1

У Липы яркая родинка на маленькой щеке.

Когда девушка смеялась, родинка приплясывала, и всем в ее компании становилось веселее. На неспокойной шейке Липы волновались пушистые, цвета спелого овса, колечки. На ее вопросительном носике цвели три конопушки. Когда улыбалась, пятнышки исчезали, задумается на минуту, проявляются, как на фотобумаге. В этих маленьких подробностях таилась неразгаданная прелесть. Даже ревнивые загряжские красавицы говорили ей комплименты. «У тебя огнеопасная улыбка, жги, девка»!

Неразгаданная прелесть Липы долго и мучительно сводила с ума ее одноклассника Федю. Он начал погибать, кажется с четвертого класса. Его внимание обострилась до зверушачьей, до кошачьей чуткости. Издалека слышал и различал ее походку. Слышал неуловимое дыхание. Внутренним зрением держал неусыпно ее совершенный бестелесный образ. Привычная будничная жизнь в Загряжске нисколько не разрушала этот образ для влюбленного. Даже если бы сама Липа говорила ему, что своими руками чистит картошку и варит суп, кормит кур и кроликов, ходит в магазин и в аптеку. Он бы ни за что не поверил даже самой Липе. Она королевская бабочка, для нее только нектар и амброзия!

Не буду томить читателя, как долго и мучительно погибал Федя. Упаси Бог, я не додумаюсь пустить ему пулю в лоб, как сделал это жестокий немец Гете, застрелив бедного Вертера. Мне жалко Федора, он мне нужен живой, чтобы рассказать вам его драматическую историю.

Когда ребята оканчивали школу, Федор осторожно высказал Липе мысль о поступлении в «ремеслуху». Ему нравились строительные профессии. Липа давно сделала свой выбор и уже готовилась к экзаменам в институт культуры. Феде же поставила условие:

– Ты, Федя, иди в военное училище, я хочу выйти замуж за офицера.

Впервые, наверное, они расставались так надолго. Федя не выдержал вступительный экзамен в военное училище и вскоре вернулся в Загряжск. Липа приехала через месяц, она поступила на режиссерское отделение народных театров. Встреча была пылкой, соскучились, не могли наговориться. Детство кончилось. Липа уже по-взрослому, как жена советовала:

– Ничего, на следующий год поступишь. Тебе очень идет офицерская форма!

2

В Загряжск приехал Костя Моцарт.

По-разному рассказывают здесь о его последнем визите на родину. Я привожу рассказ об этом старого казака Андрея Васильевича, любезного моему сердцу Дрюни, которому всецело доверяю.

«Печальная история. Костя Моцарт мой внучатый племянник. Он родился для радости и удовольствий вокруг себя. Родился прямо с гармонью, потому что начал играть еще мальцом в детском садике. Играл на разных инструментах. На пианине, на гитаре, на басах и флейтах, на всех струнах, даже на расческе с бумажкой. И пел, сопляк, голосом Робертино Лоретти. В Загряжске его обожали. Костя играл и пел на свадьбах и праздниках, на юбилеях и банкетах, на дискотеках во Дворце культуры. И просто так, на скамейке возле дома. Ему давали деньги, конфеты, пепси-колу, пиво и тайком, даже водку. Костя смальству, подростком, все перепробовал. Потом знающие люди стали возить мальчика по городам на концерты, на фольклорные праздники. Его показывали профессорам в консерватории. Ученые люди сделали такое заключение: мальчик без нот, без специальной грамоты воспроизводит на слух любую мелодию. В консерватории ему сыграли на фортепьяне «Танец с саблями», он тут же повторил его на баяне нота в ноту….

Из Москвы Костя привез диск с записью его сольного исполнения русских песен и романсов. Он у меня на полке стоит, можно послушать. По душе гладит. Ангел поет, скрипка кричит человечьим голосом. Бабки говорили, что такие люди долго не живут.

Костя бросил школу и пошел в артисты. Два специалиста возили его по разным городам, и как настоящему артисту организовывали концерты, платили большие деньги. На гонорары родители Кости построили хороший дом и купили машину «Волга». Костя стал знаменит, как Надежда Бабкина и богат, как Иосиф Кобзон. Но как он жил в Москве, с кем он жил, в каких компаниях вращался, никто в Загряжске не знал. Питались исключительно слухами из желтой прессы. Там писали, что он жил гражданским браком с композитором Пахмутовой, но ее законный супруг опровергнул эту брехню и набил Константину морду. Потом вроде бы сбежал в Америку с фольклорной певицей Кадышевой. Певица вернулась, а Костя застрял в Америке. Опять же, толком никто ничего не знает. В газетах печатали фотографии. Костя с Лучано Паваротти. Костя с Адреано Челентано. Костя и Элизабет Тейлор. Костя с толстой негритянкой. Очень высоко взлетел Костя. Полетал по белому свету…

В Загряжск приехал совсем другой Костя. Отдали мы его писаным красавцем с золотыми кудрями, а вернули нам облезлого кота в лаковых туфлях, с черным редикюлем на запястье. И в черных очках. Вместо кудрей рыжие нечесаные волосья. На шее, на руках цветная татуировка. Сопровождал Костю такой же рыжий хмырь в татуировках по кличке Додик. Он же и возил его на японской машине. И не отходил от Кости ни на шаг. Костя, как лунатик, ходил по Загряжску и не узнавал земляков. Я поздоровался и хотел обнять племянника, он с воплем замахал руками:

– Додик, умоляю, дай в рыло этому крестьянину!

Я увидел смерть в глазах инопланетянина. Больше я не встречался с ним».

Липа дружила с сестрой Кости Моцарта, Капитолиной. Роковым образом она встретилась с Костей у подруги. Костя заглянул, чтобы попрощаться с сестрой перед завтрашним отъездом в Москву. Он устало сел за стол, заложив руки за голову. Додик тут же засуетился, попросил Капитолину:

– Что-нибудь холодненького…. Э-э, после вчерашнего.

Сестра принесла квасу и не сводила глаз с белого лица Кости. Покачала головой.

– Костя, ты болен. Я сейчас постелю, полежи хоть немного….

Додик хотел встрять, но Капитолина прожгла взглядом, и он молча присел за спиной Кости.

Проспал он до вечера. Липа с Капитолиной все время сидели рядом и шепотом переговаривались, жалеючи бедного Костю. Додик храпел на диване в прихожей. Потом Капитолина попросила Липу посидеть, а сама отлучилась ненадолго.

Костя проснулся и увидел перед собой куклу с родинкой на щеке. Кукла заговорила, и артист осторожно потрогал ее.

– Жи-ва-я…. Кто ты?

Когда пришла Капитолина, Додик по-прежнему храпел на диване, а Липа с Костей о чем-то шептались, взявшись за руки….

Утром мать Липы, Римма Савельевна, постучала к Федору. Открыла дверь мать Феди.

– Извините, Липа не у вас?

– Нет.

– А Федя дома?

– Федя спит.

– Ради бога, позови его.

Сонный Федя поздоровался с Риммой Савельевной и спокойно сказал:

– Липа вчера после обеда пошла к Капитолине….

Капитолина молча выслушала встревоженную мать и отвела глаза в сторону.

– Я догадывалась…. Липа уехала с Костей в Москву.

3

Федя заболел и никого не хотел видеть. Лежал в постели с закрытыми глазами и чувствовал, что мысли уперлись в потолок. Губы шептали одно слово, одно имя. Голова пухла от бессилия, бессмысленности и тупика .В горле тошнило. Такое состояние, наверное, ощущают самоубийцы.

Мать, Галина Макаровна, выпроваживала с порога всех, кто приходил. Плакала и крестилась на святой угол: «Спаси, господи, и сохрани».

Явился Жора Махоркин, закадычный друг Феди, и нахально объявил:

– Я, теть Галь, уполномоченный от скорой помочи. Веди скорей к пациенту!

Видно, знал закадычный друг волшебное слово. Через полчаса друзья сидели за столом, а Галина Макаровна подавала яичницу, сало и малосольные огурцы.

– И стаканы! – Приказал Жора и достал из-за пазухи бутылку.

А ещё через полчаса Федя сидел с оттаявшими глазами, а Жора, как доктор внушал.

– В твоем положении одному нельзя. Иначе с нарезки сойдешь! Надо набухаться как следует с умным человеком, и поговорить по душам.

После этого друзья потянулись к Феде, как на обедню. И каждый за пазухой приносил что-нибудь. И каких только историй не наслушался Федор в своё утешение! Разумеется, разговор вёлся исключительно об изменах, о злоключениях любви.

Тракторист хлебозавода, носом похожий на Гоголя, по прозвищу Полтинник, рассказал свою драму.

– Лепила, зараза, вареники. А тут я, выпимши… И откель у ней нож возьмись!? Я бечь, она за мной. Я бечь, она следом. До самой речки гналась, волчица! Ну, я сиганул с кручи, переплыл на тот бок, пошел к отцу жить. А через месяц явилась к отцу: «Батя, отпусти моего, я сама виновата. Грустно без него, проклятого»! Всё от любви. Вернется твоя Липа с повинной. Давай выпьем за это дело….

Молодой рассудительный ветеринар Лошак зарекомендовал себя, правда, неофициально, и как исцелитель загряжцев. После того, как бесплатно вырезал шишку на лысине главы хуторского поселения. А платная операция была бы не под силу даже главе муниципалитета.

– Человек от скотины мало чем отличается, в смысле заболеваний и привычек. Например, женщины…. Если плохо кормить – уйдёт к другому, у которого корм богаче. Тут ничего не попишешь, инстинкт. Как разбогатеешь, сама придет, Ли-па.

Одноклассник Феди, Толик Мордасов обратился к застолью с юношеским восторгом.

– В школе Федю Бельмондом звали. Он же красавец! Встань, Федя! Какая Липа! На него бы и Бабкина клюнула!

Работник музея, Ёра Шестибратов, прочитал из тетрадки поучительную историю про соседа, шофёра Петра Петровича, который возил начальника собеса.

«Жена Петра Петровича, Рая всегда мыла машину мужа шампунем и мягкой щеткой. Петр Петрович одобрительно поощрял:

– Чтоб издалека было видно, кого я возю!

Однажды Рая нашла за сиденьем крошечный узелок. Развернула и ахнула! Трусики! Прозрачные женские трусики с выбитым эротическим рисунком! Она бегом в спальню и этими трусиками прямо под нос сонной морде!

– Кобель! Потаскун!

Петро Петрович приоткрыл один глаз, соображая. Спокойно сел на кровати и тихо спросил:

– Чи ты сдурела, Рая? Ты же знаешь, кого я возю? Це ж провокация! Постоянно подбрасывают! Да и трусики дитячьи. Примерь на себя, Рая! И приподнял, подлец, край халата, из-под которого выглянули розовые рейтузы на сдобной белой ляжке.

– То-то! Поставь-ка мне чайку, да поскорей, опаздываю!

Рая растерянно улыбалась и нервно поддакивала: подбрасывают»!

Ёра громко засмеялся, посучил ладошками и победно посмотрел на Федю.

– Это я написал для нашей газеты.

Видя, как одобрительно отнеслись к его рассказу, Ёра предложил:

– А вот ещё, про другого соседа. Я хочу только вставить посвящение другу Феде.

« Через плетень от меня живёт интересная парочка, мужичок да бабочка. Он, Иван Уколович, ревизор-аудитор в управлении сельского хозяйства, она, Варвара Егоровна, в том же управлении специалист по пчеловодству. Он бычок под сто кило весом, она худая, согнутая пополам от женских болезней. Всю жизнь лечится прополисом. У Ивана Уколовича толстое лицо в крупных следах от оспы. У Варвары чистые страдальческие глаза. Детей нет, живут, душа в душу.

Иван Уколович рябой и немножко хромает, походка, как у кота. То вальяжная, то воровская. Перед каждой новой молодкой делает стойку: кто такая? И смотрит завораживающим взглядом василиска. Не пропускает ни молодых, ни старых. В частых командировках в нужный момент удивительно легко подкрадывается к женскому полу. По дальним и ближним хуторам у него внебрачные дети. Сколько их, точно не знает. Варвара давно махнула рукой на «рябого кобеля». Собирает тормозок в командировку, обязательно кладёт конфеты.

– Байстрюков-то своих проведай, угости.

– А как же, мать, – в тон ей поддакивает ревизор. – Дети есть дети….

– Кастрировать бы тебя, кобеля старого. – Беззлобно говорит Варвара. – И как тебя бабы подпускают такого. Кирзовый сапог, а не морда. И небритый.

Ревизор тает от удовольствия, глазки масляно блестят. Начинает, как кот, ходить взад-вперёд, нарочно сильнее припадая на ногу и выгибая спину. Работает проклятый кошачий инстинкт. Иван Уколович молодецки расправляет плечи и наивно вопрошает:

– Скажи мне, Варварушка, каким должен быть настоящий казак?

– Кацап воронежский!

Ревизор на секунду теряется, и продолжает, загибая короткие пальцы в кулак:

– Настоящий, ладно, кацап, должен быть немножко рябой, немножко хромой, немножко небритый и немножко хмельной. Так? Так! Плесни на дорожку сто грамм!

И норовит, рябая морда, ущипнуть Варвару за худой зад. Та заливается по-девичьи и проворно бежит за бутылкой. Любовь….»

Друзья похвалили Ёру за очень достоверные и душевные истории о своих соседях. И много ещё чего поучительного наслушался Федя за весёлыми застольями, за доброй горилкой с малосольными огурцами.

Наслушался до того, что долго блевал, мучился с похмелья за сараем и громко дышал, ревел, как бык. И выздоровел!

«Я хочу сама совершать свои ошибки!» – сказала одна упрямая девочка маме. И взрослые тоже хотят сами совершать свои ошибки.

4

Осенью провожали Федю в армию.

Пришла вся родня, друзья, одноклассники, соседи. Накрыли длинные столы. На старую жердёлу повесили репродукторы, а под жердёлой расселись музыканты из городского ДК. Гости по двое, по трое собирались на просторном вытоптанном дворе. Девчата со свежими причёсками, парни в белых рубашках. Долго рассаживались за столы. Почему-то девчата держались отдельно, да и парни до поры вызывающе сидели одной компанией. Постепенно за столами разгорались разговоры, смех, тосты. Звенели рюмки, горели девичьи щеки. Музыканты нежно накатили первую мелодию.

…. Ты, совершая положенный путь,
В дальнем краю это все не забудь.
Эту реку и прибрежный песок,
Этот негромко звучащий вальсок.
Этот негромкий,
Этот негромкий вальсок.

Старинный обряд, гимн не вчерашнему школьнику, а солдату, который идет на важную государственную службу. Редко так неотложно собираются люди. Сегодня тот случай, чтобы почтить земляка, обнять, как родного, напутствовать и выпить с ним чарку на посошок.

Печать взросления уже зримо ложилась на красивое, мужественное лицо Федора. Мать, Галина Макаровна, сидела рядом с сыном и молча вытирала глаза платком.

Как водится, на проводах были и поцелуи, и клятвы, и слезы, и любовь. Одноклассница Наташка тайком позвала Федора за угол дома в тень, и отчаянно обхватила его шею. Она целовала его так жадно и долго, что он поддался и отвечал не менее страстно.

Наутро они шли рядом в толпе провожающих до военкомата. Федор стыдливо поднимал ворот рубашки, чтобы скрыть следы Наташкиных поцелуев. Но прикрыть воротничком темные коричневые пятна на шее было невозможно. Друзья понимающе и одобрительно ухмылялись.

Это было прощание с юностью.

5

Забегая вперед, сообщим эту чрезвычайную новость.

Уроженец Загряжска, рядовой отдельной роты миротворческих сил РФ в Абхазии Федор Гривенный, удостоен высшей награды этой республики, звания Героя Абхазии и нагрудной медали. Но наш герой не знал об этом, сидя под арестом по решению военного прокурора. За самовольное оставление поста во время караульного дежурства и потерю личного оружия. Обвинение грозило большим сроком в штрафбате….

В то майское утро Федор с автоматом за плечами и биноклем на ремне стоял на караульной вышке. С моря дул влажный ветер и заметно затихал в самшитовой роще. Но он же усиливал крепкий тропический аромат цветущих магнолий, реликтовых сосен, молодого мха. От укрытой прошлогодней листвой земли поднимался пар и густой многослойный запах прели. Море шумно дышало рядом, сразу за рощей. Федор молча впитывал горячую южную благодать.

С вышки хорошо была видна бурлящая после недавних дождей горная речка. Внизу, у самой воды, радовало глаз ровное зеленое плато. Хорошо, наверно, походить здесь босиком, побегать, поваляться на траве. Но место было безлюдно, в это ущелье с трудом добирались только пешком. Федор обратил внимание на молодую пару, которая пришла сюда поиграть в теннис. Парень и девушка были в одинаковых спортивных костюмах. У парня рюкзак, у девушки чехол с ракетками. Парень раскинул на траве покрывало, достал термос и бутерброды. «Сейчас будут целоваться», – подумал Федя. И точно, парень аккуратно взял голову девушки в ладони и долго целовал, не отрываясь. Девушка засмеялась и достала бутерброд. Потом они пили что-то из термоса, валялись на траве, играли в теннис….

Федору нужно было смотреть не только на молодоженов, он перевел бинокль на объект по всему периметру. Через короткое время раздался заполошный девичий крик. Девушку несло в бурных потоках реки, стесненной в скалистом ущелье. Парень стоял у самой воды, схватившись за голову. Федор бросил автомат на вышке, спрыгнул вниз, кубарем скатился на плато и, не раздеваясь, кинулся в ледяную воду. На какую-то секунду опередил поток. Перехватил несущуюся девушку, мертвой хваткой ухватив ее за куртку. Река стремительно несла их к морю. Впереди был небольшой поворот, где правый берег обнажил отмель. Федор барахтался из последних сил, цеплялся ногами за скользкое дно, перехватился рукой за толстую, как веревка, косу девушки. Она наглоталась воды и обмякла. Федор на несколько метров отдалился от стрежня и, коченеющими от холодового шока руками, выгреб на отмель….

6

Спасенная девушка оказалась дочерью высокопоставленного чиновника из правительства. Министр доложил о ЧП президенту и добавил:

– Всё, слава богу, обошлось. Только спасатель под арестом…

Президент ответил министру как-то загадочно:

– Я знаю, как выручить солдатика…

Недели через две на гауптвахту, где сидел Федор в ожидании суда, явились гости. Командир части, военный прокурор и двое в штатском. Пригласили обвиняемого. Военный прокурор достал папку с гербом, принял государственную осанку и хотел официально, но…. Отложил папку в сторону и по-человечески сказал:

– Дело закрыто, ты свободен, сынок.

Помощник президента зачитал указ о присвоения ему звания Героя Абхазии и добавил:

– Вручение награды состоится в президентском дворце. От имени президента приглашаю Вас на церемонию.

Еще одну награду объявил командир части. Двухнедельный отпуск на родину.

7

В Загряжск Федор ехал на лимузине с отцом спасенной девушки Георгием Дмитриевичем. Видя замешательство отпускника, отец пояснил, что выполняет поручение президента.

В дороге познакомились поближе. Оказалось, что у Георгия Дмитриевича жена из Новочеркасска. Вместе учились в политехническом институте, поженились на первом курсе. Жили на квартире во флигеле недалеко от Воскресенского собора. Георгий увлекся историей Новочеркасска, сблизился с местными краеведами, художниками и журналистами. Подружился с известным московским писателем Геннадием Семенихиным, который в то время писал роман «Новочеркасск» и подолгу жил и работал в гостинице.

– Я прикипел к Новочеркасску и поддерживаю дружеские связи.

Федор рассказал о себе, о Загряжске. Спросил о здоровье дочери после несчастного случая.

– Я до сих пор не знаю, как она оказалась в воде…..

Отец не мог без эмоций вспоминать об этом. Федор пожалел, что спросил. Но Георгий Дмитриевич охотно пояснял и рассказывал. Еще свежи были воспоминания и переживания в семье, хотелось высказаться.

– Они с парнем играли в теннис, Катя очень хорошо играет. Был момент, когда она отбегала назад, чтобы принять мяч. И в азарте забыла об осторожности, пяткой наступила на рыхлый край подмытого водой берега. Кусок отвалился, и девочка не удержалась.

Голос отца дрогнул, и он с силой ударил кулаком в ладонь.

– А парень сопли жевал! Он мог бы успеть перехватить ее в воде у самого берега, куда не доходила стремнина. Но секунды были потеряны! Ты прыгнул в самый опасный момент, когда могли погибнуть оба. А он в панике оцепенел на берегу. Не хочу такого зятя, хотя дочка готова простить! Как ты думаешь?

– Федор невольно вздохнул:

– Я плохой советчик. От меня сбежала невеста, с артистом….

– Э-э! Это тоже проверка на прочность.

Мудрый папаша осекся и сменил тему.

– Я везу домой героя, а медали на груди не вижу? Давай прицепим медаль!

8

Пока мать Галина Макаровна со слезами обнимала сына, Георгий Дмитриевич вышел размяться и поближе посмотреть на Загряжск. Он бывал здесь не один раз в годы студенчества. Тогда городок был запущен, многие, еще с царских времен, курени и представительские кирпичные особняки с жестяными кровлями, почернели, потрескались от времени. Резные карнизы и наличники поредели, облупились. Редко где бросалась в глаза свежая краска. Грустные мысли навевала вся городская застройка. Сейчас же абхазский гость стоял в обновленном Загряжске, перед средневековым собором. Совсем недавно сняли строительные леса. Белоснежные стены под темной медью куполов и золотом крестов на ближнем расстоянии сияли под солнцем, как алмазная шапка Эльбруса. Брусчатка майдана, как на Красной площади, отливала державной мощью. Вся историческая застройка обновилась и представляла жемчужину народной архитектуры. В отличие от окраин: слободок, нахаловок, брехаловок, шептунов и прочих красноречивых мест. Туда дошел только интернет, но не газ и водопровод. Благоустроенный центр городка подстерегала другая опасность. Богатые люди со всей России скупали землю в исторической и природоохранной зоне. Строили диковинные дворцы и замки с высокими заборами из дорогого кирпича. Ни мэрия, ни музей не могли справиться с самостроем. Их судебные иски рассматривались годами и по нескольку раз, но заканчивались ничем. Исторический Загряжск скукоживался, как шагреневая кожа.

Георгий Дмитриевич подошел к молодому монаху с роскошной рыжей бородой и спросил, жертвуют ли богатые люди на монастырь. Монах глубокомысленно помолчал, вглядываясь в гостя, ответил холодно.

– Жертвуют в основном, безбожники, а мы безропотно освящаем им хоромы и яхты….

Галина Макаровна старалась угодить гостю. Поставила на стол огромный поднос с запеченным по-казачьи сазаном. Гость воскликнул:

– О-о! Я пробовал это двадцать лет назад на своей свадьбе в Новочеркасске!

Секрет блюда заключался в том, что икра сазана перемешивалась с квашеной капустой и перцем, закладывалась опять в тушку и зашивалась нитками. Рыба долго томилась в собственно соку в духовке, или в печи.

Георгий Дмитриевич встал с бокалом вина и обратился к Галине Макаровне:

– Ваш сын спас девушку в безнадежной ситуации. Это мог сделать только очень смелый отчаянный человек. Федор вытащил из горной ледяной реки мою дочь…. По законам гор, теперь он и мой сын. Федор – герой Абхазии. Президент поручил мне за счет правительства построить вам новый дом. Семья героя Абхазии должна жить достойно.

Предложение гостя сильно смутило мать и сына. Они растерянно переглядывались, и не могли поверить, что такое возможно.

Георгий Дмитриевич сказал, как о деле решённом:

– По законам республики мы так поощряем всех наших героев.

Он достал из дипломата увесистый альбом и отдал Федору.

– Здесь разные проекты для частной застройки. Выберите, что вам понравится. Через неделю приедут строители, а я буду навещать вас.

9

Капитолина пришла перед самым отъездом Федора. Конечно, она вряд ли решилась бы прийти к нему домой без причины. Они были мало знакомы. Но Федор был рад ей, он не сомневался, что гостья явилась с новостями о Липе. Он давно ждал услышать о ней хотя бы два слова….

Во дворе строители заливали бетоном фундамент.

– Тут присесть негде, пройдем в сад.

Капиталина просто, по-свойски, сказала:

– Пропадает Липа, погибает.

Молча смотрела на Федора, угадывая его реакцию.

– Она приезжала недавно. Мы не спали две ночи. Она не могла выговориться и умоляла ничего не говорить тебе, если встречу случайно. Мой брат держится только на наркотиках. Без концертов, без компаньонов, без жилья. Липа не может бросить его умирать под забором. Она верит, что он гений, вся столичная попса его жалкие подражатели. И это правда, он законодатель новой музыки. Но брату осталось не долго…. Жалко Липу. Ей никогда не оправдаться, даже перед родителями. Хотя оправдываться не в чем. Она рванулась за Костей с благородной целью, спасти гения. Уговорить его вернуться в Загряжск…. Но гений возненавидел ее. Унижал, издевался, бил. Она вся в синяках….

Федор решительно остановил Капитолину.

– Дай мне ее адрес!

– У нее нет адреса, она ночует, где придется.

Федя разволновался и хотел сейчас же рвануть в Москву, но быстро затормозил, вспомнив военного прокурора и гауптвахту. Оттуда в Москву уж точно не вырваться.

– Тогда прошу тебя, поезжай немедленно! Скажи, что я люблю ее, привези к моей маме! Поезжай сегодня же!

10

Капитолина съездила в Москву, нашла брата в семейном общежитии Московской филармонии. Липа была рядом, она ухаживала за умирающим. Костя тяжело дышал и молча смотрел в потолок. Он называл Липу сестричкой, а Капу не узнавал, как она ни старалась. Приходил доктор, колол обезболивающее. И каждый раз качал головой:

– Вены запали, колю наощупь….

Умер Костя Моцарт, как будто с радостью. Вытянулся, посветлел, помолодел. Прибрался домой, на родину. Несколько музыкантов, с которыми работал покойный, сбросились на катафалк до Загряжска.

Отпевал Костю в кладбищенской церкви его крестный, отец Амвросий. Закопали забубенного гения рядом с роднёй, с предками. Школьный друг Кости, Жора Махоркин, сделал гравировку на квадратной нержавеющей пластине:

Одной звездой на небе стало больше, одной звездой тусклее на земле.

И ниже уменьшенным шрифтом:

Ты родился Козюбедриным, а умер Моцартом

После отпуска Федор пошел на повышение, его назначили заместителем командира взвода и сделали сержантом. А еще через месяц командир части направил сержанта в Южный федеральный округ на курсы младшего офицерского состава.

Можно говорить о совпадении, это нередко бывает. Предсказание Липы об офицерской форме для мечтающего о «ремеслухе» Федора, сбылось. Может, и случайность. Но я верю в предсказания.

11

Прошел год.

В новом доме Героя Абхазии готовились к новоселью и ждали хозяина. Двухэтажный домик был уютно обставлен мебелью и всеми бытовыми причандалами. Во дворе и вокруг дома наводили порядок Капитолина с Липой и лучший друг Жора Махоркин. Дорожки между газонами посыпали цветным гравием. Подвязали высокие кусты роз, хризантемы и пионы. Проредили буйно цветущую петунью. Прочесали граблями ковер барвинка. Пропололи палисадник с мальвами, календулой, ромашкой и подсолнухами. Подкрасили беседку, штакетник и скамейки. Веселый, цветущий дворик радовал глаз.

Жора Махоркин умолял Галину Макаровну:

– Теть Галь, что-то сушит во рту, принеси пивка из холодильника.

Лучшему другу нельзя было отказать. Он пил из горлышка смачно, аппетитно, высоко запрокидывая голову. Девчата смеялись:

– Жора, у тебя кадык неправильно булькает!

– Неправильно, когда без пива!

Наконец, настал долгожданный день.

Наши герои сидели в беседке с Галиной Макаровной. Жора Махоркин открыл ворота:

– Так положено.

Стали подходить одноклассники. Не спеша подтягивались загряжцы с цветами. Вышли соседи. У ворот собралась толпа. В маленьких городах новости расходятся молнией. Пришел пешком молодой мэр, еще не притертый к должности, рядом ковылял с подагрой редактор «Загряжских ведомостей» Гаврила Певзнюк. Мэр прошел во двор, поздоровался за руку с Галиной Захаровной, спросил прямо по-отечески:

– Может, помочь чем-нибудь?

Скрипнули тормоза, из военного УАЗа быстро выскочил молодой лейтенант, опешил на секунду от толпы и цветов. Широко раскинул руки, крикнул звонким мальчишеским голосом:

– Здравствуйте, дорогие мои!

Только ближе к вечеру Федору удалось остаться ненадолго вдвоем с Липой. Он схватил ее в охапку и выдохнул в ухо:

– Моя!

Липа прошептала:

– Я говорила, что тебе идет офицерская форма….

Утром, за завтраком Федор объявил Липе и матери о своем назначении на службу в Донецкой республике. Но перед отъездом просил Липу быть его женой, и непременно зарегистрировать брак в ЗАГСе…Женщины заплакали, Федор засмеялся.

Иногда трудно понять, отчего плачут женщины.

Станица Старочеркасская, февраль, 2023 г.

Вверх

Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев: