|
О сборнике избранных произведений Марины Безденежных «Материнская плата» (Омск, 2014. - 200 с.) можно сказать словами из давних критиков Бодлера: «Просмотреть эту книгу недолго. < … > Слова в ней – целые фразы, строчки – страницы». Читать её стихи непросто, хотя поэтесса, профессиональный филолог, лингвист, изъясняется точно и внятно. Но в них преобладает не конкретика факта или детали, сюжета, не повествование о протекании лирического события, чувства, переживания, а скорее – недоговорённость на полуслове, недосказанность, тяготение к обобщению. Нельзя, например, уследить логику развития отношений лирической героини поэтессы и её избранника. И один ли он, единственный? Неслучайно, видимо, и отсутствие в книге дат написания стихотворений. Или относительность отделения некоторых поэтических разделов друг от друга. Или частотность одного из любимых ритмических приёмов автора, подчёркивающих оборванность композиции отдельного текста, когда последняя строка не договаривается, а не рифмуется, как бы безнадёжно «зависает»: УРОК АЛГЕБРЫ В такой системе лапидарного поэтического высказывания суть его вполне может быть сведена даже к образу-символу, а значит, и к необходимости активного читательского воображения. Что движет автором, избирающим такую поэтику? Важное открытие, введённое когда-то в европейское искусство мэтром модернизма Томасом Элиотом, утверждавшим, что с началом нового времени в поэзии утрачена целостность мышления? Или наша современница сочувственно откликается эстетическому закону сюрреализма, провозгласившего источником искусства сферу подсознания, а его методом – разрыв логических связей, заменённых свободными ассоциациями? А может быть, её увлекает романтическая мечта – попытаться написать стихи так, чтобы заговорило невыразимое?
Весь мир ему открыт, и внятен тот язык, Всё прочее – литература! – категорически утверждал Поль Верлен в знаменитом стихотворении 1874 г. Так или иначе, но, читая и перечитывая стихи Марины Безденежных, вдумываясь в содержащиеся в них недомолвки и намёки, испытываешь суггестию её слова, хотя далеко не сразу удаётся понять источники воздействия на тебя этого обаятельного шаманства. Прежде всего привычно объясняешь его разнообразием близких каждому из нас тем и мотивов сборника, особенно когда доберёшься до одного из программных текстов поэтессы: «Я только голос/ Для тех, кто не умеет говорить…».
«Но кто-то за нашу надежду зацепится…» Развивая многослойность содержания заглавия своей книги, автор с лёгкой руки Ахматовой и Цветаевой продолжает богатую полифоническую традицию отечественной поэзии ХХ века и утверждает женское начало в качестве полноправной основы современной жизни России. По наблюдению академика В.М. Жирмунского, «из объекта поэтического чувства женщина стала в поэзии лирическим героем». С оговорками, правда, не очень убедительными, Марина Безденежных в книге горько сетует на то, как мало осталось настоящих мужиков, и одна из ведущих тем её стихов объединяет множество разнообразных мотивов в мире её лирической героини: драму отверженности и необходимость оставаться человеком, горечь жизни в «одиночестве вдвоём» и стойкость к несчастьям, ожесточенье «черствеющих чувств» и мужество души «держать удары», боль за детей и надежды на их «весну». А ещё мечту о сказке, чуде и жёсткость реальной, в том числе бытовой жизни. Она расскажет, как дружба, товарищество поддерживают её героиню, как соломинку, в круговоротах современного мира и как творчество, поэтическое слово, выстраданное болью, неизменно соединяются с любовью, счастливой и горькой от потерь, гордой в самостоянии и невыносимой в рубцах поражений. Героиня Марины Безденежных не знает стыда в «настоящести» своего чувства, в своей «звериной невыгодной нежности». Более всего в творчестве, которое одаряет чувством полёта, прикосновением к вечности, поэтесса ищет опору в одинокости, страданиях и несправедливости. От строчки шарахалась, как от огня, И ни прикоснуться к тебе, ни обнять, Чем дальше движется книга Марины Безденежных, тем острее и, кажется, безнадёжнее драматизм пережитого её лирической героиней. Всё безумней и круче штопор. Ну и ладно, что вредная, гордая… Это всё-таки был полёт… *** Будь моя воля, я бы только переставил местами эти пронзительные стихотворения в композиции сборника. Да, «вокруг абсурд, раздрай, раскол»! Да, «безрадостно над пропастью во лжи,/ Шлифуется искусство выживать». Да, кто-то увидит в её надеждах и задушевной правдивости «юродивого и паяца». «Но кто-то за нашу надежду зацепится/ И сможет на ней удержаться»! А не утратившим способности сопереживать нельзя не откликнуться трудной романтике этих искренних и выстраданных стихов: Мы в этих сумерках зловещих, Для Слова в этой книге мера ответственности особая: её автор не только поэт, но ещё и филолог, лингвист!
Чувство слова Вкус к слову, его многозначности, уникальным возможностям в коммуникации между людьми в творчестве Марины Безденежных проявился рано, смолоду, а в последние десятилетия проблема сбережения и развития нашего дара речи приобрела масштаб национальный и нравственный, общечеловеческий характер. В стихах поэтессы он представлен многогранно. Так, в оттенках слов одного корня, словно играючи, является у неё богатство отечественного словаря то в первозданности неологизма, то в изначальности прачувствования : И мне не стыдна чувств моих звериность, – А в градации состояний – в эпитетах, усиленной ещё и глубоким звукообразом, в осознающем переживании автора рождается открытие и важной особенности нравственного кредо автора: И, приостановившись на краю, Или в другом месте – за иронической игрой и кажущейся небрежностью снисходительно-пренебрежительных суффиксов поэтесса открывает нам серьёзное, коренное, глубинное свойство жизни: *** Как зверю – отлежаться после драки, Понятно, почему, так владея своим главным инструментарием – возможностями родного языка, Безденежных не скупится в щедрости языковой игры омонимов, выразительности синтаксиса, грамматических форм, когда любовь профессионала выводит её к пронзительно горьким смыслам, фиксируя, например, разъединённость, едва ли не трагическую одинокость наших современников: И потому для автора так дорого не формальное слово, а то, что хранит, несёт живую наполненность эмоцией, мыслью: *** Осудить этих взбалмошных женщин! В нём тогда, как в классическом высказывании Лермонтова (помните: стихотворение 1840г. «Есть речи – значенье темно иль ничтожно, но им без волненья внимать невозможно…»), заключено больше, чем одиночество: страстная обращённость к ДРУГОМУ, тоже ЖИВОМУ. Замечу вместе с тем, вовсе не желая обидеть бесспорно талантливого автора, что в её книге изредка встречается и неверный звук, сомнительное словоупотребление, выпадающее из «тесноты поэтического ряда». Чаще это бывает с современным жаргонизмом, который «выпирает» из художественного единства текста как некое инородное тело ( «у неслабых другие понты…»): Уже и жаловаться в лом, Но, пожалуй, ещё полнее секрет притягательности книги Марины Безденежных раскрывается в цельности и внутренних противоречиях мира лирической героини поэтессы, а также в счастливо найденном стиле и своеобразных приёмах чистой лирики, о которых хочется говорить отдельно и подробно. «Попробуй её срифмовать…» Я уже упоминал с сожалением, что дат написания стихотворений в книге Безденежных нет, но всё же различимы тексты, вошедшие в более ранние сборники автора. В мою задачу не входит воссоздание того, как развивалось творчество поэтессы, тем более что для меня очевидно единство её нравственной основы жизни и творчества, стилистики этой поэзии в целом и образа лирической героини, женщины зрелой, гордой, умной, привычной к печали, но сильной, чаще – одинокой, живой, «несмотря ни на что» и первенствующей в отношениях с Ним. *** Ну, чего ж ты? Обидься, обидь, В этом мире поэтического матриархата удивляет причудливое сочетание трезвого скептицизма, учтивости самодостаточного характера, скрываемой от других доброты и той сдержанной нежности, что свойственна людям талантливым. А ещё ясно чувствуешь, зная автора много лет, что, строгая в публичной жизни, с застенчивой, словно чуточку виноватой улыбкой, закрытая в своём, тщательно оберегаемом мире от грубых или пошлых соприкосновений, Марина Безденежных сполна и свободно раскрывается именно в творчестве, главным образом в лирическом слове. И здесь она живёт глубоко и искренно, хотя и далеко не всегда её биография и характер совпадают с миром лирической героини. Так что, полагаю, она с полным правом говорит: жизнь моя – поэзия, самое дорогое, что получила она свыше, «как немощёную дорогу своей судьбы», и чувство собственного достоинства, гордость упорства, что близко соседствует и с гордыней. «Кто решил, что загнанность – это тоже жизнь?» Зверею, срываюсь в автобусе, А сил уже нет на измученный, Только в п р е о д о л е н и и, расплачиваясь за надежду жить дальше «с палачом», откупаясь «то на день, то на два от креста», живёт её лирическая героиня: Чтоб развернуться свободно и гордо, Стоит ли объяснять, почему в этом мире одиночество стало преобладающим состоянием? Если уже давно она поняла, что лишь поэзия – ей во спасенье. Помоги мне, Господи, помоги, Помоги мне, Господи, научи, Мне и в дар-то нечего принести, А из числа поздних, как я догадываюсь, стихотворений одним из ключевых текстов ближе к финалу избранных произведений остро, до перехвата дыханья и горла, воспринимаешь стихи об утрате звука, слуха, связи с Другим, близким человеком. *** Понимаешь, почему появляются у Марины Безденежных философские раздумья об отдельности личности и опасности растворения индивидуальности в массе современников поколения («тусуйся по кухням, пиши или пой…»). Как страшится она потерять себя… Ещё более органичен в книге раздел и цикл «Листаю осень». Бережные, грустно-светлые стихи, где запечатлены драгоценные состояния души, переживаемые осенью, когда, сосредоточившись в себе, созерцании мира, ты открываешь заново дождь, и листву, и вечер… И тебе вдруг совсем иначе представляется метафорическая глубина смысла фотографии автора на красивой обложке, завершающей эту книгу. Марина Александровна Безденежных, поэт. Сидит за шахматной доской. Поправляет фигуры или делает ход чёрными. Что это – удачный кадр фотосессии? Или играет…одна? Конечно, её лирическая героиня неидеальна, «совсем не богиня», и этим тоже привлекательна. Она близка к отчаянью в «споре» с социумом и одинокостью, она готова к душевным компромиссам. Ей, сознающей, что гонор и «сумасшедшинка» водят по самому краешку… Но всё же внутренняя свобода жить, оставаясь верной себе, – радость, перемешанная с болью, – вот контрапункт, определяющий трудные переживания героини: *** И лёгкие вспороты воздухом воли,
Муза недоговорённого Её не привлекает необходимость сообщения, а тем более повествования, но не по той причине, по которой отказался от эпического рассказывания в пользу чистой поэзии Афанасий Фет в середине ХIХ века, когда параллельно с лирикой в отечественной классике родилась великолепная проза. Вот пусть ей и принадлежит целиком повествовательное начало, – решил Фет-новатор. В ХХ веке мы видим у многих поэтов сложное смешение лирического и эпического начал в самых разнообразных формах – более всего в жанрах поэмы, баллады, басни, смысловом выстраивании композиции поэтической книги, в появлении в составе книги лирики прозы… Лирическую прозу мы видим и у Марины Безденежных. Так, своего рода зачином «Материнской платы» оказываются прозаические зарисовки остроумных и забавных речений её детей, Дениса и Насти «Рыба в ре-минор или… Боже, какой пустяк». И всё-таки по преимуществу книга написанного ею – это чистая лирика, и отказ от повествования здесь иной, чем у классика Фета. Поэтесса стремится высказаться экономнее, чем это принято и возможно в эпическом роде, как того и требуют законы рода лирического. Отсюда и отказ от поэтики рассказывания, стремление к передаче впечатлений, чувств печали или тревоги не впрямую, эпическим словом, а музыкой интонации. Смысл слов может быть размыт, а главным становится единство звука, ритма, стиля. Тогда, если получится,
«Перекликаются звук, запах, форма, цвет, Вот характерные для Марины Безденежных стихи из цикла «Дочь», когда намечен лишь пунктир события и многое остаётся за пределами сказанного в стихотворении. Что-то понятно из контекста произведения, но главное в нём, видимо, не сюжет, а то, что из состояния лирической героини очевидно: важнее всего – не срываться, не предавать, не ссориться, но быть человеком.
1 4 5 Другой текст содержит в полутора десятках строк целый развёрнутый «роман», а в ином – лишь намёк на едва наметившиеся отношения… *** И за то, что у тебя в кармане При такой сдержанности высказывания, когда автора ведёт за собой Муза недоговорённого, когда, как ни парадоксально, отчётливее проступает исходная идея, а склонность к плодотворной сосредоточенности может возместить у зрелого человека горечь потерь и утрат, – как много, оказывается, можно вместить из того, что чувствует и переживает душа, – всего-то в одном-двух четверостишиях: *** И безмятежно верить в чудо, Возможно, отсюда у Марины Безденежных любовь к контрастам, которые иногда даже становятся кодом для понимания всего короткого текста: *** А иной раз (правда, не так уж часто) поэтесса-лингвист позволяет себе известное щегольство языковых контрастов, идя на страх и риск «по лезвию допустимого»: …Куда привычней: утро, ты… Понятно, почему эта поэтика недосказанного так располагает автора к многоточиям или к безличным синтаксическим структурам, обогащая также его жанровую палитру такими редкостями, как стихотворение-впечатление («Февраль»), стихи-загадки («Обжигаться выдуманной болью») или тексты, рождённые смысловыми перекличками-аналогиями («Улетают птицы, оперяясь…»). А ещё для такого «спрессованного» лирического содержания неизбежно тяготение к обобщению, оформлению неразвёрнутого сколько-нибудь повествования в афоризм. *** И боязно сглазить, *** Такая лапидарность, жёсткость по отношению к себе – это, конечно, не слабость, но – сила: в кратком суметь высказаться сполна. Как это достигается? То безошибочным выбором точной детали, то образом, в котором сконцентрирована лишь суть, так что читатель может сам домыслить несказанное, то тайный психологизм, сжатый до афоризма, что со времён Пушкина есть признак художника, то ударная значимость концовки стихотворения, иной раз парадоксальной, но всегда свидетельствующей о силе и решительности лирической героини, то намеренный обрыв мысли в финале, то импрессионизм мазка… Таким образом, глубоко содержательная эстетика недосказанного, позволяющая, на мой взгляд, добиваться художественного результата в сверхлаконичной форме, есть первая доминанта обаятельного стиля поэтессы Марины Безденежных, важнейшая составляющая тембра её голоса. Убирая из стихотворного текста конкретику наполнения лирического переживания, оставляя читателю нередко лишь «сухой остаток» обобщения, автор убеждает нас не столько пониманием факта, но верой в искренность и серьёзность своего слова. « … сестра таланта» Подобно творчеству ранней Ахматовой, большинство лирических миниатюр Марины Безденежных состоят из трёх или четырёх строф, а чаще – всего двух или даже одного катрена. Закономерно, что в составе её избранных стихотворений мы нередко находим поэтическую форму, которую в эпоху развитого романтизма, на рубеже ХVШ-ХIХ вв. было принято называть отрывками. И в этом жанре миниатюры я вижу (не знаю, насколько это осознанно в стихах сибирской поэтессы) следование традиции Анны Ахматовой. Сравните, например, плодотворное наблюдение В.М.Жирмунского – оно кажется относящимся и к лирическому творчеству М.Безденежных: «Фрагментарность неоконченного сюжета не нарушает здесь художественного впечатления, но придаёт ему многозначительную недосказанность». Использование автором малых форм не мешает передать в кратком стихотворении душевное событие или афористически законченную мысль, а иногда воспринимается читателем как намёк, если не фрагмент более обширного контекста: *** Выбор – сумерки и мгла. Я б пошла на свет любой, *** Нам снова мёрзнуть в поисках тепла, Несмелость за победу выдавать, *** Предельный лаконизм её произведений удивительным образом воплощает в слове откровенность исповеди, бесстрашие высказывания и, что особенно поразительно, – его психологическую глубину, будь то психологический этюд («Колыбельная для взрослого сына», «Рыцарь, мой верный рыцарь!») или стихи о сложной психологической ситуации, уместившейся всего в восьми строках («Моя ль несчастная судьба»). Как мало, оказывается можно написать, чтобы тебе открылась целая бездна непростых людских отношений («В противостоянье нашем вечном…»)! В шестнадцати строках четырёх крохотных стихотворений, следующих друг за другом на одной странице книги, поэтесса сумела разместить целый роман, активно побуждая читательское воображение, заинтриговывая нас причастностью к трудно выразимым в слове, звуке состояниям человеческой души. И этот дар нашего сотворчества с автором, дар сопонимания – созидателен.
Резкость ритмического образа Выделяя доминирующие свойства поэтики Марины Безденежных, нельзя не сказать и о резкости её поэтического строя, которая обусловлена и характером её лирической героини, и эстетикой недоговорённости. Прежде всего отметим многочисленные и весьма разнообразные приёмы нарушения ритмической регулярности в творчестве поэтессы. Примечательно, что один из самых больших разделов «Материнской платы» назван «Перебои ямба». Заглавие это – скорее метафора: автору «тесен» ямб, и она начинает с пятистопного хорея, а затем следуют и верлибр, и амфибрахий, и вольные стихи, и дольники, которые не звучат здесь напевно, как у Блока, а создают напряжённость синкопированным ритмом в сочетании с прозаической разговорной интонацией, как отмечал по другому поводу в «Теории литературы» В.М.Жирмунский. Вот один из характерных примеров: Я на финишной, на прямой. К явлениям метрической нерегулярности относятся и несовпадения членения со смысловым и синтаксическим, то есть так называемый перенос (enyambement) части синтаксического и смыслового целого из одной строки в другую. Их в книге Безденежных, правда, меньше, чем, например, у её товарища по «цеху» Юрия Перминова (у него это излюбленный и всегда органичный приём поэтики), но тоже встречается довольно часто: …Надёжное Вы, словно платье, снимаю …Срыв, каприз, переключатель?.. Но А Вы – пережали…Свобода! Меж нею Напряжённость стиху Марины Безденежных сообщают и внутренние рифмы, и частотный приём так называемой «рваной» строки и появления значимых дополнительных пауз: СКАЗКА ПРО БЕЛОГО БЫЧКА Особенно тревожны у поэтессы дополнительные паузы внутри последней строки стихотворений. Она приобретает ключевое значение для всего текста своей парадоксальностью и пронзительностью. Завершающему стиху автор вообще придаёт особую значимость (и правильно: конец – делу венец!). Безденежных то оставляет его «без ритма», рифмы, как бы горько бросая на произвол судьбы; то использует так называемый «минус-приём»: последняя строка ожидается читателем, но вообще отсутствует; то в финальной строке не-договаривается слово. Или последней строкой выделяется неожиданный и существенный смысл. *** Смысл обета – в страданьях истинных? Мне, наверное, хватит гонора. А иногда тема поэтессой выбирается такая, что ей рифма оказывается и не нужна – созвучия не требуется. Или хочется отойти от условности стиха, в частности, от рифмы и приблизиться к жизни вседневной, вспомнив, что «в букете чопорные розы пахнут свежескошенной травой», что так важна свобода «соскучиться по людям»… Прекрасно реализуется этот принцип, например, в стихотворении «Вечерний троллейбус». Наконец ярким свидетельством жёсткой резкости ритмического образа на уровне композиции всей книги Марины Безденежных является сочетание в ней лирики и прозы – остроумное и тёплое в зачине и пронзительно нежное в лиро-эпическом монологе «Я отвечаю за отца», попытка поэтессы своей болью-словом продлить жизнь любимого человека. Он был сильным, но «не был удобным». Настоящим! «Надеюсь, я похожа на тебя», – это признание, как и убеждение автора, что и она, и отец, с независимым, угловато-гордым складом личности, – «плохо рифмуются», стали, наверное, причиной и ритмической свободы поэмы, и органического соединения в ней без эпатирующих жанрово-родовых «швов» поэзии и прозы.
Заключая, скажу, что доминирующие черты стиля Марины Безденежных органически живут в её «Материнской плате» в богатой палитре столь разных художественных приёмов, что можно искренно порадоваться творческой удаче поэтессы, свидетельству очевидной зрелости автора.
Вадим Михайлович Физиков родился в 1938 году в Омске. Кандидат филологических наук. Автор книги критических и литературоведческих статей, а также многочисленных публикаций в периодических изданиях. Заслуженный работник высшей школы России. Безденежных Марина Александровна, поэт, член Союза писателей России. |
||
О ритм, о цвет, о звук! - когда с одной тобою 
