|
ПРОШЛОЕ
синяя дверь,
холодильник урчит в углу,
как кот.
на окне цветы полевые,
красной рекою щербатый пол
к белой печи струится,
к носу поджаты колени,
я их руками поймала.
сердце от ожидания
счастья и утреннего тумана,
распухло.
все это теперь, далеко,
синим пятном
с белым кружевом окон,
с флоксами и берёзами
отныне и присно
чужое.
***
Мы разговаривали о форме,
Тема животрепещущая среди пишущих
Я говорю: верлибр-Библия,
Он: верлибр-пещера.
Я читала Норбера Кастере,
Он полжизни провел под землей,
Изучая пещерные системы.
И фильм Спилберга смотрела,
Да, точно, пещера!
А из нее коридоры:
Силлабики, тоники и силлаботоники!
Он пьяно смеётся и говорит,
Что я пещерный человек!
Я смеюсь ещё пьянее и радуюсь,
Что у меня такой замечательный друг.
Пускай лезет в свой коридор.
А я посижу, подожду у очага
И обыщу пещеру.
***
в темном коридоре,
в тусклом свете энергосберегающих ламп,
стоял ребенок
и смотрел в холодную гладь зеркала.
хрупкое тело жёлтым пятном выделялось в его глубине.
он отводил назад локти,
любовался своими плечами,
подбородком, лопатками,
пока ещё детско-острыми.
и вдруг звонко, воздух лопнул:
«мама, смотри, какие у меня крылышки!»
и я смотрела на темную гладь
с жёлтым пятнышком.
где-то посередине жизни и коридора,
где-то между кухней и комнатой,
между рождением и смертью,
где-то между,
с нарастающим чувством равенства Богу:
«вот и я произвела на свет крылатое существо,
и что теперь со всем этим делать?»
***
амбистома потеряла ребенка.
отложила икринки,
сидит и ждёт у пруда,
когда появится голова.
закаты сменяют дни,
а малыша нет, как нет.
аксолотль, ребенок ее,
с рожками как у дракона,
парит в мутной толще воды,
молочно-прозрачный.
хорошо ему среди водорослевых лесов,
резвится он с рыбками и головастиками.
не хочется ему выходить на сушу, менять кожу.
время течет.
отждала амбистома.
ничто не вечно.
ушла грустить под корни старого дуба,
в родовую нору.
а дитятко ее к тете природе идет,
дёргает ее за рукав:
-тетя, тетя, а можно не вырастать?
она улыбается, гладит его по смешной голове, с рожками:
-но твои ножки с перепоночками никогда не смогут ступать по прибрежной гальке.
-ну и что? зато я не пораню их.
-ты не увидишь солнца и красоты другого мира.
- я люблю этот, с уютным песчаным пригорком, с водорослями, которые мне кланяются.
- в твоей жизни не будет места подвигу, не взобраться тебе на прибрежные скалы, не почувствовать телом тело ветра.
-мне достаточно чувствовать боком воду. не все герои.
тогда, маленький чудной аксолотль
мой дар тебе: решай сам.
так и не вышел аксолотль на сушу,
так и остался личинкой-куколкой,
отказался от перерождений,
постарел не вырастая.
|
***
Моя мама знала чего я хочу.
Я хотела чистые колготки, и чистую комнату, все чистое.
Мой муж знал, чего я хочу,
Я хотела замуж, детей и что бы он был рядом.
Моя сестра знала,
Мои подруги знали,
Прихожане храма знали,
Одна я не понимала
Что мне от этой жизни надо.
* * *
Самого главного глазами не увидишь.
Антуан де Сент-Экзюпери
Я не смогла приручить того, кто был мне дороже всех.
Я искала его по кускам в других, приручила их, тех.
Но они всегда исчезали куда-то.
Наверно, чуяли мою беду.
Я не смогла приручить того, кто был мне дороже всех.
Я садилась к нему очень близко, почти не дыша,
Я гладила его лицо, я рожала ему детей,
Я просыпалась с ним по субботам в обнимку.
Но он ни разу не был моим.
***
Ты вошёл в пыльную комнату,
Спрятанную на чердаке.
Солнце играло золотом на полу,
Застревало в неровностях, старых досок.
Превращало в волшебство пыль.
Ты тягуче читал свои сказки,
Заговаривал мутный воздух,
Подошел совсем близко,
К девочке с туго затянутыми косами,
В платье со старого фото,
В истертых сандалиях на босу ногу.
Я карабкалась к вам,
По шаткой лестнице вверх,
Спасать ту себя от пожара,
Но не успела.
СМЕРТНИЦЫ
1.
я чувствовала себя смертницей,
нося имя твое к себе привязанным.
намертво.
я шла, готовая на преступление -
жестокое и неоправданное,
наверное.
все это плохо пахнет, но нет ни намека
на чувство вины, ни запаха страха
странно,
воюю против себя обстоятельств и времени.
без толку!
а потом пояс с меня снимают,
и говорят : «уходи, ты свободна,
война окончена.
жизнь такая».
и вот я иду свободная,
не успевшая исполнить предназначение,
в животе ни гранат, ни бабочек.
обычная женщина.
снова
вполне
благочестивая.
наверное...
2.
она как птица села
на край каменной клумбы,
я проходила мимо
и дела мне не было до этой старушки,
в радостном платье чуть ниже колена,
в гольфах на старых сухих ногах.
я несла свое горе мимо,
уговаривала себя,
что ты свободен.
солнце шпарило,
синева утомляла глаза.
почки уже полопались,
выплюнув содержимое.
мир, как засвеченное фото,
был до тошноты молод и светел.
дверь «скорой» срезала картину мира,
старушка склонилась к земле,
крепкий медбрат,
а может и доктор
проходя мимо меня,
бросил коллеге,
выкатывая носилки:
«смертница».
и я жадно глотнула весенний воздух. |