|
16.02.2016 г. НАШЕСТВИЕ РУБИНОЙ Нечасто я выступаю как критик или литературный обозреватель. Но даже по скромному опыту выражу удивление: появилась на отечественном небосклоне одна неприкасаемая «звезда». Уж так объективно и сдержанно стараешься написать о ней и выразить мнение – ни в какую не печатают! То ли цитаты из неё, порой циничные и с матерком – отпугивают, то ли еврейскую тему она провокационно сама поднимает. Но я-то причём? Вспоминается, как, выступая перед читателями Иркутска, советник президента Вл. Толстой похвалил сдержанно нескольких писателей современности (хорошо, что вспомнил как мастера Виктора Лихоносова), но про Рубину в преддверие Года литературы сказал весомо и кратко: «Почти каждая книга Дины Рубиной это прорыв» (Ольга Олёкминская. Литературные вечера «Этим летом в Иркутске» - 2014). Сильно! Но лишь одно смущает: она столько книжек напекла, что устанешь прорываться! А ведь и впрямь ей под силу – любой прорыв. Прозаику в каждой редакции твёрдо скажут: прошли времена Бунина и Куприна – волшебников рассказа и даже советских мастеров - Шукшина с Казаковым, а в издательстве подтвердят: никто сборников рассказов не покупает. Конечно, апологеты рынка, в том числе книжного поверят, а я – нет. Например, книга рассказов израильской писательницы Дины Рубиной «Медная шкатулка» (это вам не какая-нибудь малахитовая) вышла тиражом аж 50 000 экземпляров – только макулатура теледетективщиц может соперничать. «Литературная газета» сразу поместила в №6 рецензию на очередной том рассказов, автор панегирика под каким-то издевательским названием «Аппетитный супчик» Сергей Казначеев признаётся: «Давно уже я просил редакцию дать мне на рецензию текст, который не за что ругать. Хотелось написать положительную, добрую рецензию, но как-то всё не удавалось, приходилось ругать, и было за что. И вот, наконец, подфартило по-настоящему». По интонации это напоминает заключительные рассуждения Шарика у Булгакова: «Вот свезло мне, так свезло, - думал он, задремывая, - просто неописуемо свезло». Но критик берётся описывать и что-то не заражает везением: «В начале упомянутого рассказа «Супчик» неожиданно проступает картина, написанная средствами самого трезвого реализма: «Во дворе нашего дома под старой орешиной по-прежнему стоит колченогий стол. Папа, помнится, то и дело подбивал ему копыто, а он всё качался. Так и качается. А папы нет…». Да, трезво, но ничего впечатляющего. Хотя и впрямь Рубина пишет достаточно живо, узнаваемо, порой беспардонно и остроумно, хотя и эгоцентрично, а воспринимать бывает – тяжеловато, поскольку другой такой двойственности трудно сыскать: «Меня неизменно восхищает вечная неуемная страсть моего народа к социальной справедливости. И это – единственная черта, которую я в нем ненавижу. Мне кажется, в этом нет противоречия». Ей так может казаться, но не у всех же столь изощренное и раздвоенное сознание! «- Как жаль, что ты не знаешь русский, - тихо возразила я. » «Просто в этом вонючем городке нет на самом деле никого, кто мог бы оценить уровень того, что он делает. Да, только «русские», понимающие – что такое истинное творчество». «Местное звуковое пространство – ивритская языковая среда – для моего бедного русского слуха навечно озвучено двояко». «Так что Герцыль и теперь живее всех живых… Да и что можно взять с государства, где до сих пор в ходу революционное слово «мандат»? А логика – наука греческая, говорил Жаботинский, евреям без надобности». «- Да чтоб тебе лопнуть на этой жаре! – вздохнула Таисья по-русски. – Пошли дурака Богу молиться, он себе яйца отдавит…»
Однако режим полного благоприятствования был подтвержден свыше. Так что у нас для русских – книжный рынок и кризис, а для рассказов Рубиной – восторг с исключением… А рядом её «Русская канарейка» кругом стоит, но это – не затоваривание, а «удовлетворение повышенного спроса». Вообще-то в природе у канареек поет самец — кенар(ь). Самки поют очень редко и с большими дефектами, к тому же недолго. Но наша израильская канарейка поёт постоянно и весьма успешно вне зависимости от сезона. Интернет заранее переполнен анонсами, на какой литературный сайт ни зайдёшь - сбоку анонс вываливается: «концерт Дины Рубиной в Доме учёных состоится такого-то» Почему концерт, а не встреча? А потому, наверное, что билеты 1 200 — 2 500 руб. Как-то стыдно в демократическом особняке на Пречистенке такие деньги за литературный вечер ломить. Хотя бенефициантка использует еврейский фольклор в книге "Вот идёт Мессия!.." и, может быть, споёт на сцене старую шутку из неё: «– Здравствуй, дедушка Мороз – борода из ваты! Ты подарки нам принёс, пидорас проклятый? – Я подарки не принёс, – пробубнил Рабинович виноватым басом, – денег не хватило. На что Доктор резонным тенорком заметил: – Что же ты сюда приполз, ватное мудило?». Оскомину набило, но поклонникам – нравится… А потом для них пройдут концерта в бард-кафе «Гнездо глухаря» (попробуй пробиться туда, непоющий и «не «свой» писатель!), а там - Кремлёвский концертный зал (я уж обмер!), но оказалось - Нижнего Новгорода. Ну и ДК Ленсовета в Питере, и даже культурный центр «Октябрь» в есенинской Рязани – опять концерт под семь сорок. Вот какое культурно-концертное нашествие! А в ноябре минувшего Года литературы Дина Рубина осчастливила присутствием буквально все крупнейшие книжные магазины Москвы. Вот это раскрутка с пропагандой! Кто-то опять скажет: рыночный подход - мол, она так популярна, коммерция диктует… Ну, если поставить кого-то в центре общественного внимания, замечать каждую книгу с матерком, экранизировать, то можно и читательскую тягу пробудить, и недоразвитого читателя заворожить, и зов крови пробудить. Ведь тут ещё и определённая солидарность работает. Помнится мне, в своё время Игорь Губерман часто приезжал в Москву, и по всем телеканалам – встречи, интервью, анонсы, реклама книг и вечеров. Перестали показывать-зазывать и где его популярность, где новые книги, отрываемые с руками? Я один порой вспомню и процитирую какой-нибудь гарик для характеристики евреев. Например, такой:
В евреях легко разобраться, Пусть прекрасно существующая Рубина и это споёт на концертах, а я попробую разобраться, в чём загадка израильской канарейки? В конце 90-х гг. Дина вместе со своим вторым мужем и двумя детьми репатриировалась в Израиль. Любимый писатель - Куприн. Именно благодаря ему, по красивой версии, Дина Рубина попала в Израиль. Точнее, из-за его письма издателю Батюшкову, которое, как повторяет она в интервью, «ошеломило меня безоглядной неприязнью к евреям, помните? – «...и не подпускайте их, ради Бога, к русской литературе, они обоссут ее и сами не заметят». Она решила опровергнуть слова классика или демонстративно подтвердить их своим творчеством? – я так до конца и не понял. Бросил читать её после того, как купил перед поездкой в любимую Испанию книжку «Последний кабан из лесов Понтеведра», а уж «Воскресная месса в Толедо» - не нужна стала. Мне и первой, обос…шую всю испанскую литературу с культурой – хватило. Поразился, какой злой и ядовитый ветер долетел от Апеннин до Израиля, как нравится он русскоязычным соплеменникам в разных концах света, которыке презирают любую истинно народную культуру! Неужели можно так через века воспринимать все красивые народные традиции от фламенко до яркого зрелища корриды? Или эта какая-то затаённая месть циничной Таисьи - типичной героини романа Дины Рубинной. А ведь купил книжку этой неимоверно раскрученной писательницы только из-за романтичного подзаголовка: «Испанская сюита». Сама Рубина устами своей главной героини признается, что не была в Испании, зато там живали и бывали другие персонажи: «Она танцует фламенко, подумаешь! - говорила Таисья. - Фанданго-ебанго... В прошлом году мы были со Шварцем в Испании, поверь - это всё дутые мифы, красивые легенды. Точно как здесь у нас. Взять эту корриду... Сколько о ней написано, Боже! Ну, были мы со Шварцем на корриде. Противно вспомнить. Ничего героического. Забой быков и всё. Мой дядя Фима сорок лет работал на Бакинском мясокомбинате в забойном цехе, и никто не считал его тореадором. Знаешь, как выглядит эта их всеми воспетая коррида? Выходят несколько дюжих мужиков и тычут пиками в бедное животное, которое ссыт от страха и боли. Потом минут сорок, а то и больше бык бегает туда-сюда по арене, пытаясь спастись, - язык вывален, ноги заплетаются, - а они его догоняют и добивают. Спектакль перед забоем. Огромный театр в проходной мясокомбината - вот что такое их Испания, ну поверь мне», - страстно уговаривает еврейка из Грозного новую подругу - еврейку из Средней Азии. Обе они работают в израильском культурном центре для эмигрантов, которым руководят испанские евреи, пытающиеся сохранить обычаи, обряды и легенды первой родины. Но не тут-то было! Директор музыкальной школы Таисья их всех развенчает, как развенчивала она, должно быть, горские обычаи, живя на Кавказе, или читая яркие страницы про Кавказ у русских классиков. Рубина (а героиня романа - она сама) восторгается прямотой и образностью Таисьи: «Так, описывая внешность неприятной ей особы, она добавляет мимоходом: «А волос на голове - что у телушке на мандушке». Когда однажды я попробовала заступиться за провинившегося и грозно казненного педагога, Таисья, сверкнув глазами, сказала: - Ну ты, Плевако! Не долби мне “Муму”, для этого есть Герасим...» Вот и коррида для нее - муму на мясокомбинате.
А тореро - крестьянский парень. Все в этом стихотворении моего учителя по Литинституту Льва Ошанина и сегодня остается правдой, на наш русский взгляд, кроме зачина: «В этой нищей стране...»: бюджет этой страны почти без полезных ископаемых куда больше российского. С тех пор вся Европа сделала рывок вперед - только богатейшая Россия никак не выйдет из перманентного кризиса. Но наши бывшие сограждане умеют сосать две матки. Вот и Дина Рубина постоянно бывает в России, пишет книги на незабытом русском и издает их одна за другой, получая отзывы, похвалы и премии как русский писатель. Просто наваждение и нездоровое явление современной литературы. Нынче у Рубиной очередные успехи на русской почве: и фильм сняли, и на «Русский Букер» выдвинули. О чём это говорит? Наверное, о широте и неосторожности русской культуры, о стихийном интернационализме и разгильдяйстве нашего человека, который не слышит предупреждения Василия Шукшина: «Ванька, смотри!». Название это заменили - «До третьих петухов», а можно было бы и так: «Пока жареный петух не клюнул…». Нам Швыдкой и прочие про русский фашизм рассказывают, а мы всех инородцев и чужаков привечаем, Владимир Познер гордится, что в трёх странах на выборы ходит и голосует как полноправный гражданин, а Эрнст ему аналитическую программу дарит. Как может быть человек аналитичен и объективен, если он завтра поедет отдавать патриотический долг во Францию, а в США вообще поклялся на верность американскому флагу? В какой стране такой бред возможен? Нам рассказывают про терпимость и толерантность в Израиле, а там об этом порассуждают и стоп! – чужак… Как Рубина в любви к Израилю ни признаётся – не переводят и всё тут: «Мои книги в Израиле не переводят. Это противно, конечно, но нормально. В любой стране существует некая плотина, затвор, высокий забор против нашествия чужаков. Культура любого народа очень чувствительна к подобным вещам. Тем более такая новая культура, как в Израиле. Израильской литературе сколько годков? Всего ничего, она еще на тонких ножках…». Ну, а русская литература, думает Рубина и подобные, и не такие нашествия выдержит – у неё ножищи, как у владимирского тяжеловоза. Или наша культура не так чувствительна «к подобным вещам»? Не знаю, но на каждой книжной выставке, особенно у полок с многочисленными книгами Рубиной и других бывших сограждан, кажется, что резкий Александр Иванович Куприн был прав в своих опасениях… |
