Олег ТРУШИН

Никольское-Вяземское: охотничьей утехи дорогие места
Очерк-рассказ

«Никольское…-… на самом деле красиво».
Л.Н.Толстой.

Усадебный дом.
Highslide JS
Памятник Л.Н.Толстому у главного дома.
Highslide JS
Мемориальный знак на главном доме.
Highslide JS
Храм Успения Богородицы.
Highslide JS
Яблоневые сады.
Липовая аллея в парке.
Highslide JS
Отголосок войны - братская могила в усадьбе.
Highslide JS
Гостинная.
Highslide JS
Гостинная в доме.
Highslide JS
Кабинет писателя.
Двухместная пролетка желто-лимонного цвета без верха, запряженная по темнозорью парой гнедых по указке управляющего имением Ивана Ивановича Орлова, подкатила прямо к парадному крыльцу усадебного дома. Горничная, заметив экипаж, бойко нырнула в дом, откуда тотчас послышался ее звонкий голосок, обращенный к кому-то: « Граф с гостями прибыли-с! На охоту!».

Было раннее утро. Над усадьбой поднялся легкий туман, едва окутав молочной дымкой яблоневый сад, многочисленные усадебные постройки, церковь, просматривающуюся сквозь парковую аллею. С убранных полей потягивало забуревшей от влаги стерней, и этот горьковато-терпкий запах осени, перемешанный с кисловато-приторным духом антоновок, плотно стоял над усадьбой. По усадебной аллее, вдоволь усыпанной сухим падшим листом, прошли богомолки. Уже давно отзвонили колокола заутрени.

В остановившейся у дома пролетке сидели двое. В одном из них без труда можно было узнать хозяина усадьбы – графа Льва Николаевича.

- Ну, что-с, милейший Иван Сергеевич, сейчас сразу же и пойдем. Ух, и высыпки там! Не представляете какие! – многозначительно обратился он к своему попутчику, высокому, крепкого телосложения господину, и при этом, открыв правую дверцу сноровито спрыгнул с подножки на землю.

- Где же Дьяков, черт возьми, ведь проворонит охоту! - в запале спешности произнес Лев Николаевич, окинув секундным взором окрест, быстро направился по высоким ступенькам усадебного крыльца в дом. Из приоткрытой двери на встречу графу выбежала любимица Дора – ирландский сеттер, спутник во многих охотах и, заюлив у ног хозяина в приветствии, пропала с ним в доме.

В самом разгаре была пора вальдшнепиных высыпок. В такое время Лев Николаевич, большой любитель ружейных охот, частенько бродил день-деньской с Дорой в рощах Никольского, по береговым отвалам Черни в поисках долгоносиков. И вот вчера с полудня наткнувшись в окрестной дубраве на обильные вальдшнепиные высыпки, решил немедля, во что бы то ни стало, пригласить на охоту Ивана Сергеевича – большого любителя и знатока вальдшнепиных охот.

Еще с вечера Лев Николаевич приказал Орлову по раннему утру снарядить пролетку, сообщив, что отправится за Тургеневым, благо, что, всего-то пятнадцать верст до Спасского. Ему хотелось на этот раз самому привести Ивана Сергеевича в имение, на своей знаменитой, видавшей не одно поколение усадебных жителей пролетке. Иван Сергеевич, соблазнившись рассказами Льва Николаевича о богатых вальдшнепиных высыпках в Чернских лесополосах, не мешкая, решил ехать. Уже при полном рассвете пролетка в обратном пути, миновав разъезд, повернула в Никольское. Охотничий день в усадьбе Толстого только начинался.

 

* * *

Когда заходит разговор о Льве Николаевиче Толстом, то как-то незаметно само собой его имя связывается со знаменитой усадьбой «Ясная Поляна». Но есть на карте Тульской области и еще одно местечко, крепко-накрепко олицетворяемое с именем Льва Николаевича и название ему… Никольское – Вяземское.

Отыскать добротного описания этого толстовского имения в каких-нибудь справочниках - вряд ли удастся. Почему так?! Вопрос сложный. Словно само время, стыдясь, укрывает забвением не сохраненную от варварства усадьбу, а ведь находится-то она всего-навсего в ста верстах от знаменитой «Ясной Поляны».

 

* * *

Пятого июля 1865 года, спустя пять лет, как Лев Николаевич стал владельцем усадьбы, до этого им был старший брат Николай Николаевич, в письме к А.А.Толстой пишет: « …Мы имели намерение ехать на лето за границу. Теперь мы раздумали и из Ясной Поляны уехали еще в большую глушь, в село Никольское Чернского уезда. Адрес: в Чернь…»

Так и моим ориентиром в поездке в Никольское- Вяземское был небольшой городок Тульской области Чернь, что протянулся по обе стороны оживленной трассы симферопольского шоссе.

При одном лишь упоминании Черни, на память приходит тургеневский Бежин луг, места связанные с именами Ивана Тургенева и Афанасия Фета, изящная речушка с таинственным именем Чернь, петляющая изящной змейкой среди раздольного овражистого полесья. А вот и она сама. Ее берега хоть и заросли ивняком, но не таятся от людского взора – далеко просматриваются.

Еще совсем немного пути и вот он стык двух областей – губерний Тульской и Орловской. Вот тут-то и нужно быть повнимательней, а то чего доброго пропустишь заветный поворот в лево – дорогу на Плотицыно, которая и приведет на землю Никольского, к корням родового отцовского имения Льва Николаевича Толстого. Не искушенный дорогой путник запросто может пропустить ту дорогу, и лишь свернув на нее успокоится, приметив стелу с барельефом Льва Николаевича и названием усадьбы.

От симферопольского шоссе до Никольского – Вяземского путь вообще – то не далекий, километров с десяток будет – дорога то тянется ровной трассой, то петляет, переваливаясь из «стороны в сторону» - разбитый асфальт сменяется грунтовым неудобьем, местами дорога словно подныривает под нависшие над ней известняковые горы – курганы, и вновь срываясь под уклон бежит дальше. На ее пути раздольные луга и поля, играющие бурным разнотравьем и пшенично – ржаным колосом, гречишные посевы, тянущиеся на добрые версты. И вот, спустя полчаса пути, мимо полуразрушенных построек каких-то совхозно-складских помещений машина быстро нырнула в право и остановилась под сводами вековых лип, у небольшой церквушки.

 

* * *

Во второй половине 18 века Никольско – Вяземским владел прадед Льва Николаевича, отставной секунд-майор Николай Иванович Горчаков. Затем, после его смерти усадьба перешла к его дочери Горчаковой Пелагеи Николаевне Горчаковой, в замужестве Толстой. Ее муж Илья Андреевич, с «молотка» заложил Никольское в опекунский совет за долги, и лишь в 1820 году усадьба была вновь выкуплена отцом писателя – Николаем Ильичем Толстым.

При разделе имений между сыновьями Николая Ильича, Никольское досталось старшему брату Льва Николаевича – Николаю Николаевичу, а после его кончины перешло в ведение Льва Николаевича, пока тот в свою очередь в 1892 году не передал его во владение сыну – Сергею Львовичу Толстому.

Лев Николаевич очень любил Никольское – Вяземское и случалось так, что по долгу проживал в нем, работал, наслаждался природой здешних мест, охотился. Так, все лето и большую часть осени 1865 года Лев Николаевич вместе с семьей прожил в Никольском – Вяземском.

К этому отцовскому имению Лев Николаевич тяготел с детской поры. В детские годы он часто в месте с отцом посещал Никольское и став писателем Лев Николаевич с неизменным чувством любви к усадьбе, отчему дому писал о нем в «Очерках былого»: « С детства Никольское производило на меня сильное впечатление: густые лиственные леса, глубокие овраги, холмистые поля, вековые тополи и величественная сосна в яблоневом саду, речка Чернь, убегающая вдаль и сверкающая между деревьями, постоянно шумящая водяная мельница, широкие виды на речку, луга, лесные склоны, поля, дальние села и церкви, большие камни на самом высоком месте имения – все это… на самом деле было красиво.» В последствии виды Никольского – Вяземского найдут свое отражение во многих произведениях Льва Николаевича – в романе «Воскресенье», повести «Идиллия», рассказе «Вредный воздух» и других, но самым главным станет «Война и мир» _ роман- эпопея многие главы которого были написаны именно здесь, в Никольском. Прототипом Отрадного – загородного имения графа Ильи Андреевича Ростова, с его замечательной охотой, во многом стало именно Никольское - Вяземское, где охоте, еще со времен Николая Ивановича Горчакова придавалась особая роль, которая считалась определенным культом в помещичьем быте. И конечно же за всем этим охотничьим великолепием- стаями борзых и гончих, статью наездников, трогательно-представительными сборами на охоту, не единожды наблюдал маленький Лева направляя «всю энергию на молодечество охоты».

* * *

Первое, что впечатляет в Никольском, это простор, красота сада и липовые аллеи. Широкие липовые аллеи дают общее очертание парку. С лева от центральной липовой аллеи яблоневые сады. Фруктовый сад в имении Никольское рассаживался Львом Николаевичем самостоятельно во время его приездов в усадьбу. Сад был высажен от самого усадебного дома и отходил от него ровными рядами фруктовых деревьев по склону вниз до самой Черни. И в сегодняшнем Никольском саду есть яблони появившиеся на свет от корней тех толстовских яблонь. По яблоневому саду я прошелся в тот день не раз – и уже уходя из усадьбы, вновь решился пройти «напрямки» из дома, минуя липовую аллею, по саду, вдыхая полной грудью аромат свежескошенного сена распростертого меж крепких яблонь.

А пока в начале пути липовая аллея вела меня к толстовскому дому, мимо полуразрушенной церквушки Успения Богородицы построенной еще отцом Льва Николаевича в 1836 году. Взялись было в конце 80-х ушедшего века восстановить толстовский родовой храм, да так и бросили не доведя дело до конца – прикрепленная к стене церкви табличка тому подтверждение – реставрация должна была быть закончена еще в 1991 году.

И вот на усадебном взгорье, видишь одноэтажный приземистый , темного цвета «под орех», с изящным мезонином, дом. Дом не кажется монументальным. Это абсолютный антипод яснополянскому дому, и он действительно больше похож на загородное имение «в глуши», располагающие для уединения, для «дикого отдыха». Своим «парадом» дом развернут на яблоневый сад, на церковь, чье очертание просматривается сквозь липовую аллею. Дом окружен разросшимися старыми яблонями, его крыльцо густо окутано хмелем. « В те времена в Никольском был небольшой дом. Рядом с усадьбой стояла церковь. В доме пять комнат: общая, столовая – довольно большая, коридор, три комнаты жилых и маленький кабинет Льва Николаевича … Никольское очень красивое имение, с холмистой местностью, с лесом на берегу извилистой реки, которая протекает недалеко от дома.» - писала в своих воспоминаниях Татьяна Андреевна Кузьминская, сестра Софьи Андреевны Толстой.

Всякого вступившего в дом, встречает, как в старые добрые времена, просторная анфилада комнат. Одна комната начинает другую и это придает дому особое единство, простор, и уют домашнего бытия.

Отметим, что тот усадебный дом, который стоял при Льве Николаевиче не уцелел. Разрушение усадьбы началось еще в далеком 1920 году и продолжалось в плоть до конца 80-х годов двадцатого века, и это не могло не отразиться на сегодняшнем облике усадебного ландшафта.

Свою лепту в разрушение усадебного комплекса внесла и Отечественная война – в эту пору усадебный дом был полностью разрушен, сильно пострадал парк, церковь. О том что Никольское не осталось в «стороне» от той страшной войны говорит и мемориальный комплекс – братская могила советских воинов, что находится почти что рядом с главным усадебным домом.

К своему стыду заметим, что на протяжении многих послевоенных лет усадьба Никольское являлось территорией совхоза(!), и уж конечно же говорить о каком-то сохранении барской усадьбы тут вовсе не приходится.

Сегодняшний усадебный дом восстановлен в первоначальном облике по сохранившемся до наших дней чертежам и передает атмосферу того времени. А вот вещи – вещи подлинные. Роскошное убранство столовой и тихий уют спален, овеянный духом творчества толстовский кабинет: массивный стол, на котором книги, журналы того времени, подсвечники, настольная лампа; в углу кабинета книжный шкаф. Нельзя обойти вниманием медальон из роскошных оленьих рогов и под ними как символ охотничьего быта – шомпольное ружье – непременный свидетель охотничьих скитаний Льва Николаевича.

В одной из комнат картина охотничьей тематики: погруженное в зиму поле, всадник на коне оборачивающий в спять свой взор на настигающего его волка. Во всаднике, без труда можно увидеть образ самого Льва Николаевича Толстого.

Да, охота! Это увлечение шло по жизни рядом со Львом Николаевичем долгие годы, до того момента, пока не наступило его духовное перерождение. Однажды, участник многих толстовских охот, известный русский писатель Иван Сергеевич Тургенев как-то заметил, что « все земное идет мимо, все прах и суета, кроме охоты». Именно такой тургеневской формулировке в отношении охоты придерживался долгие годы и сам Лев Николаевич и это не случайно.

Яркими охотниками были многие мужчины в роду Толстых. « Мой дед Николай Иванович и его сыновья,- вспоминал Сергей Львович Толстой, - все были охотниками. Николай Николаевич много охотился на Кавказе. Сергей Николаевич бывало, уезжал на несколько недель «в отъезжее поле», а как любил Л.Н. Толстой охоту, можно видеть из его произведений. И действительно, так описывать охоту на дупелей или вальдшнепиную тягу в «Анне Карелиной» или, скажем, псовую охоту в «Войне и мир», мог только настоящий охотник, до «мозга костей» пораженный этой страстью: «В поле вышло около ста пятидесяти собак и двадцати пяти конных охотников. Каждая собака знала хозяина, кличку, каждый охотник знал дело, знал свое место и назначение. Весь этот хаос визжавших собак, окрикивающих охотников, собравшихся на дворе дома, без шума и разговоров равномерно и спокойно расплылся по полю, как только вышли за ограду. Только слышно было издалека подсвистывание, храп лошади или взвизг собаки и, как по пушному ковру, шаги лошадей и побрякивание железки ошейника …».

Как правило, в Никольское – Вяземское Лев Николаевич приезжал на зверовые охоты на травлю волков, лисиц, зайцев – обилие полей, леса располагало к таким охотам, но бывало, что охотился с легавыми на тетеревиных выводках, и вальдшнепиных высыпках. В охотах по перу в Никольском – Вяземском частенько принимали активное участие Иван Сергеевич Тургенев, Афанасий Афанасьевич Фет, давний друг семьи Толстых помещик Дьяков, которые были частыми гостями в Никольском – Вяземском – Тургенев жил в 15-ти верстах в Спасском – Лутовинове, а Фет в имении «Новоселки», что находилось в 12-ти верстах от Никольского. Случалось так, что именно Никольское – Вяземское становилось местом охотничьих встреч.

Охотничьи компании составляли так же братья Льва Николаевича. В период с 1847 года по 1860 год Лев Николаевич приезжая в гости к Николаю Николаевичу, который был и непременно придавался «отъезжему полю», пропадая значительное время в окрестностях Никольского. Несмотря на любовь к охотничьим компаниям, Лев Николаевич любил и одиночные охоты. « Охота для моего отца не была предлогом для того, что бы побыть в веселой компании, приятно позавтракать на лоне природы или потщеславиться своим выездом и собаками. На охоте он любил одиночество, природу, и то особое охотничье настроение, когда охотник, созерцая природу или страстно гоняясь за добычей, забывает всякие житейские дрязги, на охоте же он задумывал свои произведения». – пишет Сергей Львович об увлечении своего отца охотничьим делом.

Но псовые охоты Лев Николаевич так же очень любил, и подтверждение тому хорошая псарня где находилась графская охота, содержавшаяся десятилетия в имении Никольское – Вяземское. Ее местонахождение в имении можно и сейчас увидеть на плане – рисунке выполненном С.С.Толстым - псарня содержалась левее усадебного дома, там где были конюшни.

* * *

После того как владельцем усадьбы стал Сергей Львович, Лев Николаевич по прежнему частенько наведывается в Никольское – Вяземское для отдыха и творческой работы. Помогает сыну в управлении имением. В эту пору он уже полностью отошел от охоты, но оставил о ней самые добрые воспоминания. Никольское давало Льву Николаевичу покой и уют, оставаясь до конца дней местом, связанным памятью о детстве, отце и братьях, об охотничьих скитаниях. Последний раз Лев Николаевич приедет в Никольское – Вяземское 28 июня 1910 года на день рождения Сергея Львовича. 7 ноября 1910 года Льва Николаевича не стало.

Толстовскую усадьбу Никольское – Вяземское можно по праву назвать «охотничьим домом» Льва Николаевича, знавшим настоящих почитателей благородной страсти.

Сегодняшнее Никольское – Вяземское это возрождающееся после долгих «страданий» имение: выстроен толстовский дом; приобретает достойный вид усадебный сад все также уходящий к Черни; на месте, где когда-то была «величественная сосна», под которой любил седеть Л.Н.Толстой, посажено новое дерево; возводятся приусадебные постройки. И будем надеяться, что в определенный момент, зазвонят в полную мощь колокола и на колокольне родовой толстовской церкви возвещая о ее полном возрождении.


Комментариев:

Вернуться на главную