ТЬМА

Много веков назад было сказано: "Нельзя дважды войти в одну и ту же реку" (с). Слова эти когда-то были произнесены древнегреческим философом Гераклитом Эфесским. Жившим в V веке до Рождества Христова - тогда, когда по земле ещё ходили античные боги, а на другом конце света под деревом Бодхи постигал свою истину Будда Шакьямуни. Гераклит был первым, кто всерьёз задумался об изменчивости живой и неживой природы. А, позже, его ученик Кратил пошёл ещё дальше, сказав, что в одну реку нельзя войти и единожды. И его слова были опровергнуты лишь два с половиной тысячелетия спустя, после того, как была создана квантовая теория. Но, увы. Жизнь показывает, что, в некоторых случаях, неправ бывает даже Гераклит. И второй раз в одну и ту же реку вступить могут не просто люди, а целые континенты. Целые цивилизации могут снова броситься в ту же самую тёмную пучину, из которой когда-то смогли выплыть. Вырваться ценой невероятных жертв и неисчислимых потерь.

...Есть темы, касаться которых не хочется. Не потому, что они не интересны. Зачастую, всё бывает наоборот - они, как раз, более чем интересны и вполне захватывающи. Но вот только они - как мрачное и сырое подземелье, уходящее на бесчисленные уровни в толщу земли. Забытые и заброшенные катакомбы под древним городом. Пока ты всего лишь смотришь на поросший мхом люк под ногами - ты спокоен и рассудителен. И ты, даже, вполне живо предполагаешь, что может находиться там, за крышкой этого люка. Но если ты заходишь внутрь и спускаешься на глубину - то одному Богу ведомо, с чем ты там на самом деле столкнёшься, кого или что ты там встретишь и о чём узнаешь. А ещё лишь Господь знает, каким ты сам оттуда выйдешь и выйдешь ли вообще. Срывать пломбу с некоторых вопросов, да ещё и углубляться в них - это всё равно, что вести раскопки радиоактивного могильника. Всегда очень большой риск. Как минимум.

Но, иногда, делать это приходится. Если уж ты копнул - продолжай. И если ты сказал "А" - ты обязан сказать и "Б". Даже если произнесена эта буква была случайно и по другому поводу.



Некоторое время назад я написал текст, в котором сравнил бандеровцев с альбигойцами (еретиками тёмных веков, против которых был объявлен внутриевропейский Крестовый Поход), а само украинство - с "ересью катаров". И в ответ услышал вопросы от очень многих людей: так кем же они были на самом деле, эти катары? Те, чья историческая тень незримо стоит за спиной у бандеровцев. Те, кого современные либеральные историки именуют "добрыми людьми". И чем же они были так "добры", что против них, забыв про всё, поднялась вся средневековая Европа XIII века? Поднялась, забыв даже про отвоёвывание Иерусалима и спешно отзывая крестоносцев из Святой Земли. Почему в священной войне против них приняли участие лучшие люди своего времени, такие, как Симон де Монфор?Как выяснилось, информации на эту тему не просто мало - её, практически, нет. А та, что есть - процентов на 80 крайне тенденциозна и возводит катаров едва ли не в ранг святых. Впрочем, почему в современном европейском историческом сообществе отношение к ним именно такое, не так уж и трудно понять, глядя на современную Европу. Даже из тех крупиц объективной информации, что, всё же, удаётся отыскать под спудом средневекового молчания и современной пропаганды, картина складывается откровенно жуткая. И очень красноречивая.

Ведь это именно для борьбы с "ересью катаров" была когда-то создана Инквизиция. Да, друзья мои, вы не ослышались. Это ещё один исторический факт, который, мягко говоря, не афишируется, и о котором лично я узнал только сейчас, окунувшись в тему. "Святая конгрегация защиты веры" была создана в 1215 году в Южной Франции, уже полыхающей пожаром Альбигойской войны. И занималась она отнюдь не ведьмами, как это пытаются выставлять. О, нет. Охота на ведьм была уделом местных феодалов и малограмотных крестьян. Инквизиция же, тогда и всё последующее время своей работы, занималась одним - борьбой с ересью. И, по сути, главным её лозунгом было то же самое, что в середине XX века стало девизом борцов с гитлеровским фашизмом: "Это не должно повториться". Более того, именно после тех событий в Европе само слово "ересь" стало вызывать такой неописуемый ужас. Это сейчас, для современных нас, оно, мягко говоря, не звучит. Но вспомните исторические книги и фильмы - как это воспринималось тогда, всего какую-то пару-тройку столетий назад? А ведь предки были не глупее нас. Так почему пять веков после катаров само слово "ересь" было составом преступления, за который полагалась смертная казнь?

И почему тьма, захлестнувшая южную Европу восемьсот лет назад, является родной сестрой той тьмы, что сегодня затопила территории, охваченные украинством.

Почему наш противник - абсолютное зло.

Для того, чтобы понять настоящее - надо понять прошлое. И, поднимая эту тему, я знаю, что многие будут потрясены тем, насколько ТО прошлое похоже на ЭТО настоящее. Та эпоха, о которой мы сегодня будем с вами говорить, покоится под толстым и плотным покровом лжи и молчания. Причём, и ложь, и молчание - многовековые. То, что произошло тогда, христианская Европа хотела, попросту, забыть. Как страшный сон. Как нечто, что произошло не с ней. Не на её земле. Не с её людьми. И причиной этого желания было отнюдь не то, что в финале той кровавой духовной катастрофы целые исторические области этой самой Европы были вырезаны и заселены заново. Нет. Просто есть вещи, которые никто не хочет вспоминать. Они случаются в жизни людей. Но бывает такое и в жизни целых континентов. Именно поэтому к той эпохе долгие века не хотели прикасаться. Как к чему-то холодному, тёмному и ядовитому. Её сторонились. Её избегали. Позволяя ей обрастать ложью. Но именно в ней, во многом, находятся ключи к пониманию того, что происходит сейчас.

Что ж, приготовьтесь. Это будет увлекательное путешествие.

Для начала хочу оговорить пару моментов. Первое: я знаю, что большая часть тех, кто сейчас будет это читать, не очень хорошо настроена по отношению к католицизму, как таковому. Что ж, тому масса причин, как духовных, так и исторических. Но сейчас я вынужден просить вас от этого абстрагироваться. Потому, что не каждый враг моего недруга - мой друг. А иной раз недруга стоит и поддержать, если его противником являются адские твари, абсолютно чуждые всему, что дорого и православным, и католикам, да и большинству атеистов тоже. Ну, а второе... Я не думаю, что к катарам вполне корректно применять слово "ересь". Использую я его лишь потому, что так уж сложилось в историческом обиходе. На самом деле здесь более применим другой термин христианского богословия: "мерзость". Нечто, находящееся за гранью вообще. В принципе. А считаю я так потому, что словом "ересь" обозначаются духовные извращения внутри самого Христианства. Но вот только катары христианами не были.



Нет, они использовали Евангелие (которое крайне вольно и вполне по-еретически трактовали), да и вообще очень эффективно облекались в христианскую оболочку. Так эффективно, что даже многие из тех, кто о них пишет, в эту маскировку верят. Но я придерживаюсь иного взгляда на вопрос. В основе "ереси катаров" лежало совершенно иное учение.

Манихейство - деструктивная, гностическая секта, возникшая в конце III века от Рождества Христова в сердце государства Сасанидов, на территории современного Ирака. Появившаяся, как и все антисистемные секты, на стыке двух миров: персидского и ромейского. Я не стану сейчас вдаваться в подробности этого довольно мрачного учения. Не о нём речь, а если вам охота узнать его подробней - вы вполне можете сделать это сами, благо как раз по нему материалов достаточно. Я хочу сказать о другом: средневековые авторы ведь отнюдь не зря называли катаров "манихеями" - они видели суть. Есть, разумеется, мнение, что такое клеймо было, во многом, умозрительно. Но вот только слишком много существует доказательств обратного. Внутри катаровских сект существовало несколько степеней посвящения и целиком учение было доступно не многим, но даже в той его части, что была открыта всем, с той самой ближневосточной мерзостью слишком много "совпадений". Есть даже сведения о том, что, уже в самом конце Альбигойской войны, они праздновали манихейский праздник Бема за стенами осаждённого Монсегюра. Но для меня несомненным доказательством является то, каким именно путём учение катаров пришло в Западную Европу. А двигалось оно строго с востока на запад. И движение это началось как раз из тех самых мест, где манихейство зародилось - с территории тогдашней Армении. И прослеживается оно чётко. Потому, что весь путь этого движения был залит кровью.

Альбигойцы ведь были не первыми на этом пути. У них были предшественники - те, от кого они произошли и из чьих рук получили своё тёмное знание. Об этих предшественниках я вам коротко расскажу.



Павликиане - манихейская гностическая секта, зародившаяся в VII веке на армянском нагорье и за сто с небольшим лет насквозь изъевшая Византию. Итогом её деятельности стала разразившаяся в империи кровавая смута, стоившая жизни, по ряду сведений, полумиллиону человек. Для тех времён - количество просто невероятное. Там тоже были полностью выжженные области, как и в Южной Франции пол тысячелетия спустя. Там тоже было разложение общества и кровавые конвульсии государства. Всё, что произошло тогда - было малой моделью будущей Альбигойской войны. Византии удалось победить и выжить. Но она была ослаблена настолько, что уже не смогла подняться до конца. А выжившие павликиане откочевали на Балканы. Где, через некоторое время, всколыхнулась новая ересь.



Богомилы - секта, возникшая в IX веке на землях Болгарии и мгновенно охватившая все Балканы. Ромеи, незадолго до этого разделавшиеся с павликианством, хватились через несколько десятилетий. Император Алексей I Комнин выжег их под корень. Но именно из Болгарии тьма успела пустить метастазы по всей Европе. Включая, даже, Русь. Но у нас она не смогла укорениться. Западной Европе повезло меньше.

Там эти семена упали на хорошо удобренную почву. Начало Крестовых Походов ещё до этого открыло ворота патриархальных европейских городов и селений для всех сект, какие только могли быть возможны. Сект, которыми и без того изобиловал Ближний Восток. Они приезжали в седельных сумках рыцарей, возвращавшихся из Палестины. Пересекали горы и пустыни в купеческих мешках и тюках. Переплывали море в трюмах торговых кораблей. К началу XI века ими кишело уже всё европейское Средиземноморье. Повсеместно в обиход вошли астрология и каббализм. Знакомая картина, не правда ли? Но со всем этим Христианской церкви ещё как-то удавалось сосуществовать в относительном мире. До тех пор, пока не появились они. Манихейские проповедники. Предвестники грядущей катастрофы. В тёмно-синих одеждах и остроконечных колпаках халдейских звездочётов ходили они по пыльным дорогам Европы, всюду разнося своё учение. Так, как разносят заразу чумные крысы.

И Южная Франция оказалась тем местом, где брошенные семена взошли наиболее пышным цветом.

Ну, а теперь поговорим о главном. Так что ж это было за учение такое? В чём оно заключалось? Скажу сразу, что т.н. "церковь катаров" не была чем-то единым. Легаты папы Иннокентия III насчитывали их до 40 сект. Альбигойцы были, всего лишь, крупнейшей. Но держались они вместе. И все вместе подчинялись "папе катаров", находившемуся в Болгарии. Разница в догматах у них, подчас, была весьма значительной. Я не стану вдаваться в такие тонкости - это лишнее. В главном они были едины. А это главное как раз и превращало их в ту самую тьму, для уничтожения которой потом был организован Крестовый Поход.

Те, кто описывает манихейский дуализм, зачастую, утверждают, что главной их идеей было противостояние доброго и злого начала мира. На самом деле это не совсем так - согласно их учению было не два начала, а два бога. Добрый и злой. И вся материя, включая весь наш материальный мир, для них была творением злого бога. Христианская церковь, по их мнению, поклонялась именно ему - "Rex Mundi" ("Князю Мира"). То есть, иными словами, сами катары молились, скажем так, "противоположности христианского Бога". Не стану говорить громких слов и делать далеко идущие выводы по этому поводу, но, по мне, так это само по себе уже говорит о многом. Впрочем, это ещё даже не цветочки, а так - пыльца. Дальше было больше. Тьма и зло для них были вечны и неизменны. Они не являлись для катаров извращением и аномалией - они были порядком вещей. Их нельзя было исправить. И зло, содержащееся в мире, являлось его неотменимым свойством. А, значит, не было никакого смысла с ним бороться и как-то его преодолевать - бороться следовало против самого мира. В прямом смысле слова. Так как тварный мир был создан злым демиургом - он сам являлся абсолютным злом. Как таковой. В принципе. И главной задачей катаров было высвобождение из него "светлых душ". Освобождение их от плена материи, в который их заключил т.н. "злой бог". В идеале - через разрушение самого этого мира. Ну, или через массовое ритуальное самоубийство всех, кто его населяет. Я сейчас не шучу от слова "вообще".



В связи с этим, одной из самых предосудительных вещей для них было деторождение. И брак - как то, что к этому деторождению приводит. В обществе, построенном катарами, атаковался институт семьи. Как таковой. Он был главной мишенью их действий. Он расшатывался и торпедировался всеми средствами. Одновременно с этим ими всячески поощрялись и пропагандировались аборты. Манихейские чернокнижники освоили их технологию в совершенстве и искусно практиковали все их способы, существовавшие на тот момент. Ими была создана самая настоящая индустрия абортов, насколько это было возможно по тем временам. Инфраструктура. Социальная система. Пропагандистская машина по общественному принуждению. Кроме того, поощрялись все виды извращений и антисоциального поведения: гомосексуализм, скотоложство, педофилия. Ну, и старый добрый блуд: сожительства без брака и потомства - то, что в наше время назвали бы "беспорядочным связями". Что угодно - только бы не появлялась такая "мерзость", как дети и семья. В итоге, под конец альбигойского кошмара нормальные семьи на той территории оказались в настоящем социальном гетто.

Прошу заметить: я сейчас не о современной Европе рассказываю. Я описываю то, чем она была 800 лет назад. Ничего не напоминает?

Понятие "греха" гностической системой ценностей отрицалось полностью. Его в ней просто не было. По крайней мере, в том смысле, который вкладывался в это слово традиционной христианской культурой. Базовым принципом гностической этики было: "Принимая клятву - становись клятвопреступником". То есть катара не сдерживали никакие моральные нормы, если речь шла об интересах катаров и если это способствовало их "великому служению".

Единственным грехом в этической системе катаров было само сотворение мира. А раз так - дозволено было всё. Ну, или почти всё. Ада и Рая для них не было так же. Существовал только некий "духовный мир света", в который "светлые души" должны были, всего лишь, вернуться. А для этого никакой особой духовной борьбы, в принципе, не требовалось. Требовалось другое. Совсем другое. Ну, а коли так - значит можно всё. И общество катаров стало обществом неудержимого гедонизма. Всех форм и расцветок. Противившийся этому, подвергался общественной обструкции. А, нередко, и лишался жизни. По сути, альбигойские гностики освободили и объявили добродетелью все самые скотские, самые животные черты человеческой натуры. Опять же: это ничего вам не напоминает?

Альбигойцы отрицали все христианские обряды и саму Церковь, считая это проявлениями того самого "греховного мира материи". Они отрицали даже крест, причём, довольно радикально - в итоге они начали просто разрушать кресты, когда набрались сил. Так же отрицали они и государство, и все формы государственной власти. В результате, все государства, где поселялась эта зараза, начинали просто рассыпаться и погружаться в хаос. Разумеется, всё вышесказанное не распространялось на своё, альбигойское государство, и свою "церковь катаров". Естественно, только потому, что альбигойское государство служило их "великой цели", а альбигойское духовенство к ней вело и напутствовало. В самой "церкви катаров", формально, было две степени посвящения: "верящие" (credenti), то есть простые и рядовые члены паствы, которым открывалась лишь явная, доступная всем часть учения, и "совершенные" (perfecti) - духовные лица, прошедшие особый обряд, как бы освобождающий их он "плена материи" и гарантирующий, что после смерти они вернутся в тот самый "духовный мир света". Назывался этот обряд "consolamentum" - "утешение". В реальности же степеней посвящения было три. Существовали ещё "дьяконы" - духовные лица, не принявшие обряд. Связано это было с тем, что после этого обряда пути назад уже не было - в отличии от всех остальных катаров, "совершенные" обязаны были вести аскетический образ жизни, ничем себя не загрязнять, не есть мясо ("грязную пищу", появившуюся в результате слияния двух полов), не пить вина, не иметь постоянного жилища (они обязаны были вести кочевой образ жизни, а исключение составляли лишь некие тайные убежища, где "совершенным" дозволялось находиться столько, сколько они желают), и, главное, не прикасаться к представителям противоположного пола. В буквальном смысле. Вообще. Разумеется, охотников вести такой образ жизни было не очень много. Один из первых инквизиторов, доминиканский священник отец Рейнер Саккони (который, ранее, на протяжении 17 лет сам являлся катаром) насчитал этих "совершенных" всего лишь около 4000. А окормлять паству было, тем не менее, нужно. Впрочем, статус "совершенных" в альбигойском обществе был таким, какой не снился ни одному католическому падре. По факту, им поклонялись, как живым богам. Это поклонение являлось одной из основных обязанностей "верящих" - особый обряд поклонения "совершенным" включал в себя, в частности, троекратное падение ниц.

При этом, право на "утешение" имели все катары. Каждый из них должен был пройти его перед смертью. Если же принявший "consolamentum", скажем, выздоравливал - его принуждали к ритуальному самоубийству, называемому словом "endura". И очень часто "эндуру" совершали принудительно. Происходила она, чаще всего, через удушение или через уморение голодом. И практиковалась очень широко. Ей подвергали больных. Ей подвергали стариков. Ей подвергали детей. Особенно их: матери просто переставали кормить их грудью, и дети умирали голодной смертью. И это считалось очень добродетельным поступком. Даже гуманным. Только это был очень свой гуманизм. "Гуманизм катаров".

О том, насколько масштабно, на самом деле, применялись эти ритуальные умерщвления, можно судить по результатам исследования Иогана Йозефа фон Доллингера - немецкого историка 19-го века, который исследовал сохранившиеся архивы святой инквизиции в Тулузе и Каркассоне. Его вывод был однозначным: «У того, кто внимательно изучит протоколы обоих вышеупомянутых судов, не останется никаких сомнений в том, что от эндуры погибло гораздо больше людей – частью добровольно, частью насильно, – чем в результате приговоров самой инквизиции» (с). А ведь инквизиция в тех краях потрудилась от души и тяжело даже представить себе, насколько дорого стоит такой вывод.

Говоря же современным языком, в обществе катаров поощрялась и пропагандировалась эвтаназия. А в ряде случаем она была обязательной. И вновь повторюсь: это ничего вам не напоминает?

А ещё они были знатными "борцами за права женщин". Это так, в качестве ещё одного штриха к портрету. На всякий случай: я против женщин ничего не имею. А, как раз таки, даже наоборот.

Но и это было ещё не всё. Самая тёмная и мрачная жуть учения катаров заключалась не в этом. Катары отрицали единство рода человеческого. Поясню: для них людьми были не все люди, и даже не большинство. Только часть людей, по их учению, обладала теми самыми "светлыми душами". Отличить их можно было просто. Они, всего лишь навсего, благодаря цепи перерождений (а в реинкарнацию катары тоже верили) должны были оказаться в рядах их секты. Сам факт нахождения в ней уже показывал у них наличие "светлой души". А все остальные люди были даже не просто "одушевлённым скотом" - они вообще не имели души. Были творением "злого бога", сотворившего "материальный мир скверны" и были наполнены той самой "вечной тьмой", которую нельзя ни исправить, ни изменить. А, значит, и отношение к ним было даже не такое, как к скоту. Как к камню, который по какой-то причине двигается и говорит. Как к ожившему куску грязи. К тому, с чем можно сделать что угодно, не испытывая ничего, кроме холодного и спокойного равнодушия. Ведь ни камень, ни кусок грязи ничего не чувствуют, ничего не испытывают, а, в лучшем случае, только имитируют то и другое. Пусть даже и довольно натурально. В связи с чем, излюбленным их бизнесом стала работорговля (особенно широко это дело практиковали павликиане). Ну, а в чём, собственно, дело? Они ж не живые. Не смотря на то, что похожи. "Почти как люди" (с).

Здесь без комментариев.

Вот такими они были, эти самые катары. Они вам по-прежнему нравятся, г-да наивные неучи, так рьяно кидающиеся их защищать? И ведь вот, что самое потрясающее: катары считали, что творят добро. В их системе ценностей оно было именно такое. Для них оно выглядело именно так.

И именно так они себя и называли: "добрые люди".

Современная историческая наука Европы, изо всех сил стремящаяся их "отстирать", на своём европейском "голубом глазу" утверждает, что злая Римская церковь пошла на них войной, едва лишь почуяла "угрозу своей монополии на истину" и, особенно, "своим экономическим интересам". Так вот, друзья мои - это ложь.

В реальности же Римская церковь пыталась мирными средствами вразумить катаров не просто очень долго. Она пыталась решить дело миром почти двести лет. Всё это время их мирно "обличали". Говоря языком современной дипломатии - "выражали глубокую озабоченность". Первый раз это произошло на церковном соборе в Орлеане в 1022 году. А Альбигойская война была объявлена в 1208 году. Произведите несложное арифметическое действие, граждане. Почти два века. И всё это время их уговаривали. С ними пытались вести диалог. Не очень стыкуется с версией о "злой и агрессивной Римской церкви", не правда ли? Откуда столько терпимости? Ну, помимо того, что сама эта агрессивность была, как минимум, сильно преувеличена, так их ещё и очень долго считали заблудшими, но, всё же, своими. Они ведь действительно талантливо мимикрировали под христианство. Да и простому народу, которому они проповедовали свои идеи, они никогда не открывали всей правды. По крайней мере, сразу. Они ведь не рассказывали им тут же обо всём том кошмаре, который я описал выше. Нет. Они начинали проповедь с критики римского духовенства. Дескать, живёт оно неправедно. Богатые дорогие цацки носит. Жрёт в три горла. Рясы у них из парчи. И вообще ведут они себя, как треклятые олигархи. Или как там это называлось на исходе тёмных веков. А они, катары, несут "истинное христианство". Опять же - их тактика ничего вам не напоминает? Знакомые песни, не правда ли? А потом шло медленное замещение самого христианского учения на их собственное гностическое мракобесие. Всё происходило постепенно. А Церковь, тем временем, "договаривалась". Приблизительно как сейчас: папы до последнего не хотели портить отношения с "дорогими партнёрами" в Тулузе и Безье.

Нельзя сказать, чтоб все в Римской церкви это игнорировали. Отнюдь. Очень многие предупреждали, что добром это не кончится. Аж за 80 лет до начала открытого военного конфликта с яростной критикой против катаров выступил не кто-нибудь, а главный идеолог Крестовых Походов - Святой Бернард Клервоский. Он одним из первых понял, что за Ад разверзается на живописных равнинах Прованса. И два десятилетия, практически до самой своей смерти твердил, что с альбигойской нечистью надо разобраться сейчас. Что катаров надо давить, пока маленькие. Идеологи всегда прозорливее и мудрее политиков. Но услышан он не был. Дальше слов и тогда всё не ушло.

А "ересь катаров", тем временем, распространялась, как моровое поветрие. Альбигойский монстр жирел и набирался сил. Набирался до тех пор, пока не решил, что может прыгнуть. К моменту начала Альбигойской войны, на землях Лангедока, Прованса и Гаскони он безраздельно царил уже 50 лет. Целых полвека, как христиане были там забитым и дискриминируемым меньшинством. Целых полвека там открыто творилось то, о чём я рассказывал ранее. Они даже открыто провели там свой "церковный собор", на который из Болгарии даже приехал "папа катаров" Никкет (Никита).

И вот только после этого разразилась война. Которую точно так же, как и всё остальное, окутывает плотная пелена лжи современных европейских историков. К примеру, во французском школьном учебнике истории детишкам рассказывается случай про то, как в некоем монастыре армией крестоносцев было изрублено несколько сотен мирных катаров. Гражданских. Вроде как им поотрубали руки и ноги, и в таком виде бросили умирать. Но вот только современный русский учёный Юрий Воробьевский смог обнаружить достоверный исторический источник, согласно которому всё происходило с точностью до наоборот: эти люди были католиками. Беженцами, пробиравшимися к своим и попытавшимися укрыться в монастыре. А отрубили им конечности слуги одного из двух военных лидеров армии альбигойцев - Раймунда Рожера, виконта Безье.

И вот таким "художественным вымыслом" сопровождается всё, что связано с ними. В том числе и начало этой войны.

Которую, на самом деле, развязали сами катары.

В начале первого десятилетия XIII века катары юга Франции начинают открытую атаку против Христианства на своей территории. Церковные земли и имущество начинают отбирать, а священников просто убивать. Причём, убивают их путём удушения, что сами "совершенные" лицемерно называли "гуманной смертью без пролития крови". Я подозреваю, что когда, примерно десять лет спустя, только что созданная святая инквизиция начнёт разворачивать свою деятельность уже против самих катаров, то аналогичную фразу о "смерти без пролития крови" она будет использовать где-то даже в качестве иронии. Что же до отъёма имущества, то к этому всё шло уже очень давно. Ведь "совершенные" проповедовали не только и не столько простым крестьянам. Прежде всего их агитация разворачивалась под сводами феодальных замков. И там катары в первую очередь говорили не о "светлых душах", а о том, что собственность Римской церкви феодалы, принявшие их учение, вполне могут перераспределить в свою пользу. У них были свои слова для каждого слоя общества. Включая высший. А подрыв христианской Церкви был для них первостепенной задачей. И вот, в начале XIII века, удар решает нанести крупнейший феодал-альбигоец - граф Раймон Тулузский. Его тут же поддерживает второй катарский властитель - Раймунд Рожер Транкавель. Владыка Альби, Каркассона и Безье. Против христиан разворачиваются широкомасштабные гонения, невиданные ими уже много веков - со времён Римской Империи. На территории, охваченной ересью, начинается самый настоящий "крестопад" - катары ведь яростно отрицали христианский крест. Вместо него у них был свой собственный крест - равносторонний. Но означал он другое. Совсем другое.

В этой ситуации папа Иннокентий III предпринимает последнюю попытку решить дело миром. В 1207 году он посылает в земли катаров своих легатов, которые требуют от Раймона Тулузского прекратить гонения и вернуть Римской церкви всё её имущество. Папский легат, отец Пьер де Кастельно, провозглашает графу анафему, после чего тот клянётся прекратить покровительство катарам и выполнить все требования Святого Престола. Но слова своего он, естественно, не держит. Тогда, в январе 1208 года апостольский легат Пьер де Кастельно прибывает в Тулузу. Он снова требует от графа выполнения обязательств, но получает грубый отказ. Возмущённый папский посол покидает двор и отбывает обратно в Рим. Но люди Раймона Тулузского настигают его в местечке Сен-Жилле и зверски убивают. Это вероломное убийство и становится casus belli. После него никаких разговоров с катарами больше не ведётся.

Узнав о произошедшем, папа Иннокентий III отлучает Раймона Тулузского от Церкви, а его подданных - от клятвы верности. Он накладывает на его владения интердикт, предлагая занять их первому, кто придёт. Одновременно с этим он объявляет Крестовый Поход против катаров, провозглашая их "хуже сарацинов". На практике это означает отзыв крестоносцев из Святой Земли. Потому, что пока они воевали там, куда худшее зло объявилось у них в тылу. Война была объявлена.

К началу 1209 года в Бургундии собирается колоссальная армия: 20 тысяч конных рыцарей и до 100 тысяч пеших воинов. Цифра по тем временам просто запредельная. Против катаров объединяется вся Западная Европа. Возглавляет войско Симон де Монфор, граф Лестерский - маршал крестоносцев, человек с безупречной репутацией, которого при жизни называли эталоном рыцаря. В костяк войска, помимо прочих, входят прованские, лангедокские и гасконские рыцари, отказавшиеся принять ересь и ненавидящие манихеев слепо - практически все они пострадали от альбигойцев. К Крестовому Походу присоединяются герцог Бургундский, графы Невера, Оксерра, Сен-Поля, Фореца и Женевы, сеньоры германских земель. Толпами идут добровольцы из числа простолюдинов. Армия едва успевает доформировываться - желающие принять крест выстраиваются в очередь.



Когда войско крестоносцев двинулось на юг, заподозривший неладное Раймон Тулузский обратился к папе Иннокентию с покаянной просьбой, сопровождаемой новыми клятвами. Папа принял его покаяние, но заставил пройти унизительный обряд кающегося грешника. И Раймон Тулузский его принимает. Причём, сделать его это заставляют в Сен-Жилле - на месте убийства Пьера де Кастельно. Но тулузский граф Раймон был истинным катаром - он ещё ни раз нарушит клятву.

А Раймунд Рожер Транкавель принимать требования папы отказался. Он попытался договориться с Симоном де Монфором. И, после того, как тот категорически отказался даже разговаривать с ним, принялся собирать армию. Но безуспешно. В мае 1209 года войско крестоносцев подступило к Безье. Именно там, под стенами этой крепости, и прозвучала известная фраза легата Арнольда Амальрика: "Убивайте их всех - Господь на Небе узнает своих".

И эта фраза стала девизом той войны. Знаете, у меня нет желания оправдывать крестоносцев. Они были жестоки - это правда. Но правда и то, что Альбигойская война велась обеими сторонами с запредельной яростью и свирепостью. Которая была за гранью даже для Средневековья. И маховик ненависти раскрутился не сразу. Но быстро.

Безье было вырезано до последнего человека. По разным оценкам, там погибло от 7 до 20 тысяч катаров. Видя это, многие катарские твердыни и города сдались без боя. И здесь крестоносцы столкнулись с главным - тем, к чему они были не готовы. Катары очень легко каялись. Ведь не отрекаться от веры было положено только "совершенным". Все остальные могли для вида притворяться кем угодно, но как только католики отворачивались - наносили удар. "Принимая клятву - делайся клятвопреступником". И воины армии Симона де Монфора увидели, как этот манихейский принцип выглядит в реальности. Были случаи, когда сказавшиеся местными христианами катары присоединялись к армии крестоносцев, вместе с ними ели, пили и молились, а потом ночью вырезали целые полевые лагеря. Простые же альбигойцы, покаявшись, брались за старое, едва лишь отойдя на пару миль. А по тем временам ведь это было просто немыслимо. И лозунг Арнольда Амальрика очень быстро, что называется, "овладел массами". Но это было чуть позже. А пока, 1 августа 1209 года, крестоносцы подступили к одному из главных европейских оплотов ереси - городу Каркассону.



Продвижение их армии было настолько стремительным, что катары не успели подготовиться к осаде и за крепостными стенами ощущался серьёзный дефицит питьевой воды и продовольствия. Раймунд Рожер Транкавель попытался привлечь в качестве союзника своего родственника - арагонского короля Педро II. Но тот ввязываться в конфликт пока не захотел и выступил посредником в переговорах. В результате уже 15 августа Каркассон капитулировал. Вопреки многим современным утверждениям, никакой "варварской резни" там не было. Его население не вырезали, а изгнали, запретив брать с собой имущество. Сам Раймунд Рожер был схвачен и брошен в тюрьму, где, спустя несколько месяцев, умер. По официальной версии - от дизентерии. По неофициальной - он был убит. Скорее всего, уморён голодом - крестоносцы опробовали на нём самом один из способов "эндуры". Папе Иннокентию III это, кстати, совершенно не понравилось, и через несколько лет он даже подверг Симона де Монфора церковному суду. Который, впрочем, был к нему вполне благосклонен.

Далее очень быстро пали равнинные оплоты катаров: Альби, Кастр, Фанже, Лиму, Ломбер и Монреаль. И в этом не было ничего удивительного: отсидеться за крепостными стенами у катаров не вышло. Вернувшиеся со Святой Земли крестоносцы привезли с собой шедевр тогдашней военной инженерии - огромные осадные катапульты, метавшие не менее огромные каменные ядра. Просто чтоб вы поняли: артиллерийский рассчёт каждой из них доходил до 100 человек. Можете себе представить, что это были за монстры. И во что они превращали крепостные стены.

Но, вскоре после этого война забуксует. Отчасти из-за предательства всё-того же Раймона Тулузского, который даже ухитрился принять крест, но, как только это стало возможным, снова предал и дезертировал, уведя своё войско в Тулузу. Потом выяснится, что даже тогда, когда он был в армии крестоносцев, в его свите всегда находилось несколько переодетых "совершенных", чтобы он всегда мог своевременно принять "consolamentum". Впрочем, хорошим это для него это, всё же, не закончится.



А дальше была кровавая бойня, продлившаяся ещё 45 лет. Превратившая огромные территории в безлюдное, дымящееся кладбище. Уровень жестокости в ней зашкалил за все известные человечеству пределы. Был Симон де Монфор, в итоге отдавший приказ: "Не кающихся сжигать, кающихся вешать" (с). Что само по себе уже о многом говорит: ведь до этого он наоборот прославился тем, что не желал сжигать города и вырезать их население, за что и снискал свою рыцарскую славу. И за такой сменой взглядов, как минимум, что-то стояло. Потом он погибнет в бою под стенами осаждённой Тулузы. Но это будет ещё не скоро - в 1218 году.

А ещё будет создание в 1215 году особого церковного суда для расследования деятельности катаров, чуть позже названного "святой инквизицией". Которая будет к ним относительно лояльна и милосердна аж до 1233 года. Лишь спустя, без малого, двадцать лет после своего создания, она начнёт зачищать их всерьёз. И зачистит, в итоге, до скального основания. Но длиться это будет очень долго: зараза будет постоянно пускать метастазы, то там, то здесь снова прорываясь на свет Божий. Создавая самые настоящие террористические организации, убивая епископов и простых христиан. Когда уже будет казаться, что с Тьмой покончено, она снова будет выплёскиваться наружу, проносясь над землёй огненным вихрем и не оставляя за собой ничего, кроме пепла. Последнего "совершенного" сожгут аж в 1321 году. Через 113 лет после начала войны.



Последняя цитадель катаров во французских Пиренеях, замок Керибюс, падёт в августе 1255 года. Но осиновый кол в сердце альбигойской ереси будет вбит одиннадцатью годами раньше. За полвека своего владычества на тех землях катары возвели целую сеть высокогорных твердынь: замков-святилищ, в которых манихейские чернокнижники творили свои тёмные таинства. По разным оценкам, к моменту начала войны таких замков-алтарей насчитывалось до 144. Крестоносцы методично, терпеливо и непреклонно перемалывали их один за одним. И в конце мая 1243 года они, наконец, подступились к главному из них - Монсегюру. Это было центральное святилище катаров. Альбигойская Мекка. Сердце Тьмы.



Взять замок быстро не было ни малейшей возможности: он находился на абсолютно непреступном горном утёсе, был снабжён большими запасами продовольствия и системой сбора дождевой воды. Единственный путь к нему шёл по узким тропинкам очень крутого горного склона, простреливавшегося насквозь. И командовавший войском крестоносцев Хьюго де Арси начал долгую и изнурительную осаду. К тому моменту в крестном войске появилось уже нечто вроде института политкомиссаров. Необходимость этого тогда явно назрела. И важность миссии в Монсегюре была такой, что в качестве этого комиссара с войском де Арси пошёл не кто-нибудь, а приемник самого Арнольда Амальрика - апостольский легат Пьер Амель, архиепископ Нарбонна.

Засевшим в замке нескольким сотням еретиков, во главе с манихейским епископом Бертраном д'Ан Марти, удавалось огрызаться почти год. Всё закончилось тогда, когда ранним утром 2 марта 1244 года баскские горные стрелки ухитрились подняться по практически отвесной скале и захватить одно из удалённых укреплений Монсегюра. И вот туда, на маленькую горную площадку, они ухитрились втащить боевую катапульту. Одну из тех самых. Её каменные ядра начали раскалывать высокие стены замка-святилища как ореховую скорлупу. Они и по сей день лежат у разрушенных башен Монсегюра.

Утром 16 марта 1244 года катары сдались.

После этого, у подножья горы, на вершине которой стоит Монсегюр, было сожжено две с половиной сотни высших еретиков. В месте, которое с той поры и поныне называется "полем костров". Говорят, жар был такой, что одежда и волосы воспламенялись на самих крестоносцах. Но это была победа - "ересь катаров" сгинула в том костре. Всё что было дальше - было всего лишь агонией. Долгой, мучительной, кровавой - но агонией.

Тьма была сброшена обратно в Ад.

Такова история катаров.

Знаете, что мне думается после того, как я её вам рассказал? Нет более непредсказуемой вещи, чем прошлое. И если внимательно в него всмотреться, то можно запросто увидеть настоящее. А, быть может, и будущее тоже. Нет, оно не повторяется с точностью до деталей. Каждая эпоха имеет свои собственные неповторимые черты. Но как же похожа та, древняя гностическая тьма, на современную реальность.

И теперь, глядя на всё это нынешнее западное "цивилизованное" безумие, с ужасом понимаешь, что всё это уже было. И, по историческим меркам, не так уж и давно. Что все эти сторонники "однополых браков", "сэксуальных раскрепощений", эвтаназии, абортов, извращений всех видов и цветов, все эти борцы с "христианским мракобесием" - все они даже не подозревают, насколько стары их "прогрессивные идеи". И каким кромешным Адом они уже когда-то обернулись.

А ещё ты понимаешь, как целенаправленно плотно и методично было переиначено, извращено и оболгано то, что произошло тогда. И понимаешь, для чего это было сделано. Как обливались грязью и подвергались духовной и исторической профанации Крестовые Походы. Как постепенно и упорно создавался "мрачный имидж" всё той же инквизиции, которая, при взгляде на историю "ереси катаров", предстаёт в совершенно ином свете, нежели тот, к которому мы привыкли. Знаете, когда-то очень довно, почитав о великих инквизиторах, я поразился тому, кем они были. А ведь они являлись умнейшими и образованнейшими людьми своего времени: философами, учёными и даже поэтами. Так как же так случилось, что они пошли работать ТУДА? Посветили свою жизнь ЭТОМУ. Почему? Теперь я это понимаю. И я вижу, как самих катаров, в итоге, начали представлять совершенно невинными жертвами "агрессивного и злобного Христианства". Эдаким весёлым племенем трубадуров и сорвиголов, свободным обществом в океане чёрного средневекового невежества. "Безобидными идеалистами, призывавшими к духовной жизни и отказу от церковной роскоши и лицемерия" (с). Ну, что ж, я не вижу в этом ничего удивительного. Ведь если человечеству всё же удастся пережить нынешнее западное сумасшествие - лет через восемьсот обязательно найдётся кто-то, кто назовёт это всё "весёлым временем добрых людей" и "золотым веком прогресса".

Но до этого ещё очень далеко. А, пока что, нас с вами угораздило жить в самом эпицентре этого "золотого века".

А ведь сходство действительно поражает. Знаете, когда я уже писал этот текст, по новостям прошло сообщение о том, что т.н. "европейский суд по правам человека" запретил одним английским родителям пытаться спасти тяжело больного грудного ребёнка. Из соображений "гуманизма" и "прав человека". Хотя им предлагали бесплатно перевести его в клинику и, хотя бы, попробовать. Когда я это услышал, я вдруг вспомнил о тех самых детях, которых тысячами умерщвляли катары. Тоже из соображений того самого гуманизма. Очень специфического. ИХ гуманизма. Я сравнил этот случай с той давней историей и мне стало не по себе. Мягко говоря.

Неизбежно возникает один вопрос: ведь та эпоха действительно повторяется сейчас с точностью до деталей - так является ли это совпадением? Не знаю. Но могу сказать своё личное мнение: таких совпадений не бывает. А если и бывают, то я в них не верю. Почему так случилось? Пока что это ведомо одному Богу. А истинные причины могут быть как угодно неправдоподобны на первый взгляд. Взгляд человека, выросшего в современном, рациональном мире, переставшем верить в легенды и поверившем в то, что дьявол не существует. Ведь, если разобраться, то лучше всего гностические секты, подобные катарам, умеют одно - прятаться. И ждать. Иногда веками. До той поры, пока о них не забудут. Пока их имя не приобретёт ореол "детской страшилки перед сном". Или вовсе не сотрётся из коллективной памяти, став достоянием, разве что, историков в пыльных пиджаках и очках с толстыми стёклами. До той поры, когда им снова не выпадет шанс. И тогда кто знает, как широко они смогут развернуться? Но это всего лишь домыслы. И я не стану ничего утверждать.

Точно знаю я лишь одно: мир сложнее, чем кажется. И самое невероятное в нём может вдруг оказаться самым очевидным. Ты и оглянуться не успеешь, как вдруг окажется, что прошлое - вовсе не прошлое. Что древнее зло из старых забытых сказок - на самом деле не сказка. Оно живо, реально и целится в тебя из автомата с той стороны линии фронта.

Но если тогда оно было далеко (на другом конце Европы, что, по тем временам, было едва ли не другим концом мира), то сегодня оно уже даже не стоит возле наших дверей - оно в нашем доме. Потому, что т.н. "украина" - это тоже Россия. И "украинство" похоже на "ересь катаров", даже если просто провести поверхностное сравнение по очевидным признакам. Сектантская суть (нынешнее украинское пространство - такой же бурлящий конгломерат различных сект, объединённых общим тёмным началом). Агрессивный гедонизм (наблюдая со стороны за украинствующим обществом, просто поражаешься, до какой степени оно в него на самом деле погрузилось, в том числе и ментально). Антихристианская направленность (вся греко-католическая и "филаретовская" шелуха - всего лишь шелуха и сейчас это становится всё более очевидно). Откровенно гностическая система ценностей (абсолютное расчеловечивание народа Донбасса - это только единичный тому пример). Плюс полный набор современных "европейских ценностей", перечислять которые нет нужды, и которые зеркально отражают "ценности" той самой ереси конца "тёмных веков". И это только то, что ты видишь просто навскидку. Поверхность. Первый слой. А если копнуть глубже...

Главное ведь не это. Главное то, что внутри. А внутри всё гораздо хуже и гораздо страшнее. Было бы глупо утверждать, что этим "новым альбигойством" охвачена только территория нынешней "украины". Им охвачена вся Европа. Она давно превратилась в "большой Прованс и Лангедок". Я слышал мнение, что европейских цивилизаций, на самом деле, две - христианская (сделавшая Европу Европой) и гностическая, антихристианская. Так, которая вдруг снова начала главенствовать сейчас. Европейская антицивилизация. Точно такая же "цивилизация смерти", какой для Русского Мира является "украинство". И это тоже важный элемент сходства. Но сейчас речь о другом. Так сложилось, что "украинство" действительно движется в первых рядах этого процесса. И смешное желание "быть большими европейцами, чем сами европейцы", на самом деле, не смешное. Потому, что если большинство европейцев просто живёт, считаясь с наступившими изменениями, то у "украинцев" эти изменения произошли на экзистенциальном уровне. Они первые истинные "новые катары". Они первые приняли гностическое перерождение души всем своим естеством. И война обнажила это, как скальпель патологоанатома.

Вот почему сравнение "украинствующих" с альбигойцами такое точное. Сейчас они - это авангард, передний край точно такой же Тьмы, что когда-то уже заливала Европу. А может и тьма та же самая. Кто знает? Не смотря на пропасть во времени, другой язык и другую предысторию, они похожи до степени отражения в зеркале. Они бряцают современным оружием, носят современную одежду, говорят на современном языке. И в то же время источают почти неуловимый, но такой знакомый смрад того самого, древнего зла, которое было восемь веков назад вбито в землю южной Франции копытами армии крестоносцев. Выжжено ими. Вырублено их мечами.

И битва за Донбасс вдруг становится Крестовым Походом. В прямом смысле слова. В изначальном его значении. Не фигуральном. Не метафорой.

Ну, что ж... Если истории суждено повториться - то уж она повторится в полной мере.

Deus vult.

Так хочет Бог.

(с) Павел Раста (позывной "Шекспир").

Вверх