Юрий АСМОЛОВ (Курская область)
Поэтические письма из деревни

ЗИМА
Весна    Лето    Осень

ЗИМНЕЕ УТРО
Из проводов – из тёмных линий,
Из веток, серых и кривых,
Вдруг сотворил такое иней –
Не наглядеться мне на них!

Наверно, так из эха чувства,
К листу притронувшись слегка,
Произведение искусства
Рождает мастера рука…

Смотрю – и вновь дышу неровно,
Как будто я попал сюда
Из древних лет: не знаю словно,
Что иней, в сущности, – вода.

Нет! Иней – чудо! И какое!
И потому само собой,
Что я весьма обеспокоен
Его дальнейшею судьбой:

Да не проявит ветер рвенье,
Да не встряхнёт земля корней –
Пусть это дивное цветенье
Продлится радостью моей!

БАБКА КАТЕРИНА
Изогнулась в левый бок рябина,
Покосилась хата в правый бок…
«Как там дышит бабка Катерина?» –
Поднимаюсь я на бугорок.

Видно, дров немало съела печка:
У калитки – горкою зола.
Вот старушка вышла на крылечко,
Прослезилась, в гости зазвала.

Отвела почётное мне место,
Чем богата – то и на столе.
- Как там город?.. Дочь, поди, невеста?..
Мы тут все – в навозе да в земле…

- У меня – сыны, – я уточняю, –
Младшенькому подбивает к двум…
- Извини, что память я теряю –
Тут совсем не потерять бы ум.

Все обходят и зовут колдовкой,
Попрошу, хоть ты не откажи:
Сыновьям моим – Ивану с Вовкой –
По письму, соколик, напиши…

Я пишу диктант в Москву и Киев:
Что к престолу будет ожидать,
Что, они такие-растакие,
Позабыли родину и мать;

Что зимою ночь – длиннее года,
Что болезни, как собаки, злы,
Что в селе почти уж нет народа,
Что тоской грызут её углы;

Что не знает, кто её схоронит,
Что хозяйство – тягость-кабала,
Что на нужды самогонку гонит,
Чтоб хоть кем-то ладились дела…

Провожая, как родного сына,
Переждав мой переход пруда,
Машет вслед мне Бабка Катерина,
Может быть, прощаясь навсегда.

В ЗАБРОШЕННОЙ ДЕРЕВНЕ
Без дверей, без окон все избушки,
Саваном их укрывает снег.
Словно это – позапрошлый век:
Словно тут хозяйничает Плюшкин.

Всех селян,
Всё мастерить умевших,
Он извёл – он затиранил их…
Может, нынче платят за умерших
Больше, чем когда-то за живых?..

Слышу:
- Не надейся уж на милость –
Ты себя подставил под статью…
- Что ж! Зато проверю я на вшивость
Эту демократию твою!

И пускай считает кто-то слабой,
И пускай ей суждено пропасть –
Лира не должна распутной бабой
Падать и подшмыгивать под власть…

Нет, я не в восторге от былого,
Только ведь и в настоящем – тут
Не сумели самого простого:
Не сумели не озлобить люд.

И страна ещё сильней похожа
На избу – без окон, без дверей:
Посреди эпохи непогожей
Холодно, тревожно стало в ней.

У ЧЁРТА НА КУЛИЧКАХ
Сосны в снежных рукавичках.
Ночь пушиста и светла.
Здесь, у чёрта на куличках,
Раскрасавица жила.

Дом её в годах затерян.
В нём, нетрезвый от весны,
Закрывал частенько двери
Я с заветной стороны.

Но зимой неумолимой,
С заоконным плачем ив,
Разругался я с любимой,
Льдистых слов наговорив.

Те слова мои – уверен –
Были тут же прощены,
Но захлопнул всё же двери
Я с обратной стороны.

Нет нелепиц несуразней
Той нелепицы в судьбе:
Я сказал: «Прощай!», – но разве,
Разве верил я себе?

Разве милой я не верил?
Разве был я без вины?
Но навек захлопнул двери
С невозвратной стороны…

Сосны в снежных рукавичках.
Ночь пушиста и светла.
Здесь, у чёрта на куличках,
Раскрасавица жила.

***
Усыпана звёздами ночь!
И месяц сияет под ними!
И снег рассиялся…
Точь-в-точь,
Как раньше – при старом режиме.

О Мир, где так мучила грусть,
Где думалось с глупою болью,
Что я со стихами ношусь,
Как с первой – несчастной любовью.

Но россыпи звёзд! И зима!
И с месяцем ясным соседство! –
Ведь всё это нам – задарма,
Всё! Каждому сердцу – от сердца.

Поэтому я и пою,
Что с Миром не стали чужими,
Что землю родную люблю,
Как раньше – при старом режиме.

НАШ ПРАЗДНИК ОТШУМЕЛ
Наш праздник отшумел, но мне о нём,
Как будто о прочитанном рассказе,
Напоминают новым хмурым днём
Улыбчивые розы в старой вазе.

Ещё они напоминают мне
О том, что жили мы в большой стране:
Была весна! И ты цвела, как роза!
И я шутил: «О, роза! – Из колхоза!»...

Теперь зима: в стране, в душе – зима,
Мороз трескуч, но ждём похолоданья.
Прости – не от любви схожу с ума,
А от печалей и негодованья.

Идёт война, ползучая война.
Простые люди на переднем крае.
Да чтоб вам ни покрышки и ни дна:
Всем вам, по чьей вине мы вымираем!

Не потому ль – и я, и даже ты,
Во времена искусственно взрывные,
Ещё сильней похожи на цветы:
На эти розы – вроде бы живые?..

ТИХИЙ СНЕГ
Снег, снег валит!
Пушистый, тихий снег.
Я размечтался:
Вот бы славно было,
Когда бы людям счастье привалило,
Как этот снег:
И сразу, и для всех.

Снег, снег валит!
Я радуюсь зиме,
Я радуюсь –
Всевышний сказку пишет.
И, кажется, что споры о земле
Теперь и мягче стали, и потише.

Земля отцов!
Милей не отыскать!
Красивей – нет!..
Но радость вдруг прогоркла:
Да! Кончен спор! –
Идёт делёж!
Опять
Рвут конкуренты конкурентам горло!..

Идёт делёж ещё живой Руси.
Уже от грязи и от крови склизко…
Не так ли жутко разрывают псы
Того, кто к ним подходит,
К жрущим,
Близко?..

Вот кто-то ставит подпись и печать,
И наше, –
Что досталось не легко нам,
По новым недоделанным законам
Пришельцу стало вдруг принадлежать.

Похлопывая кедры и дубы,
Приказчики, смеясь, сулят им гибель,
И тут же грубо подсчитали прибыль,
Всю красоту переведя в кубы…

А снег валит! –
И сразу, и для всех, –
И спит земля,
Забыв, что от набега
Нет у неё другого оберега:
Лишь этот снег –
Пушистый, тихий снег.

ПРАЗДНИК БЫЛ
Праздник был… Теперь – простые дни.
Праздник долгий, и такой – недолгий.
И горят последний раз огни:
Инеем цветным горят на ёлке.

Свет другой я видеть не хочу:
Только – огоньки, и только – эти;
Музыку печальную включу,
Самую печальную на свете.

И закрою синие глаза:
То, – что за долами, за годами,
Увидать иначе и нельзя:
Можно лишь – закрытыми глазами.

Прошлую страну и прошлый век,
И всё то, что не сумело сбыться,
И что было, но прошло, как снег,
Вижу – и виденье длится, длится…

Праздник был… Теперь – простые дни.
От воздушных замков – лишь осколки…
Скрипок плач… Последний раз огни
Инеем цветным горят на ёлке.

ТРОПИНКА
         В. К.
Уходит в небо лесополоса.
Тропинка вдоль берёз. И снег искристый.
Мне некуда спешить – мой шаг небыстрый.
Но ближе всё Земля и Небеса…

И наша жизнь – тропинка вдоль берёз:
Куда ни глянь – и красота, и жалость,
И всех, кого повалит в сон усталость,
Сгребёт в объятья страшные мороз.

И ты, поэт, свой совершаешь путь,
И в эту затянувшуюся стужу,
Ты не даёшь своей душе уснуть,
Чтоб песней отогреть и чью-то душу.

Вот для чего приходит в мир поэт!
А мир теперь таков: почти повсюду
Возводит Сатана на трон Иуду
И жаждет чёрным сделать Белый Свет.

Нечистому поэты не нужны:
Поэты не пригодны для обслуги
И с песней добрым людям злые вьюги,
Не так уж непроглядны и страшны…

Уходит в небо лесополоса.
Тропинка вдоль берёз. И снег искристый.
Мне некуда спешить – мой шаг небыстрый.
Но ближе всё Земля и Небеса.

И верится, что мы, дойдя до звёзд,
Вернёмся – пусть нежданно, пусть случайно –
И вновь пройдём тропинкой вдоль берёз,
То весело шагая, то печально.

***
Опохмелившись, спозаранку
Бредут знакомцы к сосняку,
Чтоб подходящую землянку
К полудню вырыть земляку.

Уже помощники-мальчишки
Отогревают клок земли:
Автомобильные покрышки
Они, где сказано, зажгли…

И в ход, умело – не впервые,
Среди Руси, среди зимы,
Пошли лопаты штыковые
И безотказные ломы…

А завтра снова – спозаранку
Пойдут знакомцы к сосняку,
Чтоб вырыть ладную землянку
Другому очереднику.

***
Человек человеку…
Я достал старинную двустволку,
Чтоб почистить смазать и опять,
В шутку погрозив лисе и волку,
До другого случая прибрать.
Но ружьё учуяла собака,
От меня она не отошла.
Я её одёргивал, однако
Лаяла – охотиться звала,
Как бы говоря: не сомневайся, -
Мы с тобою в поле иль в лесу,
Как-нибудь добыть сумеем зайца,
Иль огнёвку ценную – лису.
Я же думал: Радуется ишь как!
И как горько будет ей узнать,
Что достал я старое ружьишко,
Чтоб почистить, смазать и прибрать.
Но и мне, в плену ночного мрака,
Стало грустно и тревожно вдруг:
Показалось зыбким всё вокруг
Оттого, что на земле – собака
Человеку самый верный друг.

ЧУДО В ПЕРЬЯХ
Обелилась темень где-то.
Снег – что полушалок.
В паутине белых веток –
Стайка синих галок.

Лес тумана!
Ветку-посох
Сжал покрепче:
В трёх берёзах
Заблудиться проще,
Чем в большущей роще.

Жизнь – не та.
Но и теперь я
Не могу, как в детстве,
Глянув, наглядеться:
Не зима – а чудо в перьях!

МОРОЗ
Мороз закручивает гайки,
Мороз - подобие властей:
Сперва добрался лишь до майки,
Затем достал и до костей.

Уже примёрзли к ветками галки,
А он, надев на ключ трубу,
Сильней закручивает гайки -
И не сорвал ещё резьбу.

ДЕРЖУ ОБОРОНУ
Холод, холод. - Сегодня он в силе...
Не теряя ни веры, ни сил,
В самом центре продрогшей России
Я по-новой плиту растопил.

Жизнь заставила - стал я запаслив;
Жизнь прижала - спустился с небес. -
Лесника русской песней умаслив,
Съездил я раз-другой в старый лес.

Дров привёз! - Расколол их без спешки,
Расколол даже кряжистый пень.
И бросаю я в топку полешки
Без оглядки на завтрашний день.

Жмёт мороз! - Я держу оборону;
Жмёт мороз! - Что ж, ещё подтоплю.
Так спасаясь, - а как по-другому? -
Я спасаю, кого я люблю.

Обещают мороз и назавтра.
Подготовлю назавтра дрова...
Ах, когда бы умел я - взаправду -
В свет, в тепло превращать и слова!

Вот такая простая идея:
Разгореться душою и спеть, -
Чтобы стало на свете светлее,
Чтобы в стужу кого-то согреть.

НА ГОРКЕ
Не боясь вечерней порки,
Позабыв про суп и лень,
Детвора штаны на горке
Протирает целый день.

Пар кудрявый из-под шапок.
Визготня и тарарам.
Мчит на санках резвый папа
Пятилетнюю мадам.

Мальчуган хохочет рыжий
Надо мной, сощуря глаз,
Потому что я на лыжи
Становлюсь в сто лет лишь раз.

Кочка, ямка – и в итоге
Кувыркаюсь я опять:
Завязались мои ноги –
Не могу на лыжи встать.

Смейтесь, Мишки и Егорки,
Но пройдёт немного лет –
Понесутся годы с горки!
Устоите или нет?..

ШЁЛ СНЕГ
Шёл снег, неслышно – как во сне,
Шёл снег весь день и вечер целый.
Стал вправду белым свет наш белый,
Благодаря тому, что – снег.

Я – в белый свет! Друзья – за мной,
Но разгадали с полувзгляда,
Что околдован я зимой,
Что мне попутчиков не надо...

Как нежно землю обнял снег!
И за рекой, за лесом – в поле
Мне показалось поневоле,
Что я попал в давнишний век.

Вокруг - светлынь! Но я грущу:
Вокруг светлынь, а я такого –
Ей подобающего – слова
Ищу, никак не отыщу.

Искал везде, где только мог,
Для своего стихотворенья:
Так в детстве обрывал сирень я,
Чтоб звёздный отыскать цветок.

Пусть обдурил меня туман,
Туман сирени, пусть – безбожно,
Но той влюблённости дурман
Считать несчастьем невозможно...

Благодаря тому, что – снег,
Душа согрелась и распелась,
И ни домой, ни в новый век
Мне возвращаться не хотелось.

 

Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную