| |
Юрий ПАВЛОВ (Владимир)
ПОЛЕ БЕССМЕРТИЯ
(Поэма )
1
А все же, с чего начинается Родина?
Как пели когда-то всей дружной страной:
С болотистой речки, поросшей смородиной?
C березовой рощи, веселой, грибной?!
С грача, прилетевшего самого раннего?
Да с вербы, что вздумала буйно цвести?
А может быть, с русского поля бескрайнего,
Которое жизни не хватит пройти?!
Оно позовет нас из дома тропинкою,
И спину не раз перекрестят тайком.
Сюда возвратимся мы позже, с сединками,
Сглотнув со слезами непрошенный ком.
Здесь все поисхожено дедом и прадедом,
И все мне знакомо, родное вокруг,
Все полито потом солёным и праведным –
Недаром сияет, как зеркало, плуг.
А встречу случайного сельского жителя
У крепкого дома с изящной резьбой:
Как звать Вас?" – Ответит мне: "Юра..."
"Скажите-ка!
По-гречески мы – “земледельцы” с тобой!"
Выходит, что нам с тобой поле завещано,
Отборное щедро роняя зерно,
Беречь его, словно реликвию вечную,
Иначе заглохнет, погибнет оно...
Случалось, плуги отставляли мы в сторону,
Нетронутым стыл на лужайке обед,
Когда над просторами каркали вороны –
Предвестники горя людского и бед.
И глохла бурьяном земля плодородная,
И только надежда на чудо жила,
И зрели в полях гроздья гнева народного,
Но как эта жатва была тяжела!
Хлеб-солью встречали гостей у околицы,
А тем, кто непрошенно лез напролом,
Поля беспредельные крепко запомнятся
Меж Волгой и Доном, меж Курском – Орлом...
Поля моей Родины! Вечная музыка
Звучит над осенним поникшим жнивьем...
Есть поле Донского, есть поле Кутузова,
У каждого в жизни есть поле своё!
Есть поле, где радуют всходы хорошие,
Другое дыхнет одичалой тоской...
...Есть поле бесславья, травою заросшее,
Есть поле Бессмертья – знак славы людской!
2
Вся грустная повесть, как песня неспетая,
Лишь вспомню, и к горлу подкатится ком :
Я вижу: Гагарин летит над планетою,
С которой навек обвенчался витком...
Летит над полями – смоленскими, гжатскими,
Над малой речушкой и сельским прудом,
Над Русской равниной – с могилами братскими,
Где в гулких просторах родительский дом.
И вновь вспоминается утро апрельское
И прерванный в школе последний урок,
И светлые слезы учителя сельского,
Сдержать он которые так и не смог...
Прорыв тот, взорвавший планеты спокойствие,
Наделавший шума, смятенья в умах,
Явил, что не только покорность нам свойственна –
Высокий полет и вселенский размах!
О, мудрость славянская с русскою удалью!
Тебе выстилали тропинки из роз
Базары Каира и улочки Суздаля,
Где в давние годы мужал я и рос.
Радушие встреч с хороводами, пением –
Впервые с тех майских победных времен
Народ мой за все свое долготерпение
Сполна этим праздником был одарён.
Я счастлив: – тогда и была мне подарена
Живая, не с телеэкранов и книг,
Такая родная улыбка Гагарина –
Далекого детства счастливейший миг!
Планеты Земля стал он сыном прославленным,
Полпредом великой доселе страны,
И вновь отступал, огрызаясь затравленно,
Повсюду маячивший призрак войны...
Мы с ним одного были имени-племени,
Нас русские матери так нарекли.
Мы гордые дети великого времени,
Все так начиналось! Мы столько б смогли...
Но дикая воля... Судьбы ли крушение...
Беда начала свой отсчитывать срок...
Однажды, Земли одолев притяжение,
В тот день роковой одолеть он не смог...
Земля распахнула объятия преданно,
Секунду бы –две: лишь разверзнется мгла...
Когда-то, пустив его в путь неизведанный,
В обычный полет отпустить не смогла...
Найдутся ль слова, как совет утешительный,
Чтоб в жизни остаться на самом краю:
Рвануть бы ему рычаги порешительней
И вырвать у смерти секунду свою!...
Но взрыв покатился над Русской равниною,
И ахнули Альпы, и вздрогнул Памир,
И схлынули белые снеги лавинами,
И замер в недобром предчувствии мир.
Глухая деревня, Смоленщина, Прага ли –
Услышали в штопор свалившийся вой,
И девочки две безутешно заплакали
В притихшем лесном городке под Москвой.
Старушка из рук уронила вязание,
И сгорбился сразу, потупился, сник –
И рикша в Бомбее, и негр в Танзании,
И скрипнул зубами седой фронтовик...
В тот день я лишился святого наследства
И, став сиротою, на все был готов.
Как будто в тот день схоронил своё детство,
И жить не хотелось в семнадцать годов...
Секундами мертвыми путь их был вымерен,
И только рассеялся въедливый дым –
Вдруг стало светлее в лесу под Владимиром
И больше ещё одним местом святым...
Не верю, не верю, что смерть неминуема,
Что сделала вечным высокий полет.
Читал уж сто раз про мгновенья последние,-
В сто первый читаю, – а вдруг повезёт?!...
3
Вот годы прошли, быстротечные минули,
И что-то случилось при смене систем,
Как будто бы душу из каждого вынули,
А может наполнили чем-то не тем?!
Лишь только рождаемся, тонем в греховности,
По миру плетемся с холщовой сумой,
Зависнув над бездной глухой бездуховности,
Она, а не СПИД, стала новой чумой.
И скверною этой, как похотью липкой
Замараны все, кто родился и впредь...
Неужто, согретый бессмертной улыбкой,
Остыл этот мир, и его не согреть?!..
Неужто же холод и мрак отчуждения
Вошли глубоко в наши поры и в кровь?
Неужто забыты в бреду наваждения
Инстинкт материнский, тепло и любовь?!
...То ль пискнула ранняя птаха в кустарнике,
Иль кот, ворошивший в контейнере грязь,
Но дворник Василий, прошедший майданеки,
Осел возле бака, за сердце схватясь...
Грех детоубийства –то факел бензиновый,
То в землю, то в воду, то в мусор – живьём!!!
Но сердце пронзит писк комочка без имени:
Не в Спарте ли древней сегодня живём?!
В той Спарте, что нравом жестоким прославлена,
Хоть время другое, но тот же исход:
Там в пропасть бросали детишек ослабленных,
Здесь просто ненужных – туда же... в расход...
А сколько в приютах их, в детских приёмниках?
А сколько по белому свету всему?!!
Россия, в часы покаяния припомни-ка:
Кого раздавала незнамо кому?!!
Иную припомни ты веру-религию,
Когда становилась земля горяча,
Детей эшелонами, словно реликвию,
Везла в вглубь страны от огня и меча...
Там Вечный огонь погасили в безденежье,
А тут забросали песком дикари.
Куда же, Россия, от срама ты денешь их –
Подонки – блудливые дети твои...
Убийцы детей и убийцы родителей –
Как струпья заразы, эпохи изъян,
Встает силуэт не пещерного жителя,-
Тупого, безмозглого, – из обезьян !
То в холод бросает, то снова испарина:
Понять ли, насколько цена велика!-
С торгов уплывает скафандр Гагарина,
Святыни идут за кордон с молотка!!!
Сегодня скафандр, а завтра и Родина,
Не дай, бог, дожить мне до этих времен!
Но плиты несут по ночам в огородины –
Бессмертные плиты священных имен...
Как вместе мы горюшко мыкали – было ведь?!
И воем село откликалось на смерть?!
Хапугу XX века бы выловить!
Поймать и в пустые глаза посмотреть...
В глазницах тех светлое что-нибудь топчется?
Хоть искорка света, продлившая род?
Увы, неминуемо катится общество
К опасной черте –бездуховность грядет...
Россия, очнись!
Русь великая!
Родина!
Воззри отрезвленно, вставая с колен!
Не все, что ещё продается, распродано,
Гудят верховые ветра перемен,
Но скоро опустятся, хлынут низовьями,
И в миг очищения ты не забудь:
Ты вспомни – ступни почерневшие Зоины,
Матросова Саши пробитую грудь...
Болят они – вечного времени выстрелы,
И в ветренный полдень, и в хмурую ночь...
Ты силы найди, чтобы боль эту выстрадать,
Чтоб глухость избыть, слепоту превозмочь.
Быть может поэтому стали мы хмурыми,
Что подвиг героев для нас не пример –
Все меньше ребят называем мы Юрами,
Всё больше на западный метим манер?!
Покуда беснуются все сытомордые
И кто в наркоте пропадает зазря,
Но вот над страною восходит свободная
Заря очищенья, спасенья заря!
С далеких времён, от мечтавшего Пушкина,
Желавшего дерзской свободы глоток,
Всё ширится зарево, шире отдушина,
И свежего воздуха хлынет поток!
4
Я снова в лесу, ещё многое помнящем,
Где пусто, и птицы пока не поют,
Где в час роковой, не взывая о помощи,
Нашли два героя последний приют...
И снова в душе оживают мгновения,
И кажется вовсе не прожита жизнь.
Мелькнувшее прошлое, как дуновение,
А жизнь, словно конь, – на скаку удержись!
Как знак межевой, чтобы помнили, помнили,
Зияет, саднит и болит на века –
Воронка, апрельской водою наполнена,
Что, как поминальная чаша, горька...
И в круге скорбящем – березы поранены,
Под ними чуть-чуть приподнявши листок,
На цыпочках тянется к свету: не рано ли?-
И прячется в ворохе первый росток.
Пора уж... и листик, сиреневый, маленький,
Прошил уже солнцем обласканный склон,
Вот-вот из-под снега сбегут на проталинку
Подснежники всех прошумевших времен...
Ещё их тугие бутоны не лопнули,
Покуда в березах не тронулся сок,
Всхожу я как будто на место на лобное,
И ветер, – как ствол вороненный, – в висок.
И чувствую плотью берез излучение,
И раны земли, что в душе не избыть,
Все беды земные, людские мучения,
Чтоб выстрадать право судить и любить.
В душе исчезают мирские сомнения,
И видится зримо мелькнувшая жизнь,
И совести цвет иль души затемнение –
Здесь, как на экране ? таись-не таись!
И дрогнет стрела монумента ракетою,
Качнется нацеленно в звездную высь,
И снова продолжится песня неспетая,
Как, впрочем, и вся его вечная жизнь...
И в рокоте сосен – чу: голос ли, эхо ли?!
Молю, затаивши дыханье, судьбу:
"Протяжка! Есть старт! Зажиганье! По-е-ха-ли!!!"
И пальцы строив, подношу я ко лбу...
Спаси-сохрани его, силы небесные!
Спаси-сохрани его в дальнем краю!
Спаси-сохрани всех, кто были безвестные,
А нынче продолжили песню свою...
Спаси-сохрани их от лютого ворога,
Спаси-сохрани их от липкой молвы,
Спаси-сохрани все, что вечно и дорого,
Все то, без чего мы б не знали любви...
Спаси-сохрани!- умоляю Всевышнего,
Спаси-сохрани – заклинаю, как стон, –
Владимирским храмом, владимирской вишнею,
И скорбными ликами с древних икон.
Молюсь я неистово – мыслью ли, словом ли,
Молюсь на воронку, где канула жизнь,
На эту березу с вершиною сломленной,
Которая вновь устремляется ввысь!
Молюсь на иконы со скорбными ликами,
На холмики древних осевших могил,
Молюсь я на фрески Рублева великие,
На Русь, что стреножена и... без удил.
Он нужен нам всем: и земле с перелесками,
И полю, где клевер тревожно цветет.
Врага побеждали мы с именем Невского,
Сегодня от скверны Гагарин спасет!
Поля моей Родины! Светлыми узами
Связали героев и это жнивье.
Есть поле Донского, есть поле Кутузова,
И есть у Гагарина поле своё!
Весною оно пламенеет тюльпаново,
Зимою колючей пургою звенит,
Как Русь поднялась с Куликовского заново,
Россия взошла с Байконура в зенит!
И если Отчизна взывает к отмщению,
Чтоб скверну избыть и огнем, и мечом,
Нет места вернее для душ очищения –
Поляны святой под лесным Киржачом!
И как на причастие исповедальное,
Ценя эту дружбу превыше всего,
Приходят сюда пред дорогою дальнею
Небесно-крылатые братья его...
Россия! Взыграй в свои трубы неистово,
Знамена былые священные взвей!
Листы ещё есть неисписанно-чистые
В той Книге Бессмертья и Славы твоей!
Сирот собери, их отмой и, отпаренных,
Душевным теплом одари, не тая,
И вызреет новое племя Гагариных,
И снова продолжится слава твоя...
И время придет – не заводчиков-баринов,
Другое наступит – судить по уму,
И вновь будут в книгах портреты Гагарина,
И жизнь будем снова сверять по нему!
И я доживу, доползу и отпраздную,
Как самую главную веху в судьбе,
Я счастлив, что жить в эту пору прекрасную
Возможно придется – не мне, так – тебе! |
|
