Игорь ШУМЕЙКО
RUTHENIA
<<< Далее      Ранее>>>

Таблица нашего Менделеева дает картину интересного - уже всемирного соревнования наций.
Дать новооткрытым элементам – Имя своей Родины.
Франций, Полоний, Америций… Есть на этом параде и Россия – на ученой латыни - Ruthenia (Рутения).
А открыт тот Рутений был... откроем учебник химии: «русским химиком… Карлом Клаусом, относится к платиновым металлам, входит в состав сплавов, высокой твердости и стойкости против истирания, катализатор многих химических реакций. Атомный номер 44, ат. масса 101,07».

По-моему - прекрасная иллюстрация, символ. Подойдет сей «катализатор химических реакций» и для названия моей рубрики.

 

20.01.2015 г.

«ЕВГЕНИЙ НОСОВ» КАК ПОДАРОК
(Воспоминания 2010 года)

Роскошный и важный презент сделали хозяева, принимавшие в Курске съезд писателей России: каждый гость получил  альбом с красотами Курска и пятитомник Евгения Носова. До курского подарка в моей библиотеке была только одна его  книга, томик  издания «Русского мира». Открыл,  как водится наудачу, попавшийся том:

«Слово о сержанте Борисове». Небольшое воспоминание, по известной жанровой классификации Льва Толстого («художественное/не художественное»)  — это скорее нехудожественное.

Допустим, строитель, водитель, конструктор рассказывают о случае на своей работе, и вы это прочтете,  если важна, интересна сама описываемая фактура.

«Слово о сержанте Борисове» — именно такой случай, когда  свидетелю только и важно:  дать информацию. Описать  сержанта Борисова  — начальству  (например, составляющим наградные списки), дать  подробности последнего боя, плюс предоставить характеристику «данного младшего командира». Или послать весточку родне погибшего сержанта.  Автора, Евгения Носова нет здесь (не видно) совершенно. Хотя не совсем так,   при всем при этом  — Евгений Носов  на страницах все же есть,  но… только как рядовой артиллерист, боец из соседнего расчета.   Вот в чем и суть этого шедевра: великие мастера литературы, люди ведь обычно отнюдь не бесхитростные, сложные… Но здесь один из них, из мастеров предстает в столь морально чистой, безупречной  роли, солдата, одушевленного только одним — рассказать об однополчанине.

Еще, представьте:  вам очень нужно  разузнать, что происходило   в те часы, на том участке шахты «Распадская»,  или  на том именно блоке Саянской ГЭС. (Таких примеров,  увы, много).  Прочтете, конечно, до корки рассказ любого свидетеля: шахтера ли, электрика, уборщицы…

И   вдруг…  оказывается, что единственный свидетель:  некто…  Чехов Антон (допустим, кашляющий шахтер). Или же… немного нервный электрик шестого разряда Тургенев Иван…

А тут, свидетелем (одним из немногих уцелевших) боя наших артиллеристов против рвущихся из окружения немцев оказался… выдающийся писатель, классик.

И теперь, после «Слова о сержанте Борисове» вы уже  знаете об освобождении Белоруссии в 1944году гораздо больше чем раньше. Гениальный замысел маршала Рокоссовского,  тяжелые сомнения Сталина над операцией «Багратион», блестящий прорыв, (шедевр военного искусства по оценкам даже и зарубежных историков), окружение немцев… и знаменитый марш, прогон военнопленных по улицам Москвы — то ведь был именно белорусский «улов». Положим, все это знает, должен знать любой гражданин.  Но теперь, после прочтения рассказа Евгения Носова, вы прекрасно можете представить и еще один  элемент, эпизод  той операции: как прорывались из окружения немцы, как им преградили путь, выгруженные на шоссе  наши артиллеристы,  и… как погиб сержант Борисов.

А кроме этого информационного, вы можете пополнить и свой духовный багаж.  Где-то, может, уже на другой «полочке» у вас отляжет это, почти увиденное  благодаря Евгению Носову сражение. И вполне возможно, что окажется оно рядом с другой картиной  артиллерийского боя: две артиллерийские батареи, два сражения —  Шенграбенское и то, на безымянной белорусской дороге. Капитан Тушин и сержант Борисов. Два шедевра, оставляющих где-то далеко-далеко  это  разграничение «художественное/не художественное».

Останутся  эти две картины  боя, рисованные пером мастера и вашим воображением  —  ярко, картинно, живо. 

 

На обложке одного из подарочных томов цитата из статьи  Солженицына:

«В рассказах Носова крестьянская жизнь до того натуральная, будто не прошедшая  через писательское перо… Да вот она и есть неизмышленная, простая  народность…»

Эта «простота» такая непонятная, обманная вещь:  может нам и проще всего  оценить шедевры Носова — «простые». И к военным рассказам Евгения Носова это можно отнести безусловно. В его рассказах  не просто литературное мастерство, спрятавшее  даже и следы своего присутствия, но и сугубо личная, человеческая позиция автора, искренне  желающего в этот момент, в этом тексте: лишь  поведать о других. То есть  — не только эстетика, но и этика. Или, проще (ведь  и весь сюжет:  «о простоте»), видно не только мастерство, но  явственно чувствуется еще и, что автор рассказов, опять же,  проще говоря: человек хороший.  А это, согласитесь, ведь не за каждым же литературным шедевром проступает. Отнюдь.

Солдат Евгений Носов, способный украдкой всплакнуть на убитой птичкой (хорошо виден весь его «пантеон природы»: собаки и птицы особенно трогают  душу), этот совершенно не бравый солдат, особенно в отличии от  цепко подмеченных свойств  ловкого, ладного хищника — немецкого вояки. Этот солдат отвечает нам, а заодно и легиону историков-разоблачителей: «Да, мы воевать не умели и не умеем. Сумели только победить»…

И еще один феномен «рассказа прямого действия». Вспомнил, что кроме того однотомника, рассказы Носова мне попадались еще и в «Роман-журнале XXI век».   «Покормите птиц» я, помнится, зачитал за семейным обедом. То же — убийственное  прямое попадание, как у сержанта Борисова. Автору, Евгению Носову опять не надо, ну абсолютно ничего, кроме того, чтоб  какая-то часть прочитавших рассказ, поднялась, пошла да и сделала кормушки для синиц. Именно судьба синицы Евгением Носовым описана там наиболее трогательно.  Приведена там и простая конструкция, даже – «Инструкция по изготовлению» простейшей кормушки с использованием разрезанной пластиковой бутылки: получается такой ладный фургончик. И сын мой Федор, не очень-то жалующий литературу, десятилетний прагматик, допив кисель, скомандовал: «Папа — кормушку! Пошли делать»… 

И абсолютно правильно, что в пятитомник включили те статьи Евгения Носова «Что мы перестраиваем?», «Слово — на баррикадах прогресса». Обе, можно сказать: «в защиту перестройки», и обе —  1988 года (июль и декабрь соответственно), когда многие уж «раскусили» Горбачева. Ну, или, скажем,   кусали его уже довольно ощутимо. Но Евгений Иванович уловив самое первое народное движение навстречу «перестройке» в 1985 году, оберегал, обогревал его дыханием, как тех своих синичек.  И его мечта о  лучшем народоправии — просто заполняет весь воздух «перестроечных» статей. Это как раз тот редкий  случай, когда этическая высота, набранная автором во всех предшествовавших произведениях, позволяет сочувственно читать там даже и о  «… ленинских нормах».

Явственно понимаешь: уж Евгений-то Иванович — будет последним из русских писателей, кого можно заподозрить в коньюктурщине. Это пишет,  сама любовь, что по  слову апостола Павла:  «… не бесчинствует, не ищет своего… все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит…».

В общем, спасибо, курская земля, за самого Евгения Ивановича Носова,  ну и за дареный его пятитомник, конечно тоже!

 
Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"
Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную