|
Галина СТУДЕНИКИНА (г. Новочеркасск)
ЦЕЛУЙ МЕНЯ...
(Венок сонетов)
"Besame, besame muhco…"
Консуэло Веласкес
О СЧАСТЬЕ
(Магистрал)
Целуй меня на счастье, гений мой!
Сладчайше обнимай… но осторожно.
По страстности, цветок измять не сложно:
ты вдохновенен, как никто иной.
Не мучай и не мучайся виной:
без меры - «скучно врозь, а вместе тошно»…
Пускай скромна краса, пускай роскошна, –
ей в меру счастье с гением, родной!
Нам – только вместе, муками богов.
Пока ты вдохновлять меня готов,
ни «тошнота» не знается, ни «скука»…
Давай не знать, что в мире есть разлука!
Давай не знать
измятости цветов…
Давай не знать, что счастье – это мука.
1. ВЕК "ЦВЕТОЧНОЙ ПОЛОСЫ"
Давай не знать, что счастье – это мука.
Оно, должно быть… звёздная мука,
что сыплет в душу вышняя рука –
лишь успевай из жизненного круга
«ингредиенты» добавлять,
чтоб вьюга
не разметала счастье, в облака! –
К нему бы мёда, масла, молока:
восторга, нежности, доверья друга…
К такому бы изыску да – красы
цветка
в предсмертных капельках росы;
цветка, что жизнью нам устлал альков…
Тогда – целуй!.. Но в счастье, до краёв,
сминая век «цветочной полосы» –
давай «не знать» измятости цветов.
2. СВЕТ БЫЛ...
«Давай не знать измятости цветов…», –
целуя, ты шепнул на ушко, тихо…
и бросил в гущу явленного лиха
меня – цветок любви из первых снов.
Свет был, что называется, таков…
Кручусь на кухне – с чаем, «повариха»;
не вытолкнешь в апрель, в неразбериху:
там холод – вдруг,
там дождик – бестолков…
Читали – знаем, что дороги скрыты! -
Не надо ни «дворянства», ни «корыта».
Целована, кручу судьбы излуку:
селёдочки достану, хлеба, лука…
Есть что-то в том, что все пути разрыты!
Давай не знать, что в мире есть… разлука.
3. ТАЙНА АПРИОРИ
Давай не знать, что в мире есть разлука. –
Прижми к себе… в себя – вожми, до боли:
по-майски сладкой, чтоб в неволю – волей
вжилась, твоя надежда и супруга.
Флёр поцелуя над медовым лугом,
и вешней доли тайна априори:
мы не себя, – нежизнь перебороли,
когда терпенье возвели друг к другу.
В неслюбленности – «скука»… «тошнота»…
сплошь маята, где и любовь не та:
нет правоты в ней вешнего досуга.
Судьба, стрелой из ангельского лука,
слюбила нас, пронзив, и – правота:
ни «тошнота» не знается, ни «скука»!..
4. В ТВОЙ СТИХ...
"Вместе – тошно, а порознь – скучно"
(Народная поговорка)
Ни «тошнота» не знается, ни «скука»:
свиданье ли, разлука – всё в любви нам!
Зарёй июньской сладостно томимым,
легко нам, и светлынь тому порука.
И матушка, и милая подруга
в напрасных опасениях повинны:
хоть и хрупка пред солнечной лавиной
ночь звёздноокая,
но, без испуга,
в объятьях света высветлилась тьма,
с гусляром – вдохновенная сама!..
За край зари, под росплеск соловьёв –
в твой стих, как в свой,
плыву, мой Светослов…
Вселетний свет не вытемнит зима,
пока ты вдохновлять меня готов.
5. ПОД ЗВЁЗДНЫЙ КРОВ...
Пока ты вдохновлять меня готов,
июльский зной душе моей не тесен:
течёт-плывёт по запредельным весям
молочный свет, средь звёздных берегов…
Колечко из пшеничных колосков
сплетаешь, и – влюблёно куролесим,
и самому июлю интересен
венок мой из небесных васильков!..
За эту сласть:
безгрешность и грехи,
за эту боль:
безмолвье и стихи –
нам только вместе
ввысь, под звёздный кров. –
и блажью, и блаженностью миров…
и праздностью, и праздником стихий…
Нам только – вместе!.. Муками богов.
6. СЧАСТЬЕИЗМЕЩЕНИЕ
Нам только вместе – муками богов:
их рвеньем; их тончайшим, тайным, планом.
Любовью избранных
теченьем плавным
несёт средь созревающих даров!
Меж чёрных звёзд и тёмных городов
несёт нас вне сует не полем бранным,
любовью – полнокровно, полноправно –
по камням и по камешкам основ…
Сверхмерно, говорят, моё везение:
нельзя в любви – до тайны и до гения…
нельзя основы все – душе одной…
Не измерял бы ты,
радетель мой,
души безмерной «счастьеизмещение», –
ей в меру счастье с гением, родной!
7. БАРХАТНЫЙ СЕЗОН
Ей в меру счастье с гением, родной. –
Что о душе своей сказать могу,
на бархатно-барханном берегу
окутанная негой золотой?..
Ты гениален, друг мой заводной:
умаслил, август, бабоньку-ягу. –
На год… на век!.. душой оберегу
заботливо-сезонный выходной.
Целована волною и лучом,
мурлычу – бархатно, как ни о чём…
Метлу отбросив
или сняв кокошник,
Краса – Красой предстанет ненарочной:
в несчастность не заманишь калачом! –
пускай скромна краса, пускай роскошна…
8. ОСОБОЙ МЕРОЙ
Пускай скромна краса, пускай роскошна –
дух утомлён бессменной оболочкой…
Бессонницей измятая сорочка
по-летнему тонка и ненадёжна.
Ищу по полкам, холодом обложена…
От летнего билета ни клочочка. –
Сентябрь усердный, с первого листочка,
шлёт приглашенья – должно ли, оплошно:
«Красе –
во всей красе! –
прибыть на бал…»
За неуместность бала – низший балл!
Но странно:
будто что-то мне задолжено,
особой мерой осень мне предложена,
а летний век – на век! – вдруг в тягость стал:
без меры – «скучно врозь, а вместе… тошно».
9. ВИНЮСЬ...
Без меры скучно врозь, а вместе – тошно…
Но страсть сердечная – винюсь! – безмерна:
миг без тебя, мой бог – велик прескверно;
с тобою век вселенский – мал безбожно.
Всё, что касается Тебя – обожено.
Всё, что касается Меня – прицельно:
душа – к тебе! Чтоб в небе акварельном,
по-свадебному дарено и прошено,
в одно сплетались
паутинки наши –
до поцелуя, до судьбы… и дальше…
Октябрь – преддождевой, предснеговой –
окатывает солнечной волной:
«Испей безмерность из любовной чаши!
Не мучай и не мучайся виной…»
10. КАК НИКТО ИНОЙ
Не мучай, и не мучайся виной:
моя счастливость – не твоя забота.
Спасёшь, вернёшь
кого-то или что-то,
колдуя уцелевшею струной?
Мой Рыцарь, мой Поэт – ноябрь хмельной,
пусть прошлых грёз истлеет позолота! –
Как несвобода чья-то…
Как свобода…
Чтоб – новым золотиться под луной.
Заботясь, мой мучитель, не забудь:
крылами счастья мне – мой млечный путь…
и новый день!
Земной и неземной
день этот наш – безвинностью воспой.
Поэтом счастья собственного будь, –
ты вдохновенен, как никто иной!..
11. ПОВЕРИШЬ ЛИ?..
Ты вдохновенен, как никто иной –
то ль правдой… то ль неправдой… Убежденьем.
Твоя пристрастность – просто наважденье,
азарт предновогоднею порой.
Издержанный осеннею хандрой,
меж правдами сминая огражденья,
меня, цветок – снежинку от рожденья! –
всей пылкостью целуешь озорной…
Охватывая страстною строкой,
внушаешь мне, что счастье – непокой,
покой всё усложняет невозможно…
Но лепестки мои дрожат встревоженно. –
Поверишь ли,
мой правый, мой благой:
по страстности, цветок измять несложно.
12. СЛЕЗОЙ ОТЛОЖЕННОЙ
По страстности, цветок измять не сложно –
опасней ледяная беспристрастность.
Январская галантность… импозантность…
и всё, моя погибель непреложна.
Прекрасны, снежно-льдовые горошины
стучатся в окна: вот она, опасность!..
Но застревает в горле… несогласность,
согласность – по щеке слезой… отложенной.
Знать не хочу, к чему мне это нужно –
пытать на хрупкость счастье ночью вьюжной!
Знать не могу о сласти, в зиму брошенной!
И сердце расторможено, восторженно:
целуй цветок
своей прекрасной стужей…
сладчайше обнимай, но… осторожно.
13. САМОЙ ПЕРВОЙ
Сладчайше обнимай, но осторожно…
Влюблённый – изо всех вселенских сил! –
сам знаешь, в чуткость вкладывая пыл,
как любит гений нежно, неподложно.
Вернувшийся в судьбу, судьбой отторженный,
моим счастливцем – тем, которым слыл –
самой любовью первой златокрыл,
и мне счастливость возвратил – как должно.
Как дождь февральский лечит сердца раны
нежданным запахом весны огранной,
так лечит возвращение домой
любовью
самой первой – нулевой.
Начать отсчёт не поздно и не рано:
целуй меня на счастье, гений мой…
14. НАДЕЖДОЙ УБАЮКАН...
Целуй меня на счастье, гений мой.
В укромном нашем
вешнем лукоморье,
единые «и в радости, и в горе»,
легко взыграем солнцем и луной!
Свет возлагая нам на аналой,
подснежник счастья
в март пробьётся вскоре…
Пусть – в муках истина рождается и в споре,
давай не верить правде ледяной.
Распустит семицветик лепестки,
и радуга сведёт любви мостки:
мир зацветёт, надеждой убаюкан…
И внемля счастья гениальным «трюкам» –
за гранью тьмы, и боли, и тоски…
давай не знать, что счастье – это мука!..
О СЧАСТЬЕ - НА СЧАСТЬЕ
(На память узелок)
Давай не знать, что счастье – это мука.
Рекой любви, дорогой мотылька
хоть… притворимся, будто жизнь легка.
А счастье – и не тонко, и не хрупко…
Оледеняя сердце вьюжной крупкой,
утрата, неминуемо горька,
всё караулит… но – любовь-река
течёт себе!.. по вечности… наукой.
И Господом целованный вьюнок,
свиваясь в лукоморный мой венок,
вплетает эту вечность в жизнь длиной…
Венок, внахлёст концовкою двойной, –
о счастье
мне на память узелок:
целуй меня… на счастье!.. гений мой. |
|
