| |
* * *
За всё меня, братья, простите:
За глупость несбывшихся грёз,
За водоношение в сите,
За неприближение к свите,
За строки сырые от слёз…
ЖЕНЕ
Я к тебе подхожу, как к Причастью,
Когда горько душе и темно.
Для меня, недотёпы, не частью,
А всей жизнью ты стала давно.
Твоя кисть так тепла и прохладна,
Что споткнётся слегка на бегу
Моё сердце. А ты мне: “Ну, ладно,
А то я и заплакать могу”.
РОМАНС
Искать увянувшие розы
И слушать мёртвых соловьёв.
Николай Гумилёв
Прошу тебя, не плачь, родная,
Поверь, я чудо сотворю:
Всю выпью, милая, до дна я
Свою печаль и грусть твою.
На нас нередко поднимала
Свои глаза земная страсть,
Но в пропасть падая устало,
Мы всё ж сумели не упасть.
Утри, родная, свои слёзы,
Мы вновь с тобой отыщем их:
Благоухающие розы
И соловьёв, как мы, живых.
* * *
“Ретроград. Косноязычен.
Нет мелодии стиха”.
Лишь бы не был безразличен,
Остальное – чепуха.
Пусть цветами не встречают,
Не сажают в первый ряд.
Страх – когда не замечают,
НИЧЕГО не говорят.
* * *
Сергею Зубареву
В мире торга и бездушья
Всё мельчает, старина.
Только пушкинская кружка,
Сколь ни пей, всегда полна.
* * *
Когда я злом обезоружен,
И сердцу страшно от грехов,
Ко мне приходит в гости Юшин
Волшебным томиком стихов.
ИЗ ДЕТСТВА
Я бегал за бабочкой с веткой,
И вот, наконец, её сбил,
А если быть проще: убил,
Подумав, какой же я меткий…
…Теперь же в руках моих лира,
Пою про сияние дня,
И смотрят все бабочки мира
С упрёком немым на меня.
* * *
Прекрасен Божий мир, но всё же
И обезбоженный мир есть.
И наша жизнь с тобой, похоже,
И есть миров двух этих смесь.
Но как нам жить в таком разладе?
Как разделить вино и яд?
Вы подскажите, Бога ради!
Но скорбно ангелы мочат.
Когда же это разрешится?
И мы узнаем наконец,
Как двум мирам в душе ужиться?
Терпите, скачет к вам гонец.
ВОПРОС
Прекрасен Божий мир, но всё же
И обезбоженный мир есть,
И он не где-нибудь, а здесь,
Мы в двух мирах живём, похоже.
Но как нам жить в таком разладе,
Как разделить вино и яд
В одном бокале?! Бога ради,
Ответьте мне. Но все молчат…
ЗОЛОТОЙ ВЕК
Кто пятилетний не дружен
С тёплым объятьем реки.
Все головастики в луже
Тоже мои земляки.
Пахну я солнцем и потом,
Мятой и тёплой водой.
Господи Боже мой, вот он,
Сказочный век золотой…
В ОСЕННЕМ ПАРКЕ
Ты мне казалась божеством,
Когда в глаза мои глядела.
Ты мне казалась торжеством
Души своей над моим телом.
Я слышал, как струится кровь
Под ослепительною кожей.
Я в ноги был упасть готов,
И ты была готова тоже.
А парк опавшею листвой
Шуршал таинственно чуть слышно,
А я подумал: “Всё, я – твой”.
И как подумал, так и вышло.
ПОДРОСТКИ
Они кормили голубей,
Потом катались в лодке зыбкой.
Он рыцарем казался ей,
Она была его улыбкой.
Шептал мне ангел мой: “Взгляни,
Как они трепетно неловки!”
Кто знал, что к вечеру они
Умрут от передозировки…
И вот без них закат горит,
Уже без них пылит дорога,
И мне мой ангел говорит:
“Всё в мире сущее – от Бога”.
|
* * *
Утки летят над станицей,
Смотрят, наверное, вниз,
Как там мужик бледнолицый
Красит зелёным карниз.
Вот прицепиться бы к уткам,
И на юга, не спеша.
Господи, вновь над рассудком
Власть забирает душа.
РОМАНС
Живут и властвуют соблазны
В существовании моём.
О, как они однообразны
В разнообразии своём.
Давно пора уже бороться,
Чтоб ни винить потом судьбу,
Но всё никак не соберётся
Моя душа вступить в борьбу.
Что делать с нею, я не знаю?
Как лень её мне превозмочь?
И я поэтому дерзаю
Просить Создателя помочь.
* * *
В потаённых глубинах души
Никогда не бывает заката.
Там стоит наша старая хата,
И нетленно шумят камыши.
Всё нетленно там: речка и лес,
Там мой дед в сорок третьем убитый,
Сенокос начинает с молитвы,
И “добро” получает с небес…
* * *
Не вспашешь поле без огреха,
Паши хоть час, хоть год, хоть век,
Не потому, что неумеха,
А потому, что – человек.
* * *
Мне на плечи кидается век-волкодав.
Осип Мандельштам
Шагает жизнь своей дорогой,
Я ей стараюсь не мешать,
Но невозможно не дышать
Разлитой в воздухе тревогой.
Быть может, дальше будет легче,
Ты лишь на красное не ставь,
Чтоб вновь не кинулся на плечи
Тебе тот самый волкодав…
ВЕЧНОСТЬ
Плывут над рекою
Тумана слои,
И вечность мне дарит
Мгновенья свои.
Я бражною кружкой
В корчагу нырну:
“Будь здрава, старушка,
Потом всё верну.
Другому подаришь
Мгновенья свои”.
Плывут над рекою
Тумана слои…
* * *
И звезда с звездою говорит.
М. Ю. Лермонтов
Две звезды судачили привычно:
– Как там люди? Мир у них и лад?
– Не поверишь, люди, как обычно,
Строят рай, а выйдет сущий ад.
СОЗЕРЦАНИЕ
Сижу на лавке сиротливо
С тоской, подругою своей.
В саду то яблоко, то слива
На землю падают с ветвей.
Ворона с дерева слетела,
Прошёл подвыпивший сосед.
И никому из них нет дела:
Поэт я или не поэт…
В каком варюсь я адском круге,
Кто сыплет мне стекло в кровать?
Но и тоске, моей подруге
На это тоже наплевать.
* * *
Никак, увы, не удаётся, –
Не помню, сколько лет уже, –
Изжить того, кто так смеётся
Зло-издевательски в душе.
Кто из неё всю радость выжег,
Теперь стоит в ней полумгла.
Я написал немало книжек,
Но ни одна не помогла.
Хоть кто-нибудь, ну, помогите
Вернуть душе моей покой.
А если нет, то берегите
Себя от участи такой.
* * *
Вспоминаю лето, детство,
В палисаднике цветы,
Никуда душе не деться
От их яркой красоты.
Что, душа, творилось с нами?
Почему текла слеза?..
Смог понять я лишь с годами:
Это сам Господь цветами
Нам с тобой смотрел в глаза.
В ПОДВАЛЕ
Всегда здесь сыро, но не зябко,
И по поверхности стены
Ползёт какая-то козявка
Из той, заветной старины,
Когда мне было лет семь-восемь,
А грусти не было следа,
Всё, чем была богата осень,
На зИму прятали сюда.
О, годы детства! Столько света,
Что до сих пор от жизни той
Светло душе, ну, а от этой…
От этой веет пустотой.
|
