|
СТАРЫЙ ДОМ
Как вещий знак, до времени сокрытый,
Со дна души, что под житейским льдом, –
Всплывёт во сне тревожном позабытый,
Полузабытый деревенский дом.
Он ждёт, скорбит и состраданья жаждет,
Стоит, как зрак за пеленой дождя,
Знакомый мне – до половицы каждой
Рассохшейся, до каждого гвоздя…
НАД РАВНИНОЙ ДУБЫ…
Весь табун на дыбы! –
Разметав смолезвонные гривы,
Над равниной дубы
Тёмной бурей возносятся криво.
Вечереет. Гроза
Приближается свежестью острой.
И трепещут глаза,
И вдыхают зелёные ноздри.
На отшибе земли,
Из сгущённого мрака и гула
Чем-то беглым вдали
Через весь небосвод полоснуло…
Ливнем рушится высь,
Обращённая в блеск и дрожанье…
Озарись
Безысходностью этого ржанья!
НА ВЫСОКОМ ОДРЕ СЕНОВАЛА
Вспыхнув, снова погас огонёк на другом берегу.
Утоленье, забвенье – в пшеничном влажнеющем звоне.
И, недвижно белея во мраке на дальнем лугу,
Одиноко-безмолвно пасутся, стреножены, кони.
Завтра снова косить, и сушить, и сбирать, и полоть –
Утомилась душа, и река двигать воды устала.
И, тревожно-тяжка, отдыхает горящая плоть
На высоком, пахучем, безгрешном одре сеновала.
Тусклым беглым огнём рассекая тяжёлую высь,
На живое мгновенье зарница блеснёт огневая, –
И, Вселенной страшась, дерзновенно смиряется мысль,
Из глубин бытия до горящей звезды доставая.
ЗАКАТ
Блеск тиховейный, тихозвонный…
И лай собак.
Уж вечереющий, бездонный, –
Густеет мрак.
День приближающийся Судный.
Храм без креста…
Заброшены и малолюдны
Сии места.
Тишь над глухой равниной водной.
Бор – сквозь туман.
Слеп, наземь молоньёю чёрной
Спадает вран.
…Иль ветром сумрачным на лире
Незримый свет
Поёт?.. А если в этом мире
Спасенья нет?
Дух, возрастающий над тленьем,
И прах, и мощь.
Приостановлена моленьем,
Помедли, ночь!
Как Божия живая малость
Душа дрожит…
И всё прошло, и всё распалось…
И надо жить…
ЖУРАВЛИ
Воздух застыл, как прозрачный янтарь.
Неуследимое, к сроку
Кануло лето, и месяц сентябрь
Птиц собирает в дорогу.
Над вековою тоской деревень
Птичьи тревожные речи.
То – Куприянов, по-старому, день,
День журавлиного вече.
Клином божественной грусти своей,
Не дожидаяся снега, –
Вот они, с бедных сорвавшись полей,
В небо взмывают с разбега!
Щурясь, глаза прикрываешь рукой,
Только не видит их око:
Где-то крылами они высоко
Тёплые ловят потоки…
Болью, что тоньше калёной иглы,
В мире бесчувственных мает,
Диким, пронзительным, томным «курлы»
Сердце моё надрывают.
ГЛЯДЯ В НЕБЕСНУЮ ТВЕРДЬ…
С болью своей заодно
Лечь бы на самое дно
Жизни, прошедшей давно.
Чтобы не видеть в упор
Мысли и чувства раздор,
Нищих просторов разор.
Где-то, когда-то, потом –
Лучше б печальным постом –
Рухнуть под русским крестом:
В давней обители зла –
Сердце, сгоревшем дотла,
Ветер шумит да ветла.
……………………………………..
Вона куда вознеслись,
Ангелов Божиих близ, –
Сосны в бессмертную высь…
Льётся осенняя медь.
Глядя в небесную твердь,
Жизнь выбираешь иль смерть?..
СНЕГ ВЫПАЛ
Снег выпал, иль чудо сбылось:
Так тихо, как будто в мгновенье
Бездонных небес просветленье
На землю легко пролилось!
Ни шороха, ни ветерка
В блестящем просвете аллеи…
А снег изумлённый – белее
Прозрачного березняка!..
Снег выпал, младенчески рад
Всему, что творится на свете.
И день первозданен и светел,
И смех твой, и любящий взгляд…
КАК СВЕТ ПО МРАЧНОМУ УЩЕЛЬЮ…
Когда уже невмоготу
От мира чуждого, – в темницу
Души – впусти вещунью-птицу
Или бесплотную звезду.
Неслышное, сойдёт тайком,
Как свет по мрачному ущелью
В острог твой, в пыточную, в келью,
Где каждый уголок знаком…
Молю: повей или запой,
Смертельный отсвет мирозданья!..
Вспорхнёт, обрушив за собой
Почти бессвязное рыданье…
ОЖИДАНИЕ
Над глухоманной стороной,
Как отзвук затаённой боли
Иль марево в полынном поле, –
Висят томление и зной.
Лишь вздрогнет редкое «тинь-тинь!»,
И тишина наступит снова…
А меж сухих стволов сосновых
Тревожно загустела синь…
В МЕДУ – БЛЕСТЯЩЕЮ ПЧЕЛОЙ…
Тягучий загустевший мёд –
Сам дух светящийся июля,
Гудящего земного улья
В преддверии больших хлопот.
Но вот – как бы нежданный сон
Покоем снизошёл на веси, –
И мир, равнинный, поднебесный,
Блажен и одухотворён…
И свет – черпни! – пахучей мглой
Пахнёт из глубины колодца…
И чудится: застыло солнце
В меду – блестящею пчелой.
ПРЕДГРОЗЬЕ
Полдень тускнеет, томится.
Воздух – разлившийся мёд.
В мире – как будто творится
Тайное что-то, грядёт.
Гнётся прибрежная верба.
Холод сжимает сердца…
А на пространстве в полнеба –
Огненный росчерк Творца!
|
ЗА ГОСПИТАЛЬНОЙ СТЕНОЙ
Водный таинственный блеск,
Листьев порывистый плеск,
Русла безбольный излом –
Там, за добром и за злом.
Ночи спасительный плат,
Бред госпитальных палат, –
Рухнуть скорей бы в без дна
Дебри тревожного сна.
Может, потом – ни Суда,
Ни голошенья стыда:
Льётся вода – как вода,
Светит звезда – как звезда.
Только забудешься сном, –
Как зашумит под окном
Сосен прощальная рать:
– Поздно тебе умирать,
Да и не вспомнит никто…
Бедный рассудок мой кто
В это зиянье и сверк
Страшною милостью вверг?..
За госпитальной стеной,
Вечен, пребудет со мной,
Светом над дальней рекой
Неколебимый покой…
Скоро ль - как явь или сон –
Над бездыханным лицом,
Над пепелищем кружа,
Скорбно воссстанет душа?
СТРАШАСЬ, НА ДАЛЬНЮЮ ЗВЕЗДУ…
«Он громом в душу ударяет,
Он дни и ночи пожирает,
Его не дрогнет, знай, рука,
Он беспощаднее врага,
Ему чужда любовь и милость, –
Ты не грешил – с тебя спросилось, –
А ты размысли и посмей,
Восстань!», – лукавый шепчет змей.
…Страшась, на дальнюю звезду
По краю пропасти иду.
ЗАБЫТОЕ СЛОВО
Ночь. Безмолвье. Бессонниц флажками
До утра обложили кого?
Зверь из мрака глядит. Между нами
Ни души, ни звезды – никого.
Разойтись бы с тобой полюбовно
Без кровавых и диких обид, –
Только сердцу мучительно-больно,
Словно долгую память томит
Бред невнятный душевнобольного:
– Растерзаю! Замёрзну! Впусти! –
Словно кто-то забытое слово
Тщетно силится произнести.
МИР, ВЕЧНЫЙ И НЕПРЕХОДЯЩИЙ…
И рек извилистых движенье,
И птицы тихое круженье,
И лист, скользящий, как во сне,
И выпавший – как счастье! – снег,
И светом хлещущие чащи –
Мир, вечный и непреходящий –
Пока травой в бескрайнем поле
Благой послушествует воле,
Лежит доверчиво пока, –
Как в отчей – детская рука…
ОДНА СРЕДЬ МИРОЗДАНЬЯ
И вот – ни горя, ни страданья, –
Одна! одна – средь мирозданья,
На недоступной нам черте
Сияет птица в высоте,
Стремится к горнему приникнуть…
О, как хотелось бы проникнуть
В живую душу, но она
В себе самой заключена…
И всё ж снисходит утешенье
От холода и отрешенья
Звезды над сумраком полей,
Живущих вечностью своей…
НЕ ВНЕШНИЙ ПРАХ ЗЕМНОЙ…
О чём столетний бор впотьмах шумит,
Что навсегда уносится водою
Свинцовых рек, – где знать, но опалит
Душевный мрак всезрячею бедою, –
И внятны станут разуму леса
И тайный смысл текучего блистанья, –
Не внешний прах земной, но словеса
Подземного – в тиши – произрастанья.
СОШЕДШИЙ ХОЛОДНЫЙ ОГОНЬ
Тяжёлые нивы, озёра, холмы, перелески, –
Как будто объяты гнетущим и тягостным сном, –
Простёрлись безмолвно… Вдруг чисто и огненно-резко
В томящейся тверди открылось живое окно.
И сонно очнулись и залепетали дубравы,
И дунул неслышно – твою пригвоздивший ладонь
К отверзшейся бездне – на воды, на влажные травы,
На мрачную землю – сошедший холодный огонь!
ЦВЕТ – ЗОЛОТОЙ И ЗЕЛЁНЫЙ…
Темень ночная бездонна, –
Шторой задёрнем окно:
Цвет – золотой и зелёный –
Соединились в одно.
Как твоё, милая, имя
Где ты была столько лет?
...Где-то, гляжу, между ними
Мягкий коричневый цвет.
Призрачны и нереальны
Наши мгновенные дни…
Как твои плечи печальны,
Руки твои холодны!
Нам ли дружиться с тоскою! –
Лучше пьянящий елей
Тонкой своею рукою
Молча в бокалы налей.
……………………………………….
Чую печальную повесть,
Слышу таинственный глас –
Властно влекущую пропасть
Хищных ореховых глаз.
ГДЕ ТЫ?..
В тщетной надежде на отклик, хотя бы обманный,
Жизнь ещё теплится тусклым подобьем свечи,
Светом неверным дрожит, трепеща в окаянной,
В Богом забытой, в тобою забытой ночи.
Крикнешь беззвучно в пространство застывшее: где ты? –
И отзовутся, далёкий ты мой человек,
В поле – как волк на луну – завывающий ветер,
Темень ночная да слепо ложащийся снег…
И ДЕНЬ, НАСТАВШИЙ БЕЗ НЕЁ…
Со зла, а может, не со зла,
Любезная – скажи на милость! –
Безмолвно в прошлое ушла,
В ночном пространстве растворилась.
И с ней, далёкою, ушла
Жизнь, беззащитнее стекла,
Невнятнее земного шума, –
Как обморок иль забытьё…
И день, наставший без неё,
Так пуст, что страшно и подумать.
...СТО ЛЕТ НАЗАД
Забытые, – сто лет назад,
Укутанные снегопадом:
Её, скользнувший бегло взгляд,
С его - почти мгновенным взглядом.
В глазах её – таилась страсть,
Жгла – сквозь опущенные веки …
И – сблизились они!.. Скрестясь,
Зачем-то разошлись навеки.
СВЕТЛЯЧОК
Летнею ночью в лесу
Робкую душу несу,
Видя лишь сумрак небес
Да затаившийся лес.
В насторожённом дому
Сладко ли быть одному?..
Полночь пронзив без следа,
С неба сорвалась звезда,
Засеребрилась в листве,
Зазеленела в траве:
Ночи волшебный зрачок –
Вспыхнул во тьме светлячок…
Гаснет и вновь он горит,
Тихо с душой говорит, –
Необъяснимый уму,
Свет, раздвигающий тьму. |
