Андрей ТИМОФЕЕВ

ДНЕВНИК ЧИТАТЕЛЯ
<<< Следующие записи     Предыдущие записи >>>

20.07.2012 г.

Реальность или Правда жизни? (на примере романа З.Прилепина «Патологии»)

Несколько месяцев назад я был на круглом столе современных военных писателей. Почти все из собравшихся раньше воевали и потому могли говорить о том, что пережили. Меня поразили эти настоящие мужчины, лишённые интеллигентского миндальничания, прямо и подчас агрессивно высказывающие своё мнение. Был жёсткий разговор по делу. Но чем больше я слушал, тем сильнее мучило меня одно странное ощущение. Казалось, война в жизни этих людей – огромный камень, который не сдвинуть, так что часто обсуждение переходило из плоскости литературы о войне в плоскость самих военных действий и сопутствующих им обстоятельств. Конечно, это легко объяснить и понять – в суровой правде войны тонет всякая литературщина, эстетизм. Но всё же…

Мне хотелось поговорить с каждым из этих людей, но не о самих военных действиях и даже не о том, что они пережили там, – этого мало было бы мне! Мне хотелось проникнуть в глубину мудрости, которая рождается в душе человека, побывавшего в критической ситуации.

Раскрывая книгу о войне (да и вообще любую художественную книгу!), я не хочу найти там реальную жизнь. Реальную жизнь в избытке я могу найти в реальной жизни, публицистических статьях, энциклопедиях, репортажах с места событий и т.д. Но я хочу найти – Правду жизни, ту самую сгущенную живую субстанцию, которая отражает самую суть происходящего в человеке и во всём мире.

 

Захар Прилепин – талантливый современный писатель, от которого мы вправе были бы требовать этой Правды жизни. К сожалению, в романе «Патологии», посвящённом чеченской войне, прорывов к этой Правде немного.

Конечно, в романе есть удачные точки: например, боязнь стука сердца любимой девушки, который может прекратиться в любой момент; взгляд увиденного при въезде в Грозный маленького чеченёнка, как будто уже знающего, что произойдёт с героями в будущем; метафористические находки, такие как: « Бог держит землю, как измученный жаждой ребенок чашку с молоком – с нежностью, с трепетом, – но может и уронить».

В остальном же роман представляет собой пространные описания бытовых подробностей службы в Чечне, перемежающиеся однотипными воспоминаниями о любимой девушке, а иногда о детстве героя. Что могут дать мне, читателю, эти описания? Зачем с такой тщательностью и натуралистичностью рисовать убитых, лежащих в разных позах; зачем размусоливать то, что у всех солдат было расстройство желудка, и то, как они бегали в туалет; зачем линия с патологической ревностью героя к любимой девушке, оставшейся в родном городе?? Не говоря о том, что Прилепин часто делает выбор в пользу повышенной интересности, «остросюжетности» в ущерб глубине и психологизму (как в «Паталогиях», так, скажем, и в романе «Санькя»).

 

Чтобы на конкретном примере показать разницу между описанием реальной жизни и самой Правдой жизни, рассмотрим эпизод из романа Прилепина, в котором рассказывается о первом бое главного героя, а затем сравним его с описаниями боя из воспоминаний двух фронтовиков – М.П.Лобанова и митр. Антония Сурожского.

Вот описание Прилепина:

«Хасан с двумя бойцами из своего отделения пошёл впереди. Метрах в тридцати за ними - мы, - по двое; сорок человек.

Серьёзные, грузные, внимательные гуляки, мы пересекаем пустыри и тихие, безлюдные кварталы.

Очень страшно, очень хочется жить. Так нравится жить, так прекрасно жить. Даша…

Метров за двести переходим на трусцу. Бежим, пригибаясь, кустами.

Ежесекундно поглядываю на заводские корпуса: «Сейчас цокнет и прямо мне в голову. Даже если сферу не пробьёт, просто шея сломается и всё… А почему, собственно, тебе?… Или в грудь? СВДэшка броник пробивает, пробивает тело, пуля выходит где-нибудь под лопаткой, и, не в силах пробить вторую половинку броника, рикошетит обратно в тело, делает злобный зигзаг во внутренностях и застревает, например, в селезёнке. Всё, амбец. И чего мы бежим? Можно было доползти ведь. Куда торопимся? Цокнет, и прямо в голову. Или не меня?…»

Бегу первый, за спиной десять пацанов, бойцы, братки, Шея – замыкающий. Очень неудобно в бронике бегать. Кажется, не было бы на мне броника, я бы взлетел. Медленно бежишь, как от чудовища во сне. Только потеешь. Какое, наверное, наслаждение целится в неуклюжих медленных, нелепых, тёплых людей.

«Господи, только бы не сейчас! Ну, давай чуть-чуть попозже, милый господи! Милый мой, хороший, давай не сейчас!»

Ненавижу свою «сферу». Утоплю ее в Тереке сегодня же. Далеко, интересно, этот Терек? Надо у Хасана спросить.

По диагонали от меня, внутри здания – полуоткрытая раздолбанная дверь.

Даже не зреньем, и не слухом, а всем существом своим я ощутил движенье за этой дверью. Надо было перчатку снять. Куда удобней, когда мякотью указательного чувствуешь спусковой крючок. И цевьё лежит в ладони удобно, как лодыжка моей девочки, когда я ей холодные пальчики массажиро…

Дверь открылась.

Вот было бы забавно, если б командир отделения Ташевский имел характер неуравновешенный, истеричный. Как раз Плохишу в лоб попал бы…»

Видим, что описание представляет собой последовательную фиксацию событий. Психологические детали сводятся к словам о страхе смерти и воспоминаниям о любимой девушке.

А вот примеры из воспоминаний М.П.Лобанова и митр. Антония Сурожского:

«На передовую мы шли ночью, впереди небо было в трассирующем свечении, в бегущих друг за другом огненных светлячках, пунктирах, оставляющих за собою круглые полудужья или же растягивающихся по горизонту. Казалось, что там – главное. Все там вместе, вся армия, все делают сообща что-то налаженное, почти праздничное, это чувствовалось по непрекращающемуся кружению трассирующих огней…

Прямо с ходу неожиданно подошли к окопам. Чувство было самое обыденное, как до этого на привале. Видимо, скоро будет рассвет, очень хотелось есть. Сухой паёк был съеден двое суток назад, вспоминалась буханка хлеба, найденная накануне на дороге. Странно было, что её не подобрали до нас. Я её поднял, и мы жадно съели её. Неизвестно, сколько прошло времени, я писал письмо матери, и слова приходили от какого-то другого во мне человека, но и мысли не было, что, может быть, это последние в жизни слова…» (М.П.Лобанов «В сражении и любви)

«Я лежал на животе, был месяц май, стреляли над головой, я делался как можно более плоским и смотрел перед собой на единственное, что было: трава была. И вдруг меня поразило: какая сочная зелёная трава, и два муравья ползли в ней, тащили какое-то зёрнышко. И вот на этом уровне вдруг, оказывается, есть жизнь, нормальная, цельная жизнь. Для муравьёв не было ни пулемётов, ни стрельбы, ни войны, ни немцев – ничего, была крупица чего-то, что составляло всю жизнь этих двух муравьёв и их семейств…» (митр. Антоний Сурожский «Духовная жизнь»)

Посмотрите – описания фронтовиков не сводятся к фактическому описанию событий: где они остановились, что съели, как бежали в атаку (хотя такие подробности там тоже есть). Но в каждом из этих отрывков есть и другое, а именно – проникновение вглубь, в самую суть события и его восприятия человеком. Для М.П.Лобанова суть происходящего в ощущении великого общего дела, которое сообща делает вся армия, и в которое предстоит влиться и ему; у митр. Антония – глубокое ощущение ненормальности происходящего вокруг, где люди убивают друг друга, противопоставление войны органическому миру природы.

Замечу, что это всего лишь частные воспоминания (пусть даже таких мудрых людей!), это даже не отрывки из условных «Войны и мир» или «Тихого Дона». Так почему же эти частные воспоминания получились на порядок глубже, чем художественный роман, написанный профессиональным писателем?

 

И последнее, скорее, литературоведческое замечание. «Записки из Мёртвого дома», посвящённые каторге – самому тяжёлому времени в жизни Достоевского, гораздо менее значительная вещь, чем его последующие романы. Вы не задумывали, почему? Мне кажется, причина всё в том же. Настоящий писатель не только излагает свой жизненный опыт, он преодолевает его внутри себя. Чтобы потом не просто написать о реальности, которую пережил, а выразить сгущённую Правду жизни, открывшуюся ему в переживании этой реальности.


Комментариев:

Вернуться на главную