Иван Алексеевич Тертычный
Тертычный Иван Алексеевич – автор шести книг стихотворений (« И было утро», «Рядом», «Подорожная», «Когда-нибудь», «Лунный снег», «Живая даль») и книги прозы ( «Чёрная бабочка с белой оторочкой»).
Известен также как переводчик с языков народов России и ближнего зарубежья. Лауреат Всероссийской литературной премии «Традиция»(2002) и им. Николая Гумилёва(2012) , Международных конкурсов «Ак Торна – «Белый журавль» ( 2011) и им. А.Н. Толстого (2012). Член Союза писателей России. Скончался 11 ноября 2017 года.

* * *
Блаженны нищие духом...
(Матф. 5:3)

Над сном летела медленная птица,
А может, не она, а тень её.
Туман волокся, начинал клубиться
И обволок вконец мое жильё.

Я обернулся. Я слова услышал
На тайном, но понятном языке.
Я обернулся. Но посланец вышел.
И легкий звон пронесся вдалеке.

«Отважным будь. Они отважны были.
И щедрым будь». И помню я еще:
«Они на свете не напрасно жили.
Под общий крест подставь свое плечо».

Туман упал. И я увидел выси
и широту бесчисленных светил.
И понял я тщету пытливых чисел
И нищету как радость ощутил.

НОВЫЙ ГОД
Сияющее бездорожье.
Со всех сторон идущий свет.
И вдруг почудится тревожно,
Что ни Земли, ни Солнца нет.

И вновь – воображенью встряска:
И вот во всей красе видна
Не виданная мной Аляска –
Заманчивая сторона!..

А оглянусь – уже под ивой
У речки Рыбинки стою,
И брат, красивый и счастливый,
Подсвистывает соловью…

А вот еще одна картинка,
Нечаянная, родилась:
Скользит, подтаивая, льдинка
Оконная – у самых глаз…

И кажется: еще немного,
Чуть-чуть – и ясно разгляжу,
Как я нехоженой дорогой
К себе из детства ухожу,

И вижу все, что потеряю,
И что, теряя, обрету…

Зачем я зренью доверяю,
Счастливо щурясь на свету?..

* * *
                  С.М.
Оттуда,
Где пахнет простором и снегом,
Где птичьи звенят голоса,
Приходишь домой человек человеком,
Наполненный светом, щебечущим эхом,
И верящий вновь в чудеса.
О сколько их было за далью холмистой
Для слуха и юных очей!
Набеги поземки… Рождение листьев…
Сияние полдня… Бурление свистов…
Дыханье огромных ночей…
Цветенье любви и надежд, и мечтаний…
О сколько… о сколько всего!

Приходишь домой – и на телеэкране
Ты видишь окно и кусточек герани,
А там, за окном, и себя самого.

РАСКЛАД
Веселому – веселье.
Печальному – печаль.
Бездельному – безделье.
Мечтающему – даль.
Летающему – выси.
Бредущему – тропа.
Мудреющему – мысли.
Орущему – толпа.
А что – тебе?.. А что-то
Случайное почти:
То тень у поворота,
То тихое «Прости…»,
То странная улыбка,
Мелькнувшая в окне,
То золотая рыбка
В туманной глубине.

* * *
Зима закончилась вчера.
Такие вот дела.
Пора, в поля идти пора
На запахи тепла
И на трезвон небесных птах,
И на призыв воды.
Какая даль! Какой размах
Светлейшей высоты!
И вспоминаются слова,
Забытые зимой:
Скворец, черемуха, трава,
Пчела, ополье, зной…

* * *
Оглянувшись окрест, понимаешь: весна неминуча.
Оседают сугробы, слабеют тяжёлые льды…
Разыграется солнце, поднимется шумная буча
У грачей и в потоках беспутной кружащей воды…
На а дальше… А дальше пойдёт и пойдёт по порядку
Череда происшествий, затей и отрад:
Невеликий росток освежит перепревшую грядку,
Затрепещет скворец, затуманится к вечеру сад…
И какие там пальмы!.. Какое блистание юга!..
Ты овеян предчувствием долгого чуда – весны!
… Затуманился сад – запылила последняя вьюга,
А блескучие звёзды однако мерцают, видны.

* * *
А ласточки мне по душе
В июле по-южному душном.
Летают в пространстве воздушном,
Звеня на крутом вираже.

И снова снуют и снуют,
Спеша за незримой добычей,
А после охоты привычной
На белом обрыве поют,

И рядом птенцы гомонят,
Премилые Божьи созданья,
Они обретают познанья
И мир, и надежду, и лад

Под песни, под радостный зуд
Весёлой трудящейся стаи.

А время осинку листает,
А ласточки снова снуют.

* * *
Гонимая ветром трава
В обочину мокрую хлещет…
Но как-то находятся легче
В такую минуту слова

О громе за дальним холмом,
О мчащихся в воздухе каплях,
О цаплях, о скрывшихся цаплях,
О том, что стемнело кругом,

О шуме глазастых машин,
О близком крутом повороте,
О доннике, пижме, осоте,
О том, что вот здесь я один,

О людях в больших городах,
О малых старинных селеньях,
О тысячелетьях в мгновеньях,
О тёмных и светлых годах,

О том, что я вызван на свет
Для необъяснимого дела.

…В полях ещё не просветлело,
Но грома давно уже нет.

РУССКИЙ
1
Мне вовсе не нужно полмира.
Мне хватит округи привычной:
От Пскова преславного до
Совсем не случайной Находки.

Легко мне, просторно и вольно
Средь трёх океанов великих,
Один из которых – Небесный.

2
Три дела я сделал сегодня шутя:
Росою умыл дорогое дитя;
Приладил крылечко узорное к дому;
Дал вволю водицы дубку молодому.

Осталось мне сделать четвертое дело:
Придумать слова, чтобы песня взлетела!

РОМАШКА
А как звалась ты некогда, ромашка?
Мария?.. Нина?.. Светочка?.. Любашка?..

Твое веселое солнцеподобье
Смягчает вид тяжелого надгробья.

Белейшая!.. Легчайшая!.. Не знаю,
Не потому ли в облаках витаю,

Что ты, посланница из ниоткуда,
Собой являешь радостное чудо.

Вон там, внизу, белеют клевер, кашка,
А рядышком, где устьице овражка,

Твои подружки собрались гурьбою.
Ты видишь их?.. Мне хорошо с тобою;

Мне хорошо, веселая ромашка,
Стоящая на краешке овражка.

* * *
И хлеба, и зрелищ, и воли… А дальше?..
А дальше – небесная сфера.
А звёздная сфера, как вера, без фальши.
Она – это высшая мера.

Хватает и воли, и зрелищ, и хлеба,
В достатке и всякого знанья.
Так мало в душе бесконечного неба!
Заветного мало старанья!

Блуждают, теряясь, какие-то токи.
Высокого нет напряженья.
Неужто забыты былого уроки?
Забывшего ждёт пораженье.

Вращается медленно звёздная сфера,
Вращается нощно и денно…
Не требует времени высшая мера:
Она, эта мера, мгновенна.

* * *
Старый дом под крышей новой,
Устоялый дом дубовый.
В доме новый человек.
За калиткой – новый век.

Что ему житьё былое –
Горевое, удалое,
Райское и со грехом –
В долгом времени лихом?

Что ему вот эти дали?
В них трудились, погибали
И лелеяли мечты
Под приглядом высоты.

Что ему до песен давних?
Он тайком прикроет ставни,
Чтобы новый человек
Не расслышал прошлый век.

Старый дом под новой крышей
Малость крышею возвышен;
И жилец, копая грядки,
Припевает: «Всё в порядке…»

ПРИЯТЕЛЮ
На улице май, понимаешь?
На улице светится май!
Напрасно ты копья ломаешь.
Не надо… Себя не ломай.

Уйди под зелёную ветку,
Уйди в подзаборную глушь,
Доверься высокому ветру
И блеску не высохших луж.

И вволю глаза буквоеда
Простой синевой напои.
Зачем тебе в споре победа,
Когда над тобой соловьи?

ГЛЯДЯЩИЙ НА ЛЕТУ
Потерял он изрядно: бессмертную душу;
Потерял под ногами и воду, и сушу;
Потерял и бывалую грусть, и покой.
И покой – над туманною этой рекой.

СТРОЧКИ
Вся эта ловкая игра,
Игра в словечки,
Чернил не стоит и пера,
Сгоревшей свечки.

Не стоит белого листа,
Листа бумаги,
Обледенелого куста,
Следов в овраге,

И тени дома за углом
Посеребрённым,
И спящей мухи за стеклом,
Стеклом оконным,

Одной хвоинки на сосне
И, может, даже…
В какой дали, в каком он сне –
Никто не скажет.

* * *
Из времени навеки уходя
В далекие незнаемые дали,
Я думаю, заметишь ты едва ли
Седые пряди летнего дождя.

И вряд ли залюбуешься травой
И пышною цветущей луговиной,
И яркою закатною картиной –
Открытой этой прелестью земной.

И разве озаботишься семьей,
Судьбой друзей, их долгими делами?
А вспомнишь, может, об отце и маме
Да о поре начальной золотой.

И высветится в памяти строка
Живущего без времени поэта
О том, что с ней ему не надо света.
Об этом вспомнишь ты наверняка.


Комментариев:

Вернуться на главную