| |
* * *
Живыми теплыми людьми,
Почти без крика, на рассвете,
Стихи рождаются – в любви,
Совсем, как крохотные дети.
На долгий век, или на миг?
Того не ведаю, не знаю.
Я на руках качаю их,
В страницах белых пеленаю.
Как было больно мне, спроси,
Душа успела натерпеться.
Я долго их в себе носил,
И тоже где-то возле сердца.
Зарей и синью опьяня,
Застыло в стекла отраженье.
Прими же, утро, от меня
Святое стихоприношенье.
Прими, да лишь не погуби –
Стихи рождаются в любви.
* * *
В окошке храма чьи- то лица,
Огни, дрожащие, свечей.
Звонят к вечерне, снег искрится
В последнем проблеске лучей.
Мне этот вечер, как награда,
Как искупление вины –
Здесь за церковною оградой
Сам воздух кажется иным.
Нет будней серого налета,
Нет страха подлого в груди.
Лишь ощущение полета
По неизвестному пути.
Коснусь себя тремя перстами,
Взгляну на небо, чуть дыша –
Там кружит голубь над крестами,
Как заплутавшая душа.
* * *
Окину синь ночную взглядом,
Плеяд, сияющий чертог.
Спокойно мне – со мною рядом
Мой собеседник вечный – Бог.
И в светлый час, и в час тревожный,
Легко шагается вдвоем.
Он – лоцман, строгий и надежный,
В житейском плаванье моем.
Не словом, нет, но мыслью даже
Пространства все преодолев,
Он и поможет, и подскажет,
И не накажет, пожалев.
* * *
Пусть жизнь привычная расколота,
Но перед праздником, чуть свет,
Покрашу яйца в синь и золото,
В зеленый и багряный цвет.
Одно напомнит небо синее,
Другое – солнца вечный свет.
Немалый век осилил с ними я,
И счастлив был, а ныне нет.
А третье, тоном в травы пряные,
В заступницу России – сныть.
И в кровь, четвертое – багряное,
Ее и в праздник не забыть.
Досталось ныне всем и с горкою.
Когда бы знать – вся правда в чем?
Я закушу настойку горькую
Неосвященным куличем.
Огнем сожженные селения
Единой некогда страны…
Молюсь и верю в исцеление
Той, не чужой нам стороны.
* * *
Река и луг, и лес за лугом.
А выше - синь и облака.
Бегут куда- то друг за другом,
Тропой незримою века.
Душе - прислушаюсь – не больно,
А мысли празднично пьяны.
И вдруг покажется невольно,
Что нет ни смерти, ни войны.
Земля отцов – земля святая!
Поземка первая, Покров…
И только МИГи, пролетая,
Напомнят грозно: мир суров.
* * *
Делясь ролями в играх детских,
Уже мы знали, кто каков:
Что побойчей – те за советских,
Что поподлей – за их врагов.
А души детские, что глина,
А жизнь запутанно- хитра…
Век двадцать первый, Украина.
И это больше не игра.
* * *
Коснусь лишь подушки, и разом
Замедлив движенье минут,
Два спорщика – сердце и разум
Мне снова уснуть не дают.
Холодный и строгий, по сути,
Привычно полночи забрав,
Мой разум, меня же осудит
И будет, по- своему, прав.
Что часто, подобно мишени,
Словами бываю раним.
И в деле житейски решений
Я сердцем живу, а не им.
Что всех мои планов едва- ли
И дерзких фантазий вместит…
А доброе сердце похвалит,
А нежное сердце простит.
* * *
Живем отщелкивая дни,
Сыны и дочери природы.
Аккумулятарам сродни –
В себе накапливая годы.
Копя любви и злости яд,
Порою их не различая,
И отдаем любви заряд,
Заряды яда получая.
Кого- то судим без вины.
И сносим ревности укусы.
О, как же в нас оголены
Все эти минусы и плюсы!
* * *
Была атака; вслед за ней
Здесь все горело и давило,
Но было что- то, что сильней,
И это и остановило.
С крутых высот отброшен враг,
А ты лежишь худой, не бритый,
Зажав в горсти окопный прах
Земли кровавой и избитой.
Ты не поднимешься уже.
Исход войны тебе неведом,
Но здесь, на этом рубеже –
Твоя, и общая Победа!
* * *
Тревога! Топот, перекличка.
Армейский дом, как и не спал…
И я рванулся по привычке,
И вновь на простыни упал.
Ведь я теперь «стрелок» свободный,
Еще вчера – один из вас,
Теперь не прапорщик, не взводный,
А лишь уволенный в запас.
Летел призывно из метели
Звон электрических мембран,
А я лежал в своей постели –
Еще не старый, ветеран.
Таксист, почти что «новый русский»,
Самодостаточный вполне…
И ныл, как сердце, - тот кундузкий –
Осколок маленький во мне.
|
ОТГОЛОСКИ
Поймешь вдруг, мысля без надрыва,
Смысл выражения «хана».
Жизнь началась с Большого взрыва,
Не им ли кончится она?
Кого не тронь – горит, как спичка.
Чуть что, и сразу – рать на рать.
И характерная привычка –
Все время что- нибудь взрывать.
ОСЕНЬ
Предзакатного неба расцветка скупая.
Вот и осень пришла, незаметно ступая
По садам и по рощам, по синим затонам,
Наполняя рассветы стекольчатым звоном.
Едким дымом садовым смоля переулки,
Обложными дождями срывая прогулки.
Пусть не ждал я тебя и живу не богато,
Хорошо, что пришла… Все приходит когда- то.
Я поставлю на стол самогон на кореньях,
Я в печи разожгу золотые поленья.
Все приму от тебя и обряд не нарушу, -
Я отдам тебе, осень, уставшую душу.
* * *
Две створки белых – две межи
Холодным блеском ночь разъяли.
Клубком серебряным лежит
Луна на краешке рояля.
Во сне, в пространстве ли ином,
Горячий вздох и шелка шорох –
То ночь, пропахшая вином,
Нелепо путается в шторах.
Волос душистою волной,
Не веря мелочным наветам,
Прильни ко мне и будь со мной
На этом свете и не этом.
ПЕТУШОК
Россыпь звезд на воде,
Спелы трав вороха.
Я давно всех простил,
Тех и этих.
Поселюсь у реки
И куплю петуха –
Пусть поет для меня
На рассвете.
Что о прошлом жалеть,
Что теперь в нем искать
И упрямо
Оплакивать долю?
Стану рыбу ловить,
А поймав, отпускать,
Как грехи,
С легким сердцем на волю.
Скоро осень, и вновь
Птицам в стая кружить,
Кроме тех, кто отбился.
А впрочем,-
Нелегко средь людей
И без них не прожить.
Хорошо одному,
Да не очень.
Я любил и страдал,
Видел смерть на войне.
Жил и бедно, порой,
И богато.
Много сделать успел,
А не сделал – вдвойне,
От того,
Что задумал когда- то.
Я на Спаса в печи
Испеку каравай,
Дом украшу сиянием свечек.
Ты кричи, петушок,
Ты мне спать
Не давай,
Мой единственный друг
И советчик.
ВЫХОДНОЙ
По минутке одной ждал я,
Как не крути.
День пришел – выходной,
А и как не прийти?
Я работал, как мог,
Но уставши от дел,
Заскучал, видит бог.
Тут и он подоспел!
Чистый, аки слеза,
Шебутной до краев.
Вот спасибочки за
Возвращенье твое.
Накормил – я и рад,
Подпоил – вот и друг.
Ноги вытяну в сад,
Руки в север, да в юг.
Выходной, редкий мой,
Между будней – мосток…
Мне хмельной головой
На восток, на восток.
* * *
Я не устал от жизни, не устал.
И не остыл для счастья и работы.
Я только набираю обороты,
Открыв в себе загадочный кристалл.
Я дал ему название - Душа!
И каждый день вставая спозаранку,
Резцами мыслей нужную огранку
Придать ему стараюсь, не спеша.
За гранью грань! Мне времени не жаль.
Моя душа не мертвая порода.
В ней рода след и летопись народа,
И веры заповедная Скрижаль.
За гранью грань! Мне рано на покой.
Душа, твое горенье непомерно…
Ты в чем- то не кристальна – это верно,
Но я тружусь, чтоб стала ты такой!
* * *
Я долго шел, устав сверх мер,
К тебе от улицы Ускова.
Прими меня, Петровский сквер,
Укрой от шума городского.
Гляжу на бронзы рукоять,
На бронзу якоря, устало.
Дозволь мне, Петр, постоять
У розового пьедестала.
Мне облик гордый твой знаком.
Чем встречу редкую отметим?
Давай окуримся дымком!
Ты прежде баловался этим.
Заслуги помня и любя,
Немедля, с трепетом сердечным,
Я удостоил бы тебя,
Пусть не огнем, но дымом Вечным.
Не претендую на патент,
Явившейся мне мысли хрупкой,
Но оживила б монумент
Рука, с дымящеюся трубкой.
* * *
Гляжу на неба край горящий,
На чуть заметный ход реки.
Чем ближе край, тем мысль все чаще:
А не пойти- ль в истопники?
Тут есть резон, как говорится.
А вдруг, превыше всех даров,
Мне этот опыт пригодится
В другом - в не лучшем из миров.
Когда слабея и болея
Мой дух истеплится дотла,
Из двух возможных, все- ж милее
Быть не в котле, а у котла. |
