Павел ТИМОФЕЕВ
* * *
Это утро, этот холод…
Этот удивлённый свет.
Этот мир довольно молод,
И не дан ещё ответ
На бессчётные вопросы,
Что рождаются легко.
Заплетает утро косы,
Греет в кружке молоко.
А снаружи светит солнце,
Всё меняет свой наряд.
Носик плющится в оконце,
Глазки золотом горят.
АДАМ
Любимая, вкусив сей плод
И насыщаясь соком сладким,
Мы счастливы мгновеньем кратким
И не глядим на небосвод.
Какие там гуляют тучи –
Нам дела нет. Есть я и ты.
И мы сполна своё получим
За воплощённые мечты.
И будет град, метель, гроза;
Не быть всё время небу ясным.
Но и за тучей солнце-красно
Прекрасно как твои глаза.
Мы заготовим впрок дровишек
И будем снова ждать весны,
Цветенья яблонь, слив и вишен,
И ждать плодов, что так вкусны.
ПРОГУЛКА В СЕРЕДИНЕ ЛЕТА
Всё, что было со мною, смешается с тем, чего не было.
Обернувшись блаженством, усталость прикроет глаза.
Несуразная жизнь в сотый раз перепишется набело,
Распахнутся ворота, дорога поманит в леса.
Даже скрип колеса, отродясь не едавшего маслица,
Прозвучит старой песенкой, полной невспомненных слов,
Что прохладным, густым разнотравьем к ногам моим ластится,
И еловыми лапами прячет охапки грибов.
Возле глаз паутинка на ветке ольхи закачается,
Взгляд с неё соскользнёт и сорвётся в небес колею,
По древесным верхам, ветерком шелестя, прогуляется
И листком упадет на дорогу, как раз где стою.
Обратившись лицом к облакам, я всё слушаю: сонное
Стрекотанье травы вторит мерному стуку колёс
От часов всего мира. Сознание неугомонное
Соотносит дыхание с пульсом и ростом волос.
* * *
Тихий сумрак российской глуши.
Воздух свежий.
Край медвежий.
Здесь никто никуда не спешит,
И любой звук, рождённый в глуши –
Ухо режет.
Вырастает еловая рать
Сонной стражей.
Странно даже
В кошки-мышки пытаться играть,
Иль, смирясь, на себя примерять
Крой пейзажей.
Это место впечаталось в речь
Местом ссылки.
Лесопилки
Затыкают бюджетную течь.
Суть вещей невозможно извлечь
Без бутылки.
Здесь рассыпано над головой
Звёздно просо.
Дней короста
Нарастает, как ком снеговой,
И винить в этом год роковой –
Слишком просто.
Обнажается сном наяву
Дно стакана.
Как из крана
Льются мысли. Держусь на плаву,
Как ни странно.
ТЕНИ
Сумерки, тишь и веснеющий лес.
Ты, околдован, задержишься здесь,
Где и не лес, а, скорее всего, насажденье.
Здесь, где когорты древесных стволов
Тянутся вряд, не жалея голов,
В небо глядят с укоризною и вожделеньем.
Сумерки, тишь, но гляди – у ствола
Тень раздвоилась, качнулась, пошла,
Следом вторая, а дальше уже друг за дружкой
Тени безмолвно заходят с боков,
Ты уже пятишься, ты не таков,
Чтобы попасться в нелепую эту ловушку.
К городу ближе, туда, где огни.
Там что друзья, что враги, но они
Всё же не тени, не донные тёмные думы.
Хочешь забыться, отвлечься, изволь:
Женщины, телеэкран, алкоголь,
Или какая иная подачка Фортуны…
Вот потому то, мой друг, я и ты,
Словно инцеста бежим темноты,
Или боимся остаться одни в чистом поле,
Или в лесу, но один на один,
Чтобы без поз, без манер, без картин,
Полною грудью вдохнуть этот свет, эту тьму, эту волю…
НА ДНЕ Город затих, погрузился на дно.
Сонные рыбы вплывают в окно
И темнота окончательно всё побеждает.
Нагроможденья глобальных основ,
Мыслей иллюзий, понятий и слов,
Всё заполняется жидкостью и оседает.
Я распадаюсь, но всё же живу.
Я это чувствую сном наяву.
Чувствую это вне тела, хотя всё так странно:
Здесь абсолютная лёгкость везде.
Я растворён в этой древней воде.
Я поднимаюсь наверх с глубины океана.
Неукротимый и чистый поток
Из ниоткуда. Блаженство, восторг!
Свет впереди всё ясней, я к нему устремляюсь.
Свет, словно взрыв, ослепляет меня.
Здравствуй, сияние нового дня!
Делаю вдох. Открываю глаза. Просыпаюсь.
Тело на месте и кажется, мозг.
Рыбы уплыли, и всё улеглось.
Только остаток печали застыл на мгновенье.
Грусть по той лёгкости и забытью...
Впрочем, о чём это здесь я пою?
Город зовёт. Меня ждут наверху. С днём рожденья! |
ОДА СЛАВНОМУ ГОРОДУ ЧЕРЕПОВЦУ Череповец, из замшелой Вологды,
Где окопалась бюрократья рать,
Я пишу эти строки, почёсываю бороду,
Избегаю патетики и пытаюсь не врать.
Череповец, широта твоих улиц,
Индустриальная мощь и поток бабла
Ослепляют, и я поневоле щурюсь.
Чтоб смотреть на солнце, нужен глаз орла.
Вот на Шексне, где водилась стерлядь,
Стегозавр–кран разевает пасть.
Череповец, здесь мягко стелют
Железное поле, но жёстко спать.
Да это и правильно – спать не время!
Куй железо, пока горячо!
Череповец, я вместе со всеми
Обопрусь на стальное твоё плечо.
Череповец, своей оцинковкой
Ты крышуешь практически всю страну.
Я поражён подобной сноровкой,
Как говорится, глотаю слюну.
И пусть не всё идеально местами,
Но сердце стучит как прокатный стан,
Когда узнаЮ, что партию стали
Толкнули в одну из заморских стран.
Череповец, череду этих строчек
Можно тянуть хоть до утра,
Но пора закругляться, ставить точку
И лучшей точкой станет – Ура!
КОЛЯ
Каникулы. Напрочь забыты уроки.
Мы вышли к реке без забот и тревог.
Казалось, что мир сам ложится под ноги
И в мире немало прекрасных дорог.
- Я буду министром.
- Я буду артистом.
- А я с балансиром
ступать по канату.
- Я буду над миром
летать космонавтом.
- А я моряком побываю повсюду.
А Коля сказал: - Я просто буду.
На красное солнце наплыли вдруг тучи,
И мы поспешили обратно домой.
И каждый считал, что он станет круче,
И каждый считал, что споткнётся другой.
Один стал шофёром.
Другой стал суфлёром.
А третий побрёл
в третью ходку на зону.
Четвёртый орёл
приобрёл Ford Asconу...
И каждый добился, насколько старался.
А Коля? Он так у реки и остался.
Я ВЕРНУСЬ НЕНАРОКОМ…
Я вернусь ненароком в родные места,
Я узнаю всё с первого взгляда –
Там в колодце вода холодна и чиста,
Там с утра благодатна прохлада.
Там все живы и счастливы видеть меня,
Там намыты полы в старом доме,
Там в распахнутом воздухе птицы звенят,
И бежит муравей по ладони.
Там дороги скрываются за поворот,
Упираясь в лесные секреты.
Там черникой испачканы руки и рот,
Плечи – солнечной сказкой согреты.
И приличная дырка на правом носке,
И сандалии в самую пору.
Можно грозные крепости строить в песке,
Или палкой трещать по забору.
Целый справочник шалостей перелистав,
И набегавшись без передышки,
Возвращаюсь устало в родные места,
И горят от крапивы лодыжки.
Поздний вечер. Комар. Голова набекрень.
Я, забыв простынею укрыться,
Засыпая, подумаю: «Славный был день.
Завтра заново все повторится».
ВЕТЕР
Взбалмошно или мудро
Жил человек на свете –
С миром ушёл под утро,
Тут и родился ветер.
Ветер наполнил парус –
Затрепетали снасти,
На берегу осталось
Полусонное счастье.
Мельница закрутилась –
Будет в достатке хлеба.
Песенка подхватилась,
Ветром взлетев на небо.
Ветер – жизнь и надежда
Всех кораблей и мельниц.
Утренний свет забрезжил.
Ветер вдохнул младенец.
И ВЕСЬ ЭТОТ МИР – ТОЖЕ
Расплескался счастливый день,
яркий, медовый.
Мы сидим у реки и тень
мимолётного облака тает.
Мы как будто бы здесь, но не здесь; готовы
улететь, и весь этот мир улетает.
Улетает туда, где дождь
царапает крышу.
Ты сидишь у окна, ты ждёшь.
Стук ли в сердце, шаги в коридоре?
Я в какой-то другой стороне. Я слышу
Как ты дышишь, и вдруг, расступается море.
Растворяется время вдруг.
растворяются рамы.
Ветер странствий, ветер разлук
пробегает по нашей коже.
В этот день мы проснулись вдвоём, с утра мы
Счастливы, и весь этот мир – тоже. |
Поэзия – это откровение…
- Павел, ты пишешь стихи, ты поэт, а что такое по-твоему поэзия?
- Поэзия, это честность, прежде всего – перед самим собой.
- Честных людей много, но не все их них поэты…
- Нет, ты можешь, даже сказать – да я не честен. И в этом быть честным. То есть поэзия – это откровение, способность заглянуть в зеркало. В зеркало души.
- А умение рифмовать, гладко писать, то есть техника стихосложения?..
- Это прикладное, это как умение слесаря нарезать резьбу. Но и тут – резьбу может нарезать каждый, обезьяну можно этому научить, а вот быть настоящим слесарем высокой квалификации… Это уже поэт в своей профессии.
- Хорошо… Вот ты сказал, что поэзия – это откровение. А как на твой взгляд, проза – это откровение?
- Проза, все-таки, именно искусство повествования, отображение или преломление реальной жизни. Но в прозе, если это хорошая проза, должна присутствовать поэтика, иначе это будет просто бытописательство.
- Твой любимый поэт?
- Чуковский, Чухин, Пушкин…
- Замечательный подбор поэтов…
- Я объясню. Всем нам дорог Пушкин. Именно у Пушкина, впервые, стих полился, как душа… Были его предшественники, Державин и т.д., но все это воспринималось, как книжное, заумное, а вот именно сказки Пушкина, легкий пушкинский слог и в поэзии, и в прозе будто бы впечатались в подкорку каждого русского человека. Вот поэтому Пушкин… Чуковский – уникальный детский (хотя и не только детский) писатель. Он уделял огромное значение работе над словом. Чем объяснить, что каждому ребенку нравится: «Вот и вылечил он их, тру-ля-ля, вот и вылечил больных, тру-ля-ля, и пошли они смеяться, тру-ля-ля, и плясать, и баловаться тру-ля-ля!..»? Все дети в восторге от этих строк. А детей – не обманешь, они не будут читать или слушать скучные, плохие стихи… Он не только над словом работал, но и даже уловил ритм детской походки, что ли…
- А Чухин-то почему? Потому что ты стал лауреатом конкурса имени Чухина? А Рубцов?
- Нет, конечно, Чухина я назвал не из-за конкурса. Чухина я читал и очень ценил задолго до участия в этом конкурсе, и поэтому мне было очень приятно узнать, что проводится конкурс его имени. Поэзия Чухина – это иллюстрация того, что традицию можно развивать в любое время, она никогда не устареет. Все его произведения закончены, закруглены, выпуклы… Рубцов, я считаю, все-таки, не дотягивает до Чухина, потому что, как мне кажется, у него мастерские концовки стихотворений, но есть провисания в тексте. У Чухина этого нет, по крайней мере, я этого не вижу…
- Ты сам себя считаешь поэтом, писателем, кто ты в жизни?
- Нет, писателем не считаю. Я человек, который иногда прибегает к такому терапевтическому средству – поделиться своим творчеством с окружающими.
- Терапевтическое средство – для тебя или для окружающих?
- Мне кажется – обоюдно.
- Где публиковались твои стихи?
- Четыре или пять сборников выпустил своими силами в Вологде(так называемый «самиздат»), публиковался в «Маяке», в «Русском севере», в журнале «Стрекоза», то есть особо значительных публикаций не было…
...Вот такой разговор получился с Павлом Тимофеевым. Кому-то суждения Павла покажутся спорными, кто-то, наверняка, абсолютно с ними не согласится (например, по поводу Рубцова)… Но это ведь и хорошо, что человек смеет «свое суждение иметь». Этим он и интересен. И как человек, и как поэт… «Поэзия – это честность перед самим собой», - так сказал он в начале разговора.
С Павлом ТИМОФЕЕВЫМ беседовал Дмитрий ЕРМАКОВ
|