Анатолий СМЫШНИКОВ (г. Бобров, Воронежской обл.)

А время правит нами всеми...

(Из новых стихов )

* * *
Привычный мир в набросках строгих,
Ты мной изучен и изжит.
Вот мост, вот камень у дороги -
Он пять столетий здесь лежит.

Реки изгиб. За ней притихли
Дубы, окрашенные хной.
Стоят в раздумье, не из них ли
Ковчег построит новый Ной.

В них, как во мне, сокрыты годы,
Среди колец и мертвых жил.
Я с этим миром все невзгоды
И все потопы пережил.

Он и разящий, и ранимый,
Хранящий память прежних лет,
Как свитер - ветхий, но любимый,
Которому замены нет.

* * * 
В тревожный час, когда не спится,
Услышав тихий звук в ночи,
Себе ты скажешь: «Это птица,
А может дождик так стучит.

К чему бы это, право слово?»,
Вздохнешь, бессонницу кляня.
И, вероятно, вспомнишь снова,
Что скоро год, как нет меня.

Как звуки прежние слагая,
Тебе поведать не тая,
Не птица это, дорогая,
Не дождик, милая моя.

Где край луны, сияя ало,
Разрезал ночь на части, там
Душа моя к окну припала,
Знакомым радуясь чертам.

* * * 
Густой бордюр в конце двора,
Скупой снежок штрихует дали.
У всех цветов своя пора,
А эти, видно, зиму ждали.

Она пришла, а между тем,
Мерцают светом небывалым
Головки синих хризантем
Под первоснежным покрывалом.

В цветах ли тайна, в чем другом,
Но живы соки в стебле нежном,
Когда уснуло все кругом,
Нам говоря о неизбежном.

Цветы, цветы, в потоке дней,
Есть жизнь и смерть, и что - то между.
Упрямой стойкостью своей
Вы возвратили мне надежду.

* * * 
Едва ли в памяти хранится,
Но, прежде, небо испросив,
Сам человек летал, как птица,
И был свободен и красив.

Пропал азарт, сердца остыли.
К земле прижали нас дела…
А ведь когда – то были, были
Больших и белых два крыла.

НИКОЛА
Залетной птахи радостное соло,
Под старой ивой низенький шалаш.
На небе Бог, а на реке Никола,
Один в один с икон - заступник наш.

Мосток, садок, ведерко для ушицы,
Пылают воды утренним огнем.
Сосед – рыбак, легко и ошибиться:
И борода, и космы - все при нем.

По Битюгу бесчисленные мели.
И дед усох заметно, и ослаб.
А прежде был помощник в каждом деле,
И, говорят, угодник местных баб.

- Ну, как улов?
- Пусты речные ясли…
Махнул рукой: - Былого клева нет!
- Скажи, - смеюсь,- Никола, многих спас ли?
- Что б вас спасти, не хватит сотни лет…

Метнет свой взгляд и вновь опустит очи,
Катая мякиш масляный в горсти.
Он не поможет, если и захочет,
И не спасет, но рыбой угостит.

* * *
Прожит день и забыт - уж такое мы племя -
Лег в кровать человек и забылся на время.

Отдыхает душа от забот и волнений
В золотой паутине ночных сновидений.

А меня даже сны от тревог не спасают,
Словно тучи, они надо мной нависают.

Никуда меня сны от земли не уносят,
Слышу я голоса, что о помощи просят.

Боль я чувствую чью - то, глаза не смыкая.
Ведь земля этой болью накрыта до края.

Люди! Люди, шепчу я, куда - ж вы глядите?
Я не сплю, я не сплю. И вы тоже не спите!   

ВРЕМЯ
Мы сами выдумали время.
В часы упрятали его,
А время правит нами всеми
Из заточенья своего.

И не сознание, ни тело,
Нам не подмога, видит бог.
То гонит время оголтело,
То держит, выискав предлог.

Лишь до единственного мига!
Когда меж дат, забот, имен,
Уйдем от призрачного ига
Туда, где нет уже времен.

* * * 
Давно отвергнутые Раем,
В своем безверье, как в глуши,
Живем, пока не умираем,
И все как будто без души.

Да что земля! И небо пало.
Зав. душами стал вороват.
Людей достаточно - душ мало,
А те, что есть, все нарасхват.

* * * 
Городская жизнь моя, часу не прилечь,
Мне б в деревню дальнюю, да залезть на печь.

Мол, идите к дьяволу, там я свой, ни чей!
Пусть угар колышется между кирпичей.

Там присниться речка мне, стайка окуней,
Как купаюсь в речке я с мамою моей…

Постоял, опомнился, в сердце раскардаш.
Камера ты, камера - пятый мой этаж!

НОЧНАЯ ГРОЗА
Крапчатое, в дымку завитое,
На вершине самых звездных круч,
Ночь снесла яичко золотое,
Что луной скатилось в кипень туч.

Кинулось искать, метая пламя.
И не зная, как себе помочь,
Бьет о землю черными крылами
И дождями истекает ночь.

* * *
              Вот как начнешь изучать семейные портреты,
              так и уверуешь в переселение душ.
                                         Конан Дойл

Не гибнут связи и не рвутся
Во имя Сына и Отца!
Уходим мы, чтоб вновь вернуться,
И нету этому конца.

Как тайна древняя вершится
Нам в мудрых книгах не прочесть.
Во мне живет отца частица,
Моя частица в детях есть.

Пускай мала частичка эта,
В ней рода след и память лиц.
С ней не прервется эстафета
Передавания частиц.

Час ожидая свой и маясь,
В небесный втиснувшись проем,
Мы вновь являемся, рождаясь
В том - прежнем облике своем.

И это далеко не точка.
Меж жизнью нынешней и той
Есть неразрывная цепочка -
Отец и Сын, и Дух Святой!

* * * 
Я успокоился, теперь
Смотрю на женщин равнодушно.
Жизнь потекла рекой послушной
Без глупых споров и потерь.

В любви, как в шахматах, порой,
Где ферзь на самом деле - леди,
Где ход один ведет к победе
И к поражению другой.

Я отыграл достойно роль
И мысленно готов к утрате.
Упал флажок на циферблате
И «рокирнулся» мой король.

Что- ж, изводить себя тоской,
Уж лучше в парке, на скамейке,
Под ветра нежные ремейки
Дремать над шахматной доской.

* * * 
Я скорбных сцен не выношу
Устойчивых в народе.
Не нужно кладбища, прошу -
Заройте в огороде.

Там, где к реке бежит ручей,
Где дух укропный бродит,
Без слез фальшивых и речей -
Заройте в огороде.

Я раб земли и кончив жить,
В ином, известном роде,
Еще смогу ей послужить -
Заройте в огороде!

Наш канал на Яндекс-Дзен

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"

Система Orphus Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную