В  канун Нового года исполняется 100 лет (17 [28] декабря 1919 - 22 октября 1984) со дня рождения известного советского писателя-фронтовика, уроженца города Новочеркасска, автора широко известных произведений на военную и космическую тематику, многолетнего председателя ревизионной комиссии Союза писателей РСФСР Геннадия Александровича Семенихина.

По крови Семенихин из донских казаков, чем всегда очень гордился – даже в годы, когда об этом принято было молчать. После выхода в свет его книг «Взлёт против ветра», «Над Москвою небо чистое» и особенно «Космонавты живут на земле» казалось, что ставший уже москвичом Семенихин будет и дальше плодотворно работать со столь хорошо изученным им материалом. Но, по примеру своего духовного учителя Дмитрия Петрова (Бирюка), создавшего эпопею «Сказание о казаках», Семенихин тоже берётся за роман о донском казачестве, где создаёт многогранный образ атамана Платова. В трилогии «Новочеркасск» «Вихорь-атаман» показан не только храбрым воином, но и народным заступником. Роман, охватывающий большой временной отрезок – от начала ХIХ века до наших дней – вместил в себя и битву с Наполеоном, и строительство новой столицы донского казачества (построил Платов город на горЕ – казакам на гОре), и Гражданскую войну, а следом и Великую Отечественную.

«Новочеркасск» публиковался не только в журнале «Москва», где Семенихин долгое время входил в состав редколлегии, но в течение нескольких лет – и на страницах городской газеты «Знамя коммуны». Популярность писателя в родном городе была столь велика, что ему было присвоено звание «Почётный гражданин города Новочеркасска».

Отдавая дань своему детству, Семенихин посвятил ему целый раздел романа, ставший книгой в книге. Улицы своего детства Семенихин запечатлел так выразительно, что я уверен – его всегда будут помнить взволнованно написанные им литературные строки. В них не просто волшебство детских лет, а неповторимое очарование самого Новочеркасска.

Следует заметить, что, хотя в 70-е годы классовая заострённость уже была не в ходу, Семенихин по-прежнему писал в манере, свойственной прошлому. Особенно это касалось частей романа, относящихся к советскому периоду. Иначе говоря, «правда факта» и «правда литературного явления» здесь не всегда совпадали.

В конце 80-х на волне возрождения казачества в очерке о романе Семенихина я коснулся этой щекотливой темы. Поскольку, читая книгу ещё в рукописи, невольно ловил себя на мысли, что разговор о том, чего нельзя обойти – голод начала 30-х, поражение казачества в правах, снос памятника Платову – Геннадий Александрович приберегает для более подходящего случая. Когда такого не произошло, я наивно полагал, что на это, несомненно, обратят внимание местные и столичные критики. Но в обильном речевом потоке романа критики усмотрели лишь «беллетристические пустоты», сетуя на то, что персонажи, насколько бы ни были разговорчивыми, не в состоянии «вытянуть» любое «долгоиграющее» произведение. На мой взгляд, критикующие предъявляли повышенные требования к писателю, обладающему достаточным языковым опытом. По своей структуре роман, несомненно, плотный, хотя диалоги – соглашусь – затянуты. Что касается откровенно фальшивой декламации большевиков середины 20-х, то Геннадий Александрович и сам, понимая, что это идёт в «знаменатель» произведения, рассчитывал на дальнейшее переиздание, когда можно будет, уже не торопясь, вернуться к проблемным местам романа. Пока же торопиться ему следовало. Семенихин работал над заключительной книгой трилогии, перенеся инфаркт и не уйдя при этом с хлопотной должности председателя ревизионной комиссии СП РСФСР.

Не потеряв прежней активности, Семенихин превзошёл самого себя. В разделе «Фронт» он вдохновенно описывает события Великой Отечественной. В образе воздушного стрелка Вениамина Якушева – правнука сбежавшего на Дон холопа, ставшего затем храбрым воином и отмеченного самим Платовым – легко угадывается фронтовой корреспондент газеты «Сталинский сокол», старший сержант штурмового полка Геннадий Семенихин, за плечами которого было 15 боевых вылетов. В составе различных воздушных соединений он принимал участие в освобождении Варшавы, Праги и Берлина. Был ранен, лежал в госпитале, где ему и был вручён один из трёх его орденов Красной Звезды.

Геннадий Александрович был «нацеленным», очень пунктуальным и аккуратным человеком. Без всякого преувеличения, жил с ощущением внутренней правды. Да, он не высказывал затейливых мыслей, не слыл заводилой, тем паче лидером. Но по натуре, как говорится, в грозу стоял под деревом, а не прятался трусливо в дупло. Ему никогда не изменяла выдержка, и никто никогда (никогда!) не мог упрекнуть его в двуличии. В самой его походке был какой-то успокаивающий ритм. Образно говоря, этой походкой он очень близко подошёл к сердцу читателя.

За месяц до своей кончины, побывав в очередной раз в Новочеркасске, он любовался преображённой Триумфальной Аркой, на которой была восстановлена (спустя полвека) казачья воинская атрибутика. Сетовал, что из-за кровавых событий 1962 года была упущена возможность вновь поставить в Новочеркасске памятник Платову. Но к этому вопросу необходимо вернуться. Как Почётный гражданин города вёл об этом разговор с руководством Новочеркасска. И надо сказать, нашёл понимание, которое в дальнейшем сыграло свою положительную роль. Всегда сокрушался по поводу состояния церкви Рождества Пресвятой Богородицы в хуторе Малый Мишкин под Новочеркасском, в которой ранее располагалась семейная усыпальница Платовых… Я часто вспоминал об этом в 2003-м, когда, в первую очередь благодаря активности новочеркасцев, на Мало-Мишкинском храме начались ремонтно-восстановительные работы.

В том драматическом октябре 1984-го Семенихин заехал в Новочеркасск по пути из Ставрополя, где проходило мероприятие по линии СП России. В гостинице появился на сутки раньше оговорённого срока. Никого из привычной компании знакомых и друзей рядом с ним не оказалось. А наутро писателя госпитализировали с повторным инфарктом. Усилия врачей оказались тщетны…

Прощались с Геннадием Александровичем при большом стечении народа в здании рядом с бывшим дворцом войскового атамана. Несмотря на поздний вечер, народ долго не расходился, пока тело в цинковом гробу не повезли в Ростовский аэропорт, откуда борт с «грузом 200» взял курс на столицу.

…Через год, когда страна озаботилась поисками «новых форм и смыслов» и население тогдашнего СССР стало неумолимо втягиваться в политику, в Москве издали массовым тиражом трилогию «Новочеркасск». Вышла она в том виде, в каком её оставил автор на день ухода из жизни. Ещё спустя время в центре Новочеркасска открыли мемориальную доску. Выступавший на митинге Пётр Лукич Проскурин отметил, что земной путь Геннадия Александровича закончился в его родном городе, и жизнь писателя оказалась намного короче, чем описываемые им события в эпохальном романе «Новочеркасск»…

Вверх

Комментариев: