| |
БУКЕТ НЕВЕСТЫ
В ресторане на берегу моря свадьба ждала молодоженов. Банкетный зал утопал в белом сиянии: столы со снежными покровами, с хризантемами в центре, съестные развалы в чистой посуде, ножи и вилки на стерильных салфетках, стеариновые свечи. Мужчины в светлых рубашках поглядывали на еду, женщин с цветами в руках задерживали подруги и приятельницы. Распорядитель, он же тамада, живчик в зелёном пиджаке, с микрофоном в правой ладони и с папкой в левой, вызвал, наконец, молодых, завывая и, как принято у ведущих, растягивая слова:
- А-аплодисменты!.. А-андрей и.. Маргарита!
Все захлопали. Громко зазвучала музыка, вошла молодая пара, улыбаясь и моргая от вспышек. Шутник с микрофоном, обращаясь к жениху, помахавшему гостям, заметил:
- Ты, как будто депутат к народу пришёл: «Приветствую, простые смертные, вот он я!» А теперь я предлагаю пройти поближе к вашим родителям.
Красотка-невеста в модельном платье и жених в строгом, но лёгком костюме направились к родным, выстроившимся в ряд перед отдельным столом молодожёнов.
- Ну что ж, вы стоите у порога в новую жизнь, и нужно сделать элементарное: поклониться родителям.
Жених и невеста, точнее, уже муж и жена, неожиданно сделали уверенный синхронный «русский» поклон. Гости громко захлопали, умилившись. Мать жениха, моложавая блондинка, подалась чуть вперёд с румяным караваем в руках. Зелёный пиджак торжественно возгласил:
- Уважаемые влюблённые, по старой доброй традиции, вы должны определить, кто будет хозяином в семье – надо отломить кусочек, и тогда по его размеру станет ясно, кто главный.
К всеобщему удовольствию хлебные ломти оказались равными, и Андрей с Маргаритой заняли, наконец-то, почётные места. Вздохнули свободнее и гости. Начался ужин. Звон бокалов, блистание ножей и вилок свидетельствовали о том, что родственники и приглашённые основательно проголодались, прибыв на торжество налегке. Поедание деликатесов прекращалось лишь во время поздравлений с обязательными высокопарными словами, дарами в виде конвертов и поцелуями.
Дам на свадьбе, как водится, было больше, чем мужчин. Их утончённые и неповторимые наряды, причёски и, самое главное, характеры привлекали внимание тех, кто был занят не только трапезой… Сколько в них такта, достоинства, сдержанности и одновременно естественности, сколько обаяния! Поистине, лучше наших женщин не найти во вселенной! И какие же счастливцы их мужья!
Начались танцы. И в этом наши прелестницы отличились, они безупречно чувствовали мелодию и ритм, их повороты и наклоны по своему изяществу не уступали балетным телодвижениям. Наблюдать за всем этим было одно удовольствие, особенно за танцем очаровательной невесты и замечательного жениха.
Пошли чередой конкурсы, снова поздравления, перерывы повторялись всё чаще, ближе к концу все заметно устали.
На своё место вышел уже не такой бодрый тамада, подозвал молодую, кто-то принёс розовый цветочный пучок, заранее оформленный для главного момента праздничного вечера: кому достанется букет невесты?
Из-за столов к центру зала стали стекаться девушки в коротких и длинных платьях, все ухоженные, стройные, как говорят, «на выданье». Только сейчас все заметили, как много среди присутствующих было незамужних! Пространства им не хватило, пришлось становиться шеренгами, как в армии. Даже ведущий растерялся: «Ого! Вот это да!» Он обратился к новобрачной: «Ты готова?» Она кивнула.
Взволнованные и нервные девушки («Где лучше встать: ближе или дальше?») пританцовывали в такт музыке, но не она их занимала – в воображении рисовалась траектория полёта розового талисмана.
В самый первый ряд, к удивлению остальных, протиснулась женщина спелого возраста в малиновом сарафане, - ей было сорок "с хвостиком". Хотя фигуру она сохранила, лицо пришлось прикрыть ярким макияжем, по принципу: «для мужчин и так сойдёт, они на цветные пятна реагируют, а понимающим девчонкам можно и язык укоротить».
Тамада объяснил Рите, стоявшей спиной к подружкам:
- Ты раскачиваешь букет под обратный отсчёт, поняла? Итак, пять, четыре, три, два, один!
Женское море колыхнулось и качнулось вперёд, послышался визг. Дама в малиновом сарафане упала на колени и вытянула руки перед собой. Цветы упорхнули под потолок и по дуге полетели вниз. Видно, невесте не хватило сил бросить магический предмет стоявшей во втором ряду однокурснице, и букет упал на руки женщине, стоявшей на коленях. Она громко засмеялась, но этот смех больше походил на рыдание и даже на истерику.
Музыка взыграла вновь, но она не смогла скрыть разочарование девушек и недовольство невесты. Тамада скомандовал:
- Все остаются на месте! Идите сюда, обладательница. Давайте ей поаплодируем!
Жидкие аплодисменты прозвучали ей вслед. Близорукий ведущий вдруг разглядел счастливицу:
- Поздрав… Вы что, не окольцованы что ли?
Какая-то женщина не выдержала и рассмеялась. Победительница главного конкурса под раскатистое поздравление пришедшего в себя зелёного ведущего вернулась на старое место.
Товарки невесты мило улыбались, но в их глазах отражались ненависть и презрение, смешанные с жалостью. Однако женская солидарность и обыкновенное любопытство пересилили, и девушки, подсев к столу удачливой конкурентки, вежливо набросились на сидящего рядом с ней облысевшего мужчину, расстегнувшего пуговицу на рубахе, - она уже не сходилась на животе, раздутом от пива. Выяснилось, что «молодой человек» два года назад сделал спутнице предложение, но подвести её под венец так и не собрался. Девчата заохали и наперебой стали укорять незадачливого жениха:
- Как же так? Ну, теперь, после такого случая, надо обязательно жениться!
- После какого случая?
Девицы скисли и постепенно, одна за другой, растворились в разноголосом шуме праздника.
Объявили перерыв. Вышел покурить и озадаченный избранник.
Его женщина, бессознательно сжимая в руках букет, по инерции сияла всё той же плачущей улыбкой, хотя рядом с ней никого не было. Ей казалось, что по соседству навсегда поселились пустота, страх одиночества и унижение. Но удивительным образом сквозь невидимые слёзы проступала пока ещё не осознанная решимость, перед которой ничто не могло устоять.
ПРИРОДА
Что только не приходилось делать в трудовые годы! И кочегаром был, и грузчиком, и асфальтоукладчиком, и... преподавателем актёрского мастерства. Да-да, был такой курс в составе риторики. И то, и другое я вёл первый раз в жизни. Правда, лицедейству, в отличие от риторики, меня учили. Но не боги горшки обжигают! (Черепки не в счёт...).
Так вот, были в моих подневольных испытательных группах почти сплошь бездарности. Кому медведь на ухо наступил, кому дикцию от рождения выдали такую, что разобраться в ней, как и в почерках юношей и юниц, было чрезвычайно тяжко, муторно и гибельно для физического и психического здоровья. Но это ещё не все. Студенты поголовно страдали... молодёжной деменцией. А как ещё можно назвать неспособность включать память не смартфонную, а собственную?! Помню, один из таких только с четвёртого раза выучил, наконец, "Парус", причём читал его в поту и с горячечным лицом. А ведь это программа старшей группы детского сада...
Что поделать, работать надо с тем, что есть... Начали мы со скороговорок, запоминания предметов (ой, мамочки!), учебных фильмов, этюдов, и только ближе к концу стали готовить сценки. И тут выяснилось, что энтузиазм способен творить чудеса!
Из всеобщей массы выделились две девицы. Одна - природная хохотушка, неуемная изобретательница и сорви-голова на сцене, а вторая... Вторая по набору способностей была вроде бы средней. Не красавица-стройняшка "от ушей", не пересмешница и не затейница, всё в меру. Но была у неё от природы черта, подчинившая всё остальное и заманившая зрителей в круг, из которого не вырваться! Это была искорка, упавшая с небосклона, и звалась она... пластикой.
Когда девушка появлялась на подмостках, все, особенно парни, замолкали, устремляли взоры только на неё и уже не отвлекались на что-то иное. Разгадать этот магнетизм было невозможно. Каждое её движение: поворот головы, полёт рук, нежная походка и кисть, раскрывающаяся как цветок - все настраивало на пристальность и рождало в душе сладостную негу.
Уже было не так важно, что и как она говорила, как выстраивала мизансцену и слушала партнёра - с её уходом всё затухало, пропадало и не имело смысла. Как говорится, вы только ходите туда-сюда и больше ничего не делайте... так бы смотрел и смотрел! Как это у неё получалось, объяснить не могли ни мы, ни она сама.
На последнем занятии я подозвал обеих и посоветовал поступать в театральный вуз. Но имел ввиду только ту, чья натура, поразившая сердце до самого дна, сошла с небес.
Вспомнил о том случае я не просто так. Читал статьи о знаменитых балеринах прошлого и решил пересмотреть кинохронику в интернете. К моему позору, оказалось, что я не видел запись одной из двух великих балерин первой половины ХХ века, Марины Семёновой. Танец Галины Улановой смотрел, а Семёнову почему-то пропустил. Непорядок! Нашёл в ютубе вариацию Одетты и стал смиренно дожидаться загрузки, а пока почитывал комментарии - и нарвался на негатив! И толстая-де она, и неуклюжая, и ногу поднимает слабо, и то, и сё, в общем, где тут великая балерина?!
Но вот пошли кадры. Стоящая в живописной позе Семёнова поначалу подтвердила отзыв, - пропорции были явно не современные, и даже не улановские, но когда она стала танцевать, я не смог оторваться от монитора - волшебная сладость её движений пленила меня, и величие природного дара явилось во всей красе!
Когда закончилась запись, я ещё долго хранил и лелеял в себе чувства, влившиеся в сердце. И вдруг вспомнил, что давным-давно уже испытывал такой же восторг...
Где та студентка, что с ней, стала она актрисой или нет? Теперь и не узнать, - фамилию, вот досада, забыл, возраст подвёл. Впрочем, драгоценное имя её я помню: Марина... |
|
