|
ZА НАШУ ПОБЕДУ!
Гром грохочет русских пушек
И небесный гром гремит,
Молниями грозных «сушек»*
Проясняется зенит.
Громодяне мрут, как мухи.
Жаль… Но Родина – в груди!
Запад громко множит слухи:
Перемога впереди.
Над Донбассом – «байракстары»**.
Дай Господь донбассцам сил!
Черноземные гектары
Помертвели от могил.
И бледны смертельно лица,
Кровь на грязных их руках.
И сгоревшая пшеница
Не укроет их войска.
И в кромешной тьме, как жница,
Ходит смерть средь их солдат,
Не смотря – кто стар, кто млад…
Только вражеские дроны
Их просторы сторожат,
Словно черные вороны,
Над могилами кружат
Да! Для них одни лишь беды,
Гибель в натовской петле.
Наша русская Победа
Прогремит по всей Земле!
И тогда плоды Европы
Убежавшие «укропы»,
Их поверженная рать,
Будут рабски собирать.
И, врага взыскуя строго,
В наши праздничные дни,
Что тем Майским дням сродни,
Мы Победой новой нашей,
Всем народом станем старше
Жизнями героев тех,
Кто погиб, кто во гробех,
Тех, кто вечно жив у Бога.
И тогда на поле ратном
Брат обнимется со братом.
Братья вспашут чернозем
И библейским тем зерном
Вновь засеют поле это,
Весь Донбасс и всю Планету!
________
* Фронтовые бомбардировщики Су-34
** Bayraktar - боевой беспилотный летательный аппарат
* * *
От лугов и покосных лужаек,
Что нездешним вовек не сыскать,
От застенчивых зорь урожая
Свет неяркий запомнила мать.
Не исчезнуть ему, не потухнуть,
И в меня он вошел, негасим,
Возвестив, что родной я по духу
Всем церквам и избушкам Руси.
ДВА ПУТИ
Одну дорогу вьюгой замело,
Другую - от былых невзгод, зело
От колесниц и хлябей развезло:
Слепила взоры чернотой земли,
Заезженной водой из колеи.
Та, что под снегом, вдоль лесного бора
Вела к полусожженному собору,
А черная, – через погостный лес –
Отъединяя мерзлые просторы,
Юдоль земную нашу от небес,
Вела в село, по улице ступала …
Но было у дорог одно начало:
Под русским, родовым, былинным, дубом,
Летящим, будто облако, над срубом,
Над темным и пустым без дров двором,
Над светлым одиноким стариком,
Глядящим в вечность и в свое окно -
На дуб, что посадил давным-давно…
* * *
Душа моя верна всевышине,
Торжествует седмично гласы птичьи,
И, еле слышно, словно в тонком сне,
Нисходит старец схимного обличья
В светелку велеокую ко мне.
По лествице шептанных мной стихир,
На зримом мной духовном небосклоне,
В лучах молитв, с просфорой на ладоне,
Нисходит он в весенний этот мир, -
Ко мне – на ворона похожего в поклоне.
Приветь, предивный схимниче, мой дом,
Душе моей к тебе превознесенной
Почудившийся выветшим гнездом,
Упавшим на дворовый чернозем
С ветвей владычных дедового клена.
Душа моя стяжает вышний свет,
Возлествечна молитвой, яко птица,
А плоть, земно склонившись во светлице,-
Насельница земли, что много лет
Пахал, внимая птичьим гласам, дед.
* * *
Встал и пошел к отцу своему.
Притча о блудном сыне
Лк.15,20)
Наш сад промокший - светом окроплен.
И нити ливня сохнут на калитке
И на заборе. Вихрь взъерошил клен,-
И я под кровлею его промок "до нитки".
И прежних странствий солнечная пыль
Вдруг совлеклась с одежд моих убогих,
И я себя пылинкой ощутил,
Несомой вихрем к отчему порогу.
В НОЧЬ НА ИЛЬЮ
Звездная высь утонула в дожде…
Но все гляжу за околицу, где
Мрак осеняют смятенный
Молнии – мысли Вселенной.
Долго гляжу – и как будто бы к ним
Вдруг подключаюсь сознаньем своим:
Высь полыхнет – и сверкает уже
Огнь их в моей многогрешной душе.
И поражаюсь, всем телом дрожа:
Дальний тот мрак – не моя ли душа?
|
* * *
Вселенский вихрь бесплотными крылами,
На миг, коснулся дольнего творенья,
И, высоту набрав по-над садами,
Низвергся в пропасть между облаками,
Покорный горней силе тяготенья…
И дерева, как в жертвоприношенье,
Воздели ветви с юными плодами, -
Но как надежны узы их с ветвями!
Плодам созревшим лишь – предназначенье
На благодать высокого паденья.
НА СМЕРТЬ ХУДОЖНИКА
Замер пульс часов и вязко
Время в теле кабинета.
Блекнет кисточка без краски,
Как цветок, лишенный цвета.
Запустел мольберт и плотно-
Плотно скатаны полотна…
Лишь в оконной раме белой:
Ночь и небо - без предела,
Светотоки звездных лет -
Свежий Вечности портрет,
Где мазком, что схож с кометой,
На пути в Бессмертье где-то,
Замерцала, чуть дрожа,
Чья-то светлая душа.
ОСЕННИЙ ВЕЧЕР
Купают ветви в невской пене
Златые купы ивняка.
И вверх по каменным ступеням
Шагает медленно река.
И вихрь бесплотными руками
Срывает с ветхих ив листву,
И золотыми облаками
Стремит куда-то за Неву.
И я, под ивой сиротливой,
Стою, утраты не таю,-
Как будто времени порывы
Уносят молодость мою…
Минует вечер, сникнет ветер,
Спадет вода… Взрастут года.
И, может быть, когда-то, в детях
Моих, нахлынувших сюда,
Неувядаемые эти
Дни возвратятся навсегда.
* * *
Дождь изошел и туч гряда
Сменилась облачною сенью.
И я, пред лужицей весенней,
Забыв о времени тогда,
Глядел – как в горнии строенья
Пресуществляется вода,
Как высыхает навсегда
Промокших зданий отраженье.
И лишь оживший старый клен,
Видавший засухи и грозы,
С проволглых веток сыпал слезы,
Как будто он –
В тот, невозвратный из времен,
Парящий город – был влюблен.
У ОМУТА
…Вон с того высокого причала
В детстве видел я - как вдалеке
Женщина, отчаявшись, сбегала
По недолгой лестнице к реке…
И доныне в этой жадной пене
Мнится вызов, брошенный судьбе:
И по нескончаемым ступеням
Девочка спускается к воде…
* * *
Гляжу на старый лист черновика,
На строфы-дни,
что выбелить нельзя,
В которых,
чуть не каждая строка -
Тропинка в юность,
память о друзьях.
Одни из них,
на жизненной волне
Теперь взнеслись под самые верхи.
А я в подвале,
средь печных огней,
Как в звездной глубине,
вершу стихи.
Другие,
с лирой выйдя на базар,
Таланты уподобили рублям.
Творить стихи -
я этот вышний дар
За все богатства мира не отдам.
И чем плотнее мир окутан мглой,
Тем негасимей строки давних лет.
И на душе так звездно,
так светло,
как будто тьмы
на свете белом
нет,
Как будто свет
дней юности моей
Лучится в Вечность,
времени быстрей,
Как будто я, стремясь за тем лучом,
Безвременно
юнею
с каждым днем.
* * *
В ночи пронесся ветер древний
С густых ромашковых лугов,
И долго сыпались с деревьев
Снега цветочных лепестков.
Они с вершин слетали кленов,
Их мшистой седины седей,
И убелялся сад зеленый –
Мир дальней юности моей.
И я, как древо молодое,
Стоял в зацветшей мгле ночной,
Сродняясь ранней сединою
С кленовой высью вековой.
* * *
Иссяк закат. И ночь черна, как пашня.
Пишу, пишу… пашу лист белый я,
Чтоб трением пера о грунт бумажный
Возжечь хотя бы искру Бытия.
Чтоб в книге дней, объятой позолотой
Небесных нив, легко бы вы прочли
Хотя б щепотку строчек, где от пота
И слез моих - искрится соль земли.
|