|
Давид КУГУЛЬТИНОВ (1922 — 2006)
Перевёл с калмыцкого Юрий Щербаков
ДЕНЬ МОЕГО РОЖДЕНИЯ
С корабля февраля в март проложены сходни,
И над тундрою неба яранга чиста.
День рожденья с друзьями встречаю сегодня.
День тринадцатый марта неужто настал?
Удивляться событию есть ли причины?
Как сумели вместиться мои тридцать пять
Во вспахавшие лоб, словно поле, морщины?
Эти борозды времени как сосчитать?
Где ты, юность моя? Столько лет со снегами
Лютых бед и невзгод ты сражалась всерьёз.
Не в отместку ль за то, что расстались врагами,
Сединой мои волосы тронул мороз?
«Жить спешите, друзья!» – нет вернее призыва
Для любого за праздничным этим столом.
Мне желают, чтоб сделало время счастливым –
Для того, мол, на свете мы все и живём.
«Сотню лет радуй нас!» – от души поздравленье.
Ударяем по-братски стакан о стакан.
И ворчит за окошком совсем не весенний –
Ледовитый, огромный как степь, океан.
Может, хочет и он молвить доброе слово,
И об этом шумит набегающий вал?
Но звучит по-калмыцки под временным кровом
Тамады-мудреца вдохновенный йерял.
Словно родины голос я слышу, как песню:
«Помни, радуйся, веруй, надеждой живи!
И под снегом разлук наше солнце воскреснет,
Пробуждённое силой сыновней любви!»
* * *
Один в степи – совсем не одинокий!
Со мной – полынный воздух и простор
Земли родной. Как великан высокий,
Равнину вижу всю – до дальних гор.
Моя душа вселенную вбирает,
Не ведая запретов и преград.
У вечности нет ни конца, ни края!
Со мной Вчера и Завтра говорят
Сегодня, здесь! И мирозданья частью
Я становлюсь, как птицы и трава.
Нет, я не одинок – со мною степь и счастье
Сказать о ней заветные слова.
* * *
Вновь снизошла весна к мольбе родной земли,
Которую зима легко поработила.
И вот уже в степи поднялись ковыли,
Вдохнула в них весна живительную силу!
И я испил душой небесной синевы,
Парит моя душа сейчас счастливой птицей.
Я свой в степи, я – брат разбуженной травы,
Калмыкии моей я малая частица!
Счастливей нет судьбы, чем с нею быть в родстве,
Наперекор зиме вновь оживать весною!
Я знаю: жизнь моя в священном волшебстве,
Что степью мы зовём единственной, родною.
ПОЛЫНЬ
Не замечаем в жизни простоты
Родной, привычной, той, что под рукой.
О, как в степи весенние цветы
Бросаются в глаза наперебой!
Рубин и яхонт, золото и синь
Несёт в себе цветочная волна.
И только горемычная полынь
Досужим взглядам будто не видна.
Но вот уже тюльпаны отцвели,
Ромашки, маки – их ушла краса.
И лишь тогда защитницу земли –
Полынь в степи увидят вдруг глаза.
Она не бросит родину свою
В грядущем испытанье и беде.
С жарою лютой выстоит в бою,
От смертной боли гордо поседев.
Прости, полынь, за то, что тоже сед,
Тебя не замечал я, стыдно мне.
Не обижайся!
А она в ответ
Прозревшему кивает, как родне.
ЭЛИСТА
Веду себя по-детски на борту
И сердцем рвусь из кресла самолёта,
Едва внизу увижу Элисту –
Мечту и гордость, радость и заботу.
Сравнить её со многим я бы мог –
Эпитетов хватает у поэта.
Но в памяти она, как тот цветок,
Что лотосом зовётся, – чудом света!
В который раз кварталов новизна
Столицы вызывает восхищенье!
Навстречу улыбается она
Глазами окон, рада возвращенью
Очередному моему домой
К друзьям, которых в Элисте так много!
Привет тебе, любимый город мой,
К тебе всегда души моей дорога!
* * *
«Как много б сделать мог ещё поэт!» –
Когда я слышу скорбные слова
О недопетой песне, то в ответ
Хочу сказать: «Поэзия права!»
Она даёт избраннику лишь то,
Что суждено ему, без капли лжи:
Кому – тетрадь, кому – роскошный том,
В которых после смерти будут жить.
Оборванная строчка – не беда,
Коль в тех строках – поэзии заря!
А если нет её? Ну что ж, тогда
Поэтом звали горемыку зря...
АМУЛАНГА
Амулангой называл мой дед
Ту траву, которой нынче нет.
«К ней и в стародавние века
Прикасалась редкая рука.
Понимает, овладевший ей,
Языки деревьев и зверей.
Но найти траву – великий труд.
Вот её никак и не найдут!
Увидать чудесную траву
Только раз возможно наяву.
Но зато прошедший этот путь
Постигает сразу жизни суть!
Хоть один удачливый смельчак
Был ли? Не припомню я никак!»
Годы пролетели, но сейчас
Вспоминаю дедушкин рассказ.
Может, наконец и мне в пути
Амулангу повезёт найти?
Чтоб открыла тайну строк трава:
Как в них собираются слова?
ТРИ СЛОВА
Три слова – «Друг степей калмык» –
Надежды свечи – прогоняли тьму,
Дорогу освещая в трудный миг
Любимому народу моему.
Три слова – «Друг степей калмык»,
Невиданное чудо совершив,
Явились к нам не из мудрёных книг,
А из Поэта солнечной души.
Три слова – «Друг степей калмык»,
Как звёзд заветных вечные лучи,
Степи родимой озаряют лик.
А он и днём прекрасен, и в ночи.
Три слова – «Друг степей калмык» –
Их силою, хранящей небосвод,
Своё предназначение постиг –
Жить добротой – великий мой народ.
ПУШКИН И КАЛМЫЧКА
Прощай, любезная калмычка!
Чуть-чуть, на зло моих затей,
Меня похвальная привычка
Не увлекла среди степей
Вслед за кибиткою твоей.
А.С.Пушкин
Пыль и полынь, степное солнце
На землю выливает зной.
На кочках тарантас трясётся,
А в нём поэт.
– Ямщик, постой!
Правь к той кибитке одинокой!
Разнообразие в пути
И монотонном, и далёком,
Быть может, сможем обрести.
И там судьбина кочевая
Сюжет подбросит невзначай,
Где дочь калмыков молодая
В котле помешивает чай.
О, это чудное мгновенье!
О, дивной красоты полон!
Не каждым ли её движеньем
Был наповал поэт сражён?
Смольё волос и глаз раскосых
Сиянье – чудо из чудес!
Калмычка юная, без спросу,
Кроме тебя, весь мир исчез
Для Пушкина.
«Долой сомненья!
На полчаса в глуши степной
Явил Господь стихотворенье,
Что им написано – не мной!»
...Праправнучка калмычки милой,
Я понимаю сквозь века,
Что Пушкинским пером водила
Тогда Всевышнего рука!
От восхищения немею,
И откровенье в сердце бьёт:
С бессмертной красотой твоею
Бессмертен мой степной народ!
* * *
Прочитать бы судьбы стариков,
Что в своих чертах несут они.
Но бесстрастны лица земляков,
Барельефам бронзовым сродни.
Тайнопись заветных строк-морщин…
Ключ к разгадке глубоко сокрыт –
Он хранится в душах у мужчин,
Твёрдых, как гранит могильных плит.
Муку и отвагу, гнев и боль –
То, о чём кричать бы – не молчать,
Чести родовой хранит пароль,
Защищает совести печать…
Твой характер, мой степной народ,
Берегут калмыки-старики.
В нём потомок память обретёт
Всю, как есть, – до слова, до строки.
|
СТИХОТВОРЕНИЯ, ПОСВЯЩЁННЫЕ ДАВИДУ КУГУЛЬТИНОВУ
Переводы Юрия Щербакова
Владимир НУРОВ
(с калмыцкого)
НА ПЛАНЕТЕ ДАВИДА ВЕСНА!
Знаю точно: у мыслей его –
Скорость света, вселенский маршрут.
Поглядите: они – волшебство! –
Гнёзда в космосе вечные вьют!
В сердце принял страданья Земли,
Без остатка он, встав против зла.
И заветные строки спасли,
И с орбиты Земля не сошла!
А душа его – вестник добра –
Воспарила, я знаю, туда,
Где горит, разорвав лютый мрак,
Над планетой поэтов звезда.
На планете Давида весна –
Там иных не бывает времён!
И стихов золотая волна
Там единственный, высший закон!
Там тюльпаны всегда влюблены,
Растворяя себя в красоте
Непокорных красавиц степных,
Что встречают желанных гостей!
Заповедная Бумба – страна,
Где свободен и счастлив любой, –
На планете Давида она!
Там, где всех исцеляет любовь!
Знаю, Шамбалу в мире ином
Обретают поэты опять...
Мне, калмыку, туда суждено
Вслед за другом перекочевать…
Там, в цветущих апрельских садах,
Где блаженная радость царит,
Очень скоро уже навсегда
Наши души сольются, Давид!
Знаю я, над страной ковыля
Аранзал твой укажет пути.
По следам скакуна вся Земля
К заповедному счастью летит!
Эрдни ЭЛЬДЫШЕВ
(с калмыцкого)
ДАВИДУ КУГУЛЬТИНОВУ
«Скажи мне степь, как, вопреки судьбе,
Хоть весточку оставить о себе?»
Давид Кугультинов
Поэзия – прекрасная страна –
Тебе судьбой навек была дана.
Как сына дорогого, с юных лет
Тебя она приветила, Поэт!
И одарила мудрым волшебством –
Петь на заветном языке родном
Степные песни правды и добра.
Когда пришла военная пора,
Ты стал батыром, гордым храбрецом,
Что смерти много раз смотрел в лицо,
Что тяжкою дорогой фронтовой,
Не спотыкаясь, шёл из боя в бой.
Когда в Сибирь был сослан твой народ,
Ты разделил с ним горести невзгод.
Твой голос обличающе гремел
Наперекор проклятой злобной тьме:
«Не отрекусь от правды никогда!
Стала моей народная беда!»
Ты стал душой народа своего,
Надеждою на правды торжество.
Норильский не сломил тебя Горлаг,
За десять лет неволи тяжкий мрак
Не смог в краю далёком потушить
Высокий свет твоей степной души!
«Не отрекусь от правды никогда!» –
Твои слова звучат через года
Из той поры, где, обретя крыла,
Свобода долгожданная пришла.
Кудрявая большая голова
Всегда рождала главные слова
Для всех калмыков. Светочем времён
Ты был высоким Небом наречён!
Остался ты в поэзии своей
И мудростью, и нежностью степей.
О, как любовь ты выразить сумел
Лёли Шапиро, верность Сар-Герел!
Твои стихи – спасение земли –
Проклятье войнам вещее несли.
Они, как будто ливня благодать,
От зноя степь не устают спасать!
Непобедимым деревом твоим
Народ калмыцкий до сих пор храним.
Как будто силу для его корней
Дают Бурханы Родины твоей!
Любви народной разве есть предел?
Ты стал вершиной наших дум и дел!
С неё мы озираем белый свет,
И нас, калмыков, видят все, Поэт!
__________
Сар-Герел, Лёля Шапиро – персонажи произведений Д.Кугультинова
Санжара БАЙДЫЕВ
(
с калмыцкого)
ДАВИДУ КУГУЛЬТИНОВУ
Вы счастье нам оставили в удел –
Народу подарили «Сар-Герел»!
Поэзии калмыцкой светлый дом
Храните вы, как сокол, под крылом.
И знает хорошо весь белый свет:
Вы – настоящий, вы – большой поэт!
ЖЕЛАЮ ЗДРАВИЯ ДАВИДУ КУГУЛЬТИНОВУ
Хвала тому, чьё солнечное имя
Литературный освещает небосклон,
Кто с песнями своими золотыми –
И аксакал, и вечно юный! Он –
Давно для нас победной славы знамя,
Что осеняет счастьем каждый миг.
Владеет временами и сердцами
Стихов его живительный родник!
Да будет он непобедим и вечен!
За ним дорогу верную торя,
Воистину идём заре навстречу –
Ведь он и есть калмыцкая заря!
Егор БУДЖАЛОВ
(с калмыцкого)
ДАВИД КУГУЛЬТИНОВ С НАМИ НАВСЕГДА
Горжусь я великим Калмыкии сыном!
Поэт и мудрец навсегда
Горячее сердце народу отдал!
А имя героя – Давид Кугультинов!
Он злые напасти двадцатого века
Сполна испытал на себе.
ГУЛАГ и Норильск были в трудной судьбе.
Но в нём не сломили они человека!
Завистники злобно доносы строчили,
Но не затаивший обид,
Врагов победил силой духа Давид,
И зло покорилось той огненной силе!
Калмыкии путь освещает высокий
Его золотая звезда –
Поэзия вечная через года!
Бессмертны таланта великого строки!
Для нас и мечты, и свершенья Давида –
Как солнца святые лучи!
Он самому главному нас научил:
Любовь побеждает любые обиды!
Петро РЕБРО
(с украинского)
* * *
Давиду Кугультинову
Чернозём? Нет, вижу с удивленьем
На песке цветочные поляны!
Чудом восхищаюсь я весенним –
Степь рождает алые тюльпаны!
Пусть в иных краях – поля ромашек
И разливы огненные маков.
Ничего тюльпанов нету краше –
Милости великой Божьей знаков!
Только в миг меж стужею и зноем
На земле, исхлёстанной ветрами,
Чудо пробуждается степное!
Для калмыков – то святое пламя!
Не на клумбах, а на вольной воле
Бьётся сердце вольного народа!
Для поэта нету выше доли,
Чем вот так же рваться на свободу!
Бадма ВАСЬКАЕВ
(с калмыцкого)
ВЕЛИКОМУ УЧИТЕЛЮ
Памяти Давида Кугультинова
Затихла скорбно степь в тот день,
Забыли люди про дела,
Когда горчайшей вести тень
На всю Калмыкию легла…
Потом у гроба я стоял,
Глотая слёз тугой комок.
Обычай так велит, и я
Его коснулся тихо ног.
В тот миг пронзила мысль меня,
Что слово вещее живёт,
Что рок поэта не отнял,
Пока его поёт народ!
Вобравшее весь белый свет,
Зло обращающее вспять,
То слово, что хранил поэт,
Чтоб людям всей земли отдать!
Дороги трудные его –
Сердца связующая нить –
Своим великим волшебством
Сумели всех соединить!
Поэт, чей вечный дом – Парнас,
Живой водою каждый миг
Одаривает щедро нас!
О, этот золотой родник!
Он нам поёт, что смерти нет,
Как шири нет конца степной!
Что вечно будет жить поэт
В заветной памяти людской!
Эрдни БАДМАЕВ
ДАВИДУ КУГУЛЬТИНОВУ
Океан – тот, где волны-слова
Разметают забвения тучи,
Ваше гордое имя – Дава –
Бороздит, как корабль могучий!
Ваша правда для всех на века,
Если слышат её через годы,
Как молитву, на всех языках,
И сейчас племена и народы!
Да, космических высей достиг
Украшением белого света
Наш великий, наш мудрый калмык!
И звездой стало сердце поэта!
И на родине он не забыт.
В сердце радость большая: отныне
В Элисте Кугультинов Давид
Станет памятной нашей святыней!
Память сердца – прекрасной реки
Полноводнее нету на свете!
Потому что мы все – земляки
По единой Давида планете!
Он – калмык, не казах, не бурят.
На земле все народы чудесны,
Но любой из них нынче богат
Золотой кугультиновской песней!
Каждый вещей строкою согрет!
Есть тому объясненье простое:
Наш Давид Кугультинов – поэт
Всех сердец, что живут добротою!
И пока на земле сквозь года
Верят в правду заветную люди,
О поэте степном никогда
Не забудут они! Не забудем!
|
