Юрий Бондарев писал о  «новой  волне» военной  прозы  1950-60-х годов : «Сила и  свежесть новых  книг  была в  том,  что, не  отвергая лучшие  традиции военной  прозы, они  во  всей  увеличительной подробности  показали «выраженье лица » солдата и  стоящие насмерть «пятачки», плацдармы, безымянные высотки, заключающие  в себе  обобщения всей окопной тяжести  войны».  Нередко  эти  книги несли в  себе  «заряд жестокого  драматизма», их  можно  было  определить как   трагедии, главными  героями  их  являлись солдаты и  офицеры одного  взвода, роты, батареи,  полка,- « независимо от  того, нравилось это  или не  нравилось неудовлетворенным  критикам, требующим  масштабно  широких  картин, глобального  обзора». В этих  книгах  было  меньше   поверхностной  иллюстративности, в  них отсутствовала «даже  малейшая дидактика, умиление, рациональная  выверенность, подмена  внутренней   правды внешней». В  них была «суровая солдатская  правда».[1]

Наиболее зрелое  произведение  того  времени самого  Бондарева - повесть  «Батальоны  просят  огня» (1957)    насыщена  мыслями  о  жизни  и смерти, о  противостоянии человека крайним обстоятельствам, о  страхе и  его  преодолении, о нравственном и  психологическом выборе  человека  на  войне...

Война  как подвиг и  как  трагедия - две  стороны, которые  во  многом неотрывны друг от  друга. Полной чашей военного  лиха отмеряет  своему  герою Михаил Шолохов в рассказе "Судьба  человека" (1956).  Тут и   жестокие бои,  и  плен, и издевательства фашистов, показанные с  беспощадной  откровенностью, и трудные  послевоенные  годы.  Но  нет ,  говорят  некоторые  авторы ,  всего  этого  мало ,  ибо не  показано,  что попадает в  ГУЛАГ,  а значит, это  неправда...С некоторых  пор именно  таким стал  некий  норматив,  по  которому измеряют  уровень  жизненный и  художественной  правды в  нашей  литературе. Однако  как  всякий  норматив он неверен.  И поэтому  смею утверждать,  что  такой драматический, шокирующий рассказ  Варлама  Шаламова "Последний  бой  майора  Пугачева" (1959),  как бы отвечающий  указанному    нормативу, ни в  коей  мере не "отменяет" и  не  перечеркивает рассказа  Шолохова. Как,  впрочем, и рассказ Шолохова не "отменяет" рассказа  Андрея  Платонова  1946 года. Правда  многогранна и  многомерна.

Критик  Юрий Селезнев выделял два  типа  конфликта,  которые  имели  место  в  «лейтенантской прозе» . Один, главный,  определяющий конфликт --- между нашими  бойцами  и  врагом.  Но нередко  не менее  важен и,  так  сказать, внутренний  конфликт,  имеющий  нравственное наполнение, -  между  нашими,  советскими  людьми,  которые делают одно  дело, но  по-разному понимающие  и  видящие  свою  задачу,  свой  долг,  свое  отношение к  происходящему...

У Василя Быкова  это   часто конфликт между  «людьми  совести», с  одной  стороны, и «душевно близорукими»,эгоистами,   морально  нечистоплотными людьми, с другой. Писатель сам  признавал ,  что  его       интересовала  «не сама  война, даже  не  ее быт и  не  технология боя» ,  но  то,  что « в  войну  стояло за  героизмом, питало  его, было  его  почвой". Искусство быковской  прозы - в   ясности,  четкости,  прозрачности,  при  всей  психологической  сложности  героев, нравственных коллизий,  как  правило,  очень  острых,  непримиримых.

Еще один  представитель  "лейтенантской"  прозы Владимир  Богомолов хорошо  известен  романом "В августе  сорок  четвертого" (другое  название "Момент истины"), но это  произведение  более позднего периода (1974 года). Ранее же им  были  созданы  талантливые  повести "Иван" (1958) и "Зося" (1963).  В  них писатель  запечатлел образы   юных героев на  фоне  суровых будней  войны без ложно-романтического пафоса и ходовых литературных штампов  так  называемой "детской  и  юношеской литературы"...

                                      
********
Война  - тема  онтологическая,  поэтому  она неотрывно связана с жизнью и  смертью,  с  проблемой  человеческого  бытия. Но у изголовья жизни  стоит  любовь.  Высокая,  жертвенная  любовь и - любовь  простая, человеческая,  грешная.
Тема  любви часто  присутствует  в  творчестве  многих, если  не  всех,  писателей – авторов  «лейтенантской   прозы». Есть  она в  ранней повести  Виктора  Астафьева «Звездопад» (1960). Автор  убеждает читателя,  что  война - это не  только  воинские  подвиги,  но и  моральные  победы  героя над  собой...
                  
Одной  из особенностей нашей  военной   прозы   является  то,  что в них подвиг изображен зачастую «повседневнее, индивидуальнее, незаметнее, как бы  «меньше» и «тише»  своего  эталонного  образца» ,  считал критик  Игорь  Дедков. По его  мнению  , «именно  через такой  подвиг писатель показывает  будничные героические  усилия народа, глубочайшую нравственность его  существования в  трагических обстоятельствах  конкретного  времени и  конкретного  малого  пространства.  Его выстаивающую, побеждающую человечность» [2]

В  полной  мере это  к  военной  прозе Константина Воробьева.  Дедков писал,  что К.Воробьев «не  был каким-то особенным, из ряда  вон выходящим мастером  языка и  психологического анализа, однако в  нем  была  иная, привлекательная, неординарная  сила,  которая  действительно выделяла  его  произведения  среди  многих"… Эта «неординарная  сила», эта «тайна» - в  неподдельности  судьбы и  того горького  жизненного опыта писателя,  что  без  труда угадывается  в  его  произведениях.

                
**********                 
Лев Толстой  называл  войну  преступлением, но  он   при  этом  не  уравнивал ни  исторически,  ни морально две  противоположные  стороны, участвовавшие  в   Отечественной войне   1812  года,  французскую  и  русскую  армии. Как подлинный  патриот  он убедительно объяснил глубинные  истоки  нашей  победы над французами, на  которых обрушилась неодолимая мощь   "дубины  народной  войны", освободившей родную  землю от  захватчиков. 

Великая  Отечественная  война 1941-1945 годов также  была войной  справедливой,  освободительной и поэтому  нельзя  не  видеть  различий между  фашизмом и  коммунизмом,  ставить  знак  равенства между  нашими  странами  и двумя блоками в  гигантской  схватке ХХ  века.

Казалось бы, очевидная  истина. Однако приходится  вспомнить,  что не  сегодня появились  попытки иностранных и отечественных авторов пересмотреть  отношение к  минувшей войне, переписать  ее результаты и  историю,   как  это  пытаются  сделать  и  сегодня.

Следует  признать,  что  впервые эти  попытки  обнаруживаются в  период "оттепели", когда  в ряде  произведений наших писателей,  наряду с осуждением сталинских репрессий, которые были  признаны официально, с критикой  серьезных недостатков в нашей жизни,  была  поставлено  под  сомнение   развитие  общества,  страны  после  Октября  1917 года и  тем  самым наша  историческая  победа  над  фашизмом...

В наиболее откровенной и резкой  форме это  сделал Василий  Гроссман в  романе  "Жизнь и  судьба" (1962), книги во  многом талантливой, но  крайне  идеологизированной. В ней  в  угоду своей   концепции писатель по  сути следует принципу "чума  на оба  ваши  дома", практически не  видит  различия  между Советским  Союзом и  фашистской  Германией, между агрессором и  жертвой  агрессии.

В  центр своего  повествования писатель  поставил важные, актуальные  политические  проблемы  своего   времени, в  частности,  проблему  антисемитизма, однако освещает  их односторонне, крайне  субъективно . В результате в романе "Жизнь  и  судьба" , наряду с яркими и правдивыми картинами и образами,   содержатся  спорные обобщения и  суждения, стремление подчинить художественную логику и образность политическим построениям. Сегодня  мы  имеем  возможность спокойнее и  объективнее оценить  достоинства и  недостатки  романа, определить  его  место в  литературе  оттепельного  периода. Он заслуживает всяческого внимания ,  однако едва  ли  верно утверждать,  что это  чуть  ли  не единственно правдивое ,   лучшее произведение нашей  послевоенной  литературы  ХХ  века,  сравнимое разве что с эпопеей  "Война и  мир"   Льва  Толстого...
Иногда говорят,  что наши писатели так и  не смогли создать  полноценной  художественной  эпопеи о  войне . Однако   некоторые  считают,  что вся  наша проза о  войне- это и  есть  коллективная  эпопея о  Великой  Отечественной..Впрочем, Виктор Астафьев, написавший  одну  из самых трагических  книг о  войне, скорее относился к  самой  мысли об эпопее и тем  самым о "закрытии" темы скептически. "Все эры да  эры", говорил  как-то  он...

*****
Еще одной  попыткой  создать  эпическое плотно о Великой  Отечественной войне была   известная  трилогия "Живые и  мертвые" (1960-1971) Константина Симонова,  военная  тема  для  которого  была  центральной. В ней  писатель предпринял  попытку  отразить  события  войны,  ее важнейшие моменты  в  ином  свете, с учетом актуальных  решений ХХ  съезда  партии. Тем  самым  Симонов    откликнулся  на  требования  времени, в  известном  смысле -   на политическую  конъюнктуру. Поскольку  сделано  это  было опытной  рукой и в значительной мере искренне,   следует  признать,  что трилогия  К.Симонова  получила читательское  признание.          

Справедливо  считается большой    удачей , например,   образ генерала  Серпилина, который  нашел в  себе  силы преодолеть  обиду , сделал  немало для    победы. И это  куда  большая  правда - в  жизненном  и в художественном смыслах -чем попытка оправдать и героизировать  предателей.  Такие, конечно   были  и  среди солдат и  офицеров, и  даже  генералов, и этого  не следует  скрывать. Однако в конце концов таких, как  Серпилин или генерал Карбышев, Зоя  Космодемьянская, Александр  Матросов, молодогвардейцы, герои-панфиловцы и  другие  подлинные герои минувшей  войны ,  было больше,  чем власовых... Поэтому мы  и  победили...Такое  убеждение следует  из  трилогии  Симонова.                         

Можно согласиться с  теми , кто нашу  прозу о  войне  считают антивоенной  по  своему содержанию  и  направленности.  "Прокляты  и  убиты" -озаглавил   свою  книгу  Виктор  Астафьев. Горькое признание.  Но  хочется  надеяться,  что именно наша  литература стала  своеобразным памятником тем,  кто  погиб   " не ради  славы, ради жизни  на  земле". говоря  словами  Александра  Твардовского. А значит, убитые -   не  прокляты . Они  в  благодарной  памяти тех,  кто  остался  жив, кто хорошо  знает  цену Победы в Великой  Отечественной. В памяти  нас,  сегодняшних.