Елена Еремина. Душа ещё летит... Стихотворения разных лет. Редактор-составитель Р.В. Лютая – Воронеж: АО «Воронежская областная типография», 2025. – 144 с.

В холоде печали и смиренья,
Как щенок, тоскую о тепле.
Ты ушёл в другие измеренья –
Я осталась плакать на Земле.

У меня твои глаза и руки,
И полна стихами голова.
Я как ты – перебираю звуки,
Подбираю мысли и слова.

...Я была несчастная и злая.
Ни исправить это, ни забыть.
Только я про ту обиду знаю.
Только ты и мог меня простить…

Это не первое стихотворение в книге и в жизни Елены Ереминой. Самая первая публикация, как водилось в советское время, на которое пришлась юность поэтессы, состоялась в областной воронежской «молодёжке». В те годы это часто становилось трамплином в творческом пути для молодых литераторов. При областной писательской организации Воронежа, как, опять-таки, во всех регионах СССР, действовало областное литературное объединение, через которое прошла и Еремина: чувствуется добротная школа стихосложения, сопряжённая с уважением к русской классике. Потом был Воронежский педагогический институт, факультет иностранных языков. В 1984 году стала участницей Восьмого Всесоюзного совещания молодых писателей – тоже добрая традиция советского литературного процесса в деле воспитания становящихся «на крыло» поэтов и прозаиков. А в 1988 году была издана первая книга стихов «Горький воздух» – с не очень весёлым, но таким пророческим для нашей страны названием...

Во второй половине 1980-х  ситуация на огромных просторах её начала ощутимо горчить: государственность шла под уклон, а с нею и многие судьбы талантливых писателей, молодых и не очень... Мечта Елены поступить в московский литературный институт так и осталась мечтой. Но если человеку суждено стать поэтом, то Литературный институт – лишь один из вариантов обретения профессионального мастерства. Куда важнее сохранить и приумножить данный свыше талант, осознавая притом, что ты, при всех своих достоинствах – лишь одно из звеньев родового, корневого древа.

Но солнца златое кольцо
Горит вдохновенно и строго,
И пыльное гладят лицо
Крылатые внуки Стрибога.

Иди неотступно вперёд,
Считая за вехою веху
И слыша, как сердце поёт
Навстречу высокому эху.

А если, тоской теребя,
Минутная слабость остудит,
Ты вспомни, как шли до тебя,
И сил ощутимо прибудет.

Эти строки уже отмечены в предисловии к книге «Душа ещё летит...» известным воронежским критиком и эссеистом Риммой Лютой. Но они столь чётко характеризуют личность автора стихов, что не грех повторить: хорошие стихи от повторения становятся только лучше.

Плещется пламя, как песня,
Жгуче и трепетно – всласть.
Алая веточка треснет,
Прежде чем в пепел упасть.

А за плечами моими
Дышит прерывисто тьма
И окликает по имени,
Будто эпоха сама.

Художники часто ощущают мир трагически, а уж если жизнь стихотворца пришлась на эпоху перемен, тут и удивляться не стоит. Еремина по духу, несомненно, поэт трагического мировосприятия, но при этом стихи её наполнены светом, исходящим, думается, из глубин народного сознания и понимания того, что в России лёгких времён не существовало никогда.

Под взмах повелевающей руки
Из медных труб летят визгливо ноты,
И поднимают небо на штыки
Обугленные ненавистью роты...

...Жесток и зол неповторимый сплав.
А время сжато яростью и страстью.
И входит в память, нас не разорвав,
Но и себя не дав разъять на части.

Не просто выжить физически, но сохранить и приумножить человеческое в себе несмотря ни на какие испытания современности – такова природа русского человека в принципе. Потому эхо Победы так значимо для нас, ведь чтобы иметь право остаться русскими людьми, главную Победу наши предки одерживали не столько над врагом, сколько над собой.

Батальоны пылят на солнце.
Задыхаясь, идут солдаты.
И пылают вдали оконца
Обращённой на запад хаты.

И горят за степною ширью
Города – не залить слезами.
Смотрит небо такими большими,
Санинструкторскими глазами...

Это всё за войной, за гранью –
За окопной чертой короткой.
Но чужие воспоминания
Бьют по сердцу прямой наводкой.

А вот при слове «чужие» я категорически не согласился бы с поэтессой! Воздаю должное её умению сказать по-мужски сурово и, в то же время, по-женски пронзительно. Но как быть с этим: «чужие воспоминания»? Какие же они чужие, если предки самой Елены – жители исконно героической воронежской земли? Так уж «повезло» Воронежу, что веками город был пограничьем России на юго-западе, заставой, заслоном от набегов. Про то, как любит Россию Запад, ни словом сказать, ни пером описать. Веками несёт «просвещённая Европа» свою «любовь» к русским просторам и богатствам с желанием нас принудительно «окультурить» на свой лад. Несёт «любовь» эту на конце стрел, копий и мечей, на крыльях «мессершмиттов» и «юнкерсов», на гусеницах тяжёлых танков. Не надо быть провидцем, чтобы понять: предки поэтессы из числа мужчин, отбиваясь от европейцев всех мастей, веками знали об этом отнюдь не теоретически. И в родовую память Ереминой, конечно, не могли не войти отголоски вечной войны за право русского человека быть собой. Да и «чужих» в лихие времена не бывает: сегодня понятие «чужие» становится не личным, а общенациональным. И тут женская скромность ни к чему – мол, не я стояла под прицелом. Нет, именно ты стояла – в лице своих предков, вместе с ними. Ведь если б они не стояли перед «чужими» насмерть, если б не выстояли тогда, то не было бы сегодня Елены Ереминой, которую без натяжек можно назвать поэтической гордостью Воронежского края...

Никак и никогда не написать бы Елене Ереминой такие пронзительные стихотворения о войне, которую осилили именно свои, а не чужие! Стихи редкой пробы, которые даже сегодня, во времена расцвета патриотической лирики, не часто прочитаешь. И это не только личная творческая заслуга поэтессы, это говорят в её крови заслуги её предков и земляков, их воинские подвиги и доблесть просто помножены на поэтический талант, вылившийся в пронзительные строки о войне. Мои выводы базируются на том, что говорит сама же Еремина, часто соединяя в своём творчестве служение ратное и литературное:

И наспех вырытый окопчик,
Оберегающий судьбу...
И вдруг – незримый пули росчерк
С глубокой точкою во лбу.

Ещё более определённо сказано о родовой программе творчества поэтессы в стихотворении «Сны по наследству»:

Снятся сны о войне.
От отца перешли по наследству.
Снятся сны о войне.
И один из них – чаще других:
Сосны бьют по лицу,
И у горла колотится сердце,
И горячие пули
Вслепую считают живых...

Родовая память – это не только о наших родных по крови. Это память своего народа. Все мы, как ни крути, русские люди, потому что, говоря словами легендарного генерала ВДВ Василия Маргелова, неважно, кто ты по национальности – русский, удмурт, татарин, башкир... Для врагов мы все – русские!.. И если в мирной жизни мы можем назвать чужими, к примеру, жителей соседнего села или случайного приезжего из другого края, то в военное время все мы становимся своими, а чужим становится – враг.

Сосед старательно бренчит.
Он на гитаре учится.
Не прерывайся, не молчи.
Пусть у тебя получится.

Найди последние слова
И положи на музыку.
Судьбы своей не миновать,
А в Рай дорога узкая.

И вот, ни в чём не виноват,
Сквозь рифмы безыскусные
Терзает в отпуске солдат
Все наши струны русские.
 
И рвётся, рвётся в наши сны
С тоскою и погибелью
Всё то, что он принёс с войны,
Всё то, что мы не видели.

В стихах Елены Ереминой глубина содержания находится в такой гармонии с техникой стихосложения, что поэтесса вправе говорить о «безыскусных рифмах», как о некоем показателе простоты народного мировосприятия. И уж раз заговорилось о форме стихосложения, самое время упомянуть о том, что Еремина – несомненный мастер поэтической формы. Она не гонится за формой – такое ощущение, что нужные слова сами находят поэтессу и сами, как солдаты в строю, становятся в нужный контекст. Это и есть главный показатель поэтического мастерства. При этом стихи Елены Ереминой отличаются многообразием поэтических рисунков, тематической широтой, ритмическим разнообразием, ненавязчивой самобытностью образов – простых, но глубоких. Еремина не из тех, кто, говоря словами Рубцова, придумывает стихи. Никакой словесной эквилибристики, всё естественно, как дыхание.

Особенно поразило и даже пронзило меня стихотворение «Рассказ учительницы» – настолько, что хочу процитировать его полностью:

Мой ученик – и троечник, и плут.
«Пятёрка» у него – по физкультуре.
А тут с него спряжения трясут
И сочиненье по литературе!..

О, как упрямо он умел молчать,
А после школы говорить некнижно.
И на родительских собраньях мать
Всё извинялась: «Он у нас подвижный».

Ну что я помню? Волосы, глаза...
Ну что ещё о мальчике убитом? –
В десятом он на вечере сказал:
Мол, тянет к Вам, ну прямо как магнитом.

Мы с ним пошли по городу бродить.
Я думала, до ночи не отстанет.
Не знала, что его должны убить
Через два года – там, в Афганистане...

...Мальчишки пишут, головы склонив.
От сквозняка познабливает шторы.
Я думаю, о теме позабыв.
Смотрю на них и думаю: «Который?..»

Стихотворение на стыке двух высших форм поэзии – исповедально-покаянное. Вроде бы рассказ и обращение к читателю, но на самом деле – это прямо обращение к Богу, обращение, когда самый рядовой читатель вдруг ощущает себя от этой пронзительной доверительности истинным творением Божьим. Настолько верит ему, читателю, поэтесса! Это исповедь женщин России, которые, в муках родив и в трудах воспитав сыновей, найдя своего любимого человека, всю жизнь отмаливают своих любимых мужчин от войны у Бога, прекрасно при этом понимая, что защита Родины – долг любого мужчины.

...Сразу я понял всю глубину чувств своей жены и снохи, когда мой сын Сергей поставил нас перед фактом, сказав, что записался добровольцем на СВО. Мне он сказал так: «Отец, ну должен же кто-то вас защитить, ты же меня понимаешь?»... Что он сказал матери и жене, пусть останется между ними. Но когда я первым узнал о тяжёлом ранении сына, то долго, как разведчик, скрывал этот факт от его жены и от своей жены, его матери. Было нелегко, но я крепился в понимании, что от моей тревоги сыну сейчас не легче, гнал от себя дурные мысли. И всё-таки моя жена и жена сына, видимо, крепко молились Богу: сын выжил, подлечился и вернулся в строй, вновь провожаемый слёзными молитвами жены и матери... И как ни было тяжело ребятам на СВО, каково любящим их женщинам в такое время!.. Стихотворение «Рассказ учительницы» (моя жена, кстати, Заслуженный учитель России) пронзило даже меня до кома в горле... Огромное спасибо Елене Ереминой – сумела сказать от имени всех женщин России, не впала в рыдания, нашла единственно верный тон и единственно нужные и возможные слова о том, что героями становятся самые обыкновенные мальчишки, и в бою осознание того, что их любят и ждут, делает их непобедимыми. Да и что сказать: жить в России – значит жить в вечной готовности к подвигу, а уж если жить в эпоху перемен, то придётся не легче, чем на войне...

Срывалось всё. И падало. И гибло.
Былое заволакивала тьма.
И было так: не превратиться в быдло,
Не оскверниться, не сойти с ума.

Нас ветры невозвратные носили,
Но мы вернулись в перевалы дней...
Ты будешь помнить о своей России.
Я тоже буду помнить – о своей.

Так называемые «лихие-девяностые» – чем не война? Как говорил главный герой фильма «Ворошиловский стрелок», которого сыграл гениальный актёр Михаил Ульянов: «Не понимаю только, кто и с кем воюет?». Сегодня стало ясно, кто тогда воевал с нами, тайно руководя нетрезвым президентом, ведя Россию к пропасти. Не получилось сгубить нашу страну тайно в лихие-девяностые, так они сегодня «открыли личико». СВО – это наше противостояние продолжению вечных попыток уничтожить Россию. Ещё Валентин Распутин лет тридцать назад горько сказал в одном из интервью, что не дадут нам покоя те, кто нацелился на огромные ресурсы нашей страны...

Елена Еремина – яркая лирическая поэтесса. Но поскольку она поэтесса русская, то даже в самых лиричных её стихах так или иначе подспудно проступают ноты предчувствия потери любви и любимых. Даже в самых «мирных» стихах Ереминой звучат отголоски высокого плача Ярославны на стене Путивля.

Мальчик мой, любимый мною тайно...
Нет тебя. И нет меня почти.
Одолела без тебя печально
Одинокие свои пути.

Ты мне всё дороже и дороже
Вопреки и смерти, и судьбе.
Что сейчас я делаю? Всё то же:
Умираю от любви к тебе.

Пишу это эссе, а за окном горит и никак не догорает октябрь, красивый, поэтичный и печальный месяц, который так любят поэты. Летят золотые листья, летят птицы, раскрыляются вдохновеньем и летят души – за стихами. Сколько прекрасных стихов об осени написано самыми разными русскими поэтами, не перечтёшь!.. Для поэтессы Елены Ереминой октябрь – время свободы и осмысления себя в огромном мире. В поэзии её не тесно – там много воздуха, пространства, слова живут в гармонии друг с другом, а не толпятся в строке, толкая друг друга локтями, словно в очереди. Это очень важное качество поэзии – давать читателю воздух для дыхания и дум.  

Горит осенняя заря...
Вдыхаю, одолев невзгоды,
Прохладный воздух октября –
Так в сказке пьют живую воду.

Поскольку дальше буду жить,
Ко мне вернется, может статься,
Свобода помнить и любить,
Свобода петь и улыбаться.

Живая вода поэзии льётся со страниц книги Елены Ереминой даже в наше вовсе непростое время. А я почему-то подумал о том, какие высокие стихи способна написать эта поэтесса о том событии, которое все мы ждём и, надеюсь, скоро дождёмся. Ведь о свершившейся Победе лучше всего скажет именно тот, кто мог, не впадая в многословие, найти нужные слова на непростом пути к ещё грядущей, будущей победе. Потому что весь свой непростой путь в жизни и в творчестве сверял по победному эху прошлого.

Комментариев:

Вверх