| |
СТАЛИНГРАД
«На границе тучи ходят хмуро…»
(из песни)
Над Дунаем, над Вислой
( И – уже над Донцом!)
Тучи тяжкие виснут,
Наливаясь свинцом.
Но лучится задором
Наш погодный прогноз:
Нет, над Волгой и Доном
Не предвидится гроз!
Пусторечья фонтаны,
Молодечества зуд…
Тучи, ставши фронтами,
Всё ползут и ползут.
А витии, рисуясь,
Строят символы в ряд.
О, не трогайте всуе
Этот хоть – Сталинград!
Вам пустая бравада
Очи дымом не ест?
Прежде, до Сталинграда,
Был не сдавшийся Брест.
Тучи чёрные вязли
Не в грязи, а в крови.
Были – Орша и Вязьма,
И - предместья Москвы.
Слов пустых вам не жалко,
Но – забыть о таком?
Ельней, Ржевом, Можайском
Жжётся памяти ком…
И стою я на круче,
На донской, и закат
Полонившие тучи
Чёрным светом слепят.
Век минувший оболган –
Будто сдали врагам
И горящую Волгу,
И Мамаев курган.
И, не смея назваться
(Нас обидеть боясь!),
Тянут к нам сталинградцы
Перебитую связь.
Тянут, тянут - к России, -
На Донце и в Крыму…
Сталинград – это символ?
Плоть верните ему!
Всем речам и парадам
Карта – главный ответ:
Ведь на ней Сталинграда
Даже отзвука нет!
Словом не растекайтесь
Про вождей, про вину.
Возвратите нам карту,
Что сломила войну!
Ту, где строится строго
Ряд побед и утрат.
…И подходит подмога,
Что послал Сталинград.
ГИМН
Губами дрогну, - звукам гимна
Навстречу… А вот петь – боюсь:
Вспухают в горле, как ангина,
Слова, в которых жив Союз –
Ещё могучий и единый,
Бедой не прибранный к рукам,
Моим не верящий сединам –
И новым ханам и князькам.
Гагаринской улыбки светом
Поднявшийся – за облака!
…Да, там махала партбилетом
Едва ль не каждая строка.
И в этом было мало прока…
И, скопом, их смахнули в грязь,
И – скопом – растоптали строки,
Где Русь – Великою звалась.
ДОБРОВОЛЕЦ
Похожий на корявый корень,
Из тех, что держат берега,
Уходит Михаил Луконин
Не в строки – в финские снега.
Там Маннергейм все стёжки выжег,
«Кукушки» там навили гнёзд.
А он вперёд толкает лыжи,
Опять поднявшись в полный рост.
Лыжнёй той заступаюсь веско
За тот порыв, за ту страну,
Где шли в поэты без повестки,
И точно так же – на войну.
«Да брось! Война та – мутновата…» -
Диванный критик кривит рот.
…А ветер полы маскхалата
Крупой свинцовой в клочья рвёт.
И, будто нам немым укором,
Скрипит, судьбу пытая, наст.
Уходит Михаил Луконин…
Уходит Михаил Луконин
Не в жизнь минувшую, а - в нас.
* * *
Век отцовский…Вехой – холмик
Со звездой… И – грай вороний.
А обочь – страна ли, холдинг –
С девяностых – похоронный.
Четверть века серп хоронят
И, с того же флага снятый,
В гроб не могут втиснуть молот –
Очень уж велик, проклятый!
Речка вся ушла в ольховник.
Клёном все дворы забило.
Вороньё кружит, где холмик
Со звездою… Не забыло!
УРОКИ ЧТЕНИЯ
Да, учат чтенью – буквари,
А я, с тех пор как волю помню,
Читал взапин осокори,
Водя тропинкою по пойме.
Слова за тёрном и лозой
Чудные вырасти сумели:
Они под солнцем и грозой
То вдруг белели, то синели…
Мне нравился букварь такой,
Где, метя русла и лиманы,
Осокори своей строкой
Прямые линии ломали.
То шли покосом, к слогу слог,
То, где обрыв, с ноги сбивались.
…И что по ним прочесть я смог
Тогда - всю жизнь потом сбывалось.
НОСТАЛЬГИЧЕСКОЕ
Не Пушкина правнуки мы, а – Емели:
Не просим пера и свечи,
Не дышим строкою – пуляем е-мейлы
Друг дружке, не слезши с печи.
Разжившись шкатулкой с велением щучьим,
Мы, вырвав из вечности миг,
Гусиными перьями тайны не мучим,
Мы – пальцами тыкаем в них!
Никто наше «мыло» с волненьем не вынет
Из ящика, не надорвёт.
И всё, что пуляли мы, канет и сгинет,
Поскольку как морок живёт.
Ну, нет в нём, пустом, матерьяльной подпитки!
Конверта с Кремлём, а внутри –
Листков шелестящих… Пустяшной открытки,
С шарами, копейки за три.
ДОБРОЕ УТРО
Что там синица звенит январю,
Чем она делится с ним?
«Доброе утро!» - тебе говорю,
Прикосновеньем одним.
Марш Мендельсона давно уже стих –
За голосами внучат.
Жизни хватает мелодий простых,
Тех, что негромко звучат.
След, что позёмкой ночной заметён,
Солнышко тянется греть.
И на капели сменял Мендельсон
Маршей гремящую медь.
Слышишь? – уже заоконная тишь
Музыкой тою полна…
Той, что сыграет заснеженных крыш
Солнечная сторона!
Что там синица звенит январю,
Чем она делится с ним?
«Доброе утро!» - тебе говорю,
Прикосновеньем одним…
ВЬЮШКА
В. Н.
В той избушке, где грозился выпасть угол, -
Дуло в щели, но меж нами не сквозило.
Дров – в натруску, на растопку лишь, а уголь
Нам под Новый год, последним, привозили.
Но какие вечера зимой бывали!
Те потёмки золотые не забылись:
В грубке долго над сгоревшими дровами -
На одном дыханьи с нашим – жилка билась…
И потом, - не час, не два – тепло таилось
Угольком скупым в золе (такая малость!).
И пока его дыхание струилось, -
Неприкрытая, всё вьюшка отзывалась.
А теперь у нас - квартира, не избушка,
Только память – память греет по старинке.
И, сквозь вьюги, всё постукивает вьюшка,
Возле сердца отыскавшая жаринки.
* * *
Эх, обрыв – оборванная фраза:
Речь корнями рваными повисла.
И дрожат слепые ветки вяза
В сумерках спасительного смысла.
То, что было небом и разливом, -
Тёмным краем, бездною пытает!
И томит предчувствием счастливым:
Кто-то сверху руку им протянет…
|
ЭТЮД
Владимиру Туписову
За теченьем – темно…
А тут –
Зябкий отсвет зарёй забыт…
И табличка – «Река. Этюд» -
Чёрной рябью глаза знобит.
Темнота холодит виски.
Только мы не туда глядим!
И сквозь сумрачные мазки
Снегириный летит один.
Даже вглядываться устав, –
В ночь шагнёшь, правотой храним:
Сколько там, через темень, стай
Снегириных – летит за ним!
* * *
Дам «петуха», сорвусь, собьюсь –
А вам, хористы, что за горе?
Пою - и плачу, и смеюсь! –
Не примеряясь и не вторя.
Ведь к людям чувства рвутся – вброд,
Навзрыд, глубин не вымеряя.
Во тьме их за руку берёт
Ну, разве что лоза сырая…
Пить дрожь, висеть на волоске,
Сжигать мосты, всходить на плаху
Со мной – равнине и реке,
Не дирижёрской длани взмаху.
А вы глядите свысока –
Всё мимо глаз моих, ревниво.
Зато в глазах моих – река,
Зато в моих глазах – равнина!
И голос мой, взлетев на холм,
Дрожит и меркнет - не жеманясь.
К лозе сырой, к траве сухой,
К губам горячим прижимаясь…
О ТРЕНДАХ И БРЕНДАХ
Власти объявили конкурс на создание
бренда Воронежской области
(из СМИ)
1
Манили чем? – «фирмою» ношеной
В больших мешках: хватай, не мешкай!
А нынче «бренд» деревне брошенной
Суют – в награду ли, в насмешку?
Но не горит заря вечерняя
В родных степях, а мрёт свинцово…
Куда вести гурты-речения
Поэту-прасолу Кольцову?
И что ни стёжка – смыслом пытана
Чужим… И чернолоз – золою…
Как стёжке той найти Никитина
С озёрной, рвущей грудь зарёю?
То тренд, то бренд - со смаком крендели…
А мне понятней речь простая.
Она словцом старинным: «Сбрендили!»
Над «i» все точки нам расставит.
2
В родную речь от бреда модного,
Двор отчий, - уведи хоть внуков!
…Лес – Соболев, гора – Холодная,
А сад один ты знаешь – Крюков.
И жизнь одну – с людскими болями,
С послевоенными годами…
Ну, и с гармонией – дядь-Бориной,
С чуть западавшими ладами.
А Вербы, их свеченье волглое!
Все стёжки с улиц к ним сбегали!
И – «Скрип – ни – ко – во» - детство долгое,
Свет отчий - четырьмя слогами…
Зачем нам слово инородное
Мусолить, по-овечьи блея?
…Ну, здравствуй же, гора Холодная!
Мне на земле с тобой – теплее…
СЛОВО И ПОЛЕ
Что ни строка, то в терновом венце роковом…
Речь, ты свеча - или дремлющий пал на Руси?
…Полю же – сеять и жать. Ну и – пот вытирать рукавом
То перелеска, то пыльной лесной полосы.
Всё-то мы слова выводим особенный сорт,
Тешимся думкой, что хлеба важнее оно.
…Поле, вдыхая колючую ость и осот,
В тёмных ладонях несёт золотое зерно!
Слово, прошу: первородство своё уступи,
Чтобы миры прозревала строка на веку -
Узким прокосом, где бабушка вяжет снопы,
Век собирая рассыпанный – по колоску…
ПРОЩАНИЕ С ЮНОСТЬЮ
Ну, что не так на свете стало?
Июль. И сад. И полог старый,
И долгий сон в тени густой.
Пьют солнце яблоки… Но, с ними
В раздоре, жадно тянут сливы
Грозы густеющий настой.
И хруст заветренной горбушки,
И молоко в литровой кружке,
И тени снов, что щёки жгут.
И пьёшь, и пьёшь - не нужен роздых! –
Свиданий схолодавший воздух, -
И молоко стираешь с губ…
Сливовый сумрак грозовеет,
Но с яблонь – спелым солнцем веет,
И сердцу в горле горячо!
…И манит жизнь – а что ей, жалко? –
Не мятою сельповской жамкой,
А – Калачом! А – Калачом…
БОЛЬНИЧНЫЙ СОН
…Что ищу, рукой глаза закрыв? –
Ветер. Ночь. Стерляжий мыс. Обрыв…
Не по взгляду друга узнаю –
По его касанью на краю.
Он узнал! Хоть и не вдруг, не сразу.
…Ветер. Ночь. Слепые ветки вяза…
БИЛЕТ
Был билетом, мне выпавшим, горд,
Повторял: «Бытие!»
…Из двух слов мне попался кроссворд
На вокзальной скамье.
Запад шпалы устало считал,
Пел на стыках Восток…
А меня немотою пытал
Тот измятый листок.
Там в пространстве, до дрожи сквозном,
Откровеньем немым
Были связаны смыслы узлом –
Под углом, под прямым!
И, как будто признав их права,
Стих вокзальный галдёж…
«Там, где эти сойдутся слова, -
Так, как здесь, - ты сойдёшь.
Всё, что ты о пути своём знал,
Мало значит без них…»
Голос, что на перрон меня звал,
Растерялся и стих.
И всё держат в потёмках пути
Поезд мой на руках.
…Я уже разгадал – из пяти!
Из шести - ну никак…
У ПРОСЁЛОЧНОЙ ДОРОГИ
«Утро туманное, утро седое,
Нивы печальные, снегом покрытые…»
И. С. Тургенев
Опять ноябрь льёт серебро по черни
Печальных нив и схолодавших строк…
Опять позёмок больное кочевье –
Не только тёмных колей поперёк!
Плутает тройка тут в тумане долгом –
И дилижанс, что правился в Париж…
И воробьи спорыш обочин долбят…
Им станет зимним хлебушком спорыш.
ПЕРЕЧИТЫВАЯ ЧУХОНЦЕВА
«Прости мне, родная страна,
За то, что ты так ненавистна»
О. Чухонцев
Так безыскусно начинал писать…
И нынче там живёт, со мной не ссорясь,
Сечёт капусту Павловский Посад
И огурцы в большой кадушке солит.
А сам поэт – за строчкою-межой,
Где вороньё со всех сторон слетелось.
Поэт хороший, что там! Но – чужой.
Так долго в это верить не хотелось.
ДЕРЕВЕНСКОЕ ВРЕМЯ
Жизнь сбираю – скупо, по словечку,
Но сложу – и во-первых строках
Время снова в зиму сеет гречку
Вымерзшую – на моих руках.
Только головою покачаю:
Этим не прокормим мы страну.
…И что пашет целыми ночами, -
Вижу, только в зеркало взгляну.
Нет ему важнее дела, что ли?
И куда там смотрит агроном?
…Но ведь не бросает это поле.
Верит, что-то вырастет на нём…
* * *
Ты – память… Стёжка в лопухах и - даль…
Не жалость ты, а хмель, и боль, и жаль;
Пчела в цветке: прижмусь щекой – ужалишь.
Ты – память. И мой век вздымаешь ты,
Как лемех – затравевшие пласты,
Как плуг, вернуть решивший людям залежь.
Не только мне – всем дням, округе всей…
Ты – свет зерна и тихий шёпот: «Сей!»;
Упав зерном, истлев, ты корни пустишь.
Ты время поворачиваешь вспять,
Чтоб залежь века прошлого поднять
И – нынешнего брошенную пустошь.
Ты - стёжка, приручившая простор;
И - всё, что дрожью век сказал костёр
Течению, и берегу, и вязу.
Ты – мой рассвет, и холод мой, и зной;
Ты – то, что было кровью, жизнью, мной –
И, может, после выстынет не сразу… |
