Эмма МЕНЬШИКОВА

ПИСАТЕЛЬСКИЙ ДНЕВНИК
<<< Предыдущие записи         Следующие записи>>>

24 октября 2011 г .

ПРОСТЫЕ ЛЮДИ

- Думать надо было! А то нарожают – и ходят, клянчат, детьми своими прикрываются! – так говорили о ней не только за глаза, но и в глаза. Однако она не жалела, что взвалила на свой горб слишком тяжелую ношу…

 

Инвалидность надо выстрадать, сказал один мудрый человек, убогий с рождения. А то получат увечье по пьянке, а потом кичатся, лезут на рожон: все им должны. А никто никому ничего не должен, это судьба, и нести ее надо достойно. Но как осознать это простой деревенской девчонке, которой хотелось и любви, и семьи, и детей, а все брезгливо отворачивались от нее: горбунья…

 

И всё-таки Люда верила – придет её час. И появится в её жизни человек, который полюбит её просто потому, что… полюбит. И это случилось. Они познакомились в больнице, где она регулярно лечила свой горемычный позвоночник. Олег лежал там после службы в армии, в Чечне. Почему-то они сразу потянулись друг к другу. И больше уже не расставались.

В их маленьком райцентре все друг друга знают. И наверняка ее мужу «добрые» люди не раз нашептывали: ты, что, с ума сошел? Мало тебе красивых, здоровых девок?! Нашел на ком жениться…

Но об этом она думать не хотела. И когда забеременела, ни на миг не сомневалась: рожать – и только. Хотя жили скудно, в плохоньком разваливающемся домишке, с печным отоплением, без газа и водопровода. Но когда-то выпадет ей еще такое счастье – ребенок!

Мальчик родился уродцем и прожил несколько часов. Можно было посыпать голову пеплом, можно было руки на себя наложить, можно было заказать себе мечтать о счастье, но она мечтала. И рискнула родить еще раз. Девочка появилась на свет крупная – больше четырех килограммов! И… здоровая. Назвали Машей. Жить бы да радоваться. Но именно в это время муж ушел. К другой женщине.

Конечно, она страдала: не готова была к тому, что «красивая и смелая дорогу перейдет» так скоро. Ведь после рождения дочки прошло всего полтора года. Ребенок и спас ее от отчаяния. Правда, жить в развалюхе с малым дитем да без мужика было очень трудно. Поэтому когда к ней «прибился» Володя, она не слишком протестовала. С ним стало легче. Одно плохо: пил. Она уговаривала, выговаривала, грозилась выгнать, убеждала закодироваться. Я что, алкоголик, сопротивлялся он. Даже её беременность не произвела на него впечатления.

– Если ты не пойдёшь лечиться, я сделаю аборт, – поставила она его и себя перед выбором. Он вообще ушел. Она поехала в город на аборт.

Врач осмотрел её. И сказал:

– Ты только подумай: тысячи здоровых красивых мужних баб не могут забеременеть, годами лечатся, идут на искусственные оплодотворения, платят суррогатным матерям – а тебе, плохонькой, горбатенькой, Господь даёт хорошего здорового ребенка! Как награду за твои страдания, за твою немощь. А ты хочешь убить этого ребенка?

Побольше бы таких врачей. Но тогда она так не считала: он заставил ее поменять решение, пересмотреть всю ее дальнейшую жизнь, осложнившуюся донельзя.

Вторую дочь, Настю, она опять родила сама, без всяких кесаревых. Девочка была помельче, чем старшая сестричка, три с половиной килограмма. И тоже хорошенькая и здоровая. С двумя детьми стало еще тяжелей. Но помогали люди: кто продуктами, кто одежкой, кто деньгами. Да и сама Людмила, цепкая, подвижная, не сдавалась и со всем справлялась. И воду таскала из колонки, и печку топила, и кое-как сводила концы с концами.

Самое страшное – с жильем был беспросвет. Никакой ремонт не мог спасти этот отслуживший своё дом. Отец второй дочки помогал чем мог, но не деньгами: на работу он так и не устроился, да и не найти её, эту работу, в селе. Поэтому когда в ее жизни появился третий мужчина, Сергей, она тоже не стала его гнать. Ей ли, в ее положении, кочевряжиться. А он словно прикипел к ней. Они поженились.

Попался он на краже металла, который воровали с напарником. Это, кстати, распространенный способ зарабатывания денег в глубинке, где больше заработать простому человеку бывает попросту нечем. И отделался бы он условным сроком – тем более она опять была беременна! – если бы по молодости, за драку, не имел бы уже одну судимость.

Его посадили. А ей опять пришлось думать: и еще говорят, что она не думала! Да она перед каждым ребенком голову себе ломала: Господь дает ей детей, значит, так Ему угодно. Рожать или брать грех на душу? Муж из тюрьмы слезно умолял в письмах сохранить ребенка, просил ждать его, обещал вернуться и помогать. Как было пойти на убийство? И она родила. Мальчика. Ваню.

По закону уже после второго ребенка ей выделили материнский капитал: и это уже была надежда. Кроме того, как многодетной молодой маме, в рамках одной из социальных программ ей полагалась субсидия на приобретение жилья. Она даже домик себе присмотрела. Конечно, не новый, но крепенький, а главное, с газом и водопроводом, где не проваливался пол и ничего не падало с потолка. Она уже видела их в этом доме, уже договорилась с хозяйкой. Но время шло, а ничего не менялось.

Материнского капитала на дом не хватало. Продавать общий участок первый муж не торопился: ждал деньжатого покупателя. Он ведь в развалюхе не жил. А Людмиле был край переселяться: наступала очередная осень, а там и зима, которую они в таких условиях не переживут. Поэтому она соглашалась на любую сумму. Но даже продать отдельно свою долю, чтобы выручить недостающие на дом деньги, она не имела права без согласия Олега.

Участок был хороший, в самом центре села. И предприниматель на него нашелся, магазин хотел строить. Но зажадничал, давал за землю мало, Олег артачился, она плакала.


Мама Людмила и ее чудо-дети - Маша, Настя и Ваня.
От безвыходности начала ходить по кабинетам чиновников. Чего только ни наслушалась: и что на детские пособия надумала жить, и что на жалость давит, ну и прикрывается, конечно, ребятишками и болезнями. Честно говоря, когда я услышала эту историю, мне показалось, что хотя бы с мужчинами она могла быть поосторожнее. Я за детей, но чем теперь помочь им, живущим практически на улице?

- А ты хоть чем-нибудь, но помоги… – неожиданно сказал мне один дядька, бывший чиновник областного масштаба, а ныне пенсионер и поэт, приходящий ко мне то рифму уточнить, то строку выровнять и случайно услышавший наш с Людмилой телефонный разговор.

- Да чем же я им помогу! – не выдержала я. – Государство не может помочь, чиновники отворачиваются, мужья сгинули. Да и на чью помощь сейчас вообще можно рассчитывать, люди что, этого не понимают?

- Знаешь, – ответил он спокойно, – простые люди продолжают верить государству, власти. Они же слышат: надо поддерживать многодетные семьи, только двое-трое детей спасут Россию, выведут ее из демографического кризиса. Они слышат правильные слова, надеются на материнский капитал, жилищные программы, ипотеки, пособия, субсидии. А потом оказывается, что не надо прикрываться детьми и делайте, что хотите. Тут ведь и психика может не выдержать, надо обязательно поддержать эту женщину, а то ещё натворит что-нибудь. Да и детей жалко…

Детей, действительно, жалко. Тем более чиновники в районе подтвердили: детки хорошие, умные. Мать бьется как рыба об лед, но…

Однако и «но» мы вроде разрубили: дадим ей квартирку, сказал голос в трубке, пусть поживет, пока участок продастся. Потом деньги с Олегом поделят, домик купит – и съедет. Люда обрадовалась. Однако обещания остались в воздухе. Мы уже строили дальнейшее планы по спасению детей в приближающемся предзимье – и вдруг…

- Я детей твоих пожалел, - сказал ей покупатель участка. И дал за него требуемую сумму. Люда в несколько дней разобрала нехитрую меблишку и переселилась. Сама – полтора метра росточком, с бараньим, как она шутит, весом – опять собрала шкафчики, обустроилась в домике. И счастлива – в тепле, с водой, красота. Девчонки чудо, бутуз в семь месяцев уже ходит! Надо крестить, но ждут папу…

Всё у них пока благополучно. Но сколько их еще, простых русских людей, продолжают верить государству и власти. И злость берёт, что всё ещё верят, и страшно, что верить перестанут…


Комментариев:

Вернуться на главную