Александр СУВОРОВ (Сыктывкар)

Без Божьего присмотра – ни мгновенья...

(Из новых стихов)

* * *
Без Божьего присмотра – ни мгновенья.
Господь превыше всех моих затей.
Горят, как в печке жаркие поленья,
Желания в живой душе моей.

Но знаю я, что будет всё по-Божьи,
Что всё уже давно предречено –
И скорость на шоссе, и бездорожье,
И дни, когда в глазах черным-черно.

И неудачи, и тоска падений
С обманчивых заоблачных высот,
И горечь бытовых несовпадений,
И череда ненастий и невзгод...

Всему свой срок, отмеренный по вере,
Своё предназначение всему.
Я не кляну в сердцах свои потери –
Бог знает, для чего они Ему.

* * *
Не смешите Бога атеизмом!
Он не шутит – страшен Божий суд.
Путь до ада не сравнить с туризмом.
Не дойдёте – черти донесут.

* * *
В белой праздничной рубахе
Выйду в тихий сад с утра,
Застрахуюсь в райбогстрахе
У апостола Петра.

Он, конечно, знает точно,
Что со мной произойдёт,
Где вода замёрзла прочно,
Где смертельно тонок лёд.

Где лежат в засаде звери,
Где токуют косачи,
Где в печаль открыты двери,
Где от радости ключи...

Оградит меня от горя,
За которым полный крах,
От уныния и хвори
Милосердный райбогстрах.

А в саду поспели груши,
Яблок – некуда девать.
И щебечут птичьи души –
Можно полис продлевать.

* * *
Кто-то в души людские посеет
Новой веры зерно,
И в стаканах вода покраснеет –
Превратится в вино.

И для всех хватит рыбы и хлеба,
Оживут мертвецы...
И запросят прощенья у Неба
В новых храмах жрецы.

Но не будет им, грешным, прощенья
Страх замкнёт их уста,
Потому что мы ждём возвращенья
Иисуса Христа.

ПРОЩЁНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ
Я вас простил! Простите и меня!
И Бог простит нас в это воскресенье.
Возможно, Он не даст другого дня
Для счастья христианского прощенья.

Я вас простил! Как на душе светло!
Как песенно в груди ликует сердце!
И хочется, чтоб так же расцвело
Прощение в душе единоверца.

ПОПУТЧИКИ
Мы вместе – в грядущее... Мы на бегу
Встречаем рассветы.
Мы встретимся в прошлом, на том берегу
Безжизненной Леты.

И вспомнить не сможем друг друга во мгле
Слепого забвенья.
Рассыпаны в прошлом по мёртвой земле
Разъятые звенья!

В 3027 ГОДУ
В тридевятом году,
В тридесятом столетии
Я тебя подожду
Мотыльком на соцветии
Нашей вечной любви –
Не печалься заранее!
Ты ещё поживи –
Я дождусь... До свидания!

* * *
По чердакам Вселенной побродить,
Порыться в вечной рухляди летучей,
Найти в пыли таинственную нить
Неведомых космических созвучий,
И вдеть её в иглу своей судьбы,
И вышивать всю жизнь узор нетленный...
Но как при нашей скорости ходьбы
Дойти до этих чердаков Вселенной?

* * *
От болезни исцеленья нет,
И не предусмотрена больница.
Головокружение планет
Никогда уже не прекратится.

Так и будут маяться они,
Круглые, как яблоки на блюде,
А ведь на одной из них – взгляни –
Люди.
Понимаешь, космос, люди!

* * *
В неведомую бездну бытия
Заглядываю сердцем восхищённым.
Там время жизни бьёт через края
Потоком лет, ничем не укрощённым.

Там свет и тьма, огонь и вечный лёд
И бесконечность страшных расстояний.
И сердце рвётся, как звезда, в полёт
Встречь кутерьме распадов и слияний.

Весь мир постичь, конечно, не дано
Короткому уму, но мне всё мнится,
Что бездна ломится в моё окно,
Как будто и меня постичь стремится.

* * *
Жизнь – словно капля воды,
Павшая чудом с небес.
Каплей воды не напьёшься.
Но созревают плоды,
И возвышается лес
Там, где ты ливнем прольёшься.

Жизнь – словно лучик в ночи.
Что там за свет, впереди?
Как бы не сбиться с дороги!
Тихое пламя свечи,
Гулкое сердце в груди,
Тайные мысли о Боге.

Жизнь – словно всплеск, словно вскрик
Над вековой глубиной,
Под звёздной бездной. Была ли?
Капля и луч лишь на миг,
Но целый век за спиной –
След на крутой вертикали.

* * *
Тишина зелёная шаманит,
По листве осиновой скользя.
Мягкость мха обманет и заманит
В топь, откуда выбраться нельзя.

Засосёт бездонная трясина
Торопливость чьих-то дней и лет.
Только незнакомая осина
Затрепещет горестно вослед.

* * *
Мне больно, у края к последнему шагу готовясь,
Взирать, как мечте о великом народе в упрёк
Условия жизни уже выбирает не совесть,
А жадный и толстый хозяин души кошелёк.

* * *
Я – к мечте, вы – к пустякам.
Я – пешком, вы – на машине.
Вам – к богатству, мне – к стихам.
Вам – к подножью, мне – к вершине.

Я – на сотом этаже.
Вы застыли в укоризне.
Нам не встретиться уже
На крутых ступенях жизни.

* * *
Развёрста бездна тьмы и света
Над головой моей ночной.
Сегодня середина лета.
Луна тиха, как зверь ручной.

Сегодня всё, что Бог назначил,
Я совершил по мере сил –
Ни слова не переиначил,
Ни звёздочки не погасил.

И не отверг любви наивной,
И путь прошёл, и песню спел.
И вот любуюсь ночью дивной –
Как раз к полуночи успел.

И удивляюсь я нескромно,
Живым спокойствием дыша,
Как в бесконечности огромна
Моя безмолвная душа.

* * *
Видишь, на свет появился
День в золотистой одежде,
Дым над селеньем завился...
Всё, как всегда, всё, как прежде.

Видишь, спешит по просёлку
С утренним хлебом машина...
Жизнь растеклась по посёлку,
Словно разжалась пружина.

К вечеру руки натрудит
Плотник на срубе сосновом...
Всё уже было и будет
При освещении новом.

Вновь расщебечутся птицы,
Как сотни лет щебетали,
Явятся в мир очевидцы
Новой земной вертикали.

Видишь, идут перемены
С каждой минутой в природе.
Может, придут супермены
Всё взбаламутят в народе.

Может быть, вспыхнет на небе
Новое солнце, кто знает.
Только забота о хлебе
Держит и не отпускает.

Видишь, цветы полевые
В росных лугах колобродят...
Всё происходит впервые!
Или не происходит?

* * *
Эй, осина-балаболка,
Помолчи-ка пять минут.
Где-то здесь тропинка волка,
Да и сам он где-то тут.

Затаился, ждёт чего-то.
Надо быть настороже.
У него своя охота
На таёжном рубеже.

Он, должно быть, за лосями
Безнадёжно тянет след.
Не хрустеть ему костями,
Мяса не глотать в обед.

Тихо. Даже ветер замер.
Лес навёл в потоках дня
Всех своих видеокамер
Объективы на меня.

Я шагаю без двустволки
По бруснику и грибы.
И с тропы уходят волки,
Словно беды из судьбы.

* * *
Не опускаю рук устало,
Хоть и велик судьбы пробег.
Волшебных щук пока немало
Таят глубины наших рек.

Они ещё не знают сами,
Людей за блёсны не виня,
Как и какими чудесами
Внезапно удивят меня.

Не сбить со сказочного лада
Все их подводные пути.
Я знаю, мне лишь только надо
Однажды по воду пойти.

* * *
Привыкший к непомерным перегрузкам
В труде, в пути, в любви и на пиру,
Я не жалею, что родился русским,
Что пристрастился к русскому перу.

Я слышу все слова и поговорки,
Которые придумывает век.
Поэзии великой русской сборки
Душой внимает русский человек.

Пусть русские стихи мои негромки,
Я счастлив, что читают их и чтут.
И может быть, далёкие потомки
Однажды с интересом их прочтут.

А те, кто слепо грезит заграницей
И корни рвёт без боли и стыда,
Не встретятся с волшебницей жар-птицей –
Уж больно там нерусская среда.

Я чужд их неживым перезагрузкам
И не придусь чужбине ко двору.
Бесценный дар судьбы – родился русским
И вырос русским, русским и умру.

* * *
Бремя человеческих страстей
Тяжелеет с каждым новым веком.
В суете безумных новостей
Как бы мне остаться человеком?

Чтоб в толпе не потерять себя
С двадцать первым смутным веком вместе,
Чтоб не обернулась жизнь, скорбя,
Смайликом в хвосте печальной вести.

* * *
Жизнь состоит из изменений
Умов, законов, облаков...
За лёгким шорохом мгновений
Я слышу тяжкий ход веков.

По вздоху, по словцу, по вспышке
Метеорита в темноте,
Я узнаю не понаслышке,
Что мы уже совсем не те.

Совсем не те, что в прошлом веке,
Тем более, пятьсот тому.
Растут дома, мелеют реки,
Леса горящие – в дыму.

И с каждой песней, грустно спетой,
Жизнь благодарнее певцу,
И с каждой ядерной ракетой
Мир приближается к концу.

Но мы всё яростнее в спорах...
Услышу ль я в плену забот,
Как оборвётся тихий шорох,
Упрётся в стену тяжкий ход?

* * *
Всю жизнь проживший взаперти
Погибнет с голоду на воле.
К кому идти, куда идти
Хотя бы за щепоткой соли?

Как даль светла – жить бы да жить,
И вдоволь для полёта неба.
Но у кого бы одолжить
Хотя бы чёрный ломтик хлеба?

Жизнь осторожна к чужакам,
Явившимся невесть откуда.
Как знать, кто бродит по векам?
А вдруг это воскрес Иуда?

Что ж, значит, снова – под замок.
Зато еда три раза в сутки.
А воля... Воля – лишь дымок
Из рукава. От самокрутки.

  * * *
        В России по ночам то тут, то там
        наблюдаются удивительные
        световые столбы
А сказка с серой жизнью не сравнится –
Дней вороньё мечтой не прокормить.
Ворона не жар-птица, а кар-птица,
И серостью её не удивить.

Но мы по-русски свято верим в сказки,
Мы ставим не на зло, а на добро
И поднимаем с гальки без опаски
Жар-птичье самосветное перо.

И смысла нет таить от глаз вороньих
Огонь мечты за пазухой судьбы.
Смотри, словно из недр иносторонних,
Бьют световые дивные столбы.

* * *
Давно остыли трубы дымовые
Не слышно ни собак, ни лошадей.
В заброшенной деревне домовые,
Как кошки, одичали без людей.

Как жутко воют по ночам, бедняги,
На всю округу нагоняя страх.
И леший, запинаясь о коряги,
Им подвывает на семи ветрах.

* * *
Хватит бродить по Руси нам понурыми,
Да перед подлым врагом пасовать.
Каждого мальчика в городе Муроме
Надо с рожденья Ильёй называть.

Богатырями добра и щедра ещё
Непобедимая наша земля.
Зря закордонье вопит угрожающе,
Загодя наши богатства деля.

Зря соловьи рассвистелись, разбойники,
По интернетным рассевшись углам.
Выжжет их лжи и коварства отстойники
Русская правда и выметет хлам.

Пусть времена притворяются хмурыми,
Близится буря – нельзя нам зевать.
Каждого мальчика в городе Муроме
Надо с рожденья Ильёй называть.

* * *
Уверенная сила духа
От пращуров осталась в нас.
Не лезь в наш дом, Евростаруха!
Никто нам в мире не указ.

И не учи нас жить – сама-то
Во лжи погрязла и в грехах.
Не ты ли в войнах виновата?
Кровь – на твоих кривых руках.

И не тебе за правду нашу
Наказывать наш древний род.
Мы честно сами выпьем чашу
Своих свобод, своих невзгод.

Мы сами с давних лет с усами,
Мы движемся своим путём
И за чужими голосами
Ни за коврижки не пойдём.

А ты живи себе, как можешь,
И знай, смирив в груди озноб,
Россию ты не уничтожишь –
Сама скорее ляжешь в гроб.

* * *
В трудах, в мечтах, в борьбе – вся жизнь,
А вывод, в общем-то, банальный:
Как ни крутись, как ни ершись,
Исход у нас один – летальный.

* * *
Не заросла чертополохом
Поэзия в сердцах людских.
Живёт меж выдохом и вдохом
Одушевлённый русский стих.

И это тот счастливый случай,
Когда, молитвенно дыша,
В потоке искренних созвучий
Растёт и полнится душа.

И омывается, как кровью,
Её невидимая грусть
Не ненавистью, а любовью,
Чтобы запомнить наизусть.

* * *
Давай без церемоний, вдохновение.
Душа пылает, вечность впереди.
Напишем на двоих стихотворение –
Оно уже стучит в моей груди.

Оно уже с дыханием рифмуется,
Оно ещё не блещет красотой,
Но с лучшими стихами соревнуется,
Мечтая с ними встать в единый строй.

Нам только подобрать с тобой останется
Единственные русские слова
И на лету случайно не пораниться
О режущие грани естества.

* * *
И уединился я вновь
В своей стихотворной империи.
Так тихо, что слышу, как кровь
Пульсирует в сонной артерии.

Так ясен ночной небосвод,
Что нет никакого сомнения –
Там весь многозвёздный народ
Пылает огнём вдохновения.

И мне у него на виду,
Вплетаясь в орбиту неторную,
Дано превратиться в звезду,
Да просто в строку стихотворную.

* * *
Отвалится короста,
Отстанет шелуха –
И ты услышишь просто
Звучание стиха.

И ты услышишь звуки
Сомнений и утрат,
Печалей в дни разлуки,
Улыбок невпопад.

И ты услышишь счастье
На перекрёстках дней,
И пульс в твоём запястье
Вдруг застучит сильней.

И ты проникнешь в тайну
Своей живой души.
Пиши стихи случайно,
Почти без слов пиши.

* * *
Век в мелочах и пошлости погряз
И пустотой поплатится за это.
Во всей России не найти сейчас
Ни одного великого поэта.

Подсчитывают прибыль торгаши,
Ворочают казной миллиардеры.
А на счетах растерянной души
Одни убытки чистоты и веры.

И ядовитой ложью пьян и сыт
Мошенник, мастер хищного улова...
Но кажется, вот-вот взорвётся быт –
И явится пророк, волшебник слова.

И вспыхнет впереди призывный свет,
И я готов всю жизнь отдать за это.
Не может прозябать народ сто лет
Без своего великого поэта.

 * * *
Тучи сгущаются снова –
Значит, опять будет бой.
Витязи русского слова
Русь заслоняют собой.

Каждой строкой – как снарядом,
Каждым стихом точно в цель...
Враг, он уже где-то рядом
Строит свою цитадель.

Враг, он уже не таится,
Целится в сердце, в упор.
Эй, кто там смерти боится?
Кто не вылазит из нор?

Встанем, друзья, как солдаты,
Встречь иноземным врагам.
Пусть же прочтут супостаты
Наши стихи по слогам.

ПРЕДАТЕЛИ ПОБЕДЫ
Предатели памяти – сколько их давится
В щелях интернета отравой своей.
Им наша Победа до жути не нравится,
Им наше бессмертие смерти страшней.

Фашистские прихвостни, твари безродные
Шипят, как гадюки, и прячут глаза.
А наша Победа полки всепогодные
Выводит, великая, словно гроза.

И пусть захлебнутся в больном озлоблении
Враги нашей славы и нашей судьбы –
Они ведь фантомы, они привидения,
Они битой нечисти чернь и рабы.

 

1905, 1917, 1991...
На студёных сквозняках истории
Мёрзнет наша древняя страна.
Северные всё же территории,
Стылой болью пахнет старина.

Бунты, революции, восстания –
Гнев и кровохарканье столиц.
До сих пор желтеют без сознания
Кипы исторических страниц.

Эти злые хвори трудно лечатся.
Нет лекарств и мудрых нет врачей.
Оттого бессильный разум мечется
В темноте стреляющих ночей.

А Россия не привыкла кутаться
На лихих студёных сквозняках.
Ей бы только снова не запутаться
В непонятных будущих веках.
 
* * *
Пусть цель в тумане не видна
И не изведана дорога,
Держи равнение, страна,
Не на Европу, а на Бога.

* * *
Я хватаю судьбу за запястье,
Вопрошаю, как бью по струне:
А зачем оно, личное счастье,
В изначально несчастной стране?

Отвечает судьба мне с участьем,
Тихо трогая ту же струну:
Одари хоть кого-нибудь счастьем,
Чтобы сделать счастливей страну.

 * * *
Когда явился я на свет,
Вздохнула хмурая эпоха:
– Как ты некстати! Двести лет
Ещё в России будет плохо.

А я спешил перебороть
Все беды и с судьбой поладил,
Как будто знал, что сам Господь
По голове меня погладил.

* * *
Ах, как пела душа на рассвете
На душевном своём языке!
В первый раз я на вольной планете
Был свободен и жил налегке.

Город млел от июльского зноя,
В парке пахло резной резедой.
Я шагал по эпохе застоя,
Откровенно довольный собой.

Ах, какие писались ночами
О любви молодые стихи!
Не толпились ещё за плечами
Осторожности зрелой грехи.

Далеко ещё было до снега,
В тополях заливались дрозды.
Словно в омут, нырял я с разбега
И в сады до утра, и в труды...

Что за песня грустит на закате
Неотвязно в душе? Не пойму.
О какой неминучей расплате?
Разве я что-то должен кому?

* * *
Что-то страшно в грядущем и грустно в былом.
Разобраться в себе с болью тщусь.
Осени меня, ангел, осенним крылом.
Я почувствую – перекрещусь.

Мокрый ветер с дождём на лету – мне в лицо,
Слякоть, серость, предчувствие тьмы.
Скоро время замкнёт годовое кольцо
Ледяной перемычкой зимы.

Знаю, надо безбоязно переболеть
Этой хворью – остудой души.
Ангел мой, дай мне силы себя одолеть,
Да хотя бы крылом помаши.

* * *
За гранью тишины
Беззвучие такое,
Что смысла лишены
Все мысли о покое.

Безмыслия обвал,
Безмолвия запруда...
Ты там уже бывал?
Я – только что оттуда.

* * *
А мне заглянуть бы строкой стихотворной
Хотя бы в ближайшую тысячу лет,
Пройтись босиком по планете просторной
И по неизвестности прочих планет.

Сверкнуть огоньком в непроглядных потёмках,
Наполнить теплом и любовью века,
Чтоб вдруг ожила на мгновенье в потомках
Душа моя вечная издалека.

Я всё охвачу одним искренним взглядом,
Всю тысячу лет одним вдохом вберу.
Грядущее, ты меня помнишь – я рядом,
Стою на твоём стихотворном ветру.

Наш канал на Яндекс-Дзен

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"

Система Orphus Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную