Иван Владимирович Ерпылёв

Иван Владимирович Ерпылёв родился в 1989 году в городе Медногорске Оренбургской области. С отличием окончил Московскую государственную юридическую академию имени О.Е. Кутафина, аспирантуру Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ. Кандидат юридических наук. Член Литературного объединения имени В.И. Даля (г. Оренбург). Член Союза писателей России. Автор книг стихотворений «Дети полынного века», «Любовь и мамонты». 
Печатался в областных газетах, альманахе «Гостиный Двор», журналах «Изборский клуб», «Литературная учёба», «Южная звезда», «Дальний Восток», «Молодежная волна», «Окна», трехтомнике «Внуки вещего Бояна», антологиях «Здравствуй! Это – Я!», «И мы сохраним тебя, русская речь, великое русское слово!..», «Друзья, прекрасен наш союз!..». Лауреат Всероссийской литературной Пушкинской премии «Капитанская дочка», премии "Российского писателя" в номинации "Позиция" (2016).

СНЫ ИЗ БУДУЩЕГО И НАСТОЯЩЕГО

Предваряя подборку стихотворений молодого оренбуржца Ивана Ерпылёва, хотел бы привести несколько строк из моей рекомендации этому талантливому поэту в союз писателей  России: «Стихи Ивана Ерпылёва до его дебютной книги выходили во многих оренбургских периодических изданиях, в коллективных сборниках. Его острые, очень современные стихи, отражающие новый взгляд на злободневные проблемы, вошли в одну из самых читаемых на сегодняшний день составленную мной антологию «И мы сохраним тебя, русская речь, великое русское слово!..». Я рад, что на карте не только Оренбургской области, но и всей России, появился сильный, яркий, умный голос действительно молодого поэта, и верю в его литературное будущее. Считаю, что именно таких ребят, идущих нам на смену, мы должны горячо и независтливо приветствовать».
И я рад, что И. Ерпылёв за эти годы подтвердил своим творчеством и смелой гражданской позицией, верностью своим учителям и традициям русской литературы, что именно такие люди являются сегодня и в будущем будут надёжной опорой нашему союзу писателей. Он блестяще образован, благодаря своему поэтическому учителю Геннадию Хомутову прекрасно знает современную и классическую русскую и мировую литературу, а своё юридическое образование без оглядки на властей предержащих, на чиновников от культуры и вопли недругов достойно применяет для отстаивания справедливости и защиты высокого звания русского писателя в атмосфере нарастающего бескультурья и агрессивной серости.
Прилагаю к стихам Ивана Ерпылёва предисловие, написанное к его первой книге и, как мне кажется, определяющее в целом суть творчества этого поэта.
ГК, декабрь 2017.

Есть символическая закономерность, что в сегодняшний мир, растерянный и потерянный от продажной политики, от бесполой серости маскультуры, от бесстыдной гламурности, от куршевельского цинизма олигархов, от унизительной бедности, - приходит, наконец, сильный свежий голос молодого поэта, обладающего не только ярким метафорическим мышлением, но и логикой аналитика, бесстрашием взгляда на удручающую современность. Своим явлением двадцатитрёхлетний поэт из Оренбурга Иван Ерпылёв кажется напрочь опровергает старую некрасовскую формулу о том, что -  

В столицах шум, гремят витии,
Кипит словесная война,
А там, во глубине России,-
Там вековая тишина...

Именно «во глубине России», «вдали от всех Парнасов», от тусовочной суеты раздутых до размеров слона новых кумиров и лукавомудрых «болотных» вождей, из «вековой тишины» возникает сегодня мощная русская, взрывная интеллектуальная и творческая энергия. Разрядами такой энергии буквально пронизана поэтическая книга «Дети полынного века» Ивана Ерпылёва, который  с помощью экспрессивной образности и жёсткой современной лексики по-маяковски безжалостно и размашисто рисует бесчеловечный, обезумевший мир двадцать первого века, в котором, как на войне всех против всех, оказалось вступающее в жизнь поколение нынешних молодых:

Ты тоже попал
в капучинатор этого города.
В глянец зеркальных витрин.
В роскошь запретных огней.
Тебя не шокируют вывеска sex shop
И тонкие дамские сигареты.
Ты тоже стал каплей воды
в его тысячелитровом брюхе...
... Тебя смешали с миллионами капель.
Тебя вскипятили.
Прогнали сквозь фильтр.
Ты слился с молекулами кофеина...
Только сливки всегда наверху.
Кофейная гуща растворилась в канализации.
Капучино большого города»)

В середине прошлого века поэт Евгений Винокуров писал о лице человеческом, беспокоясь, чтобы оно не стало похожим на другие лица – как похожи между собой слипшиеся икринки. Теперь новый исторический этап... И его метко ухватил Иван Ерпылёв. Юрист по образованию, он, словно улику для последнего Страшного суда, шаг за шагом открывает беспощадную метафору времени: в неё вошли и новые электронные технологии, и распад нравственности, и глобализация, и падение личности как таковой – в политике, в искусстве, во всех видах деятельности. Это в сущности метафора расчеловечения... Винокуров предупреждал об опасности потери индивидуальности, лица, Ерпылёв трагически ощущает глобальную потерю элементарной человечности.

Его поразительная образность напитана горечью поколения «полынного века», родившегося «в прошлом тысячелетии, при советской власти». Отсюда, при всей анкетной молодости, - чувство личного прошлого как некоего исторического мифа, седого предания: «Как я ощущаю свою древность!», «память моя оттуда». И уже с высоты своей двадцатитрёхлетней древности (а поэт всегда посланник вечности), Ерпылёв пытается понять совсем юных, «детей нового века – индиго», по сути брошенных на заклание нового мирового порядка, где, как сказано в Евангелии о последних временах: «по причине умножения беззакония во многих охладеет любовь» (Мф. 24, 12) —

Какие же вы модные, ненатуральные, смешные,
Способные повеситься из-за ЕГЭ
И потерять девственность в шестом классе,
Да ещё и хвалиться этим!
Бедные мои учителя! Как же будут они
Говорить вам о Наташе Ростовой?..
Поколения»)

Но и к своему поколению он не менее безжалостен:

Красиво жить не запретишь.
Диор. Бентли. Сваровски. Сен Лоран.
Но чтобы жить, нужны деньги.
Денег всегда мало. И времени.
Тогда мы идём в кино
на «Реквием по мечте».
Да, как в романе Хэмингуэя –
мы чувствуем обречённость наших усилий.
Не распустятся розы на песке сердец.
Колокол звонит – по нашей юности,
Так быстро ставшей банальностью.
раздватричетырепять»)

Эти стихи полезно было бы внимательно прочитать социологам, политикам, психологам... Перед нами, в сущности, не публицистика, которая обязана по природе своей обличать, - тут своего рода философская лирика, лирическая исповедь... От которой становится не по себе, поскольку в ней самым очевидным образом просматривается вектор будущего, где нам уже не будет места, но где вынуждены будут жить наши дети и внуки. То есть, мы видим, в какой тупик, в какую пустоту проваливается человечество...

В этих стихах, кстати, нетрудно заметить признаки складывающейся, если можно так выразиться, молодой поэтической «оренбургской школы», в замес которой входят болевые откровения Ольги Мяловой, дерзкие монологи Варвары Заблицкой, последние поиски спасительного «Ковчега» Михаила Кильдяшова. Замечательный круг мыслящих, совестливых молодых поэтов школы Геннадия Хомутова, учителя и наставника оренбургских юных дарований. Те, кто между Голгофой и всемирным капуччино – выбирают путь к Голгофе Спасителя...

Неслучайно именно Иван Ерпылёв, казалось бы сурово настроенный против несправедливостей мира, откликается убийственно саркастическим стихотворением «Болотная совесть» на вселенский хай, поднятый до отвращения сытой оппозиционной шантрапой с биндюжными рожами:

Сквозь сахар глянцевых обложек
Лениво растекается
Маслянистая капля абсента
Марки «Болотная совесть»
Снова в моде носить оковы
Собственного бесстыдства
и греметь ими на всех перекрёстках.
За это могут дать грант
на поддержание дешёвых
китайских треников
или даже провозгласить
«Человеком Миллениума»
по итогам административных отсидок,
хотя уже две тысячи лет
мы живём под звездой
проповедника из Галилеи,
не призывавшего пикетировать
резиденцию римского прокуратора.

Формально Иван Ерпылёв пишет нерифмованным стихом – верлибром, порою органично переходящим в ритмизованные белые стихи. Но именно эта свободная форма даёт простор для его сложных, многоплановых, семантически нагруженных метафор. В арсенале художественных средств молодого поэта и трогательная ирония: «Это почти что член семьи, Всеобщий любимец. Бабушки заботливо заворачивают его в полиэтиленовый пакет —  чтобы не простудился...» («Ода пульту»); и ёмкий, в шекспировской традиции, афоризм: «Лукавы стали деятели зла, коль мзду берут за то, чтоб зло умножить» («Мавзолеи»); и тонкие пейзажные зарисовки: «Как свиристель, угрюмая ворона, Рябины кисть померзшую клевала И еле-еле лапами держалась. Под тяжестью хоть небольшой, но птицы, Шёл снегопад локального масштаба, Укутывая зябнущие корни» («Как свиристель, угрюмая ворона»); и футуристические образы мира: «Мне приснилось, будто город умер. Сорняки раздвинули бордюры. Жалобно бормочет ржавый флюгер, встали стрелки. В городе всегда будет без пятнадцати четыре» («Сны из будущего»). Из того же ряда стихи «Килька в томатном соусе», фантасмагоричностью своей напоминающие «Столбцы» раннего Заболоцкого:

Того гляди, Дядя Стёпа
привяжет жестянку
на хвост Чеширскому коту
и отпустит греметь
на просторах цивилизации.

Но из этой фантасмагоричности, как в окуляре телескопа с тысячекратным приближением, проступает лицо неотвратимой реальности. Кажется, метафоры Ивана Ерпылёва знают такое, что нам ещё не открыто, заглядывают за такие пределы, которые ведомы только поэтам и пророкам. Печально, но хочется читать дальше, чтобы узнать, что же будет на следующей странице цивилизации, в следующем абзаце Апокалипсиса...

Геннадий КРАСНИКОВ
1-6 января, 2013, Сочельник

 

 

ПОКОЛЕНИЯ
Дети полынного века.
Дети ядерного мая и свободной России.
Вот мы выросли.
Вот я стою – родившийся в прошлом веке,
мало того – в прошлом тысячелетии,
при советской власти
(всё равно, что при Мао Цзе Дуне).
Как я ощущаю свою древность!
Всё-таки память моя – оттуда.
Дети нового века – индиго,
Тыкающие в айпад на уровне интуиции,
Вы – заложники аниме и виртуала.
Я не завидую вам.
У вас не будет жвачки Love is…
И того изобилия, которое рождается недостатком.
Какие же вы модные, ненатуральные, смешные,
Способные повеситься из-за ЕГЭ
И потерять девственность в шестом классе,
Да еще и хвалиться этим!
Бедные мои учителя! Как же будут они
Говорить вам о Наташе Ростовой?
Ну да ладно. Может – подружимся,
Поколение икс, загадочное и простодушное.

КАПУЧИНО БОЛЬШОГО ГОРОДА
Ты тоже попал
в капучинатор этого города.
В глянец зеркальных витрин.
В роскошь запретных огней.
Тебя не шокирует вывеска sex shop
И тонкие дамские сигареты.
Ты тоже стал каплей воды
в его тысячелитровом брюхе.
Ты думаешь, что ты имеешь мир.
Ты на пике своей крутизны –
Воодушевленный,
в майке с надписью, 
которая заставляет девушек смеяться.
Ты мчишься по улицам
(заслонив солнце) –
красивый. Двадцатидвухлетний.

Кто-то заказал кофе.
Услужливый бариста нажал на кнопку.
Тебя смешали с миллионами капель.
Тебя вскипятили.
Прогнали сквозь фильтр.
Ты слился с молекулами кофеина
(не сказать, что это приятно).
Тебя выплеснули в стаканчик.
А сверху – молочная пена.
Она оседает, ты карабкаешься ей навстречу,
Но черные крапинки кофе стали твоей частью.
Только сливки всегда наверху.
Кофейная гуща растворилась в канализации.

КИЛЬКА В ТОМАТНОМ СОУСЕ
Почему у нас так много
оранжевых автобусов?
Потому что томатный соус
выливается из окон, дверей
и вентиляционных люков,
когда озверевшие кильки
пытаются заползти на колени
счастливо сидящим
импортным шпротам.
Осторожно, двери закрываются –
будто консервный нож
умелого алкоголика
надрезает упругую жесть.
А потом - пыльная ложка
в оранжевой куртке
и с бумажным рулоном,
слишком узким, чтобы его
использовать по назначению,
болтается в месиве
из хвостов, кишок и глаз.
Того гляди, Дядя Степа
привяжет жестянку
на хвост Чеширскому коту
и отпустит греметь
на просторах цивилизации.

БОЛОТНАЯ СОВЕСТЬ
Сквозь сахар глянцевых обложек
Лениво растекается
Маслянистая капля абсента
Марки «Болотная совесть»
Снова в моде носить оковы
Собственного бесстыдства
и греметь ими на всех перекрестках.
За это могут дать грант
на поддержание дешевых
китайских треников
или даже провозгласить
«Человеком Миллениума»
по итогам административных отсидок,
хотя уже две тысячи лет
мы живем под звездой
проповедника из Галилеи,
не призывавшего пикетировать
резиденцию римского прокуратора.

СНЫ ИЗ БУДУЩЕГО
Мне приснилось, будто город умер.
Сорняки раздвинули бордюры.
Жалобно бормочет ржавый флюгер,
встали стрелки. В городе всегда
будет без пятнадцати четыре.
Пошатнулись стены и упали.
На виду остывшие квартиры.
Утоли быстрее любопытство –
что за грохот у соседей сверху
жить мешал последние недели?
Стену между кухней и гостиной
так и не разрушили они.
Треплет ветер по пустым дорогам
листья, фотографии любимых
вперемешку с мусором реклам.
Всё блестят зеркальные витрины,
манекены в красочных лохмотьях
зубы скалят, будто бы живые.
Никому не нужные купюры
вылезли из чрева банкомата,
чтобы стать приютом для червей.
Вот стоит облупленный троллейбус,
как улитка, рожками шевелит: 
в проводах не стало вдохновенья
для его мятежного мотора.
Вот – скелет водонапорной башни
Башне уподобился пизанской,
тщетно ждёт восторженных туристов.
Город умер. Саркофаг из дерна
Ласковая степь ему готовит.
...
Слышишь - бьют часы на старой башне.
Наконец-то, семь часов утра.

АЛИСА В СТРАНЕ ЧУДЕС
Когда я первый раз увидел
Замороженную тушку кролика,
Беспомощно распластанную на прилавке,
С вывороченными ребрами
И чудесной заячьей лапкой,
Призванной гарантировать,
Что это – не кошка из ближайшей подворотни,
Я подумал, что он был
Любимым питомцем дочери кроликовода.
Причесанная, умытая, каждый день
Заходила она в крольчатник
С морковкой для своего пушистика.
Нежно гладила кончиками пальцев
Серые, теплые ушки,
И кролик смешно уплетал
Оранжевую волшебную палочку.
А потом – зайку бросила хозяйка.
Вернее, зайку тюкнули молотком
по затылку и освежевали,
А хозяйке сказали, что он убежал
В свою волшебную Страну чудес
И как-нибудь на праздники
Пришлет открытку
С выражением благодарности
И наилучшими пожеланиями.

* * *
Мне подарили целый куст герани! 
Поставил я ее на подоконник, 
По горлышко насыпал чернозема, 
Исправно по субботам поливаю, 
Казалось бы, чего? Цвети и пахни! 
Но не цветет, возникли две проблемы: 
Все ветки безнадежно искривились, 
Стремясь заполучить в объятья солнце, 
И листья стали сохнуть незаметно 
Кто виноват? Воды ей, что ли, мало, 
Иль знойное дыханье батареи
Ей не даёт цвести? 
Иль просто 
Капризная досталась дама мне? 

* * *
Как свиристель, угрюмая ворона, 
Рябины кисть померзшую клевала 
И еле-еле лапами держалась. 
Под тяжестью хоть небольшой, но птицы,
Шел снегопад локального масштаба, 
Укутывая зябнущие корни. 
В сугроб, как незатейливый орнамент, 
Оранжевые шарики вминались 
И весело – как маленькие солнца – 
Сверкали обмороженной вороне. 
Она, увидев легкую добычу, 
Слетела вниз и жадно собирала 
Опавшие зародыши созвездий. 
Тут налетела гадина-поземка, 
Засыпала законную добычу 
И унеслась, проклятая стихия! 

БАЛЛАДА О ВЫБОРЕ
Триста звёзд – самых ярких –
И триста дорог
На пороге сомкнули лучи.
В доме чисто и жарко,
А чуть за порог –
И навек потерялся в ночи.
Неужели оставишь
Меня без забот? –
Вопрошает задумчивый дом.
И мой сытый товарищ,
Мой дымчатый кот
Под кроватью свернулся клубком.
Вдруг всё выше и выше
Живого огня –
Вереницы болотных огней.
Двести семьдесят вспышек
Обманут меня.
Только тридцать – небесных кровей.
Так несладко в дороге –
Сплошной караул...
Я поднял свой тяжёлый рюкзак,
Постоял на пороге
И всё же шагнул
В непроглядный, заманчивый мрак.
Двадцать девять бокалов
Разлились слезой –
По числу неслучившихся звёзд.
И одна засверкала
Над страшной грозой –
Самой лучшей из всех моих гроз. 

ФЕМИДА
Фемида держала в руках не весы, а скрижали.
Правосудье бесплатно, но судьи подорожали.

Мы учёный народ, не то, что какие-то скифы.
Растут города – вместе с ними растут и тарифы.

Пришиты карманы к изнанке судейских мантий.
Гоняйся за правдой в судах четырёх инстанций.

Истец кричит так, что еле терпит бумага:
«Отверзи ухо твое, отрыгни ми слово благо!»

«Рассуди мя по правде!» – срывается слабый голос.
Но правда – одно, а другое – гражданский кодекс.

Несытое брюхо к законному иску глухо.
Старушка Фемида, ну где же твоя проруха?

 

ОТКОС
Наш поезд быстрей улетит под откос,
Погрязнет в болотной пене,
Если по-прежнему лжехристос
Будет скакать на сцене,

Если Иммануила упечь в Соловки,
А Ницше вернуть оттуда,
Если ретивые казаки
Всё же найдут Иуду,

Если сменяем по сходной цене
Учебники на бананы,
Если в каждом соседском окне
Пылают зомбоэкраны.

Стоп-кран не срывается. Скоро Брест.
Состав меняет колёса.
Заманчива синь европейских небес.
Трагичен уклон откоса.

СНЫ ИСЛАНДИИ
1.
Облака укутали остров
Хоть некачественным, но пёстрым
Синтепоновым одеялом,
Лишь кинжал обоюдоострый –
Солнца луч нестерпимо-острый
Насадил на крепкое жало
Сушу от и до океана.
Как на вертеле двух баранов,
Вертят остров гадкие тролли
И уже готовят стаканы,
Оттого и кряхтят вулканы,
Разрываясь от страшной боли.
Но исландцы сытно поели,
Спозаранку взялись за дело –
Понастригли бараньей шерсти
И заткнули дыру умело.
Луч мерцал ещё еле-еле
И угас. И сломался вертел.
Обросли вековыми мхами
В прошлом – тролли, а нынче – камни.
Звёздный свет уже не пробьётся
Сквозь затменья, дожди, туманы.
Терпеливые великаны
Ждут, когда засияет солнце.

2.
В беседе со мной сокрушался Нерей,
Что дерзкая пена исландских морей
Не хочет баюкать его дочерей.
В опасных изгибах фиордов
Русалки не водятся, только киты
Щербатые выставили хвосты
И, полуусопшим планктоном сыты,
Поют ледяные аккорды.
Здесь нет первобытных могучих лесов
Для своры дианиных яростных псов,
Нет места страданьям Жан-Жака Руссо
И сентиментальным романам.
Чтоб говор Асгарда в веках не пропал,
На вечной скрижали обрывистых скал
Бальдур боевым топором начертал
Колючие руны, как раны.
Из сердца земли огневой кислород
Голодные лёгкие вдребезги рвёт,
В дорожном мешке припасён бутерброд
С ломтём зачерствевшей акулы.
Средь сказочных мхов, безымянных камней, 
В суровой, пропитанной ветром стране,
Так вольно и радостно дышится мне,
Что сводит от воздуха скулы.

3.
Шум в столице неспроста –
Выдают здесь паспорта.
На обложке – Третий храм
В очертаньях голограмм.
Граждан ждут уже врачи –
К паспорту положен чип.
– Подними хайратник, эй,
Не задерживай людей...
– Руку дай мне, да не ту...
– Не больнее, чем «манту»...

Если любит Джека Стив –
Не забудь презерватив.
На плакатах:
– Мир, секс, май!
Наслаждайся, это рай.
Добрый доктор Айболит
Всё бормочет:
– СПИД не спит.
Только он ветеринар,
Ну его, пойдёмте в бар.
Нагрешил, так шаг ускорь,
Возле бара есть собор,
Там отпустят нам грехи
За смущённое «хи-хи».
– Видел пастора Агнесс?
Прояви к ней интерес!
– У неё подружка есть.
– Разнесём благую весть –
Радужный поднимем флаг
Под приветствия зевак.

Бородатый пионер –
Всем согражданам пример.
Он шагает налегке,
Лишь виагра в рюкзаке.
– Дед, куда ты? Эй, постой,
Будешь вечно молодой,
Свингер с длинной бородой,
Викинг с бородой седой...

Из пакетика студент
Вынул новый документ,
С интересом повертел
И в полночной темноте
Прочитал с большим трудом:
– Паспорт.
            Сити оф Содом.

ПИСЬМО
Не сойдутся пути.
Никогда.
Мы едва ли знакомы.
Белый голубь летит
В глубину нескончаемых комнат.
Белый голубь пронзит
Тишину цифровым опереньем.
Электронный транзит:
«Вам на почту пришло сообщенье...»
Неразгаданных слов,
Ненаписанных букв океаны.
Тёплый запах духов
Вдруг повеет от чаши экрана.
Рукописную вязь
Разгляжу сквозь кристаллы айпада.
Ты в любви поклялась,
Но любви тебе вовсе не надо.
Так зачем голубей
Выпускать из компьютерной клетки.
Не вернутся к тебе,
Ведь добро возвращается редко.
Всё горят корабли.
Пахнет нежностью сахарной ваты.
Я письмо удалил.
Шелестят на ветру килобайты.

ПОИСКИ
В тишине ночей, в суматохе дня,
Под присмотром больных светил
Ты ищешь похожего на меня,
Но тебе его не найти.

А на всех столбах – фоторобот мой.
Королевство кривых зеркал
Для тебя обернулось пыткой, тюрьмой,
Только я тебя не искал.

Если в раковине шумит прибой,
На губах – солёная взвесь.
Так и я – всегда рядом с тобой,
У тебя за спиной – здесь.

И пока ты вглядывалась в глаза,
Губы, бороды тех – чужих,
Я жалел о том, что себя наказал
Тем, что ты от меня бежишь,

Что нелёгкое дело – меня искать:
Я давно у тебя в плену,
Что ещё не сделана та кровать,
На которой с тобой усну.

Все другие – всего лишь сладкая ложь,
Потому ты опять одна.
Когда ты меня наконец найдёшь,
В этом будет твоя вина.

ЛЕДЯНАЯ ПРИНЦЕССА
Если ты не забудешь о том, как холодно было вчера,
То напрасно сгорит на костре и моя, и твоя жизнь.
Моя ледяная принцесса, в твоём замке гуляют ветра,
И луна близоруко щурится сквозь пыльные витражи.

На дне опустевших бокалов – сухой остаток – солёный лёд.
В потайной, одинокой горнице – халцедоновая кровать.
Под её балдахином  жёстко – и скучно: никто не ждёт,
И спасительный поцелуй можно тысячу лет ждать.

Моя маленькая принцесса, в ледяной, первоклассной броне
Ты по-прежнему неприступна для взглядов, вздохов и слов.
Если вдруг замаячит вдали пилигрим на белом коне,
Ты поспешно уходишь гадать в Башню вчерашних снов.

Под твоей неуклюжей мантией лёд сжигает живую плоть,
Методично мумифицирует сердце, выстраданное в огне.
Через ров я бросаю камни, чтоб хотя бы окно расколоть,
Чтобы ты обернулась, запнулась, чтобы ты поверила мне –

Ты поверила мне, что лазурью изукрашены небеса,
Что ты так хороша, когда хмуришь свои соболиные брови.
Обернись, обернись, за какие-то полчаса
Я смогу растопить твои ледяные оковы.

НОЧЬ
Этой ночью воздвигают древо,
Украшают двери остролистом.
Будь моею первой королевой,
Самой непорочной, самой чистой.

Мы пока не знаем о рассвете.
Собери волшебные коренья,
Разожги костёр, мы в пляске встретим
Этот горький день невоскресенья.

Нет у нас ни колеса, ни Книги,
Идолы покрылись серой пылью.
Точно первобытные вериги,
Шкуры твои бёдра облепили.

В эту ночь в пещере будет жарко,
Тени успокоятся к рассвету,
А наутро неземным подарком
К нам заглянет шалая комета,

И тогда – пьянящая, нагая,
Ты шагнёшь истории навстречу.
Только мало нам земного рая,
Мы на звёзды смотрим каждый вечер.

Из новых стихов
Из новых стихов
Из новых стихов
ТЕПЛЫЙ КАМЕНЬ. Поэма
Из новых стихов
Из новой книги

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"
Система Orphus Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную