|
БОЛОТО
Не по хитрому расчёту,
Добровольно, без пинка
Я хвалю своё болото
С постоянством кулика.
Эта высохшая кочка –
Не роскошный Аюдаг,
Но она моя – и точка.
И со мной – Иван-дурак.
Накормлю его брусникой,
Горьковатою чуть-чуть,
Но с родной земли великой –
В этом вся и соль, и суть.
Не по щучьему веленью –
По хотенью моему
Доживём до воскресенья,
Побеждающего тьму!
ЗДЕСЬ РУСЬЮ ПАХНЕТ ОЧЕНЬ СЛАБО
Глаза зажмурив, без оглядки
Плетёмся вяло в темноту,
И обветшалые заплатки
Едва скрывают наготу.
Забыв родство, без покаянья
Грызём чужие калачи
И не стыдимся подаянья,
И жаждут крови палачи…
Здесь Русью пахнет очень слабо,
На нивах царствует пырей,
Здесь разучились, видно, бабы
Рожать лихих богатырей.
Здесь вымирают деревушки,
Уста младенцев корчит мат,
И лишь берёзы на опушке
Листвой пока ещё шумят.
* * *
Без хозяина дом – сирота.
И Россия сироткой чумазой,
Под защитой святого креста,
По руинам бредёт непролазным.
Здесь – пожарища выжженных лет,
Там – холодного мрака воронка.
И глядит она солнцу вослед
Со слезами больного ребёнка.
Полонённые снытью луга,
Борщевик по полям, бездорожье…
Это что – беспощадность врага?
Или праведный замысел Божий?
Замарашка, родная страна,
Чёрный хлебушек в воду макает.
Гробовая стоит тишина –
Перед бурей бывает такая.
* * *
Вопли звучат инородные
Песням родным вопреки.
Родина, солнце холодное,
Плачут твои кулики.
Время в садах позаброшенных
Спиливать гиблый сушняк,
Вспомнить, что было хорошего,
Вспомнить, что было не так.
Верится мне и не верится,
В то, что поднимется рать,
В то, что поникшее деревце
Листья расправит опять.
Чтобы цвести безбоязненно
В белом саду по весне,
Чтобы и горе, и праздники
Не насаждались извне.
КЛЮКВА ДА СМОРОДИНА
Клюква да смородина,
Вишня да черешня –
Распласталась Родина
Шкурою медвежьей.
Пыльною, да тусклою,
Да побитой молью…
Где ж ты, удаль русская,
За какой неволей?
За какими глинами,
Чернозёмом вязким
Молодцы былинные,
Быстрые Савраски?
Кто там за болотами
Открывает шлюзы,
Лапищами потными
Потирает пузо?
Тешится отродие
Над святым и грешным…
Подавилась Родина
Косточкой черешни.
ПЕРЕЗИМУЕМ
Перезимуем. Не впервой.
Бывало хуже.
Воспрянет буйный травостой,
Теплом разбужен.
И будут плакать клевера
В туманах белых:
Негоже пахарям с утра
Лежать без дела.
И буду я в своём саду
Лелеять всходы,
Лягушек слушать на пруду
И черпать воду.
Прости меня, моя земля,
Простите травы,
Ведь я – не штурман у руля
Больной державы.
Но я на маленьком клочке,
Что возле дома,
Не прозябаю в уголке,
Впадая в кому.
Я здесь – и пахарь, и косарь.
Мотыжу, сею.
И всей душой, как предки встарь,
Люблю Расею.
РУССКИЕ ИЗБЫ
От Оки до Двины и Онеги,
От московских до псковских дорог
Ладить лапти, ладьи и телеги
Мог любой на Руси мужичок.
В городах, деревнях – повсеместно –
Хоть парнишка, хоть вовсе малец,
Знал топор, долото и стамеску,
И работал с душой, удалец.
Были русские избы нарядны,
А ладони умельцев - грубы.
Украшались любовно фасады
Кружевами тончайшей резьбы.
У окошек Авдотьи и Фёклы
Вышивали и пряли порой.
И сверкали в наличниках стёкла
Словно девичьи очи весной.
Пятистенка, родная избушка,
Ты – праматерь часовен, церквей,
Что от пят и до самой макушки
Вырастали совсем без гвоздей!
На холмах, крутоярах, в селеньях,
Украшая излучины рек,
Возвышались над миром творенья –
Рукотворная радость навек.
Белый свет, он с избою прекрасней,
За порогом расступится тьма.
Словом, что ни деревня, то праздник –
Золотые из сосен дома!
КАЛАЧИ
Ты, буревестник, не кричи
Там, между тучами и небом!
Я наскребла на калачи
Чуть-чуть муки – и буду с хлебом.
Едва дыша – ресницы вниз –
Воркую тихо над мукою.
Крикливый мир, угомонись!
Сегодня хочется покоя.
Не разрешит моя стряпня
Проблем взъерошенной эпохи.
И вы тусуйтесь без меня,
Шуты, торговцы и пройдохи.
Приглажу скатерти залом,
Запарю чаю с бергамотом
И крепко-накрепко узлом
Свяжу житейские заботы.
Негоже ныть от неудач!
Я не вприглядку пью, не с "таком":
Ещё – с изюмом мой калач,
И даже – с зёрнышками мака!
А завтра, выйдя за порог,
- Не всё же прятаться в берлоге –
Пойму: из множества тревог
Мои – не худшие тревоги.
СИРЕНИ ПРОЩАЛЬНЫЙ БУКЕТ
Неделю, всего лишь неделю
Струился цветов аромат,
И жалость моя неподдельна,
Что вянет сиреневый сад.
Кудрявые, бурые кисти
Коснулись моей головы:
"Ты тоже заложница истин,
Законов природы, увы."
"Нельзя надышаться сиренью
На долгие месяцы впрок"-
Шепнул, призывая к смиренью,
Упавший в ладонь лепесток.
В сиреневых сумерках мая
На сердце смирения нет,
Когда я к лицу прижимаю
Сирени прощальный букет.
ЗОЛОТАЯ ПЫЛЬЦА
Одуванчик-трава, оккупант огорода,
Улыбается мне у ступенек крыльца.
Я вдохну аромат горьковатого мёда,
И напудрит мне нос золотая пыльца.
Золотая пыльца – на весёлых веснушках.
Я стеснялась их зря, а теперь не стыжусь,
Потому что сейчас ты сказал мне на ушко,
Что лицом я светла, как пресветлая Русь.
Млечный сок на руке оставляет кружочки.
Ты целуешь ладонь, а потом локоток,
Ты губами скользишь от ключицы до мочки...
И роняю в траву я смущённый цветок.
СВЯЗЬ ПОКОЛЕНИЙ
Проснувшись во двориках зябких,
Близ яблонь, заборов и стен,
Они золотистые шляпки
Надели, поднявшись с колен.
Немедля – вперёд, за ворота!
Луга и поля полонив,
Покрыли они позолотой
Пространства невспаханных нив.
Незыблема связь поколений,
Незыблема к жизни любовь.
До буйства душистой сирени
Цвести одуванчикам вновь.
Представьте – всё это бывало:
Как я, на простор убежав,
Славянка веночек свивала
Пыльцою испачкав рукав.
КРУГОВЕРТЬ
Я серебряный крестик забыла надеть,
Я давно не читала молитвы.
И теперь надо мной – круговерть, круговерть,
Тьмы и света извечные битвы.
В лоскутье – белый день, в кружевах – темнота,
В неглиже – тошнотворность вертепа.
Я глуха и слепа без защиты креста.
Всё обманно, убого, нелепо.
О Всевышний, не дай мне бесславно упасть!
И когда я взмолюсь покаянно,
Ты крестом осени, ты яви свою власть
Над рабой, наречённою – Анна.
МОЛЧАЛЬНИЦА
Ненастье перебесится
И сгинет без следа.
В качалку полумесяца
Уляжется звезда.
Полночная молчальница
Не вымолвит словцо,
Лишь сонно закачается,
Объятая ленцой.
И в платьице холстинковом –
Другого не дано –
Я звёздной паутинкою
Опутаю окно.
Пленённую бессонницу
Стихами напою…
Всё будет, всё исполнится
У счастья на краю.
* * *
Хочу туда, где тропки узки,
И необъятен небосвод,
Где так приветливо, по-русски
Берёзка встретит у ворот.
Где росы дремлют на манжетках,
Мохнатый клевер лиловат,
И где под крылышком наседки
Пригрелся выводок цыплят.
Где кошка, рыжая Авдотка,
Приходит в гости, как домой,
Где на шести садовых сотках –
Весь мир. И сложный, и простой.
ПЕЧКА
Дрова, присыпанные снегом,
Стреляют в топке и шипят.
Какой восторг, какая нега –
Лежать и слушать снегопад!
Он рвётся в окна, топчет крышу,
А на лежанке – любота.
Шуршат внизу, под печкой, мыши,
Поправ мурчание кота.
В печурке сохнут рукавицы,
В опечье дремлет домовой.
И только мне совсем не спится
В моей избёнке лубяной.
В горшках томятся щи да каша,
Картошка млеет в чугуне.
Скрыт русский дух и сила наша
В живом, покладистом огне.
ОТТЕПЕЛЬ
Взгляни вокруг, бровей не хмурь:
Сугробы – белыми стогами,
И наста хрупкая глазурь
Хрустит под нашими ногами.
Капель, сосульки, снеговик,
И гололёда бледный глянец…
Всё это – оттепели лик,
Её весёлый, лёгкий танец.
И пусть испорчена лыжня,
Зато ласкает солнце кожу.
Весна и оттепель – родня.
Пусть отдалённая, но всё же…
ВИЗА
Надоели сосулькам карнизы,
Полетели они с вышины.
И апрель долгожданную визу
Вновь оформил в посольстве весны.
В час, когда синеокий у старта
Скакуна погоняет хлыстом,
Я сутулость холодного марта
Осеню напоследок крестом.
Буду молча глядеть ему в спину,
Поминая теплом, не коря.
Вот он прыгнул на толстую льдину
И отчалил, подняв якоря.
В полинялой от солнца рубахе
Долго-долго он был на плаву.
И какие-то чёрные птахи
Провожали его в синеву.
Отвернусь. Возле лужицы – куры,
И скворечник – на старой ветле,
И апрель переменным аллюром
По непаханой скачет земле.
ТРАВА БЛАГОУХАННАЯ
Мне нравятся названия
Зелёных трав, цветов:
Вечерница, журавельник,
Купырь, черноголов,
Нивянка и овсяница,
Сердечник и жабрей,
Букашник и купальница,
Пустырник и кипрей...
Таинственные, добрые,
Волшебные слова,
Смекалка в них народная,
Находчивость жива.
Трава благоуханная,
Тобой не надышусь –
И я не безымянная:
Анютою зовусь.
Одно нас греет солнышко,
Озябших поутру,
Мы клонимся без колышка
На яростном ветру.
Топчите – нас не вытоптать,
Косите – отрастём,
Пытайте-ка – не выпытать,
Где силу мы берём.
Спроси козлобородника –
Молчание в ответ.
Россия – наша Родина,
И в этом весь секрет!
АВГУСТ
Лиловые, с синим отливом,
На фоне зелёной листвы,
Всё падали спелые сливы
На влажное ложе травы.
Душистая, сочная сладость –
То августа лёгкий уход.
Какая безмолвная радость:
Погладить ладонями плод.
Глядеть, улыбаясь, как пчёлы
Над лакомством липким кружат,
И бледных цветов маттиолы
Нежнейший вдыхать аромат.
Расслабиться, жмурясь лениво,
Пленяясь последним теплом,
Надкусывать кожицу сливы,
Не зная, что будет потом. ***
Ещё синеют васильки,
Ещё нам дарит бабье лето
Тысячелистника венки
И пижмы жёлтые букеты.
Но уж смородина сошла,
Варенье варится из тёрна,
А это значит – два крыла
Над нами осень распростёрла.
И посылает тихий знак,
Что скоро слякоть и ненастье…
Так и в любви – всего лишь шаг
От одиночества до счастья. |
* * *
– Милая, прячется лето,
Чувствуешь тихую грусть?
Песенка августа спета,
Помним её наизусть.
– Милый, не будем о грустном,
Лето уйдёт всё равно,
Пряным огурчиком хрустнув,
Дунув теплынью в окно.
Лишь бы не выдуло напрочь
Жажду любить, целовать,
Лишь бы счастливыми на ночь
Вместе ложиться в кровать.
Лишь бы душа не болела,
Лишь бы не хрустнул покой,
Лишь бы разлучница в белом
Нас не манила рукой.
* * *
Прозрачна ночи чернота,
Когда осенний дождик дремлет,
И холод сковывает землю,
И в огородах – пустота.
За облаками спит луна,
Густеет мёд в пчелиных сотах,
И мякнет клюква на болотах,
И соком полнится она.
Уже запели петухи,
А не написано ни слова…
Что ж, белый день наступит снова –
И будут – новые стихи!
* * *
В кадушке с залатанным боком
Спала дождевая вода.
Ей снился то мрак водостока,
То светлая в небе звезда.
Ей снились отливы-приливы,
Пленённые тиной пруды...
И плюхались жёлтые сливы
В пугливую толщу воды.
А вечером к донышку лейки
Доверчиво льнула она,
Чтоб влаги извилистой змейки
Насытили землю сполна.
Кадушка узнает едва ли,
Ну что же поделать, увы,
Как весело капли кивали
Ей с каждой макушки ботвы.
БАННЫЙ ДЕНЬ
Горячая испаринка,
Струясь, со лба течёт.
Плесну воды на каменку,
Чтоб было горячо!
От веника пахучего
Кружится голова.
За дверцею скрипучею –
Высокая трава,
Кипрей, вьюнок извилистый,
Тенистая ветла…
Прохлада речки илистой
Меня обволокла.
Ни страха, ни смущения –
Плыву, обнажена.
До головокружения
Пронзает тишина.
В предбаннике бревенчатом –
И сухо, и светло.
Тюрбанчик полотенчатый
Спустился на чело.
Заварка из лабазника
Прогонит хворь и лень.
За ощущенье праздника
Люблю я банный день!
* * *
Вот и кончаются Святки,
Скована льдом полынья,
Месяц на небе - заплаткой,
Нежно глядит на меня.
В рыхлом снегу - углубленья:
Лапок кошачьих следы.
Зябко рукам и коленям,
В явном преддверье беды.
Время не прячет усмешку:
"Глупости всё, чепуха;
Будут для сердца потешки,
Будут любви вороха!"
Может, и будут - не знаю,
Только в крещенскую лють
Жаждет мечта расписная
В тёплое носик уткнуть!
ПРИМЕТЫ
Облетели до срока
И берёза, и вяз.
Что косишься, сорока,
Чёрной бусинкой – глаз?
В любопытстве сорочьем
Есть желанье – украсть.
Чем умишко короче,
Тем навязчивей страсть.
Я – не глупая птица,
Но в шкатулке резной
Потаённо хранится
Унесённое мной:
Гладкий жёлудь – с Тверского
Да с Цветного – каштан…
Ничего воровского,
Так что совесть чиста.
Это просто приметы
Облюбованных мест.
Это прошлого лета
Восклицательный перст.
Жёлудь выпуклым боком
Призывает:"Погладь!"
И стрекочет сорока
За окошком опять.
СНЕЖНАЯ БАБА
Она стояла, чуть косая,
Неописуемо бела,
Овальным боком прикасаясь
К шершавой палке помела.
Ворчала, хмуро сдвинув бровки,
Она же баба, наконец:
«Опять воткнули нос-морковку,
А мне хотелось – огурец!
Позвольте, разве это шляпа?
Дырявый таз, ни дать ни взять.
И как не стыдно, Шарик, лапу
Пред снежной леди задирать!
Невыносимо одиноко,
Уснуть, забыться бы на миг.
О, где же ты, мой белобокий,
Мой добродушный снеговик?»
И задремала под ворчанье,
Своих создателей коря,
Доверив женские печали
Немым сугробам января…
Пороюсь в стареньком комоде,
Где ярких тряпок – вороха.
Одену снежную по моде,
Слеплю ей завтра жениха.
Вдвоём им будет не до скуки
Среди рождественских огней.
И станет княжество разлуки
На одиночество бедней.
БЕЛЫЕ ОДЕЖДЫ
Распашонка да пелёнка,
Чепчик белоснежный –
Долгожданного ребёнка
Первые одежды.
Где ты, белый сарафанчик,
В розовый горошек? –
Там, где детства одуванчик
Цвёл среди дорожек.
Где мой беленький передник –
Первый в жизни фартук?
Там, где старой школы средней
Крашеные парты.
Где ты, платье выпускное,
Свадебное платье?
Там, где давнею весною –
Робкое объятье.
Белый цвет – он всех милее –
До слезы прощальной.
Снега белого белее –
Саван погребальный…
МАРТОВСКИЕ КОТЫ
В сугробах, по-зимнему пышных,
Ещё колобродит зима,
Но солнцем обласканы крыши,
И сходят котяры с ума.
И мой доходяга - у двери,
Куда тебя, старый, несёт?
Она - распушистая пери,
А ты - запаршивевший кот.
Беги, семени, бедолага,
Возможно, в последний разок!
Я двери запру и прилягу,
Забудусь хотя б на часок.
Эх, мне бы подобное рвенье,
Но что-то обуглилось там,
Где страсть разжигала поленья...
Завидую этим котам!
* * *
Ещё в раскрытое окно летят назойливые осы,
Ещё дельфиниум в саду подобен пике голубой,
Но светит лучик золотой и неуверенно, и косо,
А торопливая заря уходит рано на покой.
Пустует сетчатый гамак. Лишь паучок неугомонный
Прядёт тончайшую кудель, спускаясь ловко на траву…
Я созерцаю и ленюсь: утихли буйные гормоны,
И легкокрылый Купидон свою ослабил тетиву.
Летят кленовые листы вослед проворной колеснице.
Слежу растерянно за ней, осенним светом залита.
Стучат копыта лошадей, пылает факел огнелицый,
И рвётся ветер целовать мои безвольные уста.
* * *
Ради нас – и лопух придорожный,
И тюльпана лиловый бокал,
И заря, что легла осторожно
На безмолвие водных зеркал;
И кузнечик, что вечно стрекочет,
И пчелы неуёмная прыть,
И горластый задиристый кочет,
Что мечтает летающим быть...
И коровы дородное вымя,
И доверчивый пульс родника,
И певучее родины имя
Не на час, не на год – на века.
* * *
Потёмки в кувшине, а свет — высоко,
Но я научилась не плакать от боли,
Взбивать, и взбивать, и взбивать молоко,
Чтоб масла кусок получился поболе.
Как солнце лучисто, как пахнет земля,
Как дождика струйки прекрасны на теле!
Всё радость: и в белом пуху тополя,
И пёстренький фантик простой карамели!
Люблю и ценю каждый прожитый час,
Который едва ли опять повторится…
В игристом шампанском хорош ананас,
Но как ароматен мой хлеб из пшеницы!
ПАСТУШОК
Сивуха вчера получилась отменной на диво.
Не сытый, но пьяный, и нос, как всегда, в табаке,
Упал пастушок, одурев, в лопухи и крапиву
С гранёным стаканом в мозолистой, крепкой руке.
По-прежнему месяц сгибается желтой подковой,
По-прежнему солнце по небу бредёт вкругаля.
Очнись, пастушок — разбрелись, одичали коровы,
Татарником злым зарастает родная земля.
Не пей, пастушок, это жуткое горькое пойло,
В траве отыщи запылённый забытый рожок.
Гони поскорее бурёнок в уютное стойло,
И вновь на рассвете из стойла гони на лужок.
Труби, пастушок, на рожке иль играй на свирели
Покуда ещё розовеют в лугах клевера,
Краснеют рябины, кидаются шишками ели,
И редкий петух кукарекает где-то с утра.
БЫЧОК
Я старой закваски. Я помню года,
Когда поутру выводили стада
Степенных коров и пугливых овец
На розовый клевер, зелёный кострец.
А я конопатой девчонкой была,
Я залпом из кружки огромной пила
Парной эликсир по два раза на дню,
И не было блюда целебней в меню.
Поили всё лето меня молочком,
И звали за это любовно «бычком»…
И если сегодня вдруг вижу козу,
То ей, как сестрице, гостинец несу.
С тоскою гляжу на тугие бока,
И хочется вновь мне испить молока.
Чтоб белою струйкой – по шее на грудь,
Чтоб в ясное детство на время нырнуть.
* * *
Все старые свечи – огарки,
А новые – сильно чадят.
Гадаю я – Холодно? Жарко?
Но боязно жить наугад.
Мелькают надменные лица,
Так мало приветливых глаз!
Бездарность нахальной мокрицей
Красуется всем напоказ.
Её бы – в компостную кучу,
Да цепки, видать, корешки…
О, где вы, карета и кучер?
Хрустальные где башмачки?
Раздумья – капелью на темя.
Прохожий, тебе невдомёк,
Зачем непроглядную темень
Пронзает окна огонёк.
* * *
Не ломай мой шалашик
Под названьем "мечта",
В нём дыхание наше
Стережёт темнота.
Над соломенной крышей
Всё - ветра да ветра...
Нас никто не услышит,
Не найдёт до утра.
А как чиркнет по небу
Солнце тёплым лучом,
Обнажённая небыль
Прикрывает плечо.
В этой местности странной,
В дикой области грёз
Я гощу постоянно
И почти что всерьёз.
ТРЕЗВУЧИЕ
Душа моя не опечатана,
Вольна от бремени щеколд.
Пока глаза твои молчат, она
Играет чувственный аккорд.
Услышь призывное трезвучие,
Не отвергай, не обескровь –
Так ожиданием измучены
Надежда, вера и любовь!
И беззащитная, и гордая,
Я в каждой терции – твоя.
Полна мажорными аккордами
В минорных звуках бытия.
* * *
Я молилась не зря. Одиночества створка
Приоткрылась... И вмиг - пересохло во рту
От касания рук, от немого восторга,
От сознанья, что я преступила черту,
Убежав из страны Ожидание Счастья.
И корону, и трон - всё оставила там.
Королевой была... Но к чему эта власть мне
Во дворце, где никто не целует в уста?
Сладко женщиной быть: оплетясь повиликой,
Закрывая глаза, не жалеть ни о чём...
Одинокой была, ледяной и безликой -
Стала искрой, огнём, светоносным лучом!
***
Ах, любовь моя – корка арбузная!
Пахнешь сладко, а есть невозможно.
Была светом, а стала обузою,
Непосильной, нелёгкою ношей.
Ах, любовь моя, – дверца без ключика,
Пересохшая пыльная дверца!
Расскажу лишь немому попутчику,
Как затихло весёлое скерцо.
Мне цукаты варить – тягомотина,
А под дверью стоять – униженье.
Ах, любовь, ты – родник и болотина,
Взмах крыла, и полёт, и паденье.
ЗЛАТО-СЕРЕБРО
Из серебряного блюдца
С позолоченной каймой
Незаслуженно напьются
Те, кто ходят по кривой.
В золотистых лапоточках
Я шагаю прямиком.
Вдохновения источник –
Под серебряным ледком.
Хрустнет льдинка – и забьётся,
Запульсирует родник,
И удача улыбнётся
Тем, кто ходит напрямик.
На листке – стихотворенье,
Сыроватое пока.
Золотой запас терпенья –
И шлифуется строка.
Золотая лихорадка
Вдохновенного труда…
Мыслям – вольно, сердцу – сладко,
И легко, как никогда.
Ты звени, родное слово,
Ты скрипи, моё перо!
Мне не надо золотого,
Благородней – серебро.
Стрекоза на поплавке
Оглушённость души...
Первоцветы
Из новых стихов
Из новых стихов
|