Юрий КЛЮЧНИКОВ
ФРАНЦУЗСКИЙ ГЕНИЙ

(Исполнилось 170 лет со дня рождения Поля Верлена)

Сто семьдесят лет назад на свет появился французский мальчик, который через несколько десятилетий стал поэтом с мировым именем, оставившим огромный след не только у себя на родине, но и в русской культуре.

Он прожил очень яркую, интенсивную и трагическую жизнь гения, признание которого в тогдашней Франции было, во-первых, запоздалым, во-вторых, условным, не соответствующим масштабу его выдающегося вклада в мировую литературу. Верлен родился в 1844 году в семье военного. Стихи будущий гений начал писать с 14 лет, первые его опыты были благосклонно приняты Виктором Гюго. Получив образование бакалавра словесности, Верлен пробует сделать буржуазную карьеру, учится в Школе Права, рассчитывает сдать экзамен на место в министерство финансов, работает экспедитором в парижской мэрии. Но поэтический «даймоний» явно побеждает, и молодой поэт с головой уходит в литературу. Он посещает различные литературные салоны, по молодости тяготеет к «парнасцам», постепенно входит в круг лучших поэтов Франции, много работает, чередуя творческие вдохновения с бурной богемной жизнью. В этой феерической жизни были и обильные алкогольные возлияния, перемежавшиеся с приёмом наркотиков, и многочисленные романы, и частые публичные скандалы. Но была также короткая военная служба во время франко-прусской войны, когда Верлен записался добровольцем в Национальную гвардию, даже участие, хотя не слишком активное, в Парижской коммуне.

Весьма сложными оказались семейные отношения поэта с матерью и женой. Отношения также закончились скандалом и разрывом. Два года Верлен находился в скитаниях и в нетрадиционных отношениях с другим поэтом - Артюром Рембо. И эти отношения имели скандальный конец, за которым последовало глубокое религиозное покаяние, нашедшее яркое проявление в жизни и творчестве уже знаменитого литератора. Тем не менее, жёлтая пресса да и ряд почтенных французских филологов, словно «подначивая» стареющего поэта, публиковали статьи, где вовсю расхваливали его стихи «нетрадиционного» периода и упрекали за «тускнеющий талант» во время его прихода к католичеству. Между тем гений Верлена никогда не тускнел, стихи позднего периода по-прежнему свежи, мощны и предельно искренни. В творчестве французского поэта нетрадиционные отношения также не нашли никакого отражения. Скорее всего, они совершались в состоянии безумного алкогольного опьянения, ведь оба и Верлен и Рембо пили неразведённый абсент крепостью до восьмидесяти градусов. Да ещё настоенный на полыни, содержащей тийон – сильнейший наркотик. Однажды после подобного возлияния Верлен едва не пристрелил Рембо, за что на два года угодил в тюрьму. После этого друзья расстались как друг с другом, так и со своими грехами юности, а Рембо после написания поэмы «Пьяный корабль» и с литературой.

Но настоящей религией, которой следовал Верлен всю жизнь была религия красоты. Как мастер музыки стиха он не превзойдён никем из поэтов Франции. Иногда критики говорят, что он первый в европейской поэзии полностью отворил дверь из мира реального в мир субъективный. Близкая к импрессионизму в живописи поэзия Верлена передаёт и звучание музыки, и полутона цвета, и воспринимается как совершенно необычный вид словесного творчества, завораживающего своим очарованием и мощью.

Его «Осеннюю песню» пробовали переводить многие из наших мастеров Серебряного века, но равного созвучия не добился никто. Верлен мастерски использовал наличие в родном языке носовых (сонорных) гласных. а недостаток французской речи– фиксированное ударение на последнем слоге каждого слова – обратил в преимущество, меняя метр стихосложения, вводя. где нужно дополнительные гласные и добиваясь, таким образом, неповторимой музыкальности. Свою попытку перевести «Осеннюю песню» сделал и я, с полным пониманием, что стопроцентная адекватность в данном случае невозможна..

Несмотря на богемную жизнь, Верлен был очень плодовит - перу великого поэта принадлежит около 1000 блестящих стихотворений, тематически очень разных . Наиболее известные сборники его стихов: «Сатурналии» (1866), «Галантные празднества» (1869); «Романсы без слов»( 1874); «Мудрость», (1881). Книга литературно-критических статей «Проклятые поэты» (1884). Сборник «Сокровенные обедни» (1892), посвященный памяти Бодлера, оказавшем на Верлена сильнейшее влияние, принято относить к так называемым «католическим» стихам. Помимо стихов Верлен писал литературно-критические статьи, прозаические миниатюры («проза воображения») и мемуарную прозу «Мои больницы» (1891), «Мои тюрьмы» (1893), «Исповедь»(1894).

К концу жизни Верлен начал получать признание не только в масштабах страны, но и в ряде стран Европы, в России. Его приглашают с лекциями в Бельгию, Голландию, Англию. В 1896 году в возрасте 52 лет Поль Верлен умер.

Верлен оказал огромное влияние на мировую и русскую поэзию, особенно на авторов Серебряного века. Его стихи переводили В. Брюсов, Ф. Соллогуб, И. Анненский, А. Эфрон, Г.Шенгели.

ПЕРЕВОДЫ СТИХОТВОРЕНИЙ ВЕРЛЕНА Ю.М. КЛЮЧНИКОВА

ЖЕНЩИНА И КОШКА
Весь вечер с кошкою она
Вела игру, где страсть дышала.
И будуарная стена
Бесстрастно тени отражала.
Вот шлёт угрозу средь забав
Нацелив пальчики шальные,
А кошка коготки стальные
Вобрала, на спину упав.
Увлечены по-детски обе,
Забыв о тьме, о лжи, о злобе,
Хитрят, уловками маня.
Зато вполне серьёзен дьявол,
На эту их игру направил
Четыре фосфорных огня.

СОН, С КОТОРЫМ Я СРОДНИЛСЯ
Мне душу странный сон измучил,
Я вижу женщину, она
Подобна в небе светлой туче -
Легка, изменчива, нежна.
Ей всё в душе моей понятно:
И жду чего, и чем томим.
Своим явлением одним
Во мне тоски смывает пятна.
Не знаю, как зовут её,
Откуда родом, где жильё?
Но лик из хорошо знакомых.
Не помню только, встретил где
И наяву или в мечте?..
Ах, вспомнил: видел на иконах.

МАНЬЯК ЛЮБВИ
Любви безвольный и мятущийся маньяк:
Где свет бы ни прорезал жизни этой мрак,
В обличье женском, или в лике силы
Мужской, -
я сразу мчусь на луч опасно-милый.
Ещё полёт не отшумел в душе,
А маньяку томительно уже.
Синица поймана, когда же крылья сложит,
Он грустно улетает, он не может
Мечту свою насытить, и она
Опять в плену томительного сна.
Да, вновь мечта владеет сумасбродом,
Теперь он мнит себя отважным мореходом.
Плывёт на парусах среди штормов и гроз
К земле обетованной тайных грёз.
Доплыл до мыса голого, там бродит,
Ни деревца, ни травки не находит,
Тем более, конечно, ни души. Куда же плыть?
Ему ведь надобно кого-нибудь любить.
Он ждёт, он долго ждёт, быть может, в море
Возникнет парус, он судьбу об этом молит.
Но безответна и вода, и твердь.
И парусом мерещится лишь Смерть.
О. памятные призраки столетий!
Одни лишь вы мне дороги на свете,
О вас лишь думаю и с вами говорю,
Встречая, может быть, последнюю зарю.
И с вами же засну, чтоб снова пробудится,
Любви маньяком…

СЫНУ
Пишу тебе, как некогда писал Овидий,
И шлю стихи, как он, когда-то в Рим.
Он изгнан был, а я в иной обиде:
Разлукой и отчаяньем томим.
Увидимся ль когда-нибудь, не знаю.
Прими же мой отеческий завет:
Люби людей, держись за чести знамя,
Верь в Бога и в Его пречистый Свет.

НА СМЕРТЬ ЛЮСЬЕНА ЛЕТИНУА
Я думал, следуя за чёрным катафалком:
«Бог взял тебя к Себе не старцем жалким,
Но юным, распустившимся цветком.
Ни с болью, ни с грехом ты не бывал знаком
И в женщину ещё не смог влюбиться,
И, мучаясь, в её объятьях биться.
Ты не сумел познать благоговейный страх
И к Добродетели придти с молитвой на устах.
И, страсти укротив, судьбу свою спасти,
И лилией прекрасной снова расцвести
Во славу Вечного…»
Так думал я, и было
Об этом непривычно думать над могилой.

СТИХИ, ЗА КОТОРЫЕ БУДУ ОКЛЕВЕТАН
Склонился я над спящей головою
И вслушивался в твой последний сон.
И мне почудился какой-то странный звон –
Звон тишины, что нет тебя со мною.
Тебе, любовь моя, таинственному чуду,
Как ландышу, цвести одну весну.
Я не цветок, я в ужасе тону.
Поспи, поспи. Я здесь и спать не буду.
О, бедная любовь, как ты тонка.
Как быстро рвётся нить житейского витка,
Как вздох похож на хрип удушья!
В твоей улыбке сонной смысл сокрыт –
Возможно это смех отчаянный навзрыд.
Молю, проснись! Скажи, там живы души?

ЖЕНЩИНЕ
Сродниться ли стихам моим в красе
С очами милыми, с их красотою чудной
Я в них тону, купаюсь беспробудно,
Как падший ангел в райском дивном сне.
Готов смиренно я сложить творенья все
К твоим ногам, терпеть судьбы удары.
Но прогоняют от себя кошмары
Нависших туч над лесом . Быть грозе!..
Судьба моя – сплошной кровавый бой
А жалобы напрасны пред тобой,
Как предков плач был тщетен безутешный.
Когда простёр Творец над парой грешной.
Свой гнев. Но, Боже, Боже, все твои грехи
В сравнении с моими - всплеск реки!..

ОБЕТ
Лик чистоты и трепет дикой лани…
О, женщина! В тебе переплелось
Волнующее золото волос
С лазурью глаз и с таинством желаний.
Но где вы, дни бездумных ликований?
Не вынесли они осенних гроз.
Теперь в душе моей царит мороз
И мгла холодных разочарований.
Теперь я беден, хмур и одинок,
Подобно старцу доживаю срок,
Когда любовь не тешит, не балует.
О женщина, с душой и хитрой и простой!
Я для неё давно сосуд пустой.
Она ж меня, как мать с улыбкой в лоб целует.


САМООПРАВДАНИЕ
Я странной личностью слыву среди людей,
Для некоторых я – отъявленный злодей,
Другие говорят, что я кретин убогий,
А кое-кто меня возводит в полубоги
Или в апостолы. За что такое мне?
Благопристоен я и выдержан вполне,
Хотя последнего всегда недоставало.
Я радости познал, но и страдал немало.
Увы, несчастья были слишком уж горьки.
Хотел я мирно жить, порывам вопреки,
Разумно жить хотел, не преступать приличий,
Как учат мудрые и как велит обычай
Отцов и пращуров. Короче, я скорбел,
Ужасно мучаясь от недостойных дел,
И кровью исходил, израненный. похожий
На жалкого раба. Всегда по воле Божьей
Раскаивался, душу совесть жгла.
За все былые и текущие дела,
За прихоти свои я расплатился разом.
Теперь живу с оглядкою на разум,
Который приобрёл к итогу зрелых лет
Как результат своих трудов и бед.
А почему слыву безумцем в мире этом?
Наверно, потому, что сделался поэтом.
Нелеп я? Может быть. Но кто меня винит!..
Да, мне не нужен грим, не нужен реквизит,
Мой лик, исполненный веселья и печали
Всегда был искренним, хотя вы замечали,
Что отчуждёно он порой глядит на вас.
Таков, приятели, мой образ без прикрас.
Вы думаете, я – на постаменте глыба?
Ничуть. Я очень прост, не весь, конечно, ибо
Бываю сложен, вздорен и упрям.
Я – человек и не сродни зверям,
Чьим поведением одни инстинкты правят.
Я сердцем не хитрю, язык один лукавит.
Да, лгал я иногда… Но часто лгать не мог.
И ныне есть грехи, не спорю, видит Бог!
Пороки тоже есть. Чья жизнь не знает ада?
Ведь все мы на войне как на войне, и надо
Мне многое простить светло и горячо.
Я также жду любви. Хочу сказать ещё:
Меня благословил Господь наш Вседержитель
На райскую посмертную обитель.
В слезах раскаянья я искупил свой грех
И лучше стал, по крайней мере, тех,
Кто слабости мои столь строго судит ныне.
О Господи, спаси безумца от гордыни!

ПОЭТИЧЕСКОЕ ИСКУССТВО
Лишь музыка – первооснова муз,
В стихах заключена стихия звука,
Звенящих слов причудливый союз -
Завещанная издревле наука.
В науке той нередко голова
Вступает в спор с душою, приглашая
Поэта так соединять слова
Чтоб Несказанным все они дышали.
Бывает день и скучен, и тягуч,
Когда облеплен облачною пеной.
Ночные звёзды, избегая туч,
Мерцают сверху тайной неизменной.
Бесформенным пятном плывёт луна,
В объятьях облаков едва приметна.
В стихе должны сиять полутона
Куда определённее предмета.
Сильней земли нас манят небеса
И то, что скрыто за туманной далью.
Неотразимей женские глаза,
С накинутой на них слегка вуалью.
Но пусть в твоём сонете светотень
Не будет сонной, вялой, худосочной.
Пошли рифмованную дребедень
Ко всем чертям, к похлёбке их чесночной.
Красивость на бумаге изорви,
А пошлость молча обойди при встрече.
Гармонию настойчиво зови,
Сумей найти её в противоречье.
Ещё запомни навсегда: бурьян
Прекрасней, чем садовая культура.
И, повторю: кто музыкою пьян,
Лишь тот Поэт! Иной – литература.

ОСЕНННЯ ПЕСНЯ
Последний звон
Как всхлип, как стон
Рождает лира.
Гляжу в окно,
Но там темно,
Темно и сыро.
В моей душе
Давно уже
Развеял ветер
Явь и мечты.
Они почти
Глазам не светят.
Я выхожу,
В лесу брожу -
Ни троп, ни птицы…
Лес пуст и мглист.
Последний лист
Куда-то мчится.

САВИТРИ
Три дня, три ночи, не сомкнув ресницы,
Она молилась умершему мужу.
И Яме самому пришлось смириться –
Ей уступить отмоленную душу.
И Сурья душу озарил лучами,
И встрепенулась замершая Муза,
И ангельские песни зазвучали
В честь двух сердец бессмертного союза.
Пусть так и мы останемся верны
Мечтам, твореньям, помыслам высоким,
Когда наступят сужденные сроки
Нам отойти в чертоги тишины.

НИКОГДА
Ах, память, о минувшем не кричи
Июнь ушёл, сентябрь стучится в ставни.
Всё сдержанней становятся лучи
Любви,
Сменившие её восторг недавний
С деревьев падают увядшие листы,
Уносит вдаль их бриз, уже колючий.
Ко мне однажды обратилась ты:
«Какой из дней у нас был самый лучший?»
То ангел сквозь уста твои спросил.
В преддверии нам предстоящих зим
Я, помню, тебе холодно ответил:
«Тот день, что не вернётся никогда,
Тот день, когда ты мне шепнула «да».
Его унёс страстей осенний ветер».

ПОСВЯЩЕНИЕ ДОН-КИХОТУ
О, Дон-Кихот прекрасных грёз слуга!
Твоя кончина – смерть для всех живущих
Борьбою против мельниц всемогущих,
Как главного для наших грёз врага.
Воскресни! Крепко подтяни седло
У Россинанта. Вдень сапог свой в стремя –
И снова в бой на мировое зло.
Вдохни надежду в дремлющее время!
Вперёд, мы за тобой, мечты певец.

Она осуществится, наконец,
Когда-нибудь, мы свято в это верим,
Твоя великолепная мечта.
И тёмный мир исчезнет навсегда,
И солнечный - откроет людям двери.

 

Юрий Михайлович Ключников - поэт, переводчик, член Союза писателей России, академик Петровской Академии наук
 
Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"
Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную