|
* * *
Пока ты в лихорадке и огне,
ломает ветер спины кипарисам,
и слышится нечаянно, что вне
мир диким вольнодумием пронизан.
И ловит подзатыльники волна,
и щупальцами кедры колыхают,
но дальняя марина не видна,
где яхты-метрономы не стихают...
В огне и лихорадке до утра –
надмирный гул осиплых средостений,
срываются мятежные ветра,
швыряя комья глины и растений.
Ялта. Февраль, 2022
* * *
Если б волосы наши до неба росли,
как деревья – шатены, блондины –
стало б зримо, что в самой далёкой дали
мы с тобою сплелись воедино.
И никто разорвать эти связи не дюж –
ведь пытались, и шрамы не скрыть нам, –
я не знаю, какими антеннами душ
устремляются к высшим соитьям.
Ты один, я другой человек, хоть убей,
и в борении мира лукавом
сколько ж нужно нам было любви и скорбей,
чтоб мистически сделаться сплавом?
ГОТИЧЕСКИЙ ОРГАН
Орган звучал, и дерево росло
внутри, в груди – и замирало тело,
приемля каждой ветви остриё,
гудящие его побеги-стрелы.
Что делаешь ты, музыка, со мной,
как вынести терзающие звуки
величественной страсти неземной –
токкаты грозоверхие и фуги?
Орган звучал: сияло торжество
на остриях готического зева, –
когда насквозь молитвенно росло
звучания космическое древо.
* * *
Наверно, сердце стало зорко,
и, словно сквозь дремучий лес –
тропа у дальнего пригорка,
скалы дымящийся отвес,
на сизых кедрах тёплый иней –
чуть поседел Ставри-Кая,
но зрима выше горных линий
святая преданность твоя.
ВЕСЕННИЙ ЭТЮД
Петляет уличный скрипач
в высоких дебрях боли.
Кто запретит тебе? – поплачь, –
ты человек, не боле.
Весна сиренево молчит,
кудрявит арабески,
боль расточительно звучит
в глициниевом блеске.
Ты корчишь губы, как Пьеро, –
но нет в слезах проступка,
и сыплет знойное перо
магнолия-голубка...
СУМЕРЕЧНОЕ
Есть человек, по улице идущий,
и солнце, как на ниточке паук,
скользящее сквозь городские кущи,
промзоны, электричек перестук.
Есть человек, по улице идущий –
сквозь палевые сколы бытия,
и лунный коготь, и повсюду сущий
гул вечности... Но, право, где же я?
Москва. Июнь, 2022
* * *
Слетают дни, подобные афишам,
померкшие, ненужные листы, –
и судорога по витринам, крышам
и по бульварам, где потерян ты.
И надо бы за что-то ухватиться,
найти свою опору, стержень, ось,
и холодны, как брызги, чьи-то лица,
и голоса бессмысленные – вскользь.
Мир падает, но мелочное зренье
фиксирует лишь дождь и листопад –
под общее шершавое стремленье
за что-то ухватиться невпопад.
САРАФ
Пылает ангел мой и жжёт
объятьями своими.
И, если ум хоть каплю лжёт –
во чьё, не важно, имя,
ты станешь в огненных крылах,
разверзнутых Сарафом,
в любви пернатых зеркалах –
мгновенным пеплом, прахом!
* * *
Что случилось со мной? Война! –
не ответить правдивей, точно:
я как будто была одна,
и была – огневая точка,
и горела, сгорала, верь,
за детей – и больших, и малых,
как в берлоге ревущий зверь,
и молила, и умирала…
Только эта сухая степь,
с мирной пажитью, прахом милым,
наконец с болью всех судеб
терпкой горечью примирила…
* * *
Кто любит лгать – ну что ж, упейтесь ложью:
оболгана Россия и все мы,
давно вы шли к тому, чтоб правду Божью
попрали «европейские умы».
Да только нет ума у тех, кто падок
на трюки, кто интриги тасовал, –
о как же глуп и гадок, глуп и гадок
nach Osten ваш завистливый оскал.
Ялта. Май, 2022
* * *
Все святые,
молите Бога о нас!
Как цыганка на паперти смуглая,
умоляю небесный народ –
дай-подай, со слезливой натугою,
«цыганяток» толкая вперёд.
* * *
Никому я не буду в угоду
ставить мысли в воинственный строй –
за Христа я стою, за свободу
до конца оставаться собой.
Не хочу я дрожать в исступленье,
проклиная, чернея от зла,
упаду вновь и вновь на колени,
чтобы адская боль не сожгла.
Брат на брата, как сказано было,
обезумевший сын – на отца…
Но даруется матери сила
умягчать по молитве сердца.
Ялта. Май, 2022
* * *
Ругай меня,
хвали меня –
она неопалимая,
глядит со стороны –
что бредни ей,
что сны?
Она вся явь,
вся зрение,
прохладное каление
и млечная стезя,
скривить её
нельзя.
* * *
На портале регистрироваться,
в цифровой нырять поток,
хитро виртуализироваться,
электронный брать квиток…
А к Творцу Вселенной – запросто,
и портал – в груди, внутри:
говори как есть, не заперто –
сердцем, сердцем говори.
* * *
Люби родных своих, друзей –
глаз не своди, балуй,
под чёрным пеплом новостей
корми, пои, целуй.
Будь генератором тепла –
так научись любить,
чтоб мировой махине зла
немало навредить.
Такою нежностью дыши
на полюсе, где дом,
чтоб дуба дали усташи,
бандеровцы – на том…
И сердцем ближних обними,
и шарфы поправляй,
сильнее в проклятые дни –
люби, благословляй.
Москва. Сентябрь, 2022
МОБИЛИЗАЦИЯ
Иди навстречу страху
и духом закались, –
конечно, не с размаху,
а прежде помолись.
Разумен, осторожен
будь на своём пути,
и всё-таки ты должен
идти, идти, идти.
Охватит жуть и морок,
тоска взойдёт во мгле,
но вспомни тех, кто дорог
на Небе и земле.
Их ласковые лики
и преданность их глаз, –
любви равновеликий
решимости приказ.
И нет уж места страху,
когда вершится бой,
ни промаху, ни маху
не дай себе, герой!
Москва. Октябрь, 2022
|
ПИРАМИДАЛЬЕ
В южном шелесте приветном –
мирной дали прозябанье,
тополя мои под ветром,
как пизанских башен зданья.
Не узнать язык ваш древний,
что запомнили на свете –
подле города с деревней
соглядатаи столетья.
Как любили, как страдали
предки в тёмные годины,
расскажи, пирамидалье,
ну хотя бы прогуди мне!
* * *
Улочка тесная-тесная,
ласточек низкий полёт –
если когда-то воскресну я,
здесь совершится исход.
С этими глупыми мальвами,
птицами навеселе,
нежными дальними далями
неба на светлой земле.
Хопёрское. Июль, 2022
У ЗЕМЛИ
Осока спелая поникла
в низинной мяте луговой,
где притаилась земляника
медовой каплей огневой.
Графично стебелёк отточен,
и рдеет маленький каскад
в изящной хижине осочин,
как будто опуская взгляд.
И на свиданье с земляникой
среди стрекочущих миров
ты пропадаешь, как ни кликай,
вплоть до вечерних комаров.
* * *
Разреши расти плющу,
хоть и сорны лозы,
отведи свою пращу
мелочной угрозы.
Разве знаешь, что за куст
сам на Божьей грядке, –
плодоносишь или пуст
в сорном беспорядке?
ПОРТРЕТЫ
Изящных трав моих портреты
в июльском золоте лугов,
эскизы, абрисы, приметы
неповторимых стебельков.
Пером качает сизый вейник,
философ тонкий и пижон,
вскипает пышный подмаренник,
медовой славой окружён;
в атласном платье подорожник,
в парящем кружеве анис –
явил искуснейший Художник,
ты присмотрись, ты оглянись.
Не исчезая, не старея
из рода в род – о летний сонм! –
цветут в сердечной галерее
граф львиный зев, князь синий лён.
* * *
Не бряцай нарядными словами –
дух не терпит грубой суеты,
в тростнике меж долгими стеблями
чутко веет – вслушайся и ты,
на вершине тополя струится,
плещется в зеркальных бликах он,
паруса вздымает и томится
на исходе царствий и времён…
Костенеет вычурное слово,
не позволив сердцу воспарить,
но любви живой первооснова
может камень одухотворить.
СТИХИ
Мечтаю, чтоб вечер был тихий,
под лампой – мои фолианты,
треск дров – вместо глупой шумихи,
и плеск мотылька слеповатый…
Тогда я волшебно открою,
допустим… Верхарна-фламандца,
и жизнь развернётся другою –
в цветущем мыслительном танце;
я Бунина ярко впитаю –
допустим… турецкие строки,
в напеве глубоком витая
на Западе или Востоке…
* * *
Не пускай в сердце женщины грязь,
береги – словно улей медовый,
и весёлые пчёлы, роясь,
принесут янтаря молодого.
Всех цветущих лугов, всех полей
соберут они лучшие яства,
только ты потрудись, одолей
копоть прошлого, злое мытарство.
Позабудь, словно факел задуй, –
нет сложнее и проще работы…
Пахнет медом её поцелуй,
спеют в сердце сладчайшие соты.
ПО ТУ СТОРОНУ
Послушай, Друг, тебя не существует –
ты выдумка заумная, фантом;
но голос изливается, взыскует
внимания – не усомнившись в том.
Кто ж хочет одиночества, стремится
к разъятой пустоте времён, назад?
Отчаянно мы силимся не слиться
с ней – голос подавая наугад…
* * *
Сердце падает в ночь, как звезда…
Навсегда?..
* * *
Не сотвори себе кумира,
и устоит картина мира.
* * *
Рассыпан город и разрознен,
и в жар зыбучий погружён,
и тем внезапней, одиозней
цветеньем липы ты сражён.
Вдруг налетит медовой дымкой,
пахнёт дюшесовой волной,
прохладой с амбровой кислинкой –
и будто вовсе неземной.
В аллеях томных и ленивых
парят – воздушным озерцом
цвет липы в тонких переливах,
прохожий с благостным лицом…
Балашов. Июль, 2022
* * *
Говори с собою, друже,
диалогам не потворствуй,
и увидишь, как недужен,
ты под ласковостью чёрствой.
И зажжёт светильник совесть,
и откроет свиток память –
слово за слово… Ну то есть
чтоб в отчаянье не кануть.
ПО ЛУГУ
Мама будит меня очень рано:
одеваюсь, по лугу идём
в полусне, в поволоке тумана,
у реки оставляя наш дом.
Как пустынны и ласковы зори –
только травы в сплетенье густом,
голубые цветочки – цикорий,
и развилка у склона крестом.
Ранний ветер ещё осторожен,
и тишайшая высь над холмом…
Вот и звон: он прекрасно-тревожен!
Мы идём, мы идём в Божий дом!
СНИЛОСЬ МОРЕ
I.
Не спеша, никуда не спеша,
ты по небу идёшь как по суху,
и холмов золотая душа
режет склона большую краюху.
Ветер стал и силён, и речист,
подгоняет усталые зори,
слышен огненный рокот и свист,
и толпится летучее море.
II.
Гонит ветер стрекозку смешную –
не даёт отдохнуть ей, стервец,
но, нежданной прохладой бушуя,
жгучий день освежил наконец, –
загудели просторные рощи,
молоком потекли облака,
и в ковыльих стремнинах полощет
голубой лоскуток мотылька…
III.
Снилось море – так ветер шумел,
долгой бурей над домом летая,
снилось море: в сиянии пел
зыбкий фьорд, словно ртуть золотая;
под незримые волны в саду,
под разбег лунных яблонь и вишен
снилось море и флот на ходу,
незнакомым светилом утишен, –
снилось море…
* * *
Истомило искусство, измучило,
знаю, можно схватить красоту:
вьётся в белом сиянье излучина,
тихо солнце скользит на плоту.
Эти полные, звучные, летние
мне даны времена неспроста,
великаны-деревья заветные
до последнего чудны листа,
и нетленным теплом улыбается
млечный клевер, трава-мурава –
всё поёт, всё летит, всё сбывается…
Не спеша возвращаться в слова.
Хопёрское. Август, 2022
|
