1

Черный лакированный лимузин невесомо скользил по широкому шоссе, залитому желтыми полосами майского закатного солнца. Чуть сбавив ход, свернул на узкую брусчатку вдоль темного соснового бора. Притормозил на обочине. Сзади сидел человек в военной фуражке и в суконной блузе без знаков отличия. Это был Сталин. Он попросил сидевшего впереди охранника:

— Видишь, монах с котом сидят под сосной, перекусывают? Наверно, издалека едут, полуторка рядом стоит. Позови монаха.

Монах скоренько подошёл, испуганно поклонился. Поправил пояс, потрогал бородёнку, опустил глаза.

— Какой обители монах?

— Загряжского монастыря, Донской епархии. Отец Амвросий.

— Что тут делаешь, Амвросий?

— По хозяйственным нуждам братия послала. В Кунцевскую обитель.

Неожиданно на плечи монаха прыгнул его спутник. Яркий тигровый окрас, крупные лапы, толстомордый, прозрачные желтые глаза. Смело уставился на Сталина. Монах испуганно зашикал, пытаясь согнать кота. Сталин жестом остановил.

— Оставь. Как зовут?

— Тит.

— Русский Тит?

— Русский, товарищ Сталин. Любит в Москву ездить.

— Любит Москву, говоришь? Зашли бы ко мне на дачу чайку попить, а? Езжайте за нами.

Монах, ни жив, ни мёртв, последовал указаниям охранника. Через несколько минут открылись высокие ворота, машины подкатили к длинному зеленому особняку. Навстречу вышла красивая молодая женщина с ямочками на румяных щеках. Она была рада приезду хозяина, ловила и угадывала каждый его жест, улыбка не сходила с лица.

— Валюша, — ласково сказал Сталин. — К нам гости с Дона.

Амвросий с котом на плече поклонился Валюше, представился.

— А котика как зовут?

— Тит.

— Какой интересный Тит! Как тигренок. И глаза желтые, умные.

— На меня похож! — Грубо и с нажимом пошутил Сталин. И захихикал довольно.

Никто не посмел даже улыбнуться. Рассмеялась Валюша, громко, заливисто, по-детски.

— Ага, похож….

И осеклась.

Гости с хозяевами расположились в малой столовой за длинным столом с высокими стульями в белоснежных накидках. Шелковые шторы почти полностью закрывали окна, в комнате было полутемно и прохладно. Включили электричество. Люстры под потолком слабо струили мягкий теплый свет.

Подали салаты из свежих огурцов и помидоров, соленые грибы, картофельное пюре с бараньими котлетками. Томатный сок в высоких стаканах. Позже принесли крепкий чай с лимоном. За обедом Сталин изредка спрашивал Амвросия, как живут люди в колхозах? Что едят в будни, в праздники? Какие песни поют на гулянках? Гонят ли самогон и много ли пьющих, пьяных? Монах отвечал коротко и разумно. Не преувеличивая, но и не преуменьшая. Сталину это понравилось.

Тит возле камина грыз на тарелке куриные крылышки, лакал из блюдца молоко. Наелся и прыгнул на свободный стул рядом с хозяином, облизываясь и умываясь толстой лапой. Сталин внимательно посмотрел на кота и сказал в рифму:

— Пришел Тит поблагодарить.

На прощанье Сталин велел принести коробку с гостинцами и сказал, медленно раскладывая слова.

— Молись, монах за всех нас, молись за русских людей.

Тит отказался следовать за Амвросием, не отходил от хозяина и кружил, распушив хвост, терся о его зеркальные голенища сапог. При этом громко хрунил, мурлыкал, выказывая преданность. Видя растерянность монаха, Сталин сделал движение ладонью.

— Пусть Тит поживет у нас. А ты приезжай за ним через год.

Монах только вздохнул, развел руками и пошел восвояси.

Сталин спросил Валюшу, кто сегодня дежурит на кухне.

— Спиридон Иванович Путин.

— Позови повара.

Явился Спиридон Иванович, чистый, опрятный, внимательный. В высоком белом колпаке и в белых перчатках. Как хирург в операционной.

— А-а, старый знакомый! — Засмеялся Сталин. — Ленина кормил, Сталина кормил, теперь Крупскую кормишь? Троцкистов кормишь?

— Я служу вам, товарищ Сталин.

Сталин взял на руки Тита, потрепал по холке, погладил по гладкому затылку.

— Этот кот будет жить у нас, его надо поставить на довольствие. Скажи, Спиридон Иванович, чем лучше его кормить?

Старый служака отвечал четко, по-военному.

— Свежим кровавым мясом.

— Кровавым?

— Кровавым! В сыром мясе весь набор витаминов. Лучше говядиной. Еще лучше мраморной говядиной.

— У нас есть мраморная говядина?

— Есть. Калмыцких пород свежую говядину доставляют из Элисты самолетом.

— Скажи, чтобы с завтрашнего дня товарища Тита кормили кровавой говядиной. Мраморной, калмыцких пород.

Кот был поставлен на довольствие и стал жить на государственной правительственной даче.

2

Тит стал близко наблюдать высших руководителей страны в узком кругу. Он был понятлив, сообразителен. Всех гостей и посетителей судил мерками Хозяина. «Умен и ленив». «Глуп, но услужлив». «Хитер и подл». «Вольнодумец». «Небожитель»….

Все гости старались сказать Титу что-нибудь приятное. Приласкать, погладить по загривку. Тит к таким знакам внимания относился прохладно и старался сидеть поближе к Хозяину, зная, что здесь никто не осмелится трепать по холке. Правда, был один гость, который не боялся даже спорить, даже покрикивать на Хозяина, а Тита норовил потрогать за хвост, подразнить. Но быстро отдернул руку, когда Тит вдруг ощерился и зашипел. Сталин усмехнулся.

— Он не любит провокаторов, Лаврентий!

Нарком задохнулся от обиды, угрожающе выкатил белки черных глаз горца.

— Я ему морду набью!

Он ненавидел Тита в эту минуту. Кот повернулся к нему спиной, выказывая полное презрение. Сталин в этот момент был на стороне Тита и завидовал коту. Его смелому и откровенному отношению к окружающим, к любой житейской ситуации. Хозяину приходилось скрывать свои чувства даже среди близких, домашних. Он не мог сказать Валюше, что она ему нравится, что ему хорошо, когда она рядом. Даже когда обнимал ее ночью, не мог пересилить себя, прошептать хотя бы на ухо: люблю! А она была счастлива и пела, щебетала: Ёся! Ёся! Люблю!

Кот был смелее и счастливее Сталина. Тит любил кошек и пел им комплименты тенором Козловского. И кокетливые молоденькие кошечки обожали талантливого друга. Он не только пел комплименты, но жестоко, смертельно дрался с матерыми волынскими котами прямо за высоким забором дачи. Там по ночам собирались и буйно гуляли кошачьи свадьбы. Кровавые ристалища соперников оглашались воплями, криком и стонами. Тит попадал в самое пекло, самое кубло страстей, добывая право на первую волынскую красавицу. Он нещадно драл конкурентов и сам был нещадно же бит ими. Толстая рыжая морда была исполосована свежими рубцами, уши на кончиках надорваны и покрыты струпьями. По спине светлели проплешины от выхваченной вражескими когтями шерсти.

Как-то утром Сталин внимательно присмотрелся к спящему на диване Титу и позвал Валюшу.

— Наверно, черти воду возили на нашем Тите? — Хозяин строго посмотрел на экономку. — Где он шлялся?

Валюша зарумянилась, теребила пальцами поясок на платье.

— Это гон, товарищ Сталин…. Течка…. у кошек. Кошачьи свадьбы начинаются.

Сталин, разинув рот, долго смотрел на Валю.

— А-а! — Сказал он и покачал головой. — Совсем как у баб. Течка и свадьба. Свадьба и течка…. Жизнь, да?

Хозяин захихикал ехидно и вразвалку потопал в кабинет.

3

Шла война. На даче заметно прибавилось военных. Одно за другим проводились постоянные заседания, совещания, встречи. Здесь же, в большой столовой, обедали, ужинали, засиживались до утра. В воздухе, в атмосфере угнетающе пахло грозой. Кажется, стало меньше кислорода, укрупнились шорохи, звуки, потеряли стройность петушиные крики.

Тит сутками не выходил из дома, молча дремал у хозяина на коленях или сидел рядом, нещадно мусоля лапу и начищая толстой лапой покарябанную морду. Он стал спать в ногах у Хозяина, несмотря на его легкое недовольство и сопротивление. Настырно натаптывал место, плотно наваливался спиной на обутые в шерстяные носки лодыжки и громко хрунил, передавая свое тепло благодетелю.

Сталин привык и уже не мог засыпать без кота. Он звал Валю на помощь, если Тит куда-нибудь отлучался. Валя отыскивала Тита и с трудом волокла его, держа под мышки к Хозяину на диван. И с улыбкой смотрела, как Тит топтался лапами, уминая место. Кажется, ей на ум приходило сходство кота с Хозяином.

— Любит он тебя, Ёся…., — шептала Валя. — И я вас люблю, котиков-бегемотиков….

Однажды Сталин проснулся под утро от громкого стука в окно. Приподнялся, сел на диване. Протер глаза. Погладил Тита. Стук повторился, настойчивее, чаше. Хозяин чужим сиплым голосом крикнул:

— Валюша!

Обнявшись, они молча сидели, прислушиваясь. Валя чувствовала, как вождь мелко дрожит.

Резкий костяной стук эхом отдался по всему дому. Включили свет, позвали охрану. Явился перепуганный комендант дачи Орлов. Никто толком не мог понять, в какое окно стучали, и кто стучал. Охрана никого не видела и ничего не слышала. Сталин еле сдерживал себя. Он тяжело, в упор посмотрел на коменданта.

— Никто не видел, никто не слышал…. Позовите Хрусталёва, в Кремль поеду.

С рассветом на даче царили переполох и суматоха. Прибыл нарком Берия. Полностью заменили охрану, сто пятьдесят человек. Офицеры НКВД с собаками осматривали забор по всему периметру дачи. Дом и чердак обследовали криминалисты. Берия допрашивал перепуганную Валентину, экономку.

— А где был кот? Тит где был ночью?

Валентина терялась и путалась в показаниях, расплакалась. Умоляюще смотрела на страшного наркома и нервно твердила:

— Я не знаю, я ничего не знаю…. Тит спал с товарищем Сталиным, не выходил из дома. Спросите у товарища Сталина….

— Спросим и товарища Сталина. Умная какая…. Иди пока.

Сталин приехал ближе к ночи. Коротко спросил наркома.

— Как дела?

— Расследование закончили, сейчас доклад будет. Разрешите начинать?

Сталин устало махнул рукой:

— Не надо докладов. Ты мне скажи в двух словах, кто стучал?

— Дятель!

— Дятел, говоришь?

— Дятель.

— Зачем стучал?

Нарком с удовольствием и в подробностях рассказал Хозяину, как крупный лесной дятел, которых великое множество в окрестном Матвеевском бору, совершил диверсию и проник на режимный объект. Продолбил дырку в слуховом окне и залетел на чердак. Его приманили запахи и любимое лакомство, обыкновенные лесные муравьи. А муравьев в свою очередь привлекли брошенные гнезда летучих мышей с мертвыми птенцами, уже высохшими. На чердаке живут, точнее, жили летучие мыши. Дырку забили.

— Ночью стучал дятель, товарищ Сталин! Дятель и никто другой! Можете спать спокойно.

— А где сейчас этот дятел?

— Завтра поймаем! А если разрешите стрелять, снайпер завтра стрельнет его.

— Всех не перестреляешь…. Поймайте его.

Нквдэшники ловили дятла несколько дней. Ставили специальные силки. Раскидывали сети. Изготовили вольеры с приманками и автоматическими заслонками. В итоге поймали сотню воробьев, несколько голубей, сизоворонок и галок. Дятел же вовсе исчез.

Сталин с Титом молча наблюдали за операцией из окна. Вождь посмеивался в усы и говорил, обращаясь к коту:

— Ничего не умеют! Как на них надеяться? Умеют только английских шпионов ловить.

Сталин не случайно обратился к Титу. Он заметил, как кот напряженно следил за воробьями, бурно копошащимися возле вольеры. Нервно постанывал, шевеля усами….

Сталин распорядился завершить операцию и всем покинуть дачу. Позвал коменданта Орлова и приказал открыть дырку, которую продолбил дятел. Когда рабочие открыли дырку, Сталин велел подсадить туда кота. Понятливый Тит сразу же нырнул и скрылся на чердаке. Поздно вечером в кабинет постучала и зашла сильно удивленная Валюша.

— Ёся, Тит дятла притащил!

Следом важно зашел кот, держа в зубах зеленую пеструю птицу. Аккуратно положил возле порога на паркет. И улегся рядом.

4

Жизненное поле сужалось.

Сталин понимал лучше всех врачей, что его жизнь уходит раньше времени. Шаг стал нетвердым, неуверенным, подплывала земля. Глаза потеряли резкость, прямо за ресницами шевелились стеклянные червячки, вспыхивали черные точки. В разговоре иногда словно спотыкался и, глядя на собеседника, мучительно вспоминал имя с помощью жестов.

— Э-э….., напомни, как тебя?

— Микоян.

— Извини, Анастас, затмение нашло….

Третий инфаркт у Сталина случился за несколько дней до Потсдамской конференции. Несмотря на протесты врачей и доктора Мясникова, превозмогая слабость и боль в груди, Сталин приехал на конференцию с опозданием на один день. Он объяснил Трумэну причину опоздания с легкой иронией: «Вел переговоры с китайцами».

Слабость в ногах усиливалась, затруднялось дыхание. Он реже стал выезжать в Кремль. Меньше принимал посетителей. Почти все встречи и заседания проходили на даче. Из близких и самых преданных у него остались только экономка Валя и кот Тит. Однажды он позвал Валентину в кабинет и сказал как-то загадочно:

— Садись. О жизни поговорить хочу….

Валентина уселась в кресло напротив и двумя пальцами поглаживала кота за ушами. Тит скульптурно лежал на столе возле хозяина, на полотняной салфетке, поджав лапы под полосатой грудью.

— Сколько тебе лет, Валюша?

— Двадцать девять.

— Видишь, двадцать девять….

Хозяин встал из-за стола и стал ходить взад- вперед, заложив левую руку за спину.

— Что делает молодая красивая девушка в двадцать девять? Молодая девушка выходит замуж и рожает детей. Тебе пора замуж, Валюша….

Видя, как она напряглась, Сталин поднял ладонь вверх, успокоил.

— Твое положение на даче сохраняется полностью до моей смерти….

Экономка онемела от ужаса, прижала руки к груди.

— Товарищ Сталин….

— Успокойся, ты взрослая девушка. Я хочу, чтобы ты вовремя устроила свою семейную жизнь…. Очень хочу.

Валентина хотела встать с кресла, но Хозяин жестом остановил ее.

— Помолчи, пожалуйста. Давай помолчим.

Валюша тихо плакала, не вытирая слез. Сталин просветленными глазами смотрел в окно. Нахлынуло, комок подступил к горлу. Он заговорил с хрипотцой, как бы стесняясь своей искренности.

— Не глупые буржуазные журналисты как-то спросили, когда и где я чувствовал себя счастливым человеком? Я ответил: в Курейке, за Полярным кругом. В Царской ссылке. «Почему?», удивились они. Да потому, что я был молод и здоров! Меня любили, и я любил. Солнце и в Сибири светит. И люди там хорошие. Я был там свободным человеком. Подружился с одним ненцем, кажется, Иваном звали. На охоту, на рыбалку вместе ходили. В тайгу вниз по Енисею на неделю уходили. Жандарм, который ко мне приставлен, по фамилии Мерзляков, отпускал без надзора. «Иди, грузин, надоел ты мне. Из тайги не убежишь». Тысячелетняя первобытная природа. Звери и птицы рядом. Крупные звезды шевелятся в ночном небе. Костер, как дар Божий…. И ты не покоритель природы, а малый листик, песчинка, иголка хвойная…. В Курейке восемь русских дворов, человек сорок жителей. Ненцы рядом отдельно живут в юртах. На посиделки, «вечорки», вместе собирались. Грызли кедровые орешки, курили самосад, Пели песни, танцевали. И я пел и плясал, весело было…. И любовь была, молодая и горячая. Лида Перепрыгина. Ей пятнадцать лет было. Я квартировал в их доме. Перепрыгины остались сиротами, пять братьев и две сестры. Лида была младшая. Жили очень бедно. За съем комнаты правительство платило хозяевам за ссыльных пять-шесть рублей в месяц. И сиротам даже завидовали. Фунт мяса тогда стоил 18 копеек. О моей связи с несовершеннолетней пошли слухи. Жандарм Мерзляков предупредил: отвечать будешь. Я сказал, что мы решили пожениться через год. Наверное, поженились бы…. Но меня призвали в армию, дошла очередь до ссыльных. Шла война. Отправили в Красноярск. А через месяц или два февральская революция, царь отрекся от престола. Я сел в поезд и подался в Петроград….. А дальше все известно. Дальше я уже не принадлежал себе. Ты меня понимаешь?

Сталин обернулся и требовательно посмотрел на Валентину.

— Понимаю. — Еле слышно ответила она.

— Наверное, я прожил не бесполезную жизнь. Но это жизнь политика, а не человека…. Политика самое грязное дело на свете. Самое отвратительное дело. Политические деятели преступники по своей природе. По профессии. Чем крупнее личность, тем крупнее преступления. Крупный политик обожествляется при жизни. Памятники, звания, награды. Это нужно не политику. Этого просит, требует толпа. Этого жаждут слуги, приближенные. Рано или поздно мыльный пузырь лопается. Так проходит слава земная. Меня сейчас называют вождем, отцом, гением, светочем. А кого я осчастливил? Кому стало теплее от моего внимания? Ни одну из бывших жен я не сделал счастливой. Дети стали чужими, я их не воспитывал, некогда было. В Курейке оставил сына, и сейчас не знаю, кто он, что делает, где живет…. Родную мать в Грузии похоронили чужие люди…. Знаю, что Бог не простит меня, да я уже и не верю в Бога…. Слишком много грешил. Тяжек мой крест. Ты скрасила, согрела мою старость, ты мне дорога. И я не хочу, чтобы ты была несчастной, осталась без семьи. Выходи замуж, Валюша….

В 1947 году Валентина Васильевна Жбычкина вышла замуж за полковника Ивана Арсеньевича Истомина, с которым прожила долгую счастливую жизнь и умерла в1995 году. Похоронена на Хованском кладбище в Москве.

5

Хрущев совершил роковую ошибку, он прилюдно унизил и оскорбил Тита. За обеденным столом, в присутствии Хозяина и членов правительства….

Речь шла об особенностях кошачьих пород. Хрущев считался знатоком кошек. Он часто вспоминал, как жестоко голодал в детстве и сумел выжить только благодаря бездомным котам. До революции их развелось в родном селе Калиновке столько, что они стали настоящей угрозой. Голодные коты проникали в кухни и кладовки, выедали все до последней крохи. Люди голодали и зверели по отношению к котам и ветеринару Прошке.

— Котов стало больше, чем людей! — Надрываясь, орали прямо в лицо ветеринару активисты на сходках. — Дай нам яда от котов!

Прошка прятался в огородах и огрызался из-за плетней.

— Где я вам столько отравы возьму! Их кастрировать нужно, яйца отрывать!

В сельсовете решили провести массовую операцию. К ветеринару в качестве помощника приставили любознательного активиста Никитку Хрущева. Положили гонорар по десять копеек за операцию. Борьба началась нешуточная. Трудность была в удержании кота в нужном положении. Ножичком полоснуть по яйцам и прижечь йодом секундное дело. А вот удержать кота задача почти непосильная. Вусмерть изодранные, исполосованные операторы опустили руки, пришли к председателю сельсовета слагать полномочия.

— Смертельный риск за 10 коп? Ищи, тов. председатель, других дураков.

Председатель обдумал проблему. Он был музыкант. Достал из стола лакированный футляр, вынул скрипку и щелкнул пальцем по красному бархатному нутру.

— Вот вам механизм! Удержатель кота в нужном положении.

Председатель закрыл крышку и показал пальцем в днище:

— Вот тут вырежете дырку под талию.

Прошка сразу оценил предложение председателя, восхищенно поднял большой палец вверх.

— Гм….. Маэстер!

И дело пошло. За световой день ветеринар с помощником обрабатывали от двадцати до тридцати голов. Никитка зарабатывал за день больше рубля, он мог теперь есть колбасу хоть каждый божий день. Но беда поджидала калиновцев с другой стороны. Смертельно обиженные кошки, все до старых и больных, ушли в соседнее село. А природа пустот не терпит. На Калиновку хлынули полчища полевых мышей…. Семья Хрущевых от греха подальше и в поисках лучшей доли подалась в шахтерские края, в Юзовку. Революция ждала подростка Никиту за первым углом. Но кастрированные коты не забылись.

….Разговор за обедом у Сталина шел о кошках. Хрущев стал говорить о том, что пора всерьез задуматься над улучшением породы кошек в масштабах страны.

— С древних времен кошка всегда рядом с человеком. Вот как кот Тит рядом с товарищем Сталиным. Человек без кота морально неустойчив. Советский народ любит котов, в каждой семье сегодня по три - четыре штуки, а в бедных семьях по пять-семь. Это, конечно, перебор. В этом деле у нас нет культуры. Поголовье размножается стихийно и практически бесконтрольно. На Западе давно занимаются научной селекцией. Каждая нация выводит свою породу. Так и называют: австралийская кошка, американская, канадская, турецкая, британская, норвежская. Даже румынская…. У нас же только одна культурная порода, русская голубая. А низкопородных и вовсе беспородных миллионы! Вот Тит счастливо живет у товарища Сталина. Какой он породы? Не обижайтесь, товарищ Сталин, Тит обычный беспородный дворовый кот. За сезон от него рождаются 30-40 беспородных диких котят. Как остановить этот вал? Только оперировать. Я предлагаю, товарищ Сталин, самолично кастрировать Тита. И в доме будет спокойнее, и коту большое облегчение….

В столовой повисла гнетущая тишина. Гости смотрели на Хозяина, а он, не поднимая головы, молча набивал трубку свежим табаком. Хрущев как-то нервно схватил бокал и невпопад громко провозгласил:

— За товарища Сталина!

Залпом выпил и сел, вытирая потную лысину платком. Вопреки традиции, может даже впервые, никто не поддержал тост. Все напряженно молчали.

Дремавший на стуле рядом с хозяином Тит лениво спрыгнул на паркет, незаметно обошел вокруг стола и, остановившись сзади Хрущева, с воплем взлетел ему прямо на лысину. О, страшно даже слова подыскивать! Кровь брызнула на скатерть. Несчастный упал под стол вместе с котом, катался на спине, отчаянно звал на помощь. Охранники с трудом оторвали вкогтившегося в жирную лысину разъяренного Тита. Велик и страшен был окровавленный кот. На Никиту было больно смотреть. Сталин сидел с каменным лицом, посасывая трубку. В эту минуту его желтые глаза были похожи на желтые глаза Тита.

— Дурак ты, Никита! — ласково говорил Хозяин Хрущеву, появившемуся на даче через несколько дней прямо из больничной палаты. — Зачем кота кастрировать хотел? Он обиделся, и правильно сделал….

Голова Никиты была в бинтах, как в чалме, и сам он напоминал мусульманина, пришедшего в гости в праздничный день.

— Он что, русский язык понимает? — Никита даже засопел от обиды. — Человеческую речь понимает? Такой умный, да?

— Тит все понимает. Он Берию недавно разоблачил….

Никита насторожился, чувствуя подвох и ловушку. Замолчал, соображая.

— Говорю, Берию разоблачил. Отравить товарища Сталина хотели…. У меня зуб разболелся, Лаврентий привез зубника, профессора. Раскрыл мне профессор рот и напихал под пломбу мышьяку, чтобы нерв умертвить…. Тит зашипел и укусил этого зубника. Приехал другой доктор, снял пломбу, вычистил дупло. Сделал укол и вынул больной нерв. Скажи, Никита, зачем Лаврентий доктора с мышьяком привез?

— Не знаю, товарищ Сталин…. — Никита растерялся и не мог выговорить вслух догадку. — Может, он хотел как лучше?

— Вот и ты в кустах! — Усмехнулся Сталин. — Одному Титу можно доверять. А ты говоришь, он не понимает….

6

Этот высокий холм с развалинами древней крепости был памятен и дорог ему всю жизнь, сколько помнил себя. В минуты одиночества и сомнений он всплывал перед глазами с почти физической осязаемостью и бодрил, наполнял тело ощущением полета. Совсем недавно старый вождь ощущал этот восторг…. Земляки грузины еще в молодости подарили ему картину. Она всегда висит в кабинете. Художник широко захватил небо и горы. Низко плывут белые громады облаков, над головой струится облачный ветер. По земле широко пластаются, скользят тени. Над облаками парят орлы. А выше орлов горы, Кавказ. В самом низу, между невысоких гор, как в зеленой чаше большое селение Гори с развалинами крепости.

В эту апрельскую ночь Сталин спал мало. Отяжелевшее тело не слушалось, трудно было повернуться, подвинуть голову на подушке. Прерывалось дыхание. Ему привиделось детство, старая крепость, цитадель Горисцихе. Мама Кеке ведет его за руку к православной церкви у подножия крепости и говорит ему:

— Ты будешь большим человеком, Сосо. Епископом будешь.

Мама Кеке давно лежит на кладбище в Гори. Сосо уже никогда не проведает ее могилу и родное пепелище. Даже во сне он уже не летал над Горисцихе, не парил вместе с орлами, не ощущал исцеляющего восторга….

Завтра демонстрация и парад на Красной площади. Врачи не разрешают нарушать лечебный режим, запрещают всякую деятельность, запрещают выходить на Красную площадь. Сталин очень обиделся на врачей и сказал:

— Мы с Титом завтра выйдем на Красную площадь.

И они вышли вдвоем, направляясь от Спасской башни к Мавзолею. Нарушая церемониал. Пешком по брусчатке, вдоль ликующих колонн демонстрантов. Генералиссимус в парадном мундире, Тит в ярком тигровом окрасе. Умытый, вылизанный, лоснящийся на солнце. Хозяин на шаг впереди, Тит, соблюдая иерархию, на шаг позади, строго держа дистанцию. Вся площадь, тысячи людей, постепенно затихая, с восхищением смотрели на генералиссимуса и кота, медленно шествующих вдоль Кремлевской стены. На Васильевском спуске и у храма Покрова замерли церемониальная рота с оркестром и парадные подразделения. Военная техника заглушила моторы. Протяжная гулкая звенящая тишина повисла над площадью, над Москвой.

Генералиссимус по-старчески аккуратно и медленно печатал шаг, Тит словно плыл по воздуху, едва касаясь брусчатки мягкими лапами. Толстый хвост поднят вверх и недвижим. Желтые глаза прозрачны и полны отваги. Длинные усы опадают и прядают в такт шагам. Под тонкой кожей перекатываются мышцы, лопатки ритмично двигаются взад-вперед, укрупняя атлетический торс. Так ходят гвардейцы на высочайшем смотру. Вышколенные красавцы, откалиброванные уставами и муштрой.

Все глядели не на солнце генералиссимуса, тысячи глаз завороженно провожали сиятельного государственного кота Тита. И рукоплескали не вождю, а выдающемуся представителю самого древнего и многочисленного племени на земле. Кажется, сейчас на Красную площадь из всех подворотен и кустов наших необъятных просторов глядело все кошачье племя. Глядело на своего державного представителя Тита. И он был прекрасен и велик в своем представительстве….

Вождь с Титом поднялись по крутым ступенькам и стали в центре трибуны Мавзолея между членами правительства. Первомайская демонстрация трудящихся двинулась по площади под державный бой курантов.

Нашелся в Москве один человек, который, вернувшись с парада домой, прошептал с ненавистью, глядя в зеркало и не боясь, что его услышат:

— Кота выше меня поставил! Не прощу! А кота задушу вот этими руками!

Он высунул длинный язык, взял себя за горло жирными пальцами и, выкатив белые глаза, показывал, как будет душить ненавистного кота.

7

Вождь умирал и умер, как все простые смертные. Случился удар, свет потух в глазах, тело грузно свалилось с дивана на паркет. Он еще дышал, хрипел несколько дней. Врачи что-то манипулировали, кололи, суетились вокруг тела, советовались, но смерть была милосерднее медицины.

Соратники вождя и дети, Светлана и Василий, стояли перед покойником в молчаливом тупом оцепенении. Неслыханную смелость и отчаянную искренность проявил земляк Лаврентий.

— Тиран издох!

Нарком свирепо обвел глазами соратников и бегом побежал к машине.

Экономка Валентина упала на колени перед диваном, уткнулась головой в грудь мертвого хозяина и заголосила, запричитала, как голосят и причитают на похоронах деревенские бабы.

— И-и-и! Осиротил нас! Как мы без тебя? Оте-ее-ц родной! Защитник и заступник наш!

Никто не останавливал убитую неподдельным горем женщину.

Жизнь на даче ушла вместе с хозяином. Весь персонал уволили на следующий день за ненадобностью. Сердобольная Валюша хотела пригласить Тита жить на свою дачу в город Электроугли. Но Тит не отзывался. Министр МВД Лаврентий тоже вспомнил о Тите и приказал помощнику:

— Доставить мне сталинского прихвостня в клетке!

Но след Тита потерялся….

Министр послал шифровку в областные управления с пометкой «Срочно!» Поймать и доставить означенного кота в клетке! Прилагалось подробное описание, фотографии и приметы беглеца. « Кот по кличке Тит, проживавший на сталинской даче, известен близостью к тов.

Сталину. Показан по Всесоюзному телевидению рядом с тов. Сталиным на демонстрации и военном параде 1 мая 1952 г. Яркий тигровый окрас, глаза желтые. Морда крупная, наглая. Усы длинные, пружинистые, как гитарные струны. Силен и развит физически. Заносчив, драчлив. Умён и осторожен, сволочь! Опасен. Кусает и дерет когтями без предупреждения. Предательски, со спины напал на тов. Хрущева и нанес глубокие раны. Тов. Хрущев был надолго госпитализирован. Означенного кота поймать живьем. Стрелять только в случае крайней необходимости. К исполнению под личную ответственность».

8

Складно было на бумаге.

Как рассказывал позднее один генерал из Рязани, шифровка министра Берии внесла такую неразбериху и сумятицу в органы, как если бы в отлаженную машину высыпать ведро ржавых гвоздей. Все пошло вразнос! Поскольку распоряжение министра было первой срочности, вся милиция была брошена на отлов мордастых котов тигрового окраса, строго по ориентировке. Никто не думал, что их окажется так много. Все отделения милиции нашей Родины, сельские и городские, были заставлены клетками с котами. Скоро запахи кошачьей мочи проникли даже в кабинеты начальников, и те торопили подчиненных быстрее отправлять клетки в Москву. Из столицы пришла телеграмма: « Прекратить доставку котов! Ждите специалистов из министерства для опознания на месте!» Но и это не спасало положения. Котов прибавлялось, клеток и помещений не хватало. Голодные коты грызли и расшатывали клетки, орали и вопили высокими голосами. Потом из министерства пришла еще одна телеграмма. «Операцию продолжить только в областях Центрального Черноземья, до Липецка, Воронежа и Курска включительно. А также Загряжска, откуда родом беглый кот. И не ловить всех подряд, вы не на промысле. Действовать строго по ориентировке!»

В Землянский райотдел Воронежской области пришел местный участковый из села Стадница. Снял с плеча мешок, кинул на пол. В мешке был грязный и худой Тит. После Москвы он первый раз подошел к чужому человеку, доверился….

— Вот! — Сказал участковый с большим удовольствием. — Кажись ваш, залетный, из москалей! Я своих котов знаю. Какая награда мне положена?

Вышел майор, начальник, внимательно и осторожно осмотрел кота и сказал строго:

— Счас, пряников тебе в мешок насыпем! Станет товарищ Сталин держать возле себя такого вахлака. Он не умывался сроду. И морда покарябана, рецидивист! Возьми его себе.

Видно, крепко хранила Тита судьба. Добрый участковый прямо за райотделом вытряхнул мешок, не больно дал пинка и сказал разочарованно:

— Счастливо!

Из Москвы Тит долго и мучительно шел невпопад, наугад, теряя силы. От Подмосковья через рязанские хляби, тульские леса, где заблудился и взял в сторону до Белёва. Жестоко голодал, долго отлеживался в тернах. Материнской памятью нюхал воздух, вглядывался в Млечный путь. Наконец, вышел ниже Воронежа за Семилуками к Дону. Через густые камыши пробрался к песчаной отмели, к чистой воде. Долго лакал, роняя капли. Сладкая русская вода с великих степных берегов Черноземья, с меловых бугров среднерусской возвышенности будила, будоражила память. Он с детства помнил этот привкус тальника, ольхи и целительного аира! Он пил эту воду из Дона в Загряжске! Тит задрожал всем телом. Теперь он на верном пути к дому!

9

Отец Амвросий, как всегда рано утром выходил к Дону на прогулку. На пороге чуть не споткнулся. Прямо перед дверью на резиновом коврике, свернувшись калачиком, спал Тит. Амвросий осторожно взял его на руки и заплакал.

— Бедный, бедный брат мой, друг бесценный! Ты пришел, ты живой! Прости меня!

Монах искупал Тита, вытер, высушил своим полотенцем. Накормил мясом. Уложил в свою кровать. Тит благодарно потянулся, выгибая спину, свернулся калачиком и затих, сладко зевая. В келью заглянул служка, сообщил с опаской:

— Вас там милиционер спрашивает, ждет у ворот.

Участковый, инвалид войны, с самодельной тросточкой, знал отца Амвросия, улыбнулся загадочно и позвал внутрь монастырского двора.

— Вот какое дело…. Кота твоего видели. …Мне сообщили. Я уже позвонил в район. Через час из этих, особых органов, ребята приедут. Я, конечно, не имел права…. В общем, я тебя не видел. Решай сам.

Участковый оглянулся и, тяжело припадая на ногу, направился к воротам. Остановился и, не поворачивая головы, сказал тихо:

— Ты, Амвросий, кота отдай…. Не поглядят, что вы монахи….

Амвросий, белый, как известка на монастырской стене, вприпрыжку пустился к жилому корпусу, в свою келью. Он не стал будить Тита. Задвинул кованую задвижку на дверях. Зажег свечу возле образа Спасителя, стал на колени и ровным твердым голосом начал молитву.

— Господи, Исусе Христе, сыне Божий….

Творя молитву, монах укреплялся в мысли, что пришел его час. Он не дрогнет, не отдаст Тита злодеям. И если суждено умереть, то умрет здесь, в келье….

Он не помнит, сколько простоял на коленях, как долго молился и читал псалмы. Тишина повисла в келье. Монах задремал, уснул, свесив голову. Тит посапывал, сучил лапами во сне, стонал, как человек. В дверь стучали. Кто-то радостным голосом кричал:

— Открывай, Амвросий! Открывай!

Амвросий протер глаза. Он узнал голос участкового. На колокольне частый радостный перезвон. Что случилось? Он отодвинул задвижку. На пороге с сияющим лицом стоял участковый.

— Берия арестован! Берия враг народа! Вам с котом амнистия! Вот газета «Правда»!

10

Зимой 1954 года на Юге лютовала небывалая стужа. Лед стал на Азовском и на северной части Черного моря. Калмыкию накрыло полуметровым слоем снега. От холода и бескормицы в колхозах и на частных подворьях погибло много скота. Люди вырубали на дрова деревья в садах и в лесополосах. Не видно стало птиц и зверушек, все живое попряталось, затаилось.

Трудно зимовали в Загряжске. Не хватало угля, керосина. Хлеб пекли дома, в печах. В сельповских лавках и магазинах раскупили соль, сахар, спички, махорку, селедку. В монастыре старые дровяные печи плохо прогревали жилые углы и кельи. Монахи переместились в две комнаты вокруг кухни. Вместе с монастырскими кошками и собаками. Тит спал с Амвросием на узкой кровати под ватным одеялом. Друзья были неразлучны после возвращения Тита.

Холод и теснота как-то сблизили людей, собак и кошек. Никто не проявлял нетерпимости, недовольства, не требовал особого внимания или каких-то преимуществ. Кошки держались поодаль от собак, но и не противились общению. Молодые обнюхивали друг друга, обнимались, покусывали игриво, приглашая подурачиться. Люди просыпались по ночам, долго сидели при тусклом свете керосиновой лампы, шепотом обсуждая дневные новости. Зевали, потягивались и опять засыпали. Долго тянулись гулкие хрусткие морозные ночи.

Отца Амвросия позвал настоятель старец Антоний.

— Про кота твоего думаю. Про Тита.

Старец глубоко угнездился в кресле. И по самый нос укутался в теплый шерстяной плед. Кровь у старого человека течет в жилах медленнее, конечности стынут даже летом. Старики любят тепло.

— Давай вместе подумаем….

Тит с закрытыми глазами неподвижно сидел на плече Амвросия.

— Не простой у тебя кот. Можно сказать, знаменитый. С товарищем Сталиным дружил…. Ко мне приходят и приезжают просители. Разные люди…. Начальники большие. Знаешь, что они просят?

Монах в недоумении развел руками. Настоятель захихикал смущенно.

— Котят. От знаменитого Тита.

Амвросий долго соображал и не мог сдержать улыбки.

— Это как же?

— К Титу будут привозить своих кошечек. На случку. Мы подберем помещение, комнату для свиданий. Я не могу отказать просителям, уважаемым людям…. А ты помоги, поспособствуй.

Амвросий взмолился:

— Отче, освободи меня от….. этого. Кот своенравный, не любит понуждений. Поручи кому-нибудь….

— Нет! — Решительно возвысил голос старец. — Твой кот, ты и управляйся с ним!

Амвросий подчинился и скоро пожалел об этом. Тит принимал кошек, и даже заигрывал с ними. Но подходил к делу неохотно и очень выборочно. Далеко не всех удостаивал внимания. Хозяева кошек, в том числе и большие начальники, обижались и высказывали Амвросию претензии, грубо и без стеснения.

— Это не сталинский кот, батюшка, а кастрат бесхозный! Не дурите людей!

Амвросий молча сносил упреки, крестился и шептал молитвы. А настоятелю объяснял просто:

— Тит волю любит. Он нервный и злой, когда его закрывают….

Больше всего опечалился монах, когда его любимец перестал сидеть у него па плечах.

Теплый март сулил скорую весну.

11

Несколько дней подряд со стороны Черного моря дул сильный юго-западный ветер. Он принес ливни, град и стремительные роскошные грозы. Ближе к маю, к Пасхе припарило, припекло. Кипенно-белым цветом окутались сады, загудели пчелы. Древние деды в казачьих фуражках повылезали из куреней, курили самосад на завалинках и, глядя из-под ладоней на солнце, звонко чихали:

— Парит, как в бане! К урожаю, должно быть….

— В четырнадцатом годе такое пекло стояло. Просо хорошее уродило….

Тит стал чаще отлучаться из монастыря и несколько раз не ночевал дома. Амвросий ночью выходил за ворота, звал кота, долго ждал и возвращался в келью с тревожным чувством. Он видел, как Тит отходит, отдаляется от него. Отчуждение началось после того, как Амвросий стал запирать кота в комнате свиданий. Он перестал прыгать другу на плечи и хрунить, мурлыкать в ухо. И на руках не засиживался, побудет на коленях минуту и толкается, просится на волю.

Амвросий успокаивал себя. Понятно, весна будит инстинкты. Игривые кошечки у каждой подворотни катаются на спинах, курлыкают, зазывают. По ночам сольное и хоровое пение, вой и крики. Шекспировские страсти кипят в каждой подворотне. И Тит, конечно, поет и страдает. И любит, и дерется. Весна!

Но не только весна отчуждала Тита.

От Загряжска верх по Дону на десятки километров тянулась заросшая тернами, тальником и камышом пойма. Дикое непролазное болотное урочище. Там водились волки, дикие кабаны, камышовые коты и множество мелкой дичи. Скопление зверей и птиц на одном пятачке за многие столетия создали уникальный ареопаг, заповедное место, недоступное человеческому глазу. Там царил естественный отбор, выживали только сильные. Необъяснимая тайна урочища манила туда горлинку и коршуна, хорька и фазана, волка и зайца, домашнюю кошку и барсука. Никто еще не изучил и не объяснил это тесное соседство и общежитие.

Ранними утрами, до молитвы и завтрака, отец Амвросий гулял по берегу Дона вверх по пойме, вплоть до урочища. Хорошо было в одиночестве бродить на рассвете вдоль окутанной молочным паром реки, слушая грудной переклик горлинок и пересвист синичек. Легко думалось о своей жизни, о хороших людях, о мелочных обидах и суете.

Однажды возле тернового куста Амвросий увидел Тита. На полусогнутых лапах, пригнув лобастую голову к траве, он напряженно смотрел впереди себя желтыми стоячими глазами. Лег, вжался в траву и замер. Над терном вспыхнул рыжий тигровый огонь, резанул слух отчаянный гортанный крик фазана. В темени куста мелькнула окровавленная морда Тита и глаза совсем дикие, злобные. Секунду он смотрел в упор на Амвросия, громко фыркнул и скрылся в урочище с птицей в зубах.

Монах задрожал всем телом, перекрестился и прошептал:

— Э-э, какой ты кровожадный!

12

На следующее утро Тит появился в келье монаха. Амвросий проснулся, открыл глаза и прямо перед носом на подушке увидел задушенную мышь. Он сел, свесив ноги с кровати, протер глаза. На полу Тит слюнявил свою толстую лапу и старательно натирал, начищал рыжую морду. Всем своим независимым видом как бы говорил: «Тебя тут кормят водянистыми кашами, плюнь и съешь свежую теплую мышку»!

Монах обрадовался, расцвел:

— Друг! Бесценный друг! Ты заботишься, думаешь обо мне….

Он хотел взять кота на руки, но Тит увернулся и быстро скрылся за дверью. Он приходил еще несколько раз, но все реже и реже. Кажется, порвалась последняя ниточка, что удерживала его в монастыре возле человека.

Каждое утро Амвросий ходил к терновому урочищу и тихонько звал кота. Ждал, вглядываясь в чащу кустов. Тит появлялся не сразу и не очень охотно. Не подходил близко, садился поодаль и умывался, вылизывал пушистое полосатое брюхо. Монах разговаривал с ним, как с человеком, пересказывал все новости из монастыря. Звал домой, в свою маленькую темную келью. Кот терпеливо выслушивал друга и молча уходил восвояси. Так накоротке они виделись все лето и осень, до первого снега.

Опасность подстерегала монаха в кустах, во время очередного свидания с Титом. Из тернов с воем выскочили два шакала и набросились на монаха. Они остервенело кусали, рвали суконную рясу, хватали зубами оголенные лодыжки рухнувшего на четвереньки монаха. Тит в длинном прыжке молнией упал прямо на морду шакала, с треском рванул когтями по корявой вонючей морде, по выпуклым глазам. Козлиное истошное блеянье ослепленного хищника эхом покатилось по пойме, шакалы скрылись в кустах….

Амвросий послюнявил небольшие укусы, подоткнул за пояс разорванную в нескольких местах рясу и, прихрамывая, побрел к монастырю. Тит не провожал его. Он долго глядел вслед своему другу. В его опечаленной одинокой фигуре виделся немой укор самому себе: НЕЛЬЗЯ БЫТЬ РЯДОМ С ЧЕЛОВЕКОМ

Станица Старочеркасская,
Ростовская обл.
Октябрь, 2019 г.

Вверх

Комментариев: