Мне довелось побывать в Белозерске на праздновании 100-летия поэта Сергея Викулова, проходившем в начале августа 2022 года. После этого, в Москве, обдумав и заново пережив всё виденное и слышанное, я осознал, что переполнен ощущением справедливости. Да, есть высшая справедливость в том, что Белозерск считается одним из древнейших городов России — ведь о нём говорится ещё в «Повести Временных Лет»: «А на Белоозере сидит весь, а на Ростовском озере меря…». И потом: «сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, — на Белоозере, а третий, Трувор, — в Изборске». И неважно, что Синеусова вотчина располагалась не там, где стоит ныне Белозерск — город нынешний, скорее всего, так же древен. Берега озёр Восточно-Европейской равнины всегда заселялись, на них множество стоянок эпохи мезолита и неолита, а также масса поселений раннего средневековья. Зане, господине, кому Боголюбиво, а мне горе лютое; И поэзия разом охватывает со всех сторон, стоит лишь пройтись по улицам Белозерска, вдоль канала к пятиглавому храму Спаса Всемилостивого, а оттуда к зелёным высоким валам древнего кремля времён Ивана III. Зелёные кущи дерев и белёные стены храмов, а за ними синева Белого озера, неожиданно огромного, напоминающего морской залив. Тем более, что вдали в дымке на водной глади видны силуэты больших кораблей… АКРОПОЛЬ Удивительно. В моей жизни всё случилось наоборот. Мне довелось в совсем юном возрасте увидеть Афины, и потом побывать ещё дважды в греческой столице. В Белозерске же я оказался только сейчас, на седьмом десятке лет своих. И вот что меня поражает — эта щедрая пестрота деталей, эта россыпь красоты — что в малом, что в великом, это неспешное движение, раскрывающее всё новые перспективы — всё, что я вижу сейчас в описании Белозерска у Сергея Орлова — всё это я в шестнадцатилетнем возрасте узнавал в столице Эллады. Белокаменная мощь Пропилей сочеталась с золотистой россыпью слюды на сколе мрамора упавшей колонны, лазурь неба словно делала ярче и отчётливей черепицу бесчисленных крыш, и всё прославленное величие Акрополя было оттенено милым хаосом домишек Анафиотики, среди которых старинные маленькие церквушки и часовни вдруг, словно бережно хранимые дары, открывали античные мраморные блоки, сохранённые в средневековых стенах… Совершенный параллелизм чувств поразил меня на зелёном валу Белозерского кремля — и солнце в августовский день палило не хуже, чем на скале Ареопага, где изнеженные туристы начинают безостановочно пить холодную воду… Но не в жаре дело, а в потрясающем ощущении времени, многих и многих промчавшихся веков, полных свершений, славы, горестей, и, главное — великого и бессмертного искусства, воплощенного в энтазисе колоннад и ритмах иконостасов, в божественной патетике и человеческом дерзновении. И вместе с этим — «безгрешного детства чудо», переданное словами поэта. Малый жемчужина камень, но царь средь камней драгоценных, Вот так и маленький Белозерск занимает среди городов и весей России совсем не малое место. Продолжим разговор и обратимся к стихам Сергея Викулова. И здесь внимание привлекает взгляд на Белозерск с другой стороны — из природы, столь дорогой сердцу поэта. Вот как он пишет, отвечая на приглашение поехать к южному морю: Я к озеру, к озеру еду Поделюсь собственным наблюдением. Будучи по профессии геологом, я поработал в разных краях и познакомился с разнообразнейшими ландшафтами — от арктической тундры до тропической саванны. Благодаря многочисленным путешествиям и впечатлениям выкристаллизовалось у меня стойкое убеждение — самая чистая, самая светлая и незлобивая природа — на Севере. Она проста, в ней нет пестротканой роскоши тропиков, нет грандиозности Альп или Памира, нет и богатства чернозёмов Тихого Дона или винных угодий Аквитании. Но какая светлая вода в северных озерах, не подверженная цветению даже в дни летнего тепла! Какая ясная зелень травы, не пожелтевшей, не убитой сушью! Каков простор неба со слоистыми блюдцами северных облаков! А как улыбчивы скромные северные цветы! Когда бы я не знал, как бьёт хвостом как журавли отчальную трубят, Когда б я знал лишь, как на площадях Конечно, он любил бы Родину, нет причин сомневаться, но утрата русской природы, той красы, хрупкой, и вместе с тем воплощающей вечное, была бы подобна смертельной ране. Тут необходимо понимать, что Сергей Викулов смотрит на природу глазами крестьянина, человека плоть от плоти этой тихой земли, и что он видит природу как систему, как естественную гармонию, в сложных взаимосвязях которой всё совершенно и всё устроено так, что недопустимо никакое грубое вмешательство, даже если оно оправдывается целями пользы, процветания и прогресса. Изъятие одного элемента системы неизбежно ведет к разрушению — он это чувствовал и выразил, причём не только в стихах. Мы знаем и помним, сколько сил отдали Сергей Викулов и его сподвижники спасению русской природы — буквально в последний час удалось остановить проект переброски рек Русского Севера и Сибири. ХРАМ Я много видел в этот грешный день: В тумане, там, куда он полетел, Это стихотворение не проигрывает в соседстве с произведениями заслуженных и выдающихся поэтов. Шел 1989 год, и автору было 16 лет. Еще раз прохожу глазами по строчкам, вслушиваюсь… Слышу дальний звон колокола, переданный короткими трехсложными строчками, несколько раз повторяющимися в зыбкой, призрачной ткани стихотворения, в холодной, сырой, бесприютной дали. Великая трагедия, даже цепь трагедий России ХХ века отозвалась в этом пути мальчика к опустошённому храму. И всё же, завершающее, финальное слово стихотворения вдруг разрывает своим мощным звуком мертвенное, безлюдное пространство. Ожившая колокольная бронза возвращается к своему исконному призванию — vivos voco, mortuos plango, fulgura frango!* Алексей Шадринов погиб в 19 лет — его замучили старослужащие в армии, доведя до самоубийства. За что? Меня не оставляет страшная мысль — не повторился ли здесь сюжет рассказа Джека Лондона «Первобытный поэт». Напомню — на заре человечества у одного из членов первобытного племени пробуждается желание и способность выразить красоту мира. Но именно это вызывает ненависть окружающих и ведёт к трагедии. Есть такая жуткая и отвратительная черта — желание убить, сокрушить, стереть с лица земли то, что тебе недоступно, то, что своим существованием, своей красотой уличает твоё ничтожество, твоё невежество, твою подлость. Именно из-за этого в трагические периоды человеческой истории погибали самые лучшие, самые талантливые, самые светлые — и творцы, и творения их. Если бы Алексей Шадринов остался жив, то, несомненно, он стал бы известным поэтом, и, наверное, в Белозерске у него появились бы многочисленные последователи. Наверное, выходили бы книги, наверное, знали бы их и читали в столицах. И, может быть, в наше время городу Белозерску было бы присуждено звание литературного города России, как на днях — Рыбинску, а ранее — Тарусе, Трубчевску, Мичуринску и многим другим.
А время, между тем, идёт, и надо, обязательно надо смотреть в грядущее с надеждой, и даже с убеждением, что наше дело побеждает, что наш путь — верен. А иначе, «что делать нам с бессмертными стихами»? Можно ли бросить, предать труды тех, кто был до нас, кто возлюбил и воспел землю и народ, кто сражался и умирал ради будущего? Если в тяжелейшие годы войны, если в горчайшие годы разрухи хватило силы верить и бороться — то сейчас и сверх того должно быть. Хватит и нам силы, обязательно хватит, и мы будем жить, и звать живых, и помнить о прошлом, и творить будущее. |
||||
Наш канал на Яндекс-Дзен |
||||
Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-" |
||||
|
||||