачество как форма религиозного послушания в дозорах, заставах и станицах. Императорский драгун маршал Жуков носил имя Змееборца Георгия.

Лаврентий Берия руководил после войны атомным проектом, имея под своим началом половину производств страны и всех «зэков» как рабскую силу. Но даже при своем сверхмогуществе он испытывал со времен войны смутное беспокойство. После Парада Победы 24 июня 1945 года со стен мавзолея он зримо убедился в рождении исполинского нового фактора русской военной силы в жизни государства. После парада и тоста Сталина за русский народ Берия то и дело невзначай ронял, как бы проговариваясь: «Уж эти мне военные».

Наступит час, и Змееборец Георгий Жуков арестует всесильного Берию, наводившего ужас на страну и на высшую номенклатуру. Величайший полководец всех времен (он спас Ленинград и Москву, окружил армию Паулюса в Сталинграде и взял Берлин) Жуков в 1953 году с металлом в голосе произнесет в Кремле: «Берия, ты арестован». Кроме него ни один человек в стране не мог бы совершить этого подвига. Жуков вывез Берию из Кремля в надежное место и там мог бы словами Ильи Муромца, пленившего страшного Соловья-разбойника, сказать, а теперь

Пошипи, Змей, по-змеиному,

Зареви, зверь, по-туриному.

А на самом деле Георгиевский кавалер и маршал Победы собственноручно срезал маршалу заплечных дел Берии на брюках все пуговицы, и оставил его там поддерживать штаны. Деяние вполне былинное. Эпическое время еще длится на Руси, пока живы, и действуют царские всадники.

Георгий Жуков – величайший русак XX столетия после гибели царской семьи. Он сам признавался, что при иных обстоятельствах мог оказаться в Белой армии. Однако Провидение берегло его для другой миссии. Звезда Жукова взойдет в 1940 году в Монголии, когда он, окружив, разгромил японскую армию, использовав в том сражении больше всего танков одновременно за всю историю войн. Так Жуков с помощью Сталина создал, условно говоря, русский период в Отечественной истории после 1917 года, длившийся пятьдесят лет (1941-1991). Этому русскому периоду не смог помешать твориться даже Хрущев, как ни куролесил десять лет. Даже «ленинский ЦК» - полновластный хозяин страны – вынужден был до поры терпеть этот русский фактор, рожденный на полях кровавых битв. В войну в 1941 году вступила Красная армия, из Берлина вернулась, по-существу, Русская армия. Это явление красноречиво признал Сталин, подняв после Парада Победы на Красной площади тост за русский народ.

Такие фигуры, как Сталин и Жуков не могут быть поняты даже в контексте своего столетия, а только в масштабе русского тысячелетия.

После смерти Сталина ( 1953 г .) на власть реально претендовали трое – Маленков, Берия, Хрущев. Маленков был вторым после Сталина в иерархии власти. Он был из дворян и кончил жизнь псаломщиком. Берия был пугающе одиозен даже для «ленинского ЦК», всевластного хозяина страны. Без поддержки Аппарата каждый из них политически ничего из себя не представлял.

«Ленинский ЦК» убрал Берию с помощью Жукова, чтобы расчистить дорогу Хрущеву. Он был наиболее кровав из сатрапов Сталина, а потому управляем, и с атеистическим самодурством. Тысячеголовый Красный ЦК вытолкнул наверх Хрущева. Этот «ленинский ЦК» с 1917 года никогда не был даже сталинским, хотя внешне беспрекословно выполнял его волю. ЦК всегда был марксистско-ленинским, а в первые десять лет откровенно троцкистским. И это не удивительно, потому что доминирование Троцкого было повсеместным. ЦК всегда было оголтело левым и оголтело атеистическим. Сколько Сталин не сносил голов, они в ЦК отрастали вновь, пока не сжили его самого со света.

Эта система правления давно доведена до совершенства в Великобритании, о чем поведали миру английские писатели, показавшие, что страной управляют ни министры, ни премьер, ни тем более монарх. Скрытым и абсолютным хозяином «владычицы морей» всегда являются те, кто входит в несменяемый аппарат власти, по-нашему - высшая номенклатура. Они-то и тасуют и министров, и премьеров, и готовят законы. То же самое происходит и в других устоявшихся демократиях Запада.

Только «ленинский ЦК» был Красным хозяином страны. Потому после 1917 года они белые стены Кремля перекрасили в красный цвет, который живописцы называют цветом драконовой крови.

В гениальном произведении Лермонтова «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова», где витязь-купец бьется в смертельном поединке за честь своей супруги и русской семьи, есть перед боем слова: «Над Москвой великой златоглавою,

Над стеной кремлевской БЕЛОКАМЕННОЙ» перед казнью купец-богатырь Калашников «поклонился прежде царю Грозному, после БЕЛОМУ Кремлю да святым церквам, а потом народу русскому».

Поэт точно называет стену кремлевскую белокаменной, а Кремль Белым. Веками Кремль и его стены были окрашены в цвет белый, цвет святости. Иным не мог быть Кремль на Святой Руси.

Похоронили удалого купца за Москвой между трех дорог. «Пройдет мимо его могилы молодец, - пишет Лермонтов – п р и о с а н и т с я». Это слово, пожалуй, ключевое во всей песне, ибо русский народ веками чтил богатырей и пел песни о них, дабы в тяжкие минуты ему тоже приосанится.

Классическая русскамя литература XIX века не дала возможности родному народу «приосанится» ни духовно, ни нравственно, кроме «Тараса Бульбы» Гоголя и «Капитанской дочки» Пушкина. Для великой литературы это более чем скромный итог. Не приосанится ведь ищущий опоры человек от «Горя от ума».

Хрущев был бесновато-левым богоборцем. В 1957 году «ленинский ЦК» снял Жукова с должности министра обороны. Сразу же после этого «ленинский ЦК» руками кровавого клоуна Хрущева начал крушить православные храмы. «Ленинский ЦК» в данном случае выступил в качестве былинного злодея Калина-царя, который грозил, что возмет стольный град, а «Божьи церкви на дым пустит». Было уничтожено десять тысяч храмов. Под конец своих бесчинств Хрущев успел-таки взорвать Преображенский собор в Москве, в Преображенске-на-Яузе, где родилась богатырская гвардия великого Петра.

Хрущев обещал к 1980 году построить коммунизм и тогда же показать по телевизору «последнего попа». Но в 1964 году его убрали.

Безродный нынешний глава коммунистов Зюганов нахраписто и многократно оскорбляет русский народ и называет его «левым», каковым он никогда не был, кроме периодов помешательства. Даже в 1937 году после двадцати лет палаческих репрессий, убийств священников и взрыва церквей во время переписи населения более половины граждан в опросных листах исповеднически мужественно написали, что верят в Бога. Две трети солдат и офицеров во время войны с нацизмом перед боем молились Богу. Сталин все это знал, как знал и то, что Курчатов перед испытанием атомной бомбы молился в Новодевичьем монастыре перед иконой Божией Матери Одигитрии.

«Левых» народов в природе нет, хотя бы потому, что левые не выживают, а исчезают, оставляя после себя смрад.

У Воланда правый глаз мертвый, левый мерцает зеленым светом.

В правом углу висят иконы.

Правую руку подают при рукопожатии.

Левой рукой наливают палачу». Левые пути, неизбежно ведущие в погибель и проклятие» (Мф. 25.41).

Все мошеннические и воровские дела зовут "левым заработком».

На Страшном Суде праведники станут справа от Спасителя, а грешники – слева.

Даже Сталин в трагический час сказал народу: «Наше дело правое – победа будет за нами». Зюганов говорит: «наше дело левое, победа будет за нами». Увы, ему и его партии уготована участь всенародного посмешища и вечных маргиналов-неудачников.

В 1956 году Хрущев на съезде партии развенчивал Сталина, перед которым пресмыкался тридцать лет. Он не смел отказаться от воли «ленинского ЦК», потому что был самым кровавым из подручных Сталина. Как-то пришел Хрущев к Сталину, когда управлял Москвой, с расстрельным списком на пятьсот человек. Сталин говорит: «Неужели у нас так много врагов народа?» Хрущев ему: «Это мы еще не всех выявили». На руководстве Украины Хрущев то и дело просил Сталина разрешить ему перевыполнить план по расстрелам.

В том же 1956 году, когда прошел памятный XX съезд партии, обе палаты конгресса США без обсуждения единогласно приняли слова «С нами Бог!» в качестве национального девиза. За двадцать лет после Второй мировой войны в США построили четыреста новых храмов, а в ФРГ за эти же годы построили больше церквей, чем за четыреста лет до этого.

Ни в одной из пяти Конституций, принятых у нас после 1917 года не упоминается Бог. Так же, как во всех философских словарях и энциклопедиях нет слов «благородство» и «достоинство». Потому мы единственная в истории человечества страна, где люди обращаются друг к другу по половому признаку: «мужчина» и «женщина». У красного маршала-душегуба Тухачевского собаку, простите, звали «Христосик». Бывший семинарист Коба порешил этого собаковода.

х х х х х

До ордынского нашествия хана Батыя летописец отмечает, что Русь отразила 37 больших нашествий половцев. Половцы – тюркизированные кочевники-иранцы. Они тюркизированы, как и татаро-монголы, но еще не исламизированы. Кроме половецких натисков, до них еще Русь испытывала нашествия скифов, авар, торков, хазар, печенегов. Русь жила как осажденный воинский лагерь. Отсюда города, крепости и остроги, отсюда богатырские заставы и мотивы эпических песен, и характер народа, ковавшийся в сечах.

О чем же поют русские былины в веках? Что они завещают нам? Вопреки либеральной ереси «западников» и «славянофилов» о якобы исключительной праведности только простого народа (позже его назовут пролетариатом) все былины пронизывает идея братства сословий и мечта об органичной целостности народа от князя до боярина, воина, гостя-купца, священника и землепашца, как залог безопасности и процветания. Эти песни не только о мужской дружбе и отваге, они призывают к верности Христу, Отечеству, родному языку и братству. Былины рождались, как и эпические песни Запада, в военно-дружинной среде и бытовали затем во всех слоях народа, призывая к нравственной высоте, ибо Господь наш есть отец верности.

Песни возвещают о явлении в мир рожденного в трудах и сечах одухотворенного русского характера. Богатырь-боярин Добрыня Никитич, потрясенный победой Ильи Муромца над дотоле непобедимым Соловьем-Разбойником, говорит на княжеском пиру крестьянскому сыну из-под Мурома:

Гой ты первый богатырь наш киевский,

Старый Илья Муромец Иванович!

Держим все мы на тебя надежду крепкую:

Уж прими-ка ты меня, Добрынюшку,

А со мной и моего брата меньшого,

Смелого Алешеньку Поповича,

Во свои во братья во крестовые.

В этом случае витязи обменивались золочеными крестами и заключали друг друга в крепкие братские объятия. Так создавались богатырские заставы крестовых братьев за Святую Русь!

Там же Добрыня урезонивает брата крестового Алешеньку за склонность к молодецкому буйству:

Ай же смелый ты, Алешенька Попович млад!

Любо всякому могучему богатырю

По чисту полю порыскать, пополяковать,

Силой с супротивником померяться,

А с неверными за Святую Русь

Позакладывать и буйну голову,

Простоять хоть век свой на заставушке,

За сирот, за вдов, да за бедных людей.

Да не честь же, нехвала богатырю

Для ради утехи молодецкия

Проливать безвинную человечью кровь.

Пробьет час и крестовые братья святого Дмитрия Донского во главе с витязями-монахами Пересветом и Ослябой разобьют Орду, как писали летописи тогда: «И перестало время у татар. И наступило время русских». Русская новая армия Петра I во главе с крестовой гвардией дарует нам «Русское Воскресение» 24 июня 1945 года Парад Победителей примет на белом коне Георгий Жуков, самый великий воевода русского тысячелетия. По Красной площади пройдут сводные полки десяти фронтов во главе с деревенщиками-командующими. В колоннах пройдут и отборные отряды и казаков, и морской пехоты. Только один человек на параде знал, что перед ним маршируют тайные крестовые братья. Это был Сталин.

Крестовые братья сражались в Великом Афганском походе, а потом потрясли мир былинной стойкостью в Аргунском ущелье псковские десантники из шестой роты.

Родные былины поют нам о том, что русский народ никогда не был ни левым, ни красным, не болел дурью всемирности, ибо всемирность – обратная сторона бездарности, и лелеял детей, и чтил родителей, и не страдал социалистической склонностью к осквернению могил отцов.

Никита Михалков, чей отец Сергей Михалков стал автором двух гимнов державы и чей дворянский, столбовой крестовый род пятьсот лет верно служит России, сказал: « Недаром же великий Достоевский так просто и емко определил, что такое политика: «Политика – это любовь к Родине». Нужно ли что-либо добавлять к этим словам?»

А мы от себя добавим, что гимны Сергея Михалкова продолжение былинных песен Руси. Музыку к гимну написал генерал Александров, регент храма Христа Спасителя, сдававший экзамены Римскому-Корсакову и учившийся в Императорской капелле, которой руководил создатель «могучей кучки» Милий Балакирев.

Императорская певческая капелла – это нынешняя петербургская капелла имени М. Глинки, бывший хор государевых певчих дъяков. Этот хор непрерывно поет более полутысячи лет, с того дня, как он впервые запел в 1479 году при Иване III при освещении Успенского собора Кремля.

Несменяема крестовая стража русистов со времен князя Аскольда. В вечном дозоре три брата-богатыря во главе с атаманом святым Ильей Муромцем, как символ Белой Троицы и единства украинцев, русских и белорусов.

Высота ли, высота поднебесная,

Глубота, глубота – окиан-море,

Широко раздолье по всей земли!

Вернуться на главную