«ВОСПОМИНАНИЕ О ЛЕТЕ»
Дорогие друзья! Завершилось лето и Татарстанское отделение Союза писателей России подготовило поэтическую подборку на тему «Воспоминание о лете».
«Идет война, не до стихов, приятель…», так пишет в своем стихотворении «Эпоха Возражения» известный поэт Союза писателей Республики Татарстан и активный участник всех наших мероприятий Алексей Остудин, но в его поэзии есть и лето, и война, и, конечно, утверждение, что писать надо в любую эпоху и в любых обстоятельствах, поэтому мы начинаем нашу подборку с его стихов.
Татьяна Сушенцова – председатель Татарстанского отделения СПР
Алексей ОСТУДИН (Союз писателей Республики Татарстан)
Эпоха Возражения
Раздвинув ясным взором дребедень,
чудесный лик вознёсся с аватара,
и заново рожденья каждый день
то благодать теперь, то Божья кара,
Европе сколько бисер не мечи -
налево Мариуполь, а направо
на ветках Мелитополя «грачи»,
и луковицы храмов в балаклавах,
в одной упряжке бывший Айболит
и третьекурсник университета,
пока верховный не определит
когда эвакуировать планету,
пока, как сотню лет тому назад,
не станет одноцветным наше знамя,
и нечего попутчикам сказать
про то, что без того прекрасно знают,
в подсолнечном сплетении затих
июньский ветерок, по мирным хатам
никак с двумя ногами на двоих
не разойтись заслуженным солдатам –
прикурят, на скамеечке присев,
и пламя правоты осветит лица,
что Родина единая для всех,
и некуда народу расходиться.
Хоть до победы считаные дни,
и лютый враг совсем ещё не спятил,
про шуры-муры в рифму не бубни –
идёт война, не до стихов, приятель,
конечно, не имеет смысла торг
кто первый эту землю перепашет,
хотя помечен крестиком Нью-Йорк –
там, говорят, в засаде много наших,
флаг звёздно-полосатый, как матрас,
и меч войны никак не лезет в ножны,
я побывал в Париже восемь раз –
труха, с него начать, пожалуй, можно,
хотелось поиграть со мной, изволь,
нажму – и небо сверзнется на город,
неважно то, что устарел пароль,
сработает – я сам не очень молод,
прекрасно уживёмся без границ,
где в поте ягодиц прибил к рейхстагу
двуглавого орла любитель Ницц,
а гуси не спасли его Гаагу,
прикинем в топку Хельсинки за кем,
всех, кто пророс опять из грязных кучек,
читать на древнерусском языке
и думать суровикинги научат.
Новобранец
Гром одет не по погоде, молния – наискосок,
расплетая ветки бродит в роще автоматный сок,
воздух, будто хворост ломкий, как дыханьем ни свяжи,
ночью в свежие воронки скатываются ежи,
выползти никак обратно, если дождиком прольёт,
если встретятся два брата, Недолёт и Перелёт –
кто страшней из них заспорят, и толчёным кирпичом
во широком минном поле земляника ни о чём,
юный воин смотрит строже на разрушенный блиндаж,
чудом выбрался, как ёжик, по горячке «Отче наш»
вспомнил сразу, без запинки, с автоматом навесу:
из волос торчат травинки, и кузнечик на носу.
Беспросветка
Задев макушкой лапу ели,
назло другую потрясу,
попав в кап-кап-капкан капели
грибного дождика в лесу,
скворец спешит птенцов напичкать,
черёмухи девятый вал,
как-будто по роману пикчерз
весна снимает сериал,
здесь на закате тоже кетчуп,
и звёзды смотрят свысока,
вдруг белка выскочит навстречу,
как шарик пыли из пупка,
теряется в небесной пройме
букашки к бабушке полёт -
там стриж, снижаясь, сводит брови,
и солнце тучи не проймёт,
а ты, принявший озаренье
из детства золотой поры,
воткнёшь в кипящий муравейник
обломок ветки без коры,
пусть свыше не доходят письма,
и нечего в ответ сказать,
на белом свете жить не кисло,
ну, разве ветку полизать.
Серая зона
Прикладом полынь и крапиву крою,
куда ни направишься - тесно,
мне в этом «раю», как тому муравью,
вытягивать лишних два веса
всей выкладки, как-нибудь я извернусь,
голодного зверя хитрее -
с утра аккуратно утюжит за Русь
гадючьи места батарея,
мне к лесу - по минному полю пришлось,
где дроны хватают за плечи,
а здесь разревелся в орешнике лось -
кукушке порадовать нечем,
к щеке паутины приклеилась нить,
оса полоснула по коже,
а лешего встретишь - ну как не убить,
когда он прицелился тоже.
Первые цветы
Проходит мимо ночь босая,
смотря на мир глазами павших,
пока планету сотрясает
казачий хор орудий наших,
где месяц, от натуги рудый,
затоптан утром, как окурок,
уже расстелена повсюду
сырой весны коровья шкура,
а мы в окопе, как пружины,
и наше дело – рядовое,
за то что, слава Богу, живы
порадуемся после боя,
очнувшись за пределом ливня,
где на пригорке, только троньте,
подснежники глядят счастливо,
не понимая, что –на фронте.
Одержимый светом
Который день, усатый, как Чапаев,
пока закат в глазах не запестрел,
«Войну и Мир» на лавочке читает
старик, не замечая артобстрел,
что покрошил на атомы листву и
из тротуара выбил голыши,
но человек осознанно рискует,
объят сопротивлением души,
ему бы в санаторий по путёвке,
а не лелеять книгу, призакрыв,
когда её пугает, как котёнка,
очередной на улице разрыв,
хотел в подвал, где сумрачно и сыро,
одумался – попозже загляну,
как будто мудрено дождаться мира,
пока не дочитаешь про войну,
в какой момент успеть перекреститься,
и уберечься, если за спиной
листает жесть на крыше, как страницы,
невидимая тварь взрывной волной,
войну и мир собрав в одну картину
и всех попавших в этот переплёт,
где, то сапёр состроит злую мину,
то снайпер острым зеркальцем сверкнёт.
Над Волгой
Рискуя провалиться в зазеркалье
растянешься на мостике разбитом -
мальки на мелководье примелькались
синхронно, как опилки за магнитом,
за то, что лезла с берегом лизаться,
прибой шаланду волнами отшлёпал,
от дыма над водой глаза слезятся,
а в небе барабанщик из ДипПёрпл,
и ливень, в очертаниях нечёткий,
по роще разгоняет щебет праздный,
где шишки, как массажные расчёски,
в лохматой хвое вздрагивая вязнут,
с шаланды тянет стерлядью копчёной,
там зреет разговор отборным ямбом,
послушай, как на взлёте словно пчёлы,
пропеллеры гудят цветущих яблонь,
спасенья нет от головокруженья,
где бурлаки, ушкуйники, волжане
разбавленное пиво с водкой женят
и в русской бане парятся вожжами.
Татьяна СУШЕНЦОВА (Татарстанское отделение Союза писателей России)
Ежевика
Не заслоняя солнечного лика,
Бродяга-тучка хлынула с небес.
Мы в дождик собирали ежевику,
Сойдя с дороги в пригородный лес,
И сквозь крапиву пробирались к цели.
С намокших веток капала вода,
И радужные капельки блестели
На шелковистой кожице плода.
Был чудный день, июль, прощаясь на год,
Дарил нам омовенье, уходя,
И это послевкусье диких ягод,
Где пополам кислинки и дождя.
Настоем трав заманивало лето
Все дальше, к горизонту, в окоем,
И птаха, зачирикавшая где-то,
Уже казалась райским соловьем.
Раскрашенный невидимою кистью
Кружил лугов цветастый сарафан,
И шарил дождь в траве и мокрых листьях,
Наверно, тоже ягоды искал.
Нас ждали на пригорке у речушки,
Где васильки по пояс в высоту,
А мы, застряв у леса на опушке,
Прилипли к ежевичному кусту.
И сладок дух, и радостные чувства
Июльским разнотравием цвели,
И ягодой усыпанные густо
Клонились ветки книзу до земли.
Обычный день, где свой во всем порядок,
Направил ветер тучку стороной;
Мы в ежевике с головы до пяток,
И радуга над вымытой землей.
Яблочный Спас
В преддверии полуденного часа,
Одна, без всякой спешки, налегке,
Я шла из храма, с Яблочного Спаса,
Держа большое яблоко в руке.
И все казалось ярче, чем обычно,
Кружил земли цветастый хоровод,
Наверно, это было неприлично,
Но на ходу я ела сладкий плод,
Не устояв, не справившись с собою,
Вдохнув его пленящий аромат!
Как будто окроплен святой водою,
Он сразу стал вкуснее во сто крат.
Светилась бело-розовая мякоть
Былым восторгом детства моего,
И отчего-то мне хотелось плакать,
И я не понимала отчего.
Быть может оттого, что рядом счастье
Бродило между этих тополей,
И август принимал меня в объятья
Своих притихших, дремлющих аллей.
Еще немного, и коснется осень
Седою паутинкою волос
И затоскует, и забьется оземь
Потоками едва остывших слез.
Косматой кистью заштрихует лето,
Намокший холст раскрасит в серый цвет,
И ветер намотает километры,
Гоняясь за мечтой, которой нет.
А я, не помянув о том ни разу,
По тропке вдоль зацветшего пруда
Шла, уплетая яблоко со Спаса,
И было хорошо, как никогда.
Прощание с летом
Сквозь узкие кленовые просветы
Лилась лазурь в открытые ладони,
И медлило прощаться с нами лето,
Застряв на перепутье межсезонья,
И гладило горячею рукою,
И ласково заглядывало в лица,
А я ждала осеннего покоя
И тишины, где мягко тонут листья.
Когда всей сутью немощной и бренной
В ослепшем небе ищешь откровенья,
Но зачерпнув однажды горсть вселенной,
Поймаешь только вечности мгновенье.
И будет увядания прохлада,
И день, одетый в царственную митру,
И радужное время листопада,
Затмившее июльскую палитру.
Но было вдоволь зелени и света,
И солнце в полноте державной власти.
Гуляло заблудившееся лето,
Немного ошалевшее от счастья.
Фотография
Всего лишь капелька тепла
Живого, ласкового лета,
Едва заметная игра
Полутонов теней и света.
Волшебный мир цветущих трав,
Звуча в оттенках многократно,
Он, словно музыку вобрав,
По ноткам отдает обратно.
И все живет, ласкает взор
Таким привычным и знакомым:
Травинка, бабочки узор
Над распустившимся бутоном,
Бегущий к солнцу стебелек,
Припавший к недрам колос хлеба
И неприметный василек
Кусочком ситцевого неба.
И снова радости заряд,
И жизнь не так уже рутинна;
Всего лишь миг, всего лишь взгляд
Сквозь окуляры объектива!
Светлана МИНГАЗОВА (Татарстанское отделение Союза писателей России)
Ночные бдения в полнолуние
Когда в можжевеловом сумраке вяжется розовый вьюн
И флоксы удушливо-белым дыханьем чадят,
И синяя жимолость каплет, как сладостный яд,
Крадется в беседку мою приручённый котёнок-баюн.
Похоже, забрёл котофей мой из мёртвых нездешних лесов.
Доверчиво голову мне на колени кладёт.
И падает навзничь на землю сорвавшийся плод…
Топорщит котёнок антенны своих золотистых усов.
Заласканный мною зверёк колдовское утратил чутьё
И голос волшебный, и ярость железных когтей.
Баюкает сказками мой желтоглазый котей
Про предков своих баюнов, про котово житьё, да бытьё.
Но за полночь время. В гипнозе сакральной луны
Сжимает над розою кольца увёртливый вьюн.
И когти-серпы выпускает котёнок-баюн
И хищностью тёмной зрачки золотые полны...
Жасмин
Ошеломляющий, волшебный, несравненный!
Я аромата лучшего не знаю.
Он на задворках сада, у сарая.
Покрыт цветами кустик белопенный.
В зазубренных листках и чашечках соцветий
Слеза росы – очарованье утра.
Ещё бледна заря, но прежде, чем созреть ей,
Варю варенье, начищаю утварь.
Так рано встать, трудясь? – Необъяснимо это.
Обычно сладко спится в час рассвета!
Знать, песенка моя ещё не спета:
Я в пагубе жасминового цвета.
Не ощущая голода и жажды,
Лишь неизбывной горечью пьянею.
Такой же куст благоухал однажды…
И вновь живу я памятью моею.
Одуванчики
Жёлтых солнышек лукошко
Здесь рассыпано случайно
В ослепительно зелёной,
Юной, шёлковой траве.
Мёдом пахнущее лето
Зазывая, обещает,
Утешая, укрощает
Пыл в мятежной голове.
Как вихрастые детишки
Все подряд – рыжее рыжих!
Будто кто-то усадил их
Сказки слушать в детсаду.
На тропе посерединке
Скачет птичка – чижик-пыжик,
И по этой же тропинке
Я, счастливая, иду.
Кринолином пышным феи,
Взрывом, в воздухе застывшем,
Сотканной из пуха сферой
Станет солнечный цветок.
Шмель меняет направленье –
Было сладостное время:
В середине жёлтой гривки
Собирать волшебный сок!
Пролетевшая гроза
Разверзлось ливневое брюхо!
Стеклянное летит зерно.
Минутой раньше было сухо,
Но в миг один мокро, темно.
В лугу зелёном скрыться негде,
Не то, что в городе, в подъезде,
Но видеть чудное дано:
До горизонта в чистом поле,
Где трав нескошенных раздолье,
Куда стремится острый взор,
Такое происходит действо!
И вспомнишь: родом ты – из детства…
Грозы боялся шибче боли,
Отец смеялся: Вот позор!
Раскисла жирная землица
До нитки – шкура кобеля.
И мы промокли до белья.
Вода в болотце пузырится,
Тараща круглые глаза.
И очищает мир гроза –
Творца небесного сестрица,
Смягчая свой суровый лик…
Внезапно в облаках возник
Просвет окраски светло-синей.
И, напружинившись, дельфиний
Встаёт в убранстве голубом.
И солнце – масляным блином,
И семицветье гнутых линий
Висит над полем и селом.
* * *
Июль, прощай! Корявая рябина
Крепчает плотью ягодной, светясь.
Привет, медовый август – признак сплина,
Стихов моих причудливая вязь.
Пока и жар дневной не убывает,
Но крутит ветер шеи флюгерам.
Полоска горизонта догорает,
Над лампой тучей вьётся мошкара.
Хозяйский пёс на стародавней даче
Тоской скулит, цепями громыхнув.
И словно соль на рану – вой собачий.
Нечаянную грусть с души стряхнув,
Как пепел с разлинованной страницы,
Не стану думать больше ни о чём!
Но хочется, как прежде, прислониться
Мне к твоему плечу своим плечом.
Грудной волшебный звук виолончели
Сочится в темь ночного миража…
Парит веранда, словно домик Элли,
Над яблонями медленно кружа.
Бокал вина с оттенком бергамота.
Под двадцать три пятнадцать на часах –
Щемящее адажио Джадзотто
И лунное затменье в небесах.
Валентина ЗИКЕЕВА (Татарстанское отделение Союза писателей России)
Бабочка
Летает бабочка в автобусе
И слепо бьётся о стекло.
Но что же всё-таки «на глобусе»
Сюда бедняжку завлекло?
Иль чьё-то платье цвета алого?
Иль чьи-то нежные духи?
А может, бедная, усталая,
В мои торопится стихи?
Трилистник
Трилистник у дороги – тайный знак,
Стрела, ведущая в глубь леса,
Где открывается завеса
И исчезает мрак.
Где дразнится из-под листа,
Играя в прятки, земляника,
Где аромат малины дикой –
Мои заветные места.
Там толстый бархатистый шмель,
Забравшись в синий колокольчик,
Смешно-смешно внутри хлопочет,
Цедя росистую капель.
Ромашек белые панамы.
А иван-чай – аж до плеча –
Стоит, как тонкая свеча,
В природно-заповедном храме.
И здесь, под куполом небес,
Я растворяюсь в сонном мире.
Лишь еле слышно, как на лире
Перебирает струны лес…
Ностальгия
Туда! Туда! Хочу туда,
Где гладь озер синее неба,
Где быль сплетается и небыль
И помнит чистая вода
Меня девчонкой босоногой,
Веснушчатой и озорной,
Не знающей, что есть покой
И есть ошибки в жизни строгой.
Там с детством встретиться дано.
Там небо в озеро ныряло.
Переливалась и сверкала
Монетка, падая на дно.
Витали бабочки-мечты
В высоких зарослях рогоза.
И пучеглазые стрекозы
За мной следили с высоты.
Туда! Туда хочу опять,
Где память светлая осталась,
Чтоб ненадолго, пусть на малость,
Но откатилось время вспять…
Из Михайловского
Когда-нибудь приедешь тоже
Ты в этот тихий уголок
И вот тогда поверить сможешь,
Чем так пленить меня он мог.
Здесь дух поэзии повсюду
Крадется тенью по пятам.
И этому внимая чуду,
Взволнованно ступаешь там
В прохладу старых лип и елей,
Где Пушкин некогда бродил,
Где слушал нянькины поверья,
Где домовой их дом хранил,
Что и сейчас еще дозором
Обходит сад и огород,
И луг за стареньким забором,
И скат холмов, и берег вод.
Здесь Пушкин бронзовый устало
Прилег под яблоней в саду,
Где лицеистом он, бывало,
Купался весело в пруду.
Всё дышит памятью поэта:
Холмы, озера, старый дом…
Здесь вся природа им воспета.
Откроешь томик – всё есть в нём!
Август
Сегодня день похож на осень.
Стыдливо солнце из-за туч
Ко мне протягивает луч,
Как будто извиненья просит
За то, что дни уже не те,
За то, что август так печален,
Что холоднее всё ночами
И чаще чайник на плите,
За то, что танец для стрекоз
Над лугом скошенным – последний.
Подлиза-луч, скользнув к обедне,
Окрасит прядь моих волос.
Юрий ХАРА (Татарстанское отделение Союза писателей России)
Летние этюды
* * *
Я с разбегу брошусь в поле,
в небеса летят ботинки!
Как невиданного зверя
Травы голову обступят;
Очарованное лето!
Муравей – веселый путник
Семенит покрошкам почвы.
Мошкарой гудят былинки.
В половину небосвода
Разлетаются ресницы.
Разбиваясь на осколки,
Туча рушится на рощу,
Запах сосен рассыпает
Полосатый синий дождик,
И особую работу
дружно исполняют птицы.
Влево-вправо – руки-мили…
Пойте, грозы! Сыпься, солнце!
Я с чудесными цветами
рад веселому знакомству!
Пчелы облетают руки
и жужжат миролюбиво,
И течет прозрачной зыбью
аромат густой и светлый…
* * *
Четвертый день блаженствую на даче
(чужой, конечно, но не в этом суть)
Тугой закат рыбацкие удачи
Сулит к утру, и надо бы заснуть…
На рукописи – баночка с червями;
Немыслимо работать у реки
Ведь здесь кругом такие остряки! –
«Профессора»! Я новыми друзьями
Был принят сразу, запросто, как свой.
Засыпала листва стихов наброски…
И, кстати, как удобно той листвой
Невнятных угрызений отголоски
Покрыть…
Однако,
где же мой налим?
Волнуется могучая стремнина.
А это не пустяк, не писанина,
Давно пора бы потягаться с ним.
А корифеи курят долго, мудро.
А вот уже и первый всплеск весла…
Я не могу…рыбалка, Волга, утро!
Как это все талантливо весьма!
Молчу, как никогда сосредоточен.
Прилежно подражая «старикам»,
Передаю спокойствие рукам…
И тут Геннадий, как бы между прочим,
Леща втащил и, радуясь не очень,
Пошлепал великана по бокам.
* * *
Царит тоска в зеленой бездне лета.
В его случайных звуках, в сонном дне,
В недвижных облаках, в пиле соседа
И даже в этом маленьком окне…
Сестрички позабыли обо мне:
Им надобно теперь учить билеты.
Лечу в траве, зажмурившись от света,
С огромною Землею на спине.
С утра, сложив конспекты на коленки,
Мои подружки-абитуриентки
С утра до ночи правила зубрят.
И в помощь им мамашины запреты
И бабушкины вкусные обеды.
А я лечу…Кузнечики звенят.
Акростих
Куда глаза глядят…В день августа, с рассветом
Авто, как жук, вползло и скрылось в толще крон.
Пора! Грибов полно повсюду этим летом.
Леса без берегов, кругом, со всех сторон.
Я здесь не первый год, но всякий раз, как внове
Ступаю с трассы в мир древесной мрачной мги;
И ходят волны мха, как будто хмурят брови
Но любит грибников владычица тайги.
ЕЙ миллионы лет, и мы тут на минутку.
Рассыпано, как дар, боровиков, груздей!
Оглядываюсь и…сонет слагаю в шутку
СЫрым сапожкам спутницы моей.
Олег СТОЯНОВ (Татарстанское отделение Союза писателей России)
* * *
В чистом поле - волны маков,
В небе - красные собаки
Гонят солнце под уклон
В тихий маковый затон.
Закатилось солнце в маки,
Превратилось в парус алый.
Ну, а красные собаки
Кораблем волшебным стали.
Уплыву на этом судне.
Мне наскучил мир реальный...
Сделать это так нетрудно,
Если ты в уютной спальне.
* * *
Разнотравье луговое,
Молодое, как и мы,
Нас с тобой на свете двое,
Не считая звезд, луны,
Тополей, ольхи у речки,
Легкой дымки над водой,
Тишины, тропинки млечной,
Нас ведущей в рай ночной.
День и ночь равны сегодня
И заснуть не суждено;
Не скрипят досками сходни,
Словно с нами заодно.
Разнотравья запах пряный,
Как наркотик, валит с ног,
Я шепчу тебе упрямо,
Что моя ты, видит Бог!..
Утро. Мир как будто замер,
Озадаченный всерьез...
Что же было между нами
Среди сосен и берез?
* * *
Когда мешает заснуть свет июньской ночи,
Зародыши гроз – облака – безвольно повисли,
Призыв соловьиный беспечно заливист, сочен,
Бессонница мне диктует долгие письма.
Я в них рассказать пытаюсь одно и то же –
Потоки сознанья текут проторённым руслом –
Что в жизни этой иначе и быть не может,
Любимая, мне без тебя бесконечно пусто.
Когда же ночное небо от туч темнеет,
И в окна раскрытые рвется июньский ливень,
Забывшийся снами, шепчу о любви тебе я…
Я этих ночей ничего не знаю правдивей.
* * *
В костре чертенок бесится,
Глазенки – угольки;
Два желтых полумесяца
Резвятся у реки.
Шныряют звезды тучами,
Светло, куда ни плюнь…
Какая ночь нескучная!
Закончился июнь.
* * *
Полночь июльская теплая, томная,
Настежь распахнуты двери балконные,
Настежь распахнуты ноги и руки,
Настежь распахнуты рты и глаза;
Рядом разбросаны блузка и брюки…
Просто ты «нет» не успела сказать.
* * *
Август. Ночи почернели;
Просыпаться солнцу лень.
Моей кожи загорелость
Исчезает, как шагрень.
И уже как будто осень
Нам диктует свой закон;
Мной проигран месяц "восемь",
"Девять" ставится на кон.
Красным, черным ли помечен -
Неудачник - не игрок,
Как крупье, жизнь годы мечет,
Попадая на зеро.
Мало их в моем кармане,
Тает времени запас...
Несвобода расставаний
Вновь испытывает нас.
Проигравший неподсуден
Как кабан перед ружьем;
Одиночество на людях...
Не впервой, переживем.
Мы на лето постарели -
Время трудится всерьез.
Лишь недавно отгорели
В небе россыпи из звезд.
Те дожди поодиночке
Поджидали мы с тобой;
Загадав желанье ночью,
Я под утро брел домой...
Я не создан для скитаний,
И, прорвавшись сквозь года,
Несвободу расстояний
Уничтожу навсегда.
.....................
Но протянутые руки
Не найдут других тепла;
Несвобода жить в разлуке...
Вы спросили "как дела"?
* * *
Развернулась на осень Большая Медведица,
Из ковша горсти звезд порассыпав слегка,
Как дорожный комбайн разбросал в гололедицу
По замерзшим дорогам частицы песка.
Дина МУХАМЕДЗЯНОВА (Татарстанское отделение Союза писателей России)
* * *
Ты живой. Я знаю это,
Даже если нет письма.
Мне вчера приснилось лето.
Во дворе «почти зима»:
Май холодный. Дождь и ветер
Не пугают. Есть зонты!
Для меня всего на свете
И сейчас дороже ты!
Время есть. Наступит лето.
Оживут вокруг дома.
Ты придёшь! Я знаю это,
Даже если нет письма.
* * *
Дождь кончится и — синева.
Пока — вода по стёклам.
Душа моя ещё жива,
Хотя насквозь промокла.
«Спасёт её горячий чай,
Когда такое лето?!» —
«Мелькнули» строчки невзначай.
Не зря зовусь поэтом.
Здесь «мирный» дождь, а там — война.
«Дожди» иные. В Чудо
Поверить снова я должна,
И ты придёшь... оттуда.
* * *
Зонтики цветные в воздухе. Такой
Дождик необычный над Москвой-рекой.
Парк. Цветные лужи. Птичьи голоса.
Снятся мне под утро эти чудеса.
Полдень. Остановка. Почта. Два письма
От тебя. Сегодня напишу сама:
«Зонтики цветные в воздухе. Такой
Дождик необычный над Москвой-рекой».
* * *
Летают бабочки в саду,
И я тебя, как прежде, жду.
О лете сон среди зимы:
Цветы, скамья, и вместе мы.
Глаза открою, и — зима.
Я все придумала сама.
Замерзли бабочки в саду,
А я тебя, как прежде, жду!
Валерий ОРЛОВ (Татарстанское отделение Союза писателей России)
Двое в лодке
Лето золотистое, льняное
Пышет, словно блин на сковородке.
Прячась от жары в тени со мною,
Ты сидишь, покачиваясь в лодке.
А вокруг стеклянные стрекозы
Тянут сок танцующих кувшинок.
С вёсел капли брызжут грациозно,
В унисон биенью пульса в жилах.
На меня ты смотришь ворожеей.
На свою застенчивость сердитый,
Тороплю вовсю воображенье,
Где из волн выходишь Афродитой…
Звуки жизни
Солнечным лучом согрето,
Зацвело клубникой лето.
Над речными берегами –
Дым из деревенской бани.
В позолоченной рубашке
Жук купается в ромашке.
Время, стой и не мешай мне
Слушать нежное жужжанье!
* * *
Только что свалился с юга!
В доме сумочный бардак.
Потешается супруга:
Вылитый Жан-Клод Судак!
Жёлто-чёрный самородок,
След от солнечных очков.
Раздарю уловы с лодок
И насоленных рачков.
Вот и всё, закончен отпуск.
Я транжира-казначей
И былого лета оттиск –
Среди драм и мелочей.
Две ракушки шлют приветы,
Восхваляя крабье дно.
И гудит в ушах не ветер –
Моря Чёрного вино!
Наталья КРЫЛОВА (литературное объединение «Златоуст» при Татарстанском отделении Союза писателей России)
Вечерняя прогулка
- Любимый, видишь холмик вдалеке?
Давай устроим чудную прогулку,
Свернëм на тропку в сельском переулке
И выйдем к тихой сумрачной реке.
Спокойна Волга нынче. Ветра нет.
Наполнен воздух ласковой печалью...
Вечерний теплоход уже отчалил.
На бакене вдали зажëгся свет...
Меняют цвет и форму облака,
Напоминая горы серой пряжи,
А мы бредëм тихонечко по пляжу -
По кромке влажно-мокрого песка...
Нам омывают ноги всплески волн,
Когда вдруг по реке проходит катер...
Чуть намокает край льняного платья...
Всë ближе, величавей дальний холм!
Ну вот и он! Внизу течëт ручей,
Журчит, даря природных звуков прелесть.
Любимый мой! Ты не устал, надеюсь?
Вперëд! Устроим праздник для очей!
Какой здесь вид! Да оглянись вокруг!
Закат разлит малиновым сиропом!
А вдалеке чуть слышен грома рокот...
Не хочешь ли создать стихи, мой друг?
В гостях у рябины
Заглянул июль к рябине в гости:
- Всë грустишь, красивая? А зря!
Не краснеют ягодные гроздья?
Подожди, дружок, до сентября.
Улыбнись, пожалуйста, скорее!
Распуши все веточки свои -
Я их светом солнечным согрею,
Чтобы ты росла в лучах любви!
И не бойся, если будут грозы -
Для рябины очень важен дождь!
Но зато, когда придут морозы
Лучше ягод просто не найдешь!
Чуть качнулись веточки рябины,
Под июльским тëплым ветерком:
- Мне приятна лета середина,
Рада я, что ты со мной знаком!
Одари меня погодой дивной,
Погости подольше, не спеши!
И теплу июльскому и ливням,
Благодарна буду от души!
Над рябиной ласточка в азарте
Пронеслáсь. Рябила мошкара.
Воробей чирикнул громко: "Завтра
Точно будет лучше, чем вчера!"
Сергей ГУБАНОВ (литературное объединение «Златоуст» при Татарстанском отделении Союза писателей России)
* * *
Земляникой пахло лето,
Собирал его в лукошко
И для солнечного света
Настежь распахнул окошко,
Приглашал я в гости ветер,
Запах хвои, дня истому,
Вихри мчались на карете
Невесомой, прямо к дому.
Их сменяли тихий вечер,
Свет далёких звёзд, зарницы
И летела мне навстречу
Ночь на черной колеснице.
На свидание с зарёю
Выбегал на берег Волги,
Лишь увидеться с тобою
Не успел за день тот долгий.
* * *
Под шорох дождя тихо листья кружатся
И в такт им слова на бумагу ложатся,
И лето ещё не разорвано в клочья,
А только длиннее становятся ночи.
И дым от костра, и ночная прохлада
Сливаются с тенями нашего сада,
Под утро окутали Волгу туманы
И коротко стрижены стали поляны.
И август прошел по земле звездопадом,
Окинув природу задумчивым взглядом.
Он щедр на дары уходящего лета,
Тепла и вечернего мягкого света,
И осень из всех золотых паутин
Наткала холсты для бесценных картин.
* * *
Вновь заиграли краски лета,
Омыт росой зелёный лист
И птиц художественный свист,
Сильней в преддверии рассвета.
Кузнечик лапкой шар земной
Толкает, в маковой головке
Сидят две божии коровки,
Претерпевая летний зной.
Взаимосвязаны и вечны
Земля и небо, и твой взгляд,
Как тридцать лет тому назад,
В нем отражается путь млечный.
От самой маленькой травинки
И до гигантских дальних звёзд,
Протянут тот незримый мост,
Соединяющий тропинки,
Те, на которых можно встретить
Надежду, веру и любовь,
Или стоптать все ноги в кровь,
Но благодати не заметить.
Непостижим, прекрасен, вечен
Наш мир по замыслу Творца
И я от первого лица:
Благодарю, что им отмечен.
|
