|
РОЖДЕСТВЕНСКИЙ ВЕЧЕР
Блекнут застывшие шпили,
Звездно горят фонари,
Плавится в зимнем горниле
Горнее злато зари.
Самой высокой пробы,
Но не в цене земной,
По облакам-сугробам
Щедро течет оно.
Льется в стареющий город
Руслом вневременным –
Чтоб купола соборов
В срок поновились им.
* * *
Приветвился тесно
К бересте мороз.
Гнезда свила бездна
Меж ветвей берез.
Темными ветрами
Слизаны следы.
Но во тьме, над нами,-
Свет Его звезды.
* * *
Я из подъезда два квартала
Иду к Калинкину мосту,
И вдоль петлистого канала -
Одну гранитную версту,
А дальше - тело, будто в гору,
Тащу душою до собора,
Что колокольней, как перстом,
Мне указует вечный Дом.
* * *
Никольский собор закружил куполами.
И чудится в каждом витке листопада,
Что осени русской кленовое пламя
Бушует в ветвях Гефсиманского сада.
Да будет по вере твоей! И не сетуй,
Да было ли то, и на самом ли деле
Мгновенье тому на промокших газетах
Библейские ангелы тихо сидели.
Есть в осени невской такие мгновенья,
Когда этот город кружит в небесах,
И разных времен и пространств совмещенье
Свершается прямо на наших глазах.
* * *
Здесь каждый шаг грядущий плещет гулко
О камни, как нежданная волна,-
По старицам заветных переулков
Еще текут былые времена.
И, словно скакуны у переправы,
Пред их теченьем топчатся века,
И слышится – сквозь годы – моложавый
Нетерпеливый возглас ямщика.
Но, погоди, ямщик из дали гулкой,
Не торопи нездешних тех коней,
Дай время мне – по старым переулкам
Пройти-прожить до улиц наших дней.
* * *
Лучатся выси в мареве морозном,
И в синей мгле мерцает сад ночной.
И зарастают изморозью звездной
Куранты колокольни крепостной.
Но зазвучали недра часовые,
И светлый снег посыпался с ветвей,
И чудится - частицы звуковые
Снежинками искрятся в синеве.
И я бреду синеющей тропинкой,
Под звуконосной сенью вьюжных древ,
Коплю в руке звучащие искринки,
И тщусь ваять немеркнущий напев.
И засверкали невские просторы
Сонатой звуковинок снеговых, -
Как будто снежный, звездный
этот город
Нерукотворно вылеплен из них.
СУМЕРЕЧЬЕ
Березозол дремучит город.
И подворотни — будто норы.
Мохнатый древний снег идет.
Наст крошится. Скользя неловко
Спешит под кровлю пешеход.
И лязгает дверьми Покровка.
И тут же разом непогода,
Страшась весеннего исхода,
Стирает второпях следы,
Латает узкие тропинки,
И сыплет бледные снежинки
В пустую черноту воды.
Но, как порою из иконы
Померкшей — светит старина,
Так, отвергая мрак студеный,
Сквозь триптих льдистого окна
Сияет новая луна.
ПОЛНОЛУНИЕ
Через стекло мне чудятся кресты
И колокольня взорванного храма.
И звоны неподлунной чистоты
Непостижимо бьются, бьются в рамы.
Мне зрится: крестный ход у Покрова
По лунному невянущему саду,
И – купными свечами – колоннада –
Пред звездной глубью льдистого фасада,
И над дверьми – эдемская лампада,
Исполненная светом торжества.
Я слышу, слышу звоны – наяву:
Они горе звучат, как стук сердечный,
Гудят в душе, в крови моей весь вечер…
И я спешу из дома к ним навстречу,
Чтоб на сугроб-канунник – к Покрову
Поставить торжествующие свечи.
* * *
Охватила заря скальный город,
И возжглись над варяжской Невой
Леденистые главы собора –
Светоч русской любви огневой.
В этот каменный огненный вечер
К мостовой пристывает мой взор,
Но в душе – как пасхальные свечи,
Многоглаво пылает собор.
И, взглянув на Исаакий,
прохожий
Мне красно улыбнулся на миг,
И – как зарный румянец сквозь кожу –
На лице его, с нищенским схожим,
Прояснел,
Петербург,
твой погожий,
Прикровенный молитвенный лик!
ПЕТЕРБУРГСКИЕ ЛЬВЫ
Я иду по мостам между каменных львов,
Что дружны мне с моих первых детских шагов,
Что под снегом сейчас, как в берлогах, сонливо,
Сторожат Петербург, словно – в древности – Фивы.
И, наверное, снится завьюженным львам
О песчаных сугробах, подобных векам.
* * *
Сгорел закат над городом дотла,
До черноты, до Ржевских огоньков,
Лишь отражаясь в Лаврских куполах
Светлеют лики дальних облаков.
Простерла воды звездная Нева,
Преобразив свеченьем острова.
И сотни лет в гангутском непокое
Сквозь тишь молитв и штормище толпы,
Как волны Балтики, вздымаясь на дыбы,
Конь медногривый рвется к водопою!
* * *
Горят созвездия
над площадью ночной, -
Иной,
Космической
охваченные
стужей.
И небосвод бездонный, неземной,
Глубинно
отражаясь
в льдистых лужах,
Зияет предо мной.
И я скольжу
над жаркой глубиной,
Хватаюсь взором
за рукотворенный
Шпиль Петропавловский –
соломенкой нетленной
Сверкнувший мне
над кровлями Сенной.
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ
Когда ты привычно бредешь от Невы
По линии Первой, взирая на крыши,
То видится – Ангел с церковной главы
Летит над Васильевским выше и выше.
Взмывает в блистанный надневский простор…
Но вдруг исчезает за башенкой старой –
Быть может в кромешный спускается двор,
"Во образе тайном" идет по бульвару.
И, если, когда-нибудь встретишься с ним
На жизненной линии, сродной с окрестной –
Поверишь, что город всечасно храним
Грядущим сквозь век Петербуржцем небесным.
* * *
"Блажен, кто посетил сей мир
В его минуты роковые…"
Ф. И. Тютчев
С петровских времен величаво и просто,
Ненастной Невою и ветром воспет -
Придворный вельможа,
Васильевский остров,
Васильевский остров - опальный поэт.
Мне жаль изможденные лики соборов,
И гулкие пустоши невских садов,
Где в дальних аллеях слышны разговоры
И смех гимназисток минувших годов.
Мне жаль поврежденные башни на крышах
И слезные стены колодцев-дворов,
Откуда в семнадцатом дерзких мальчишек
Везли на расстрел, как "господ юнкеров".
Как горьки, Россия, твои пепелища…
Но, что б ни свершилось, душа сохранит
Святую часовню на старом кладбище,
Варяжские льды и античный гранит,
Палаццо и патио, стелы и ростры,
И холмики русских забытых могил…
Васильевский остров,
Васильевский остров,
Блажен, кто в невзгоды тебя посетил.
ДВОЙНИК
Над островом Васильевским - покой…
Владычною Невой отражена,
Плывет, плывет небесная луна
К соединенью, к слитию с речной.
И как Нева - волнистым берегам
Речного ветра влажная река
Двум низким тучам слиться не дает,
Чтоб расколоть высокий небосвод.
И я недугом лунным поражен,
По линиям васильевским кружу,
Скольжу по льду в Румянцевском саду,
И снова, невским ветром окружен,
В полубреду по берегу бреду…
И наклонясь над лунною рекой.
Крещу себя, чтоб обрести покой,
А тот, который в водах отражен, -
Меня рукой дрожащей крестит он.
А если вспять, не сдерживая туч,
Река речного ветра потечет,
И тьма, как ночь египетская с круч,
На этот грешный город упадет, -
В темнеющей юдоли невских вод
От жажды света мой двойник умрет…
Но знаменно со мною единен,
В моей душе, светясь, воскреснет он.
У ОМУТА
…Вон с того высокого причала
В детстве видел я - как вдалеке
Женщина, отчаявшись, сбегала
По недолгой лестнице к реке…
И доныне в этой жадной пене
Мнится вызов, брошенный судьбе:
И по нескончаемым ступеням
Девочка спускается к воде…
|
ОСЕННИЙ ВЕЧЕР
Купают ветви в невской пене
Златые купы ивняка.
И вверх по каменным ступеням
Шагает медленно река.
И вихрь бесплотными руками
Срывает с ветхих ив листву,
И золотыми облаками
Стремит куда-то за Неву.
И я, под ивой сиротливой,
Стою, утраты не таю,-
Как будто времени порывы
Уносят молодость мою…
Минует вечер, сникнет ветер,
Спадет вода… Взрастут года.
И, может быть, когда-то, в детях
Моих, нахлынувших сюда,
Неувядаемые эти
Дни возвратятся навсегда.
НА РАССВЕТЕ
Внял Небесный Царь молитвам нашим,
И, простив покаявшимся - зло,
Причастил из красной неба чаши
Сущим ливнем Царское Село.
И воскресли алчущие главы
Истомленных парковых дерев,
В капище языческой дубравы
Мне святый послышался распев.
За оградой - ветхою кольчужкой,
У пробитых Федоровских стен,
Глянулась мне китежской церквушкой
В луже отраженная сирень.
ПОСЛЕ ДОЖДЯ
Восходит солнышко над лугом,
Над миром, сущим тыщи лет.
И в каждой капельке упругой,
И в каждом миге - длится свет.
И каждой сущею частицей -
Всей сутью - ощущаю я,
Что с тем насущным светом
длится
Душа бессмертная моя.
БЕЛОЙ НОЧЬЮ
Пока от снов блаженны лица,
Над Поцелуевым мостом
Сквозь голубую плащаницу
Лучится златом лик Христов.
Пока, геранями белея,
Цветет евангельская тишь,
С тобой иду во сне аллеей,
И ты мне что-то говоришь,
Пока еще в окошке мглисто,
Я возложу на облака
Твоих подушек золотистых
Из тех гераней - три цветка.
* * *
Дождь изошел и туч гряда
Сменилась облачною сенью.
И я, пред лужицей весенней,
Забыв о времени тогда,
Глядел – как в горнии строенья
Пресуществляется вода,
Как высыхает навсегда
Промокших зданий отраженье.
И лишь оживший старый клен,
Видавший засухи и грозы,
С проволглых веток сыпал слезы,
Как будто он –
В тот, невозвратный из времен,
Парящий город – был влюблен.
В ПОДЗЕМНОМ ПЕРЕХОДЕ
Здесь бродяги да влюбленные
Дантовский нашли приют.
Здесь незрячие поют:
"У беды глаза зеленые…"
** *
Громаду туч пробьют лучи косые…
Не заживет до полночи заря,
Горя, как рана дедовой России,
Не отстоявшей храмы и царя.
Бреду по Офицерской, через Львиный
И дальше - по коломенским дворам,
Где вязь лепнин и росчерк тополиный -
Одна строка пиитова пера.
У Мойки глажу хладные перила,
А утром будто вижу яркий сон:
Крадется к шпилю грозное светило,
Как в Откровенье явленный дракон…
***
Лестницей черною, белостенной,
Будто бы тесной спиралью Вселенной,
Я подымаюсь, виток за витком,
За путеводным свечным огоньком,
Что возношу в своей длани смиренно
В верхний этаж с расписным потолком:
Там воспаряющий ангел лепной
Крылья над нами простер из пролома…
Там, за ступенями Русского Дома -
Дом неземной.
ПО ДОРОГЕ ИЗ ХРАМА
"Вы соль земли…"- как далекая боль,
Вдруг отозвалось во мне :
Сыпал в истоптанный уличный снег
Дворник заветную соль.
***
Пояты выси дымкою студеной,
И тусклы взоры звездных
их очей…
Но вспыхнул на Сенатской затемненной
Прожектор,
кем-то в небо наведенный,
И вознеслась фотонная колонна,
Превыше крыш и длительных лучей
Античных ростр и старых каланчей,
Анахроничных башен
и сквозящей
Грядущим
телевышки городской.
И мнится:
с той колонны световой,
С ее вершины, в дымку уходящей,-
Подать рукой -
До ветхих звезд, подавленно глядящих
На сей высокомерный город мой.
Но величавей,
чем колосс фотонный,
И звезд недостижимей,
для меня,
Фаворский взор намоленной иконы -
Над входом в храм
и трепетно возженный
Заветный свет лампадного огня.
КСЕНИЯ БЛАЖЕННАЯ
Смолк гомон городской.
В ночи разносит ветер
Гуденье фонарей, горящих надо мной,
И я спешу во храм –
в звучащем этом свете –
На дальний ясный звон,
на тихий огнь свечной.
И, временной предел душой одолевая,
Я вижу в звонной дали вековой,
Как вдоль Смоленки,
Ксения,
сияя,
Идет в юдольной мгле по мостовой.
Грядет,
сквозь годы,
в образе бедняцком,
Всю Русь вместив
в ладонях – на груди.
И я спешу,
спешу,
но не угнаться –
За ней,
идущей тихо впереди.
* * *
"Кресту Твоему поклоняемся, Владыко,
и святое воскресение Твое славим".
Тропарь по поклонению Кресту
Крестопоклонная. Зовут колокола -
Пред Древом Жизни - крест свой сокрушить…
Но не звенят у храмного угла,
Ссыпаясь в шапку нищего, гроши.-
Он в храме пред Крестом вершит поклон…
И солнце, сквозь оконное стекло,
Поклонный Крест пасхально золотит,
И чудится - Сын Божий - во плоти! -
И сердцем - сколь вместишь и понесешь -
Стяжаешь воздаяния поста,
И ради милосердого Христа -
Последний грош калике подаешь…
* * *
Душа за птицами взметнулась
Под перезвон колоколов!
Рука невольно потянулась
К высоким солнцам куполов.
Стал на колени… И, наверно,
Заметив слезы на щеках,
Худых, небритых и смиренных,
Старушка с паперти придверной
В ладонь мне сунула пятак…
* * *
Воскресло солнце в невских куполах,
Поправ лучами нощное успенье,
И, словно свет в протоке по каменьям,
Течет по лицам радостью - хвала
Владычице, славнейшей, без сравненья.
На всем миру, Исаакия окрест:
На грязных стогнах, храмовых чертогах,
На островах, на линиях-дорогах,
На путниках стяжавших и убогих -
Лежит печать сияющих небес!
А за мостом, где даль еще туманна,
Где корабли сплотились в острова, -
У чермных волн мне слышится едва, -
Глаголит Петербургу непрестанно
Тропарь о Воскресении Нева.
Стена еси, спасающая град,
Владычице, источниче святыни,
Храни от тьмы, возрадованных ныне,
Тобою просветленных грешных чад,
Избави ны от скорбей и уныний.
ВЕРБНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ
Пылают солнцем уличные лужи,
В снежинках света вешние сады,
И пышут в лица валаамской стужей
Невою проплывающие льды.
И купола Васильевской округи -
Затворники в строительных лесах -
Снимают с глав дощатые клобуки,
Молитвенно сияют в небесах!
С Петровых линий чистыми ручьями
Течет народ в церковные врата,
И, чисто снег, пушатся вербы в храме,
Сродни тем пальмам на пути Христа…
ПРИ ДВЕРЕХ…
Отемнел обесснеженный город,
Расточились блистанные льды,
На краях красных кровельных горок
Отцвели ледяные цветы.
И вечернее солнце на водах
Приглянулось пасхальным яйцом.
Паче снега бела пред народом
Церковь с каменным строгим лицом:
К покаянью отверзла нам двери,
Затворилась в молитву и пост…
Буди шедший безвинен и прост,
Как дитя в этом храмовом сквере…
Но мирской суетой предержимы.
Мы, сердца не имея горе,
Словно тени проносимся мимо
Тех отверстых церковных дверей.
Да исполнится светом терпенья
Увядающий духом народ,-
Одеянная в ризы цветенья,
Паки Пасха Христова грядет!
|
