Творческие достижения поэта

Нашел свой пост ВКонтакте и на Фейсбуке, где я рассказывал про его 85-летний юбилей. Как все-таки быстро летят годы! Но как много сделано! Как человек, которому посчастливилось быть сыном такого крупного литератора, как мой отец с удовольствием подведу итоги всего, что он сделал в литературе.

Юрий Михайлович Ключников обладает удивительным для его возраста высокой работоспособностью (до сих пор может просидеть за письменным столом от 12 до 16 часов в день) и умением параллельно работать над несколькими текстами и книгами. За это время мой отец совершил фантастический рывок и выпустил целый ряд книг, многие из которых, правда, готовились раньше.

Всю жизнь, занимаясь поэзией (первое стихотворение было написано в 1943 году, когда отцу было 13 лет!), Ю.М. Ключников в 2016 году выпустил книгу «Караван вечности: вольные переводы суфийской поэзии», с которой я ездил в Тегеран на Международную книжную ярмарку и которой на конкурсе, проводимом Союзом писателей России была признана лучшей книгой года в номинации «художественный перевод».

В 2017 году вышел его огромный том воспоминаний «Предчувствие весны: размышления поэта о времени и судьбе», над которым он работал последние годы.

 В 2018 году вышла его книга художественных переводов «Поднебесная хризантема», высоко оценённая китаеведами и поэтами.

В 2020 году вышли книга и второе издание книги стихов, переводов, эссе «Душа моя, поднимем паруса!», избранное поэта, а также  сборник стихов «Сонеты и поэмы Шекспира. Поэзия шекспировской эпохи в переводах Юрия Ключникова».

Сейчас он заканчивает книгу переводов индийской поэзии  «Слово Ариаварты», где переведена в стихи «Бхагаватгита» (полностью все 18 глав).

Стоит задуматься о том, какие это огромные временные объёмы поэтического осмысления самых разных тем.

Книга французской поэзии, вышедшая в 2015 году «Откуда ты приходишь, красота?» имела подзаголовок «8 веков французской поэзии» - от поэзии трубадуров до Луи Арагона.

Книга суфийской поэзии «Караван вечности» – уже 12 веков– от стихов Рабийи, жившей в VII веке до стихов аятоллы Хомейни.

Книга китайской поэзии «Поднебесная хризантема» – это 30 веков существования от «Ши-цзина», восходящего к XI веку до н.э. до стихов Мао Цзэдуна, считающего звездой второй величины на поэтическом небосклоне Китая и Хай-зы., умершего в 1993 году.

Сборник «Сонеты и поэмы Шекспира. Поэзия шекспировской эпохи» – это первая половина XVII века.
Сборник «Слово Ариаварты» (готовый, но ещё не опубликованный) – это 35 веков индийской поэзии о переложенных в русскую рифму гимнов «Ригведы» и художественно переведённой «Бхагаватгиты» до стихов индийских поэтов, ушедших в начале XXI века.

Если говорить о русской истории, то она излагается у поэта, начиная с князя Игоря, рассказывает о многих русских царях и деятелях русской культуры и доходит до современной состояния России и даже до эпохи коронавируса, который по глубокому убеждению поэта можно победить гораздо быстрее, если вдобавок к вакцинациям и лекарствам человечество добавит силу духа.

Обширна и тематическая география стихотворений автора — от довоенной Украины до Кузбасса, от Сибири до Москвы и средней полосы, от Кавказа до Горного Алтая, от русских равнин и сибирских степей до Гималаев и южных штатов Индии.

Разнообразие тем, поэтически осмысленных автором: это и природа (с её обширной географией); и Россия с её протяженной историей (поэт начинает с князя Игоря, говорит о многих русских царях и останавливается на современной российской истории); и Великая Отечественная война, с которой он соприкоснулся лично, наблюдая бомбёжки харьковских домов и бараков и работая в подростковом возрасте на кузбасском заводе учеником токаря (как работник тыла); и сегодняшняя третья мировая война, направленная против русской цивилизации и человечества в целом; и философия творчества; и образы российских и зарубежных великих людей; и советские ценности; и любовь (можно отметить немалый объём любовной лирики поэта, недавно с моей мамой отпраздновавшего платиновую свадьбу, — они прожили вместе 65 лет!); и проблема власти; и духовное самостояние человека. Творчество Ю.М. Ключникова отличает широкая эмоциональная палитра стихов и переводов — от высокой патетики религиозного чувства до юмора и житейских тем.

Можно отметить жанровое многообразие творчества Ю. М. Ключникова. Среди жанров, к которым он обращался – поэзия (лирические, философские, религиозно-духовные стихи, баллады, поэмы), переводы, среди которых есть и вполне точные, и вольные, и стихи по мотивам, и поэтические подражания, проза, десятки статей эссеистики о деятелях русской культуры и публицистики, интереснейшие мемуары под 700 страниц, очерки путешественника по Индии, где он был шесть раз провёл более полугода.

* * *

Что нового внес в русскую поэзию своими стихами Юрий Ключников? Наверное, подробные ответы на эти вопросы — дело критиков и литературоведов будущего, сейчас же можно подвести лишь предварительные итоги. Начнем с содержательной стороны.

Новый тип лирического героя

Лирический герой поэзии Юрия Ключникова — это целостная, пассионарная, патриотически настроенная личность с активной гражданской позицией, жёстко отрицающая дух времени с его коммерциализацией и гедонизмом. Этот герой (хочется назвать его «культурным героем») нацелен на служение своей стране творческими трудами, просвещением, молитвами и поступками, являющий собой новый тип героизма в отстаивании высоких идеалов. Такого героя можно назвать воином света, который не столько искатель, сколько знающий деятель. Его главное дело — отстаивание высокого в век пошлости, сопротивление злу (он отнюдь не непротивленец!), утверждение добра, самоотдача во имя России. Поведение такого героя — это не книжное, а реальное единство слова и поступка, которое не наступает, пока человек не очистит себя и свою память от «узелков» прошлых ошибок: «пока последний узелок твоим поступком не развязан». Он — сильный человек, который не сдаётся судьбе ни при каких обстоятельствах.

В какие-то моменты может оказаться, что духовная планка, заданная поэтическими идеалами Юрия Ключникова, слишком высока и что поэт предлагает обычным людям непосильный для них уровень самоотречения, который по силам только подвижникам. Но для автора главное — чтобы человек остался человеком, в какое бы время ни попал, в каком бы месте ни оказался. Важны даже маленькие шаги на лестнице духовного восхождения того, кто думает сначала о стране и людях, потом — о себе.

Личная и поэтическая философия радости,
бодрости и оптимизма

Юрий Ключников убеждён: важно не просто служить людям, стране и Всевышнему, нужно учиться делать это с радостью. Отталкиваясь от известных слов Николая Заболоцкого«душа обязана трудиться», поэт утверждает:

Душа трудом всегда повязана
на небе, на земле — везде.
Но ведь она ещё обязана
блаженство чувствовать в труде.

Перед кем обязана? Перед собой и Творцом, создавшим этот мир как прекрасное творение, которое люди неизменно ухудшают. Задача человека — всё время держать в сознании этот высший образ, чистый духовный идеал, стремиться к тому, чтобы раскрыть его в себе, и служить ему, сохраняя радость и оптимизм перед лицом любых трудностей и препятствий. Речь идёт не о розовом оптимизме наивного человека и не об американском поверхностном «позитиве», воплощенном в образе супермена с наклеенной улыбкой, маскирующей коварство хищника, который ради своих целей отключил эмпатию и сострадание. Поэзия Юрия Ключникова основана на оптимизме подлинном, глубоком, зрячем, хорошо видящем изнанку жизни, предполагающем умение чувствовать боль ближнего, сострадать людям и всё равно верить в победу Света.
Поэт воспринимает Вселенную как одухотворенную реальность. В его творчестве можно увидеть почитание православных корней и одновременно с этим уважительное отношение к духовной философии Востока, глубокий патриотизм, сочетающийся с универсализмом и «вселенскостью» взгляда на мир, преемственность с русской поэтической традицией, прежде всего с её классическими формами.

В эту философию входит и восхищение красотами природы, прежде всего сибирско-алтайской, и ощущение непрерывности русской истории, которая, несмотря на множество революций и бунтов, через какое-то время начинала воспроизводить прежнюю матрицу. В ней есть и вера в великое будущее страны, и почитание советского периода, и преклонение перед женщиной, которое он может выразить в забытой сегодня форме рыцарского романса, и осмысление вечных тем жизни и смерти, добра и зла, света и тьмы. Самым же кратким определением поэзии Юрия Ключникова будет формула «поэзия радости и борьбы». Она, конечно, не отрицает боль и сострадание, пронизывающие многие стихи Юрия Ключникова, но исключает пессимизм, нытье и пораженчество. Таких стихотворений в огромном наследии поэта просто нет.

Примирение противоречий

Поэт сформулировал и попытался решить в своём творчестве основные русские противоречия, о чём хорошо написал в своё время в предисловии к книге Юрия Ключникова «Русское окно» Лев Александрович Аннинский: власть и свобода, одиночество и мир, жизнелюбие и самоограничение, ад и рай российского бытия, материальный успех и бескорыстие, что само по себе интересно как творческий и жизненный опыт. Вот что пишет критик, исследуя «исток самосознания» поэта, принадлежащего, по его мнению, к довоенному поколению «последних идеалистов советской эпохи», и фиксируя перечень противоречий, которыми буквально нашпигованы строчки Юрия Ключникова:

«Куда судьба направит, в рай ли, в ад ли?
Разгадывать не стану Божий план.
Бывало, кто-то собирался в Адлер,
А приплывал с конвоем в Магадан.

Этот петлёй обернувшийся маршрут действует отнюдь не только как невесёлая шутка. Действует то, что эти пункты стянуты воедино. Что каждая строка начинена взрывной смесью.
Если счастье, то окаянное. Если “бронза везения”, то рядом “свинец неудач”.
Если ветер Арктики, то прорастающий южным слоистым туманом. Если блаженство, то прорастающее яростью. Если мудрость горя, то рядом — тщета удачи, и каждый элемент разрывается от внутренней корчи. Потеха и свобода — два нерасчленимых измерения жизни. Ложка дегтя неизменна в чистом меду поднебесья — и это ткань стиха, ткань жизни, ткань души. Стреляет и пляшет душа…
Словно огонь поджаривает стиховую музыку, поджигает её, подпаляет. И это — в базисе, в основе самой строчечной сути. Стихи — какой-то терзающий душу чёрно-белый сплав. Внутри стиха — словно Кощеева игла. Сломаешь, не сломаешь? А мы кто такие на острие иглы?
Вообще: мы кто такие?

В царстве скуки и рыночных клонов
Нам пространства свободного нет,
Ведь в любом из нас дремлет Обломов,
Маршал Жуков, бандит и поэт.

Суть опять-таки не только в том, что именно Обломов выставлен тут как образец нашей мягкости, а Жуков — как образец жёсткости, суть в том, что они стиснуты вместе, скреплены иглой, соседствуют на узком пространстве, на острие строки. Бандит и поэт.
Да разве только эта пара выбрасывается из привычного бытия и вбрасывается в непривычное? Как вам понравится “обманутый Адам, которого нашла в капусте Ева”? А Авеля и Абеля в одной строке не хотите? Сковороду на кухне райского первожителя?
“А если вместо рая ад схлопочешь, не обижайся на Сковороду” … Ах, да это же знаменитый мудрец, которого век так и не словил.
Понятно, что рай и ад — излюбленные клеммы чёрного и белого, живого и мёртвого, хрупкого и твёрдого, лживого и истинного; это в любой молекуле мироздания и это в любой поэтической ячейке ключниковского миростроя.
Рай и ад — только в сцепе; иногда они меняются ролями: рай оказывается невыносим, ад — спасителен; а главное — эти состояния уживаются в одном и том же сердце. “И вновь вздыхает русский ангел под ношей дьявольской своей”. “И надсаживается душа, и изнемогает строка от проклятого вопроса: как совместить одно с другим?”».

Методы Юрия Ключникова примирения этих и других многочисленных и фундаментальных противоречий, проницательно выявленных Львом Аннинским, просты и, наверное, единственно возможны для того, кто хочет остаться живым «в мире рыночных клонов».

Нести свой крест. Лев Александрович пишет: «Крест — вот решающий (разрешающий) лейтмотив лирики Юрия Ключникова. Нести свой крест, как шерп несёт на Эверест керосинку. Как несла свой крест Анна Ахматова. Как волок его злой, как африканский слон, Маяковский. Крест должен нести поэт сквозь все эпохи и сезоны».

Держать равновесие. И опять замечание Аннинского: «Разум цепляется за это спасительное слово… Равновесие на краю пропасти… Да не одной, их там минимум две: огненная и ледяная. Кто поможет удержаться? «Богиня Равновесия». У которой в руках часы Справедливости».
Обрести равновесие, которому в творчестве Юрия Ключникова действительно придаётся огромное значение, помогают духовная практика, молитва, короче говоря, прямые отношения с Творцом. Это пробуждает в человеке мудрость, без которой он никогда не увидит, что любые противоречия содержат в себе глубинные общие основания, понимая которые мы всегда можем погасить любой конфликт и найти выход из самых сложных обстоятельств. Потому Владимир Бондаренко назвал стихи Ключникова «молением о России».

Быть верным своей музе. Писать стихи, культивируя в себе блаженство творчества. Это для поэта. Аннинский приводит строчку Юрия Ключникова и комментирует её: “Бродить в лесу по лужам, сочиняя за строкой строку” — род саморегулирования души». А для любого человека — это значит — осознанно и старательно заниматься любимым делом, полезным для людей и угодным Богу.
Синтез, предлагаемый Юрием Ключниковым, и вот эти принципы, выработанные им в процессе долгой жизни, помогли ему выдержать испытания и стать крупным поэтом. Значит, они могут помочь любому человеку, который хочет остаться живым в нашем полумёртвом рыночном мире: «ясность есть: оставаться здоровым среди мёртвых, безумных, больных».

Синтез Востока и Запада
для того, чтобы лучше понять себя самих и обрести русский путь

Речь идёт и о собственной поэзии Юрия Ключникова, где тема поиска русской дороги всегда была главной, и о его переводах французской, персидской, китайской, английской и индийской поэзии. Поэт за то, чтобы Россия училась у всех народов и культур, много знала, брала при этом все лучшее, что есть и на Западе, и на Востоке, но всегда шла по своему русскому пути. Кстати, разве не об этом нам говорили Пушкин и Достоевский, отметив одно из главных качеств творчества поэта — его «всемирную отзывчивость»? Это же качество нашего гения унаследовал и Ю. Ключников. Что есть его проект переводов и переложений, как не воплощение этой «всемирной отзывчивости»?

Мало кому в XX в., особенно в его второй половине, удавалось достаточно глубоко осмыслить в стихах и Запад, и Восток, но прежде всего, конечно, Россию и русский путь, причем сделать это на высоком художественном уровне. Сборник стихов это ярко иллюстрирует, поэтому его можно с полным основанием назвать «западно-восточным (или русско-сибирским) диваном» Юрия Ключникова. С той поправкой, что Запад и Восток в его стихах составляют две не очень большие спинки этого дивана, а основной корпус — русский.

В наследии Запада, откуда, по мнению поэта, у нас «все напасти, так устроена роза ветров», Юрий Ключников более всего ценит классическую культуру поэзии, прежде всего французской, той, что в своё время вскормила пушкинский гений. Высоко ценит поэт и лучшие образцы английской поэзии (речь идёт прежде всего о Шекспире, которого Пушкин назвал «отцом нашим», и о Джоне Донне). Поэтическая культура Запада дала России в своё время уроки красоты, доведённой до совершенства, высокую планку отшлифованности форм, честный поиск правды, верность музе.

Традиционная художественная и духовная культура католического Запада, по мнению Юрия Ключникова, — наш естественный и надёжный союзник в сражении с мировым Левиафаном, из рогов которого растут различные пороки и перверсии. Тридцать лучших стихотворений лучших поэтов Франции, приведённых в сборнике, дают хорошее представление о том, что момент преемственности по отношению к западной культуре важно зафиксировать и осмыслить, чтобы идти дальше своим путем, как это опять-таки сделал тот же Пушкин. Таковым союзником является и творчество лучших английских поэтов Уильяма Шекспира, Филипа Сидни, Джорджа Чапмена, Джона Донна, давших миру поэтические шедевры непревзойдённой глубины и мощи, которые порой лучше проповедей и сентенций направляют глаза и души людей к Небу.

Из восточного опыта поэту ближе всего такие достижения и черты, как духовная глубина, напряженность религиозного чувства, верность Творцу, которую Восток, прежде всего сакральный, никогда не терял, в отличие от Запада. Речь идёт не об отдельных регионах Востока, а о восточной духовной культуре в целом. В первом издании этой книги 2015 года я написал в своём предисловии следующие два абзаца: «Удивительно, но в сборнике Юрия Ключникова, глубокого знатока индийской мудрости, представлены не стихи поэтов Ариаварты (или страны ариев, как в древности называли Индию), а персидская поэзия.

Но, впрочем, что здесь удивительного? Персия интересовала и Пушкина, и В. Соловьева, и Хлебникова, и В. Брюсова, и Н. Гумилева, и С. Есенина, и Н. Клюева». Все шесть поэтов, представленных в сборнике Ю. М. Ключниковым (Рудаки, Фирдоуси, Омар Хайям, Руми, Саади, Хафиз), как известно, были суфиями, то есть духовными мастерами и мудрецами исламской традиции.

Пять лет назад, готовя издание книги «Караван вечности», вышедшего в 2016 году я писал:

«Почему же из всего огромного восточного мира Юрий Ключников выбрал именно эту сакральную традицию? Дело в том, что суфии — это просветленные поэты, имеющие огромный опыт духовной практики, соединяющей святость и стихию творчества. Для русской поэзии, стремящейся развиваться в направлении Света, этот опыт просто бесценен. Суфии знали рифму и создавали свои шедевры в VIII в., когда поэтическая Европа ещё куталась в пеленки. Именно они оказали мощное влияние не только на испанскую, но и на всю европейскую культуру. И до Реконкисты, и после неё».

Однако за пять лет Ю. М. Ключников «исправил» неполноту отражения поэтического Востока и помимо переводов суфийской поэзии создал ещё две книги переводов и переложений — китайскую и индийскую (последняя практически готова, но ещё не вышла).

Важно подчеркнуть, что Восток для Ключникова отнюдь не образец для подражания, на который должна ориентироваться русская культура. Книга путешествий поэта по стране ариев так и называлась: «Я в Индии искал Россию». Иногда для познания своих корней полезно на время, но глубоко погрузиться в чужие глубины, тем более если эти глубины уводят в Небо, объединяющее всех.

По мнению Ключникова, русским поэтам, выбирающим свой творческий путь между западным и восточным влиянием, полезно всматриваться в русскую историю, чтобы понять, как поступала на крутых виражах истории сама Россия. А она всегда в конце концов переваривала любое влияние и находила свой цивилизационный и культурный путь, превращая любое временное поражение в свою победу. Вот что говорит поэт в своей поэме «Певец и хан», в которой легко улавливаются знакомые всем исторические аналогии:

Не ведал хан, что слишком молод
Им завоёванный народ,
Что ханский меч,
Как добрый молот,
Его в единстве откует.
А кровь баторов ханских славных,
С чужой смешавшись кровью,
В срок
Родит орла,
И он, двуглавый,
По кровно-царственному праву
Воззрит на Запад и Восток.

Русское самосознание

Юрий Ключников дал целую программу для русского самосознания и России, во многих своих стихотворениях продолжив и развив формулу, открытую Николаем Рубцовым:

Россия, Русь, храни себя, храни!
Не гни колени от возросшей тяжести,
Не отступай под натиском продажности,
Сменившей наступление брони.

Или:

Не сдайся, Россия! Воскресни, Россия!
Не дай затоптать себя в землю врагам!

Грани этого «хранения русскости» и русского сопротивления глубоко и разнообразно раскрыты в его стихах. Это и бесстрашие, и долготерпение, и слушание своей глубинной природы, в котором голос сердца всегда больше значит, чем голос рассудка; и русская сметливость, и парадоксальность, и самопожертвование, и верность Отчизне «до гробовой доски». Поэзия Ключникова утверждает не национализм, но патриотизм, для которого совершенно неважна группа крови и цвет кожи тех, кто пытается служить России. В стихотворении «Сергею Небольсину» он, публицистически заостряя свою мысль  утверждает:

Мне наплевать, какой ты группы крови
И цвет каких волос тебе к лицу.
Нас разделить ничто не может, кроме
Кому служить — Творцу или тельцу.

Или в стихотворении «Донбасс» он пишет:

Нам всё равно, широкий или узкий
Глаз у кого-то, был бы не похож
На прорезь для монеты. Слово «русский»
Для нас не плоть, тем более не нож.
Не ново слышать: русский украинец,
Но в Судный час и неба, и полей
Есть русский немец, чех, француз, кубинец,
Есть русский африканец и еврей.

Поэзия Ю. М. Ключникова — это не только лирика, но и национальная философия, осмысление русского пути в жизни и творчестве, глубокая актуальность, современность, «патриотизм с открытыми окнами» (В. М. Костин). Эта философия представляет собой сплав радости, глубинного оптимизма, неисчерпаемой веры в Россию и её миссию, что очень нужно сегодняшней России, её народу, во многом поникшему духом и потерявшему себя в условиях смысловой неопределённости. Поэзия Ю. М. Ключникова с её «ясностью поэтической воли» (В. В. Кожинов) пробуждает в человеке исторический оптимизм, помогает духовной мобилизации народа. В то же время она показывает великое место России в мировой литературе и культуре: чему нам было бы полезно учиться у других народов в прошлом и настоящем.

Какую поэтическую линию наследует Юрий Ключников от своих предшественников? Чтобы лучше это понять, нужно обратиться к стихам сибиряка. Его любимый поэт — и в этом пристрастии он не оригинален — это Пушкин, которому он посвятил немало стихов и несколько статей. Но это также Николай Гумилев, Есенин, Пастернак, Твардовский, Заболоцкий, Рубцов. Если Пушкин и Есенин — это линия гармонии (если не в жизни, то именно в поэтическом настрое), то Гумилев и Заболоцкий — это активная воля, самопреодоление, самосозидание, борьба с препятствиями, в том числе и с внутренними. Потому Юрий Ключников не один раз обращается к известной формуле Заболоцкого «не позволяй душе лениться!», переиначивая её на разные лады. Поэт совмещает в своём творчестве эти две программы, оставленные нам великими поэтами прошлого: прославление той гармонии и красоты мира, которая уже есть здесь и сейчас, и воспевание усилия, творящего то желанное будущее, которое ещё нужно создать.

Как поэту-переводчику Ю. М. Ключникову приходилось использовать самые разные жанры и поэтические формы — сатиры, эпиграммы, басни, элегии, гимны, газели, рубаи, прикасаться к рыцарской поэзии с её канцонами, сирвентами, пасторелами, альбами, наконец, переводить и сочинять сонеты.

Огромное полотно творчества, уложенное в 23 книги, более 1800 собственных стихотворений и 1600 переведённых стихов поэтических гениев Востока и Запада. В течение многих лет, особенно в последнее десятилетие ему, написавшему множество гражданских и просто лирических стихотворений посчастливилось вести долгие поэтические диалоги с мастерами пера, жившими на земле в течении тысячелетий. Он переводил поэтические гимны древнего мудреца Вьясы, создавшего «Бхагаватгиту», Сурдаса, Кабира, Тагора, перевёл стихами «Дао дэ цзин», Ван Вэя, Ли Бо, Ду Фу, Су Ши, суфийскую поэзию, украшенную именами Фирдоуси, Омара Хайяма, Саади, Руми, Хафиза, Джами, Навои, сонеты и поэмы Шекспира, творения графа Оксфорда, Спенсера, Сидни, стихи и поэмы Джона Донна, великих французов Вийона, Гюго, Бодлера, Верлена, Рембо, Клоделя, Аполлинера, Арагона. 20 индийских поэтов, более 40 китайских авторов, 24 суфийских стихотворцев и духовных мастеров, 12 англичан и 55 французов, учителей Пушкина.

Как написала в своей статье о моём отце нижегородская поэтесса и одновременно прозаик Елена Крюкова:

«В изумлении стоишь перед Храмом Человеческого Духа, вольно расписанным художником слова двадцатого - двадцать первого столетия Юрием Ключниковым, и думаешь: как за одну малую человеческую жизнь этот художник смог сделать эти феерические фрески?»

Он старался рассказать на русском поэтическом языке о том, как прекрасен храм мировой поэзии. И всё это делал для России, её русских поэтов и читателей. О его внутреннем посыле красноречиво говорит подзаголовок его книги путешествий по Индии «Странствия Ариаварты: я в Индии искал Россию». Он искал её везде, а не только в Индии: в поэзии древнего Китая, в рубаях и газелях просветлённых поэтов-суфиев, в великих  сонетах Шекспира и несравненных стихах Джона Донна (он перевёл целых 100 произведений этого автора), в творениях французских вольнодумцев и рыцарей поэзии. И он нашёл эти глубинные связи, поставив Россию в центр пятиконечной звезды мировой поэзии.

Это абсолютный мировой рекорд в  области качественной поэзии и сфере переводов: ни один поэт мира не сумел вынести на своих плечах такой огромный объём своих и чужих стихов.

При этом мой отец никогда не считал себя профессиональным переводчиком, с буквальной точностью переводящим мировую поэзию. Он ощущал себя, прежде всего, русским поэтом, который  опирался в своём подходе на традицию вольных переводов, о чём постоянно напоминал в предисловиях к сборникам переводов.

Вольная форма переводов обеспечивает связь с русской поэтической традицией, создающей на месте переводимого ими стихотворения его русский самостоятельный двойник, позволяет родить более совершенные в литературном смысле тексты. Так переводили Жуковский, Пушкин, Лермонтов, Блок, Ахматова, Маршак, Корней Чуковский. Классики нередко прибегали к следующей формулировке: «из Гёте», «из Шиллера», «из Байрона». Знаменитый переводчик В. Левик, противопоставлял этот подход буквальному переводу: «Главное, чтобы при переводе возникли хорошие русские стихи».

Вольные переводы Ю. Ключникова нужно измерять не степенью буквального соответствия переведённого материала оригиналу, а красотой русского стихотворного переложения. У переводчика вольной традиции три главные задачи: отблагодарить своим переводом создателя оригинального стихотворения; сохранить его смысл, интонацию и образы; осовременить перевод, адаптировать его к национальным формам поэзии. Каждый клочок земного шара должен быть поэтически обжит и стать родным на перекрёстках культур.

Но главное, что он сделал – это звал в своих стихах к свету, красоте и духовному полёту, к победе России над силами мировой тьмы, к утверждению русской культуры и настолько сильно верил в свою главную звезду –

Но на самом деле все серьёзные люди, кто знакомились с его творчеством,  соглашались с тем, что Ю.М. Ключников – крупный русский современный поэт, пока ещё не оценённый в полной мере. (Очень признателен сайту Росписатель и его хозяину Николаю Ивановичу Дорошенко за возможность публиковать статьи и материалы Ю.М. Ключникова).

Стихи и статьи Ю. М. Ключникова  ценили литераторы разных, нередко противоположных направлений – Виктор Астафьев, Вадим Кожинов, Евгений Евтушенко, Юрий Селезнёв, Феликс Кузнецов, Анатолий Парпара. О его творчестве писали Владимир Бондаренко, Лев Аннинский, Станислав Золотцев, Валентин Курбатов, Геннадий Иванов, Сергей Небольсин, Сергей Куняев, Вячеслав Лютый, Геннадий Красников, Елена Крюкова, Владимир Костин, Мария Бушуева, Алексей Шорохов. Как издатель и организатор его творческих вечеров могу подтвердить, что книги его стихов и переводов продаются и постепенно расходятся, а залы и в Москве, и в Новосибирске всегда заполняются людьми, которые любят поэзию и ценят его творчество.

Что можно пожелать человеку такого уровня  в 90 лет? Прежде всего здоровья физического и творческого (слава Богу он успешно работает, только медленнее, чем раньше). И признания, законного и заслуженного, которое начинает приходить только сегодня. Но лучше поздно, чем никогда.

Вверх

Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев: