| |
Одуванчик
Выжил одуванчик после артобстрела,
С тоненькою шеей, светлой головой.
Огненное солнце полыхало слева,
Он стоял не дрогнув, словно часовой.
И себе нисколько не давал он спуску,
Он желал всем сердцем быть среди своих,
Где донбасский ветер говорит по-русски,
И наполнен верой каждый Божий миг.
Выжил одуванчик… били по наводке…
Но огонь не тронул даже волосок…
Он мечтал при жизни, пусть и век короткий, –
Хоть один увидеть мирный жёлтый сон.
Ангел
Весь пулями прошит, но я ещё живой.
Облюбовала смерть, да вышла незадача,
Явился ангел мне, он был с передовой,
И мимо смерть прошла, на время став незрячей.
С рассветом небосвод ко мне склонился ниже,
Весь звёздами прошит, как пулями, навылет…
Винт срезал синеву, вертушки стрёкот ближе,
На землю лунный свет до самой капли вылит.
Сказал мне ангел, уходить ему пора…
Сказал, что каждый Божий день наполнен светом.
Дни судьбоносные, а смерть в бою быстра…
И помахал, прощаясь голубым беретом.
Из боя в строку
Я убит на войне…
Было мне двадцать два…
И я встретил весну
Здесь, в небесном полку.
Вспоминается мне, –
Прикрывая ребят,
Я, израненный весь,
Молча дёрнул чеку.
Понеслась в вышине,
День на части дробя,
Обо мне к маме весть…
И прижалась к виску…
И поэт, на огне
Закаляя слова,
Будет петь, как шагнул
Я из боя в строку.
Война без выходных
Война без выходных и перерыва
На отдых, пиво и футбол с друзьями.
Здесь каждая звезда мироточива,
Там – мать, жена стоят пред образами,
Прижав к груди горячие ладони.
Здесь бьют наотмашь ветры и метели,
За шиворот дожди и в душу стужа.
Здесь нервы на растянутом пределе,
Напрасный страх, как враг обезоружен,
Что нагло лезет под тяжёлый броник.
А в кабинетах понтии пилаты
Бывает, просто руки умывают.
И новые спасители распяты,
Ходившие по огненному краю,
Не ведая ни трусости, ни брони.
Великую Победу в сердце носим,
Как в сорок пятом, доверяя маю.
Война без выходных и сон – не восемь,
И в воскресенье все не воскресают,
И не сторонник и не посторонний.
Спеленала метель
Спеленала метель, убаюкала…
Здесь живых днём с огнём не сыскать.
Баю–баюшки… бай… но аукала
Жизнь, надежд не теряя пока.
Новый месяц до бритвы заточится,
Обойдёт вкруговую дворы.
И волхвы с именами и с отчеством
Матерям приготовят дары.
Днём пролились дожди беспросветные,
И омыли погибших тела.
И по ним плачут ангелы светлые,
Тяжелы два промокших крыла…
Но метель и дожди успокоятся,
И даров блеск медальный сгорит.
Ни войны, ни врага за околицей…
Ну а звёзд… сколько хочешь бери.
Город
Этот город, заревом алея,
Не желает быть приговорённым,
И с бедой сражается вселенской.
Звёзд не видно… даже Вифлеемской.
Плачет белых Ангелов Аллея.
Город еле сдерживает стоны.
Боль пульсирует на грани срыва.
В городе расстрелянном не розы,
Раны истекают красным цветом.
В городе, в огонь и дым одетом,
Словно отходивший от наркоза,
Ветер голосит без перерыва.
Белый мишка
Садик разрушен и дома вдвоём,
Мама и девочка с мишкой.
Русский Донбасс полыхает огнём,
После опишут всё в книжках.
Адское лезет наружу нутро,
Ближним шлют смерть и проклятья.
Выбиты окна, зияют дырой –
Это стреляют небратья.
Мамочка! Ранили мишку в живот!
Больно ему! Больно… слишком…
Мама уснула… она не спасёт
Этого белого мишку.
|
Красный подснежник
Подснежник был солнцем согрет,
А где-то работала арта.
Увидел сияющий свет
Трёхсотый на краешке марта.
Подснежник промолвил: «Держись!
Склоняясь к его изголовью.
К тебе возвращается жизнь,
А я весь пропитанный кровью.
Мы боли своей запретим
Лиловым окрашивать веки.
Трёхсотый, ты мой побратим
Навеки, навеки, навеки».
И ставить не надо в вину
Изменчивость нашей природе.
Запомните, только в войну
Подснежники красные всходят.
Сватово
А меня под Сватово
За себя смерть сватала.
Заливала в уши мне о любви.
Падал снег потерянный…
И потерь немерено…
Не для боя заповедь «не убий».
Ветер выл простуженный,
Смерть твердила суженый,
Добавляя красного в камуфляж.
Но молитва матери,
Вышивка на скатерти
Уберечь меня смогли в этот час.
Младший брат
Как мне маме сказать… брата не уберёг…
Над землёю с утра солнце красное встало.
Опалило дыханьем родимый порог,
Обожгло нестерпимо лучом медно-алым.
И за каждым из нас по пятам ходит смерть,
Только двадцать бойцов уцелели из роты.
Что сказать мне отцу, как в глаза посмотреть,
Возвратится с войны младший брат мой двухсотым.
Дома ждали двоих, не меня одного…
Гаснет красного солнца смотрящее око.
Как вернусь я один, как приду без него,
В дом родной, где от горя заплаканы окна.
Мы живы!
Плечом к плечу за правду и за мир,
Святая рать стоит здесь с нами рядом.
Выходит снова Батя наш в эфир,
И значит, биться до победы надо.
Становимся бесстрашнее вдвойне.
Такая вот порука вековая –
Защитники, погибшие в войне,
Живых на поле боя прикрывают.
Сердца и души ранены войной.
Мы победим! Мы выстоим! Мы живы!
Звучит в эфире снова позывной –
Я Корса… Воха… Моторола… Гиви…
И в облако лицом уткнулся день,
Но слёзный дождь удерживать не просто.
Смахнул слезу украдкой Пётр-кремень,
С таким знакомым позывным Апостол.
России век от веку побеждать,
Велик её народ миролюбивый.
Под каждым словом ставит Бог печать –
Мы победим! Мы выстоим! Мы живы!
За правду
Бог слепил человека из глины
и вдохнул в него душу.
Притча
Не за награды… служа Отчизне…
За ясный месяц, родные дали.
Спасали Правду ценою жизни,
Но душ бессмертных не продавали.
И вхож был месяц в укрепы наши.
Он тоже воин за Правду Божью.
В отважных душах Свет не погашен,
Идти нам снова по бездорожью,
И чёрным лесом и минным полем,
Переставляя флажки на карте.
А небо держит всё под контролем –
Ночь на исходе, рассвет на старте.
Смерть поджидает на каждом метре.
Идём во имя Отца и Сына.
Нам лезут в души тугие ветры,
И дорожает простая глина.
Ценою жизни, не дрогнув даже,
(Война имеет свою потребу.)
А ночью месяц стоял на страже,
На землю звёзды роняло небо.
И видел месяц, служа усердно,
С глубоким небом они едины.
Людей бесстрашных, с геройским сердцем,
Творец усталый лепил из глины.
Подборку прислал Дмитрий Ханин |
Елена Георгиевна Вольская родилась в столице донского казачества — городе Новочеркасске. Окончила ДонГАУ. Многонациональна по крови и духу. 