|
АВГУСТ
Ромашки всё грустней, печальней,
И холодней в пруду вода,
И ласточек пролёт прощальный,
В лесу – грибная суета.
Всё реже радует Ярило,
Всё глуше коростеля крик,
Так увяданье подступило,
Так август, отцветая, сник.
* * *
Я снова погружён в привычный быт.
Рабочий стол. Прогулка. Вот и ночь.
Едва ли что-то сможет мне помочь
Уйти в поля, где я уже забыт.
Я снова погружён в привычный быт.
Рабочий стол. Прогулка. Вот и ночь.
В окне фонарь. А мысли всё о вечном.
Их сон прервёт на самом интересном.
Хоть сколько можно мысль одну толочь.
Рабочий стол. Прогулка. Вот и ночь.
Едва ли что-то сможет мне помочь
Забыть прошедшие тогда ненастья,
Когда живёшь безропотно, без счастья,
И лишь в одном всегда уверен вточь,
Едва ли что-то сможет мне помочь.
Уйти в поля, где я уже забыт.
Где и дожди прошли, и стихли грозы,
Где в рощах спилены берёзы,
И мирный ход вещей давно избыт.
Уйти в поля, где я уже забыт.
Я снова погружён в привычный быт.
Стучат часы. Мерцает телевизор.
Ко мне идёт лохматый Инквизитор,
Но будет беспощадно мной отбрит...
Я снова погружён в привычный быт.
* * *
То не листья шуршат под ногами,
то не ветер нам песню поёт,
мы не знаем, прощаться ли с вами,
если осень уходит в полёт.
То не птицы опять онемели,
и пожухла от горя трава,
что-то важное мы проглядели,
если осень для вас, как вдова.
Если осень для вас как старуха,
по дороге бредущая вдаль,
в головах наших точно разруха
и последняя в сердце печаль.
То не звёзды летят нам предтечей,
то не звери завыли во мгле…
То мы с вами уходим навстречу
к новой, чистой и светлой зиме.
ПОСЛЕДНИЙ ЛИВЕНЬ
Последний ливень побежит по крышам,
по улицам и площадям!
Его, танцора, утром все услышат,
как стильный степ: туп-туп, там-там...
Несчастный кто-то будто бы очнётся,
и крикнет ливню: прохиндей!
Но, как весной, открыто улыбнётся
в зачёт своих счастливых дней.
А ливень, словно наплясавшись летом,
уйдёт туда, за облака,
(как водится, за жгучим солнцем следом),
чтобы всплакнуть исподтишка.
ПАМЯТЬ
Хорошо бы сегодня снежок
вдруг пошёл из небес.
На раскрошенный пирожок –
слёт синичек чуть свет.
Ты украдкой, конечно, придёшь...
Покормить их с руки…
Ты их лучше всех нас и поймёшь –
без извечной тоски.
Пусть следы от тебя на снежке…
Остальное осталось в душе.
* * *
На "Казанскую" вдруг подморозило.
Выпал лёгкий, весёлый снежок.
В храме сердце слегка колобродило,
словно мне не вернули должок...
В голове пронеслась околесица,
стало грустно, печально в душе,
но услышав: "Мати-Богородица,
дай всем счастья на грешной земле!" –
я тут понял: надежда осталась,
на Руси Святой обретаясь...
ОКТЯБРЬ
Ты не поверишь: всё ещё тепло!
И солнце колобродит днями,
играя светлыми тенями,
чтоб в лужах отражение нашло
всё то, что не ушло куда-то вдаль
под сенью лип благоуханных,
среди людей, немного странных,
которых, между прочим, жаль...
Как жаль себя, когда закончен взлёт,
а место для посадки неизвестно,
и всем в салоне узком тесно,
и есть сомненья: справится ль пилот?..
Но радует за бортом белизна
своей блестящей новогодней ватой,
а значит, мы летим за новой датой,
и, важно, что в другие времена.
|
* * *
"Пора черностопа!" – у нас говорят.
Похоже, что выписан снова наряд
на наши безлюдье и скуку...
В деревне, за редкостью звука,
такая стоит тишина,
что думаешь: "Где же страна?
Куда подевался народец?..",
идя на осевший колодец,
который почти что заброшен,
но всё же пока чуть обкошен,
хотя неумелой косой
и, видно, не трезвой рукой
соседа, купившего дом,
который продали на слом,
надеясь, что будет тут новый,
пусть дачный, но с крышей тесовой,
и, может, с простым палисадом,
покрашенным, как для парада...
А тут вот пора черностопа:
кому здесь до нового дома?..
ЧИТАЯ НИКОЛАЯ РУБЦОВА...
(Отрывок)
"Прошёл октябрь. Пустынно за овином"...
Пустынно, верно. А овин сожгли.
И в поле сразу после первой стыни
никто не выйдет. Тропки заросли.
Почти никто не ходит на болото,
лишь прокряхтит случайный тракторок,
теперь и клюква тоже не забота,
и лень набрать, бывает, туесок.
В домах почти не пахнет пирогами,
и печи топят по утрам не все, –
не будут жители себя врагами,
для них дрова в значительной цене...
Прошёл октябрь. И стало так тоскливо.
Быстрей бы снегом занесло поля.
Звезда труда взирает молчаливо,
как быстро глохнет родина моя.
НАВАЖДЕНИЕ
Уже не спится на веранде,
Пора, похоже, в старый дом.
Пусть пряным запахом лаванды
Пропахнет в доме всё кругом.
Лавандой густо пахнет кожа,
и губы нежные твои...
И будто лето подытожа
пусть сохнут синие цветы.
Ведь память оставляет мало:
слова... да запахи... да сны...
Представь теперь, что с нами стало,
коль ждём мы девственной зимы...
Уже не спится на веранде,
пора, пора нам в тёплый дом,
и пусть пропахнет он лавандой,
и счастье поселится в нём.
* * *
Гуляя по старому саду,
я думаю всё об одном:
что осени мне бы не надо,
что лучше её на потом
без горечи и сожалений
надолго теперь отложить,
и знать, что не будет сомнений,
когда не захочется жить...
И пусть бы листва не шуршала,
и дождик ушёл в небеса,
и только бы мне ты сказала,
что веришь ещё в чудеса.
* * *
Домик в деревне! А что тут такого?
Это не счастье, а просто приют.
Жить бы и надо средь царства лесного,
если на это время дают.
Радости нет. Впрочем, нет и печали.
Лето предъявит весёленький счёт:
зря ли грибочки в бору собирали,
ласточек наблюдали полёт...
Жить надо ясно, и жить надо просто –
может быть, в этом главнейший урок...
Слышу: берёзы шумят над погостом,
вижу: к нему подновили мосток.
ПАМЯТИ
АЛЕКСАНДРА ВАМПИЛОВА
Сломали старый палисадник
и распилили на дрова...
Сказали, так велел начальник,
а он – всему тут голова!
И впрямь сказать – чего скрывать-то,
обзорно стало за окном,
теперь не скажешь, что приватно
в конторе нашей мы живём.
Теперь берёзки вырубаем,
цветочки скоро уберём, –
посадим их мы за сараем,
чтоб украшали задний двор.
Теперь фасад - смотреть же любо!
Ещё подкрасим, подновим...
Не стыдно показать и людям,
которым мы боготворим.
* * *
Эфира новости из рая
или из ада – всё одно:
забыты радости из мая,
не пить мне по утрам вино...
Но не осталось огорчений,
избыта жажда бытия,
вчерашний пепел сожалений
уносит свежая струя
порыва ветра, урагана,
а, может, новенькой метлы...
И я кричу кому-то: рано
мне убывать в Тартарары!
|
