В новую книгу Алексея Полуботы «На ослепительном снегу» (Полубота А.В. На ослепительном снегу. Сборник северной поэзии. – М.: Издательство «У Никитских ворот», 2023. – 112 с.) вошли стихотворения, так или иначе связанные с темой Севера.

Книга эта появилась в первую очередь потому, что родина поэта – Север, Кольский Север. Горячо любимая им земля. Может быть, поэтому ощущение от сборника в целом и при чтении отдельных стихов в частности похоже на соприкосновение с первоистоком, читатель действительно попадает в «удивительный лирический мир», как написал во вступительном слове к книге известный поэт Владимир Сорокажердьев. Тоже северянин, почётный гражданин города Колы, Владимир Сорокажердьев прекрасно знаком с тем, как Север представлен в современной поэзии. Тем весомее звучат его слова о том, что Алексей Полубота «своей новой книгой <…>значительно раздвинул рамки поэтического восприятия Севера, России».Не могу не согласиться с таким выводом.

Разноликий мир Севера в стихах Алексея неповторим в каждом своём воплощении, и в то же время − узнаваем и близок для читателя из любой географической точки на карте России. Потому что в дыхании северных просторов его стихотворений – дыхание России. России малой и большой, личной и исторической. Невозможно не впустить в своё сердце Север после прочтения этой книги − такой осязаемой и зримой становится близость к родной земле, как будто прижался к ней щека к щеке и чувствуешь, как проникает в тебя её тепло, и согревает, и что-то ещё, смысл которого необъясним, но очевиден.

В просторах солнечные сны.
Озёра – солнечные блики,
А чайки – призрачные крики
Среди нагретой тишины.
На валунах сомлели мхи,
И сосны безмятежно дремлют,
Иголки, весело сухи,
Под ними устилают землю.
В прохладный перезвон ручьёв
Закралась медленная нега,
И пена, словно призрак снега,
Дрожит у тёплых берегов.

Природа в стихотворениях Алексея не просто вызывает эмоциональный отклик, или неосознанное желание заглянуть за грань постижения прекрасного: чуткость и даже сопричастность лирического героя к гармонии передаётся читателю в виде понимания нераздельности мироздания. Повреждённая в своей телесности целостность мира обретает первозданную неподдельность. Погружаясь в поэтический мир Алексея Полуботы, читатель становится частью большого мира, и оказывается, этот мир он давно носит в себе, сверхчувственное обретает плоть в, казалось бы, понятных, очень зримых образах.

Дремлет солнце-лежебока
На плечах могучих сопки,
Не бывает одиноко
В этом царстве далей топких!
Валуны – тюленьи туши
Что-то там урчат друг другу.
Перекат врачует душу,
Словно близкий голос друга.
В тёплый ствол сосны шершавый
Я врасту на миг руками…
Где-то там за облаками
Море дышит величаво.

Однако образы в стихотворениях Алексея доступны, но отнюдь не просты. Сквозь классическую ясность строки и образную самобытность проступают причудливые контуры изменчивого сложного мира. Где взаимопроникновение лирического героя и природы настолько безусловно, что последняя как бы впервые смотрит на себя со стороны, глазами художника. Она вдруг обретает свойственную человеку противоречивость, когда две взаимоисключающие сущности бесконечно стремятся друг к другу, но соединение это столь же недостижимо, сколь и не нужно. Слияние их означало бы уничтожение самой сути бытия. Может быть, его энергии. Например, в стихотворении «Плывёт по небу мглистая заря» удивительная триипостасная антитеза – тишь – мороз – звук приводит нас к замершейВечности, к извечному началу. Затихнув перед её застывшим ликом, ты на мгновение и сам становишься вечностью.

Плывёт по небу мглистая заря,
Мороз вцепился крепко в лапы сосен.
О, царство ледяного янтаря,
Где снега скрип безмолвию несносен!
Здесь понимаешь, как безмерна Тишь,
Та, что слова случайные объяла.
И, как природа строгая, молчишь
У замершего вечности Причала.

Бесконечно любимый город Мурманск, своеобразный центр художественной вселенной, окрашен в свои, только ему свойственные цвета. Кажется, поэт видит город таким, каков он есть, без идеализации: город на краю земли, где знобящий серый холод, где хмурый ветер, блеск холодных окон, сумрачные воды–нелюдимая, северная земля.Но сумрачность и суровость города детства на краю больше похожи на сосредоточенную задумчивость. Край земли и детства край (Моя любовь, мой непорочный край; не забыть мне этот город на краю земли; город детства на краю) от стихотворения к стихотворению образуют такой сложный образ, в котором край–кромка, оконечность и край– страна, отчизна воспринимаются в одной плоскости, я бы обозначила всё это словом берег. Берег – это и граница, за которой начинается другая, не родная земля, и причал студёной земли (родной берег), который всегда ждёт тебя, и откуда начался долгий жизни путь; и он же–последний рубеж.

Не забыть мне этот город
На краю земли,
Где знобящийсерый холод
Будит корабли.

Где вода залива, ёжась,
Пенитберега;
На пустынных сопках лёжа,
Дремлют облака.

Где разносит хмурый ветер
Хриплых чаек стон,
Где тоскующий о свете
Низкий небосклон.

Любимый город не похож на город, он похож на пейзаж, он избавляется от признаков реальности, становясь каким-то таинственным миром. Осмысление городского пространства негородскими образами – одна из особенностей поэтической реальности Алексея Полуботы. Город осознаётся героем как продолжение природы, он не отделён от неё, а неразделен с ней. Серый цвет в мурманских стихах, впрочем, как и в других, не всегда несёт негативную характеристику (недаром и в русской языковой культуре он часто синоним голубого). Значит, состояние погружения в природу – внутренне независимое чувство, безотносительное давлению среды, для человека, который не отделяет себя от природы, всегда носит её в себе.

На краю державы каменистом
Я корнями прорастаю в лёд.
Ветер гонит облака со свистом,
Но меня он с места не сорвёт!
Я теперь душой навек в граните
Нелюдимой северной земли.
Корабли погромче прогудите,
Растворяясь в сумрачной дали.

Вверх

Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев: