Владимир СКИФ (Иркутск)
БАЙКАЛ
(Венок сонетов)
1
Сибирского наречия волшба,
Колючий смех сибирских поговорок
И рубленая дедова изба,
Размах тайги, Байкала дикий норов –
Всё это, как история, судьба
Моей земли, где люди, словно горы,
Где светят деревянные узоры,
В тайгу зовёт охотничья тропа.
Всему, что есть – внимаю, не дыша,
И предо мной является душа –
Сибирского характера основа.
Как в раннем детстве – радостью тоской –
Частушка или песня над рекой
Мне душу одурманивает снова.
2
Мне душу одурманивает снова
Полузабытый звук веретена…
И – бабы Ани – сказ про домового
Я вспоминаю даже после сна.
Приносит мама молока парного!
Как будто изнутри освещена,
Садится у раскрытого окна…
Мы из пекарни ждём отца – и снова
Его тепло войдёт в избу волнáми,
И новый день засветится над нами…
Как хорошо, что кончилась война.
Так прошлое, из дали возникая,
Откатится и снова набегает,
Как зыбкая байкальская волна.
3
Как зыбкая байкальская волна,
Теснятся и теснят воспоминанья.
Зашторен мир… Вселенная темна.
И снова напрягается сознанье:
Морозный день. В окрýге – тишина.
Не умолкает мамино вязанье…
Готовлю я урок чистописанья,
А за окном – сугробов целина.
Уже давно закончилась война,
Но на высоких звёздах – пелена,
И время подступившее сурово.
Грозит Байкалу нашему беда –
И я уже почувствовал тогда:
Тревожно к горлу подступает слово.
4
Тревожно к горлу подступает слово,
И я твержу порою – не забудь,
Что и тебе судьбою уготован
Тернистый, зыбкий и опасный путь.
И ты плыви, как в бочке омулёвой!
И ты иди, не вздумай повернуть,
Тогда познаешь русской жизни суть
И вместе с нею – истинное Слово.
В весеннем дне и в гóречи осенней
Познаешь ты победы и паденья.
Проглянет даль – ясна и холодна.
И ты услышишь – где-то у причала,
Где в ночь тебя любимая встречала,
Опять звенит гитарная струна.
5
Опять звенит гитарная струна
На берегу уснувшего Байкала,
Где в тёмных вОдах белая луна
Дорожку серебристую соткала.
Я видел утром – круглая, она
На небо по дорожке убегала.
У ног моих расплавленно плескала
Широкая байкальская волна.
Я видел – собирались облака
И волны, словно грани у штыка
Поблескивали холодно-свинцово.
Как поползень, скрывалась тишина,
Гудел прибой, и чудилось – со дна
Доносится мелодия Рубцова.
6
Доносится мелодия Рубцова
Про старый сад, про лодку на мели.
Цветет костёр оранжево-пунцовый,
Горят огни сигнальные вдали.
Ночной Байкал гудит за чёрным молом…
Проснись, Байкал и берегу внемли!
Когда-то здесь Вампилова несли –
Погибшего в твоей воде тяжёлой.
Он здесь бродил, на лодке проплывал,
Рубцова под гитару напевал,
Упрятанный от шума городского.
Звенела, обещала и звала,
Но радости ему не принесла
Свинцовая озёрная подкова.
7
Свинцовая озёрная подкова,
Ведь ты на счастье брошена была,
Чтоб рыбаку всегда везло с уловом,
Чтоб Ангара привольная текла.
Чтоб на ребят из партий поисковых
Не падала отвесная скала,
Чтобы волна спасала и несла
Твоих, Байкал, поклонников рисковых.
Уйти из жизни в тридцать пять нелепо.
Ты говоришь – свидетельствует небо,
Что эта гибель – не твоя вина?
Давай, Байкал, поговорим о жизни–
Ведь вся Сибирь и вся моя Отчизна
С утёса прибайкальского видна.
8
С утёса прибайкальского видна
Деревня под названием Листвянка.
Вон средней школы белая стена,
А вот – причал, автобусов стоянка.
Как стёклышко, прозрачна глубина,
Там, у воды, застыла иностранка –
Румынка? Полька? Или итальянка? –
Байкалом очарована она.
Мне думается – как же так случилось,
Что мы забыли – в чём первопричинность
Непониманья нами – красоты?
Признать свои огрехи избегали –
Смотрите! Словно совесть Прибайкалья,
Горят жарки – сибирские цветы.
9
Горят жарки – сибирские цветы,
Которые мы в детстве собирали,
Горят от Красноярска до Читы
По склонам Транссибирской магистрали.
Июньским зноем рельсы налиты,
Они пронзают каменные дали.
Байкал, всей мощью звуконосной стали –
Со всей страной соединился ты.
Байкал, для мира – ты предстал кумиром,
И потому спешит к тебе полмира:
Вдохнуть живой байкальской красоты.
Горят жарками пышные поляны,
И рядом, под крылом Хамар-Дабана,
Поёт сосна – царица высоты.
10
Поёт сосна – царица высоты,
Скользят стрижи отлётные по небу.
Кедровки, зимородки и клесты
Уже забыли солнечную негу.
Покрылись коркой ледяной пруды.
Лесничий ставит под навес телегу,
И соболятник радуется снегу,
Увидев утром чёткие следы.
Пронзительны предзимние леса…
Листва берёз и вся её краса
Под первою порошею пропала.
Качается лиловая заря,
И на сосне, как солнце ноября,
Пылает белка рыжая с подпалом.
11
Пылает белка рыжая с подпалом…
По зимнику плетутся тягачи,
И кабарга проносится по скалам,
И небо подпирают кедрачи.
Лежит Сибирь под белым одеялом.
Застигнутый бураном, не кричи!
К охотникам в зимовье постучи –
В глухой тайге, за снежным перевалом.
Тебя спасут, накормят, как умеют,
Приветным словом душу отогреют –
Теплей огня обычные слова.
Пробился ты сквозь лес многоэтажный,
И ты во сне подумаешь – вот так же
Сквозь камни пробивается трава.
12
Сквозь камни пробивается трава…
Внизу мальчишки возятся с кострами,
И рубит ряж весёлая братва
В порту Байкал стальными топорами.
Воды неисчислимой синева
Вздымается тяжёлыми буграми,
Волнуется – и между шиверами
Клубится беспокойная плотва.
Спешит буксирный катерок в Листвянку.
Теперь я понимаю иностранку,
Которая стояла, чуть жива –
Фелюга самоцветами играет,
В моей груди дыханье замирает –
И я пытаюсь выплеснуть слова.
13
И я пытаюсь выплеснуть слова,
Как выпускают птицу на свободу,
Как ветра золотая тетива,
На крутояр выталкивает воду.
В дупло забарабанила сова,
Накликала предзимнюю погоду.
Стою, машу с утёса теплоходу,
От высоты кружится голова.
Блестит гольцами горная гряда,
Упруга и торжественна вода,
Подстать лесам и монолитным скалам.
Возносят кедры тёмные верхи,
И сами появляются стихи,
В моей душе рождённые Байкалом.
14
В моей душе, рождённые Байкалом,
Высокие пульсируют слова.
Хочу добиться и в большом, и в малом
Единственного блага – мастерства.
Хочу к тебе с наполненным бокалом
Прийти, Байкал, в минуту торжества,
Чтоб только ощущение родства
Меж нами в ту минуту возникало.
Чтоб созревали звёздные посевы,
Чтоб мы несли байкальские напевы,
Как будто с голубицей короба,
Чтоб знали мы – в любую нашу встречу:
Тебя разбудит и меня излечит
Сибирского наречия волшба.
Магистрал
Сибирского наречия волшба
Мне душу одурманивает снова.
Как зыбкая холодная волна,
Тревожно к горлу подступает слово.
Опять звенит гитарная струна,
Доносится мелодия Рубцова.
Свинцовая озёрная подкова
С утёса прибайкальского видна.
Горят жарки – сибирские цветы,
Поёт сосна – царица высоты,
Пылает белка рыжая с подпалом.
Сквозь камни пробивается трава –
И я пытаюсь выплеснуть слова,
В моей душе рождённые Байкалом.
1973 |
