|
* * *
Я надену бабушкин капот,
Шарфик, что связала ночью длинной,
У дверей меня подруга ждёт,
Санька. Ей четыре с половиной.
Липкую ириску ей в ладонь,
И — вперёд, по лестнице, быстрее,
Чинной парой мисочки несём,
Кормим всех помойных котофеев.
Во дворе — сплошной Морис Эшер*,
Мир весь отразился в луже сонной,
Правда, Санькин папа, например,
Обзывает «старою вороной».
Говорит: «дружить с тобой — облом», –
Санька мне щебечет, словно птица, –
«Кто дурак, — того сдадут в деДдом»**…»
Я и там найду, с кем подружиться!
___________
* Эшер Морис – нидерландский художник XX века, мастер оптических иллюзий.
** Вероятно, малышка имеет в виду дом для престарелых.
* * *
Ощущение глины в руке
Хоть одних я уродцев леплю,
Ощущение губ на виске
При любви твоей, равной нулю.
Ощущение боли во мне
Из чужого и глупого сна,
Ощущенье сиянья во тьме
Там, где церковь давно снесена...
ИЗ ДНЕВНИКА. 2020, 27 МАРТА
На улице — Босх и весна.
Редкие прохожие,
Задерживаясь у храма,
Крестятся; взлетают руки
В резиновых перчатках —
Как молодые, некрупные, белые
Голуби.
МОИМ УШЕДШИМ РОДИТЕЛЯМ –
ИЗОЧКЕ ПОПЛАВСКОЙ И ЖЕНЕ РОЖКОВУ
Год промелькнул кометой бесхвостой —
Я ближе по возрасту к вам.
Не мамой и папой теперь зову вас, просто —
По именам.
В первый класс, собирая меня, говорили:
«Лектор готов».
И я шла рядом с вами,
В фартуке белом настолько — аж синем,
Под улыбчивым солнцем
Семидесятых годов.
И сейчас я всматриваюсь,
Как вы машете мне рукой.
Не разглядеть слабеющими глазами:
Вы прощаетесь, или зовёте с собой?
* * *
Здравствуй, миг разделённой любви!
Стали менее мы одиноки,
И летят по тетрадкам мои
Наконец-то счастливые строки.
То о чем-то смеюсь невпопад,
То застыну в молчании строгом,
И встречаю Ваш радостный взгляд,
Говорящий мне слишком о многом.
И прозрачнее стала слеза,
И апрель что-то шепчет игриво…
Дайте руку. Закройте глаза.
Подойдите поближе к обрыву.
БЕССОННИЦА
Мне кажется, лопнула где-то струна,
А в этом ли мире — не знаю.
За поездом бешено мчится луна,
И белое поле — без краю.
Мелькнул огонёк в придорожном окне,
И новая даль приоткрылась...
Я в детстве почти не летала во сне,
Мне чаще падение снилось.
* * *
Вселенной больно расширяться,
И если лопнуть суждено,
То за чертой, где нам остаться,
Почти что все завершено.
Всё, до последнего момента
Хранит минувшего черта:
Папирус, книга, перфолента,
Магнитный диск и береста.
Осталось лишь убрать помарки...
Но всё равно — глаза зальёт
Свет — ослепительный и яркий,
Тому, кто после нас придёт.
НАЧАЛО АПРЕЛЯ
Наступает весна. Отступает пальто,
Погружается в летнюю спячку.
Телефон не звонит, и не пишет никто,
Может быть, прогуляться на дачку?
Прогуляться туда, где прозрачный лесок,
Где вдали электричка несётся,
Одинокий медведь ест сухой пирожок,
И все верит, что Маша вернётся.
Но не встать с этой липкой от краски скамьи…
Кто-то в парке поёт в стиле ретро,
И о чём-то своём говорят воробьи,
И душа наполняется ветром.
Улыбается белый дурашливый шпиц,
Словно тысячу лет меня знает,
И оставленный кем-то в песочнице шприц
Словно орден, на солнце сияет!
Снег сжимается. Стали просторней дворы,
И ругаются звонче соседки,
Только чёрные листья осенней поры
Почему-то остались на ветке.
ДЕСАНТНИК
Здесь воздух настолько прозрачен,
Что бешено хочется спать,
Сестра по прозванью «Лисичка»
Мою поправляет кровать.
И хочется, чтобы приснилась
Мне рыжая та медсестра,
Но снится красивый наёмник,
Застреленный позавчера...
МОСКВА. ИЮЛЬ
Ветер горячий щекочет мне спину,
Влажную чёлку ладонью откину.
Что там мальчишки кидают, играя?
Мяч? Это молния шаровая!
Сердце из клетки грудной, не железной,
Рвется, как зверь, в ярко-синюю бездну,
Чтобы повиснуть на солнечной спице
Над одуревшей от зноя столицей.
Пусть повисит, с облаками поспоря…
Там, за домами — наверное, море.
|
* * *
Народ на выборы идёт,
А на дорогах — гололёд,
Вспорхнут вороны шумно с крыш,
Чуть поскользнёшься — и летишь
Дорогой гладкой в никуда,
Горит Полярная звезда
Так безразлично, что она
Не знает, где моя страна,
Где те, которые народ
У неизведанных ворот.
СНЕГИРЬ
Покруглее всякой птички,
Он бубнит простой мотив,
И смущаются синички
Глазки в землю опустив.
Он сидит, в бордовой блузе,
Фраком стянуты бока,
Словно роза на картузе
Гармониста-остряка.
Пусть он Африки не знает,
Не страшна ему пурга,
Здесь от ветра укрывают
Высоченные снега.
* * *
Ночь пришла и небо погасила,
На сугробах — синие лучи,
Медленней вращаются светила,
Горячо ладоням от свечи.
День был мимолётным и бесследным,
Мы не попрощались даже с ним,
Но за то, что он не стал последним,
Господи, Тебя благодарим!
ПОЛЁТ В 2.45
Меганевра — гигантская стрекоза,
жившая в каменноугольном периоде
(размах крыльев — 65 см)
Мягкий бархат небес
На востоке истёрся слегка,
Где-то изредка всхлипнет в ночи
Одинокая птица,
Разрезая на равные части,
Как ткань, облака,
Меганевра степенно летит
Над притихшей столицей.
На балконе от ветра трепещет,
Как знамя, бельё,
Опустевшая мёртвая площадь
Подобна пустыне.
Слышишь, крылья шуршат,
И квадратик сетчатки её
Отражает тебя и меня —
В настоящем, прошедшем и ныне.
Это странная весть,
Или —душный, пророческий сон…
И не скажет, пожалуй, никто,
Что здесь — быль или небыль.
Два часа сорок пять. И опять выхожу на балкон.
Я пока ещё здесь, на Земле,
Но уже и немного — на Небе.
* * *
А трепачей я не терплю!
Всегда бегу от них.
Ведь тот, которого люблю,
Как космос, молчалив…
САДОВО-КАРЕТНАЯ
По истоку Садово-Каретной
Запоздалый троллейбус плывёт,
И нахал-воробей безбилетный
Оккупировал крышу и ждёт.
Ждёт известий проверенных, точных,
Что сморили кота холода,
Что из гулкой трубы водосточной
Скоро выскочат косточки льда.
И весною мне кажется снова,
Что любая зима по плечу,
Не иду по Каретно-Садовой,
А в карете по саду лечу!
И срываю с вершин эдельвейсы,
В пропасть сбросив рюкзак моих лет...
Отчего же трамвайные рельсы
Ставят палки в колеса карет?
МОНОЛОГ РЫБЫ
Меня бросит волною на белый песок,
Покорюсь бесталанной судьбе,
Пусть под жабрами след, что оставил крючок,
Узкий шрам от сети на губе,
Нет, меня не поймали, зачем же тогда
Моё море меня предаёт?
И забьюсь на песке... Ах, как близко вода,
Но меня она вряд ли найдёт.
И собратья, мгновенно забыв обо мне,
Плотной стаей сомкнутся опять,
Хорошо им кружить, играть в глубине,
Только солнца и звёзд не видать.
Будет быстро на солнце тускнеть чешуя,
И погаснет в воздушном плену.
Вот и всё. Но когда умирать буду я,
На созвездие Рыбы взгляну.
ВСТРЕЧА
Столько лет... Красных лет,
Синих зим с той поры
Пролетело? Не вспомнишь теперь,
Но в душе моей гнева давно уже нет,
Стол накрыт и распахнута дверь.
Мне хотелось придумать поэму о нас,
Но увы — не хватило огня,
Чтобы блеск описать твоих искренних глаз,
Хладнокровно предавших меня.
Тишина на дворе. Стукнет ветка в окно,
Прозвенит одинокий трамвай.
Боже мой, до чего это было давно!
Я простил тебе всё. Наливай!
* * *
Дождь идёт торопливо
И изба потемнела,
Серьги старая ива
Дождевые надела.
Дуют ветры незлые,
Что приходят весною,
Дождь идёт по России
Серебристой стеною.
Слезы падают с неба,
А глаза стали суше.
На крылечко и мне бы...
Может, вымоет душу?
31 МАЯ
Смола на рукаве —
Тяжёлая, как мёд,
А я лежу в траве,
И мимо жизнь идёт.
Пусть, быстрая, спешит,
Как бабочки полёт,
Ничто не защитит,
Никто не позовёт,
Средь шорохов лесных…
И чувствую не зря,
В последний день весны —
Дыханье сентября.
|
