20.09.2017 г.

КРЫМ ВЕРНУЛИ… А ПЕСНИ?

В марте 2014 года, накануне референдума в Крыму, я летел в Симферополь с ансамблем Надежды Бабкиной, а возвращался после общения с русскими писателями Крыма рядом с Надеждой Крыгиной. Обе народные артистки пели русские народные песни – надо ж было напомнить национальные корни, поднять и сплотить людей! И хранители истинной песни, и мы с прозаиком Николаем Ивановым были награждены медалью «За возвращение Крыма». А теперь, через три года «Крымнаш»,  прилетаешь – афиши Кристины Орбакайте, Елены Степаненко да Григория Лепса – «Рюмка водки на столе», а по телевизору не украинские народные песни, как раньше, а непроходимая попса из мутной «Новой волны» – десятки «звёзд» в Сочи на 15 молодых исполнителей (ни одного победителя из России!), по Первому – попса из Баку «Жара» с теми же исполнителями. Всё! – духовный подъём не нужен – погружаемся в реальность, где государственные премии  по песне в Кремле получает олигарх со своей  графоманией и солистка группы «поющие трусы». Премьер-министр Гройсман в ходе встречи с премьер-министром Баварии Хорстом Зеехофером в Киеве заявил, что полуостров превращен Россией из курорта в «сверхмощную военную базу». Ну, это он хватил – давно, видать, не бывал – курортная жизнь кипит, а я подумал вот о чём после встречи с молодёжью: ведь мощь определяется не только силой нового оружия, количеством армии, но прежде всего - духом её.

Мы с директором Бюро пропаганды Аллой Панковой провели три встречи в Севастопольском экономико-гуманитарном институте (филиал Таврического университета им. В.И. Вернадского), где студенты обучаются по направлениям: государственное и муниципальное управление, менеджмент, юриспруденция, туризм, психология, то есть они будут работать чиновниками, посредниками, проводить социальную и гуманитарную политику. Стали рассказывать им про фронтовые песни, которые поднимали в атаку и здесь, в героическом Севастополе, про грядущее 100-летие Алексея Фатьянова с подписанным постановлением правительства. И поняли по реакции, что никто не знает этого имени. Так бывает: не воспринимают по фамилии, но песни и фильмы называешь – тут же врубаются. А здесь и подсказки не работали:  «Ну, «Весна на Заречной улице», ваши ровесники в Запорожье на вокзале пели!» - глухо.  «Соловьи, соловьи» - маршал Жуков назвал одной из лучших песен о войне – молчание. Тогда Алла Васильевна упавшим голосом спросила: «А вы знаете, кто такой маршал Жуков?» - один лишь парень робко сказал: «Полководец». Девушки (большинство) – глухо молчали... Преподавательница Наталья Лазицкая, у которой весь кабинет в грамотах «За патриотическое воспитание», ответила на сетования: «Что Вы хотите, дети другого государства...». А теперь Российское государство не хочет выделять гранты для Бюро пропаганды Союза писателей России на работу с молодёжью в том же Крыму, да и везде! В администрации президента чиновник сказал: «Зачем молодёжи ваши поэты-фронтовики? – проведите лучше вечер к юбилею Мариенгофа»… Просто руки опускаются - ведь даже московские студенты почти ничего  не знают, не читают, не представляют...
Переехали мимо скалы с отрицательным уклоном  "Господи, пронеси!" в Ялту. Там выступили в Доме-музее Чехова с певицей Надеждой Колесниковой на вечере «По-дружески да попросту поговорим с тобой» - навстречу 100-летию Фатьянова. Публика - благодарная, переживала, подпевала – от смотрительницы музея до председателя Общественной палаты Ялты Юрия Ковалёва. Ну и  делилась наболевшим: порой после очередной реформы или кабинетной придумки - без всякой нависающей скалы люди шепчут: «Господи, пронеси!». В зале Белой дачи тоже никто не верил, что вечера русской поэзии прекратятся из-за отсутствия государственной поддержки. Но как ехать московским поэтам и артистам в Крым, если даже в сентябре авиабилеты дороже, чем в Турцию, а цены убивают: бросовый виноград в сезон ("У нас урожай") -  150 руб., который в Москве - 89. А груши – аж 350 на набережной!).

Мы приехали сразу после выборов губернатора-назначенца, которого перед выборами прилетал поддержать президент.  Дмитрий Овсянников рассказал Владимиру Путину о социально-экономических показателях региона, о новшествах в городе. Однако ни пресс-служба Кремля, ни журналисты не озвучили по итогам визита тему неожиданного строительства в Севастополе так называемого Памятника примирения. Но этот вопрос неожиданно поднял сам Овсянников на аппаратном совещании правительства. По его словам, на том же месте Путин одобрил установку Мемориала защитникам Севастополя 1941-1942 годов, который давно нужен городу. Правда, и предыдущее распоряжение о "примирительном" монументе до сих пор не отменено. Ситуация для города-героя получается странная: то ли местные власти решили ввести в заблуждение Путина, то ли Российскоео военно-историческое общество, то ли жителей и ветеранов Великой Отечественной, то ли обманутыми в итоге оказались все. Памятник примирения, посвященный трагическим событиям Гражданской войны 1917-1922 годов, решили срочно установить в мае: «Памятник примирения надо открыть в Севастополе в День народного единства 4 ноября 2017 года. Он будет установлен в живописном месте - на улице Катерная, возле небольшого залива, фактически напротив Херсонеса. Установка памятника уже согласована с властями Севастополя», - сообщил исполнительный директор РВИО Владислав Кононов.

ПРИМИРИТЕЛИ ИЗ ГОСПОД

По данным крымского историка Вячеслава Зарубина, исследователя периода "Русского исхода", как называется вынужденный выезд с территории Крымского полуострова войск барона Петра Врангеля и гражданских лиц, после взятия Крыма войсками Красной армии под командованием Михаила Фрунзе, из крымских портов в Турцию было эвакуировано более 145 тыс. человек. То есть 0, 001 населения многострадальной России или примерно один город Коломна или сегодняшний Ковров.  Надо ли раздувать, как это делают потомки эмигрантов? Вообще-то потери России от гражданской войны, развязанной Антантой, составили от 8 до 11 млн человек, включая почти 2 млн эмигрантов. Горькие цифры исторического катаклизма. Однако, напомним, что потери от так называемой реставрации капитализма с «победой Ельцинизма» и незатихающей гражданской войны - от 10 до 14,7 млн человек (по расчётам даже хулителя большевиков Николая Старикова). Характерно, что местные сайты дали фотографию министра культуры с проектом в руках в окружении чиновников с характерной надписью: «Владимир Мединский на фоне особняков победивших белых». Вот какое зримое «примирение»! Город взбурлил и разделился, но с редким результатом: были недовольны и резко недовольны обе стороны.

Севастопольский историк, член Союза журналистов России, полковник в отставке Геннадий Рыжонок заявлял на сходах против возведения "Памятника примирения": «Не может быть примирения с белогвардейцами, которые были пособниками Антанты! – убежден историк. – Антанта – те же фигуранты, что и НАТО, белогвардейцы были орудием для борьбы с Советской Республикой, чтобы расчленить ее между империалистическими государствами. Ставить памятник этим врагам России нельзя!». Попытка примирить белых и красных с помощью памятника в Севастополе стало терпеть фиаско. Чтобы снизить общественный резонанс, местные власти попробовали заменить «примирение» на «единение России». Но в Российском военно-историческом обществе настаивают: памятник «Примирению» будет именно под первоначальным названием. Тем временем, против его установки выступили уже не только просоветски настроенные севастопольцы, но и духовные потомки белогвардейцев. Военные отставники, представители ветеранских организаций провели митинг с плакатами «Нет Покаянию! За Исторический выбор русского народа», «Великая Победа объединяет, «примирение» разобщает». Собравшиеся требовали от властей провести публичные слушания по проекту мемориала.

Политолог Всеволод Радченко, симпатизирующий Белому движению, считает, что памятник «Примирения» возможен только после самого факта примирения. «Пока стороны не готовы идти навстречу друг другу, тем более, победившая сторона, то есть красные, провела в Крыму в те времена глобальную чистку не только среди белых, но и среди интеллигенции, духовенства, офицеров и дворянства», — талдычит он. А председатель Морского собрания Севастополя Владимир Стефановский зашёл в антисоветизме ещё дальше: «Вы когда-нибудь слышали о том, что вор проворовался или убийца, а мы его заставляем мириться с жертвой без осознания? — объясняет свою позицию он. — Мы должны осудить злодейство принародно, а мы ставим памятники террористам. Например, Софье Перовской отдали целый совхоз. У Матюшенко целая бухта есть, а он поднял восстание на броненосце «Потемкин». Ну что это такое?..». Председатель говорит о восставших русских матросах, как о каких-нибудь пиратах из Сомали. Вот каков уровень осквернения собственной истории: «Даже фашисты не проявляли такой жестокости, как большевики и коммунисты», — заходится Стефановский. И, прежде чем мириться, призывает на государственном уровне «осудить само явление революции». Понимаете, историческое явление – осудить! И что – в кандалы памятники и книги заковать, устроить бандеровский снос памятников?

Мне эта ситуация в Севастополе напомнила скандал в Петербурге после установки там памятной доски Маннергейму, осаждавшему Ленинград.  Тогда опозорился глава администрации президента Сергей Иванов и тот же Владимир Мединский. Доску, обливаемую красной краской и проклятиями ленинградцев, сняли. Теперь начал выкручиваться вновь избранный губернатор Овсянников. Непонятный праздник единения на носу, а в городе никто ничего не знает – от преподавателей вуза и писателей до всезнающих водителей такси и студентов. Спросил воспитанников института (парк с реконструируемой площадкой – рядом): что они об этом думают. Одна студентка, осторожно и вяловато сказала: «А почему не поставить?  - эти события были давно, жертвы с обеих сторон…», но другая, смуглая и ясноглазая, тут же заявила резко и убеждённо:  «Ставить такой памятник  нельзя – никакого примирения нет!». Так зачем затевать столкновение, начиная с уровня этих девушек? Тем более, что вторая выглядела убедительней.

Хочу добавить: противники обсуждают образы белогвардейца и красноармейца (кстати, трудно пластически обобщить при пестроте и переменчивости участников, присутствии чужеземцев), а я хочу кое-что добавить к благостному образу возвышающейся Родины-матери с веночком. Что она, позолоченная, сегодня из себя представляет, кого олицетворяет? Неужели нынешнюю Россию с вопиющим социальным и идейным расслоением, с миллионами обездоленных и нищих, оскорбляемых информационно-культурной политикой? Она разве не видит с высоты, что подземный пожар Гражданской войны все еще горит в глубине общественного сознания страны. И как только ворохнёшь  — огонь вырывается наружу. Потомки советской номенклатуры, бывшие комсомольцы, скорохваты именно этим и занимаются, порой бессознательно. Раздербанив и приватизировав страну четверть века назад, они мечутся, несмотря на обещание президента ничего не пересматривать, сами все еще не могут увериться в легитимности своего господства и потому пытаются символически поскорее увековечить его, делая вид, что народ – смирился, что РФ в ее урезанных границах — это почти  Российская империя, а нувориши и бывшие советские мажоры (тот же Мединский – ленинский стипендиат, член комитета комсомола МГИМО)  – уже новоявленное дворянство. Но проблема в том, что ни «красные», ни «белые» им не верят, не ведутся на поспешные символы их торжества. И, честно-то говоря, самым убедительным и отрадным был убеждённый ответ ясноглазой студентки. Она ещё может побороться за народное счастье, потому что внутренне согласна с утверждением Александра Блока: «Одно только делает человека человеком: знание о социальном неравенстве».

В ДОРОГЕ НА ЯЛТУ
Символы – не напрасны…
В Ялту летит такси
Мимо скалы над трассой
«Господи, пронеси!».

Нас на зигзагах било
В схватке добра и зла,
В жизни такое было! –
Что там одна скала…

Карой в пути грозили,
Часто – со всех сторон.
Кажется, что в России -
Сплошь отрицательный склон.

Солнце зайдёт за море,
Будет луна мерцать,
Но воспевать и в горе –
Лучше, чем отрицать.

Ждать ли за песнь награды? -
Ты у судьбы спроси…
Русскому нет преграды,
Господи, пронеси!

Вверх