В ПОИСКАХ УТРАЧЕННОГО
Авторская страница Валерия Скрипко

<<< Ранее

 
 
 

18.08.2019 г.

НАД ПРОПАСТЬЮ В РУССКОМ МИРЕ
О писательском десанте на Всероссийском фестивале «Шукшинские дни на Алтае-2019»

Из моего родного города до знаменитой деревни Сростки на Алтае можно добраться меньше, чем за сутки. Поезд, потом автобус, и вот она – родина Василия Макаровича Шукшина. В этом году ему исполнилось бы девяносто лет. Но я не смог поехать, поскольку на Алтае нынче другие времена…

Писатель Анатолий Григорьевич Байбородин, исследующий судьбу и творчество Шукшина, о иных временах и сказал в записке, которую я получил после нынешнего юбилея Шукшина на Алтае:

«…Мне посчастливилось, я дважды бывал на Шукшинских чтениях, когда те еще не обратились в хлебозрелищный лицедейский фестиваль; и однажды при губернаторе Евдокимове удостоился даже сидеть на сцене рядом с Валентином Распутиным, Владимиром Личутиным, Валерием Ганичевым; а потом мы с Вячеславом Клыковым, спустившись со сцены, слушали пение Михаила Евдокимова («Я ушел, я уехал…»), Валерия Золотухина («Черный ворон»), Александра Михайлова («В горнице моей светло…»)… Гора Пикет, тысячи слушателей, колонки, как избы, на пять верст слыхать, а перед тем артист Панкратов-Черный сдернул пелену с памятника Шукшину – произведения выдающегося русского скульптора Вячеслава Клыкова…»

Всё было, да прошло; и в последние годы ранее знаменитые на весь мир Шукшинские чтения обратились в рынок и фестиваль*.


Шукшин в объятиях дочери Бориса Гребещикова


Актер Игорь Жижикин еще не так давно подрабатывал обнаженным в ночных шоу в Лас-Вегасе


Виктор Мережко продемонстировал свой культурный уровень: "...Это вам не Киркоров, блин. Понимаете меня, дорогие мои? Не Басков противный!"


Клюква с перчиком

Но если русское народное пение на нынешнем фестивале все же было созвучно миру Шукшина, то многие писатели, приглашенные алтайским министерством культуры на Шукшинское девяностолетие ничего общего не имели с русским словом Шукшина.

Возник закономерный вопрос: за что алтайское министерство культуры невзлюбило своего великого земляка Василия Макаровича Шукшина, коли избрало на Шукшинский юбилей писателей ему чуждых, а не близких Шукшину талантливых прозаиков из Союза писателей России, не пригласило, наконец, кого либо из журнала «Наш современник», где Шукшин печатал свои произведения и был членом редколлегии?.. 

Российский Союз писателей – либеральное сообщество, основанное на гибельном переломе веков, было враждебно Союзу писателей России изначально; было враждебно русскому патриоту Валентину Распутину, стало бы враждебно и русскому патриоту Василию Шукшину, доведись ему жить в адские девяностые, когда обострилось противостояние между компрадорскими и национальными деятелями искусства.

Судя по тому, по каким сугубо мировоззренческим критериям шёл отбор гостей, алтайское министерство культуры и Василия Шукшина не пригласило бы на юбилейный Шукшинский фестиваль, ибо – русский патриот, особо откровенный в повести-сказке «Ванька, смотри» («До третьих петухов»). И еще не пригласило бы из боязни скандала: увидел бы Василий Макарович эдакий антирусский писательский бомонд, и, привыкший резать в глаза правду-матку, устроил бы скандал алтайскому министерству культуры. Да и без Шукшина фестиваль его имени даже престижнее, поскольку либерально-компрадорское крыло в нынешней российской литературе все же ближе к российским и зарубежным элитам и кормушкам, чем русское национальное…

А было счастливое время, когда Шукшин, самобытный, необычайно одарённый русский режиссёр и писатель привозил на Алтай знаменитых столичных актёров, командовал в селе Сростки съёмочной группой фильма. Были и те времена, когда также и в родное село к писателю Василию Белову приезжали самые представительные делегации его единомышленников... А не приснился ли нам период в русской истории, когда президенты искали встречи на Байкале с великим певцом и защитником великого озера Валентином Распутиным?..

Эти вопросы болью отдаются в сердце каждого русского патриота. «Русский мир» в значении культурного феномена России в шестидесятые-семидесятые годы прошлого века начинал проявлять себя в разных регионах, и особо на Алтае, в Иркутске и Вологде. Появлялась талантливая по слову и мудрости проза, где заявил о себе в качестве героя советский крестьянин нового типа. Я бы назвал его представителем этого самого «Русского мира», то есть человека особого менталитета, который веками формировался на российских просторах, но еще не достиг желаемой гармонии между земными заботами и тягой к небесному. Отличительной чертой каждого насельника Русского мира, независимо от его принадлежности к тому или иному этносу, будет жажда творческого труда, сочетающего любовь к Вышнему и ближнему, к России как империи сострадания и любви ко всем людям.

Каждый народ призван создать в себе особый духовный «сплав» согласно своему цивилизационному коду или «матрице», если использовать удачный термин китайского философа Лао-Дзы.  Этот судьбоносный путь к СЕБЕ и пытались описать в своих произведениях писатели-деревенщики советского периода…

* * *

Я уже писал в одной из статей, что Василию Шукшину были ближе заботы и переживания людей, которым чуждо накапливание благополучия. Для них, бессребреников, достижение материального успеха – не цель, подчиняющая себе все другие цели. Цель их жизнь – жить по совести и правде, в деятельной и созидательной любви к людям. А либералы, для которых родина там, где им сытнее, относятся к проповедникам любви к народу и Отечеству как чуждым и даже враждебным. Между либералами и патриотами – уже многие века идет скрытый, но беспощадный, поистине, метафизический конфликт.

Президент Российской Федерации недавно говорил о том, что либерализм в России кончился. Но в реальности, «административный ресурс» либерализма остался неисчерпаемым!.. Более того, либерализм процветает! Либерализм пронизывает все общественные отношения. У него – финансы, руководящие посты и другие самые разнообразные рычаги влияния.  

Вот и алтайским властям чужд Шукшин и его герои – крестьянине шукшинского духовного склада, совестливые, любящие всё им родное до самозабвения, утверждающие на родной земле русскую народную правду. Восторжествует этот тип человека и потребует народ справедливости, заскрипят гневно, по-шукшински, зубы у алтайских мужиков…  

Коллективный инстинкт самосохранения заставляет либералов действовать дружно и слаженно. Те из них, которые при власти, на бюджетные (то есть народные) деньги учреждают богатые литературные премии, в конкурсные комиссии подбирают писателей с особо приятно действующим на их обоняние либерально-космополитическим душком. И эти конкурсные комиссии поощряют сочинения, глумящиеся над всем, что русскому человеку свято. Либералам нужен герой индивидуалист, страдающий от «неправильной» русской жизни, погруженный в свой затхлый мирок. Мораль попирается, за правду выдается ложь, нетипичное в народе выдается за типичное, патриот воспринимается как идиот, и если изображается, то карикатурно.

Нынешняя культурная власть на Алтае – плоть от плоти те же «либералы», а посему кого же они могли включить на Шукшинский юбилей, кроме «своих»?!  Чтобы понять, какая духовная пропасть лежит между творческим миром народного писателя Шукшина и либерально-космополитическим сообществом, куда входят и чиновники от культуры, надо осмыслить один из эпизодов повести Игнатия Пономарева «Шукшин».

«Отчего-то подумал вдруг о Грине. Говорят, этого мрачного вятича в детстве дразнили «Грин-блин» ... Жил и умер в лютой нужде, а ведь был самым богатым человеком в мире. Имел в собственности не корову, не пароход, не золотой прииск и даже не алмазный дворец, а целую персональную страну — Гринию!
— Вась, а ты заимей Шукшинию, — в шутку предложил я.
«—Такая страна у меня уже есть», — сказал он серьезно. — правда, она еще малолюдная. Но клянусь — я заселю ее! В ней будут жить оригиналы, личности особого склада, но не такие, как у Грина, а глубоко земные, «от сохи», как любят выражаться эти... как их? снобы, черт их целуй!.. Но пусть они выражаются, как им хочется! Я же знаю одно: читатель и зритель ждут не дождутся подобных — сугубо земных героев, потому что истосковались по поэзии… будней, по поэзии обыденных радостей и горестей, по поэзии той повседневной правды, которой живут мои герои, то есть истосковались сами по себе, так как мои герои — это те же самые читатель и зритель. И я поставлю им зеркалом свои книги и фильмы: радуйтесь, смейтесь, плачьте, люди, глядя на себя, и думайте, думайте, думайте, какие вы есть!
— Это твое как бы творческое кредо — понимаю!»

Очень убедительный отрывок. Василий Макарович мечтал о сообществе российских тружеников, правдивых, бессребренных, любящих земляка и землю родную до боли, до смерти!  Шукшин жил в своей стране, любил её «обыденные радости, переживал её обыденные горести» и пытался найти поэзию в стихийной российской действительности. И находил её, и преображал весь Алтай своим сердечным отношением к каждому земляку. Любой шофёр с Чуйского тракта, любой комбайнёр мог в его рассказе или в фильме обратиться в героя, духом или хоть какою-нибудь черточкой близкого святым и блаженным, подобным сказочному Ивану-дураку и Василию блаженному.

Либерально-космополитическое творческое сообщество – это сторонники комфортной европейской жизни, настроенные крайне критически к нашему российскому неприхотливому быту и палец о палец не ударившия для того, чтобы и в России жилось получше. Поэтому им не дано увидеть в России ничего достойного их внимания. 

* * *

Частные владельцы престижных издательств не жалеют денег на книги лауреатов либеральных премий. Таким образом, они дают своеобразный социальный заказ писателям нового поколения: показать «либерально-прогрессивному» человечеству русского человека из простолюдья жалким, уродливым и порочным. С помощью щедро оплаченных изданий такие произведения призваны внушить читателям, что великая миссия русских по духовно-нравственному спасению мира – выдумки болтунов, вроде Достоевского, Шукшина, Белова и Распутина. Русский мир – это для них жуткий хаос, а для полноценной жизни нужен многовековой европейский порядок, которым управляют только они!      

Самое сильное средство «внушения» либеральных мыслей –либеральная система литературных премий. Многолетняя практика подбора номинантов, показывает, что главное для конкурсных комиссий и их спонсоров – «идейное» содержание произведений. В том смысле «идейная», что главной идеей любого премиального сочинения должно быть отсутствие положительных идей! Русские селения и его обитатели должны быть изображены в мрачном виде.

Накануне Шукшинского фестиваля прошел литературный конкурс имени Шукшина, где два финалиста конкурса Игорь Корниенко и Михаил Павлов – члены пен-центра и пен-клуба. Прозу Корниенко («Птичка-невеличка», «Иду искать», «Змея кусает себя за хвост» и повесть «Алаведерчи») номинировал на премию журнал «Сибирские огни» по инициативе члена редколлегии писателя Анатолия Кирилина. Обладатель Шукшинской премии 2019-го года, главный гость Шукшинского фестиваля Игорь Корниенко со своими сочинениями успешно тоже вписался в «тренд» постсоветского либерально-русофобского взгляда на Россию, как на «прибежище мирового зла».

По мнению руководителя алтайской писательской организации Анатолия Кирилина, проза Игоря Корниенко индивидуальна, неповторима.

«Автор ищет и находит новые образы, сюжетные повороты, его прозу никак не назовешь литературой второго ряда. Рассказы «Птичка-невеличка», «Иду искать», «Змея кусает себя за хвост» – маленькие энциклопедии большой жизни, где все – и падение деревни, и трагедия семьи, и мощный антивоенный призыв, и горечь потери родины. И все в оригинальном, ярком исполнении», - отмечает Анатолий Кирилин.

Но эта похвала похожа на часть общего «сценария» утвердить «своего победителя» Шукшинской премии. Но когда читаешь «оригинальную, яркую» прозу лауреата, ощущаешь клиповое воспроизведение действительности, ощущаешь скудоязычие, переходящее в косноязычие и даже порой в едва утаенную, непечатную брань.

Словно луч света в темном царстве рассказ «Птичка-невеличка», в самом деле созвучный прозе Шукшина, а прочее – беспросветный мрак. Достоевский говорил: правдиво описывая даже мрачное человеческое дно, писатель, если от Бога, не от дьявола, осветит дно пусть даже выдуманным ангелоподобным героем; у Федора Михайловича – князь Мышкин, Алеша Карамазов и другие. Не говоря уж о ангелоподобных, в прозе Корниенко, кроме богатыря-комбайнера, даже по-житейски нравственных не высмотришь. И отрицание прошлого написано на «знамени» автора. При этом, запредельная категоричность ложных суждений. Вот цитата из повести «Алаведерчи»:

«наверное, все пацаны в двенадцать лет не хотят быть похожими на своих отцов — с их слабостями, промашками, вредными привычками. Косяками.» 

Да уйма подростков хотят быть похожими на своих отцов; подростков, не пацанов – это жаргонное слово, которое в википедии объясняется так: «М. Т. Дьячок и И. Г. Добродомов предлагают вывод из «поц» (половой член на идише, в переносном смысле «глупец») с жаргонным суффиксом «-ан»

«Оригинальность» и «яркость» у молодого сочинителя – изображать нечто «поперёк» правды и любви. Все привычные положительные понятия с приставкой «не»! Вот так характеризуется герой повести Серёжа Мухин по кличке «Муха».

«Сейчас Муха ненавидит воскресенья, и отца с матерью ненавидит за то, что развелись.»

А потом оказывается, он ненавидит родителей за то, что они заняты только собой. Но маленькому эгоисту всё мало. Гордыня ненасытная начинает мучать его в столь ранние годы. Ей, гордыне, уже недостаточно уничтожить любовь ребёнка к самым близким людям. Ей нужно превратить подростка во врага всего человечества. Вот монолог «Мухи» из повести:

— Пойду могильщиком на кладбище работать. Руку сейчас набью и пойду. Нах эту школу и предков нах… Буду могилы рыть всем ненавистным людишкам. Первому отцу вырою. Я ему без лома и лопаты ее вырою, руками и зубами, копать и грызть…

Христос учил прощать ближним грехи, и даже брать на себя чужие грехи; Христос учил смиренно прощать, не мстить, любить и врагов своих, а сколько в Мухе гордыни и ненависти к ближнему, и автор, надо понимать, одобряет эту ненависть.

Клиповый взгляд, торопливый, скудный язык с легко зашифрованными матами, философия вурдалака из гоголевского «Вия». Корниенко еще скромничает, «классики» постмодерна вообще, пишут открытым нецензурным текстом. Но к изображению действительности у лауреата тот же самый подход, что и музыкальных видеоклипах с начала девяностых годов. Этими «видениями из Преисподней» больше двадцати лет «режиссёры всемирного общества потребления» взламывали, «курочили» сознание новых «постсоветских» поколений российской молодёжи. В музыкальном крипе всё «вопреки» нормальным представлениям – выбор лиц, речь, манеры, одежда, причёски.

Сама школа, где учатся герои в повести лауреата – это беспросветная чернуха, где классного руководителя ученики называют «класснуха», где портреты писателей–классиков в рамках «повешены» лицом к стене. (Потомки, вспомните этот способ «выразить почтение» писателям нынешнего ПЕН-центра). Там герои спорят на то, чтобы проигравший прыгнул в яму с дерьмом в общественном туалете! Чёрно всё, чёрно!!

По страницам повести бродят образы лунатиков и маньяков, и конченных алкоголиков. Тут же делается вывод: это наша распроклятая российская жизнь делает из людей «пропащих, никчёмных пьяниц».

«И вообще, жизнь – дерьмо!» – говорит герой повести Серёга. «Если всю жизнь в дерьме, значит, и замараться не страшно, не замараюсь!»  – заключает догадливый герой Муха.

После этого остаётся только нажать кнопку сливного бачка унитаза.

Василия Макаровича нынешняя премиальная Шукшинская комиссия всенепременно бы «забраковала». Но если на миг представить, что удалось бы Шукшину всё же «прорваться», опираясь на свой авторитет, то местное «кулацкое сословие», в лице самой коррумпированной части, скорее всего, стало бы его «кошмарить», точно так же, как рано погибшего сатирика Михаила Евдокимова.

Тут сейчас такие времена. Зато, как «вписывается» в ландшафт проза нынешнего обладателя Шукшинской премии Корниенко. Рассказ лауреата под названием «Астероид» мог бы стать очень грустной историей женщины Ларисы, страдающей из-за того, что куда-то пропал её сын. Но кто бы из либеральной «тусовки» принял грустную, очень человечную историю без «либеральной» идеологической нагрузки?  Надо показать мрачную Россию, которая не сможет стать «нормальной» страной без чуткого руководства либеральной элиты.  Поэтому писатель берёт черные чернила и мрачными тонами описывает посёлок Кирпичный, где:

«после принятия закона о запрете продажи пива в ларьках и после двадцати трех вечера началось такое…. Пиво убрали с витрины, но оставили под прилавком. Лариса подметила: после запрета у них в три раза увеличилась продажа пива. Пьяные малолетки бегают за добавкой всю ночь».

Это без идеальная, суррогатная «правда жизни», где нет героя с человеколюбивой душой, подобного героям Шукшина.

В повести «Алавидерчи» (с зачем-то искажённым итальянским словом «прощай») автор всё время стремится использовать кинематографические приёмы фильма ужасов – нарочитое сгущение красок, жуткие забавы мальчишек. Всё рассчитано на привычки читателя и зрителя, потребляющего произведения искусства как экзотические блюда с острыми приправами.  

В «черной прозе» молодого писателя в числе самых «чёрных» - рассказ про педофила «Дыра в заборе». Эпиграфом поставлено вот это суровое изречение:

Есть детство, которое нужно покинуть, есть детство, от которого нужно излечиться. Э.Э. Шмитт.  

Добавим от себя: есть случаи из детства, о которых лучше не писать рассказы. Мальчик –жертва педофила, излил нам душу и, возможно, её облегчил, а читателя вверг в депрессию. Не всякий протокол допроса годиться быть литературным произведением, я как юрист это знаю. Само описание преступления еще не открывает нам глубокую духовную проблему, которую стоит обсуждать, и которая обязательно присутствует…

В советское время по материалам уголовных дел специалисты по криминологии определяли моральный климат в обществе, давали рекомендации для органов власти.

Можно было и Достоевскому подробно описать убийство старухи-процентщицы, потом – её сестры неким студентом Раскольниковым и на этом закончить. У читателя осталось бы только одно убеждение, что человек – это безнадёжная сволочь и надо с ним жить по принципу «человек человеку-волк»! Но ведь и так злобы в мире через край! 

В рассказе «Дыра в заборе» педофила убивают, но все действующие лица остаются в недоумении и растерянности. Автору рассказа нечего сказать им в утешение … А не для утешения это писалось, а, скорее всего, для того, чтобы ошарашить читателя «остреньким» и «страшненьким»! Не зря потом по рассказу был снят видеосюжет.

В интернете есть небольшой рекламный анонс:

"Рассказ "Дыра в заборе" (18+), рассказ-реквием. В новом, не забываемом звучании от Дмитрия Васянович, с пронзительной музыкой Дмитрий Белых. Спасибо всем, кто поддерживает нас, понимает! Берегите своих детей, родных и близких! Берегите себя! С надеждой и любовью! Приятного прослушивания!"

(Вариант «Преступления и наказания» -Берегите пожилых женщин, которые дают микро-кредиты, от топоров голодных студентов!)

Западному читателю, возможно, убийства педофила было бы достаточно для душевного спокойствия. Человеку, воспитанному в традициях «Русского мира» - этого мало! Ему хотелось бы понять, как помочь соотечественникам стать другими!

По-настоящему, без «заказа» вышло у Корниенко написать рассказ «Змея кусает себя за хвост» именно потому что касалось настоящего детства, пережитого автором в южном городе Баку, где он родился. И образ со змеёй, прогоняющей чужих квартирантов из арендуемой комнаты, был взят из жизни или подсказан ангелом творчества. Змея ревновала, она сама хотела ласки и внимания. И когда хозяева стали переезжать в другой город, поползла за машиной с вещами и мебелью с немым криком: возьмите меня! Настоящего друга семьи задавил следом идущий грузовик. Но взывают к любви и заботе не только змеи, но и люди.

* * *

Игорь Корниенко проживает в городе Ангарске Иркутской области. Там всегда «кипела» литературная жизнь, в конце шестидесятых годов прошлого века проходили первые конференции, на которых выступали тридцатилетние Александр Вампилов и Валентин Распутин. Сибирские литераторы собирали полные залы Домов культуры. Нынешний лауреат Игорь Корниенко только по прописке – сибирский житель. В представленных им на конкурс произведениях своеобразие сибирской жизни не показано нигде. Всё решает принадлежность к Московскому Союзу российских писателей и ПЕН-центру.  

И «центр» и «клуб» - так называемые «общественные организации», но с точки зрения ПРАВОСЛАВНОГО христианства – это своего рода нижняя масонская ступень, тяготеющая к анти-христианству. Они созданы якобы для поддержи «гонимых писателей»; в России – а на самом деле, представителей прозападной, русофобской «пятой колонны», разрушительной оппозиции.

Вот как описывает на сайте «Российский писатель» возможности и «размах» деятельности этих «правозащитников» в Сибири в начале 1990-х годов писатель из Красноярска Анатолий Статейнов:

«У Романа Харисовича (Солнцева-В.С) был авторитет среди руководителей края и страны, всё- таки член ПЕН-клуба. И он находил деньги на выпуск своего журнала. Правда, рядовой читатель журнал мало покупал и открывал, а у интеллигенции он был на слуху. И деньги Солнцеву находили, в том числе Пен-клуб. Это международная организация, денежная. Да и люди там не простые. Они умеют нажать и на губернатора, и на министра любой страны».  

В этом смысле, 90-годы снова возвращаются. И где уж простым министрам Алтайского края устоять перед той тайной властью, которая способна преодолеть любые границы и «нажать» на на нужные кнопки в любой стране! 

Поскольку заказывает музыку тот, кто платит, то наша суровая российская "буржуазная" действительность решительно потребовала от российских писателей, присягнувших в верности всесильной организации (ПЕН-клубу и ПЕН-центру), жить по законам «рыночного» общества потребления. А для всего этого нужен рыночный «творческий товар». Тогда найдутся спонсоры, чтобы их издавать, обеспеченные читатели среднего класса, чтобы их книги покупать. Появятся премии и гранты, чтобы помочь авторам обеспеченно жить и «воспевать» рыночную страну Россию!

К, сожалению, имя Шукшина на нынешнем празднике в честь его девяностолетия – лишь бренд, «торговая марка» для привлечения писателей нового поколения к участию в литературном процессе либерально-космополитического мышления, воображения и воспроизведения «мрачного русского мира».

 В этот «междусобойчик» к лакомому премиальному «сыру» чужая «мышь» не проскочит, тем более церковная, нищая. Но со страхом всегда думаешь: каких людей «воспитает» эта идеологическая система «рыночного разлива»? Останется ли в стране хотя бы небольшое число русских патриотов, знающих и помнящих «Русский мир»?

Вспоминается эпизод из повести Игнатия Пономарёва «Шукшин». Друг писателя по институту кинематографии документально описывает свои встречи с молодым Шукшиным.

«Сварив кофе, я возвращаюсь с кухни и застаю Василия склонённым над раскрытым номером журнала «Октябрь» за апрель 1960 года. Он жадно перечитывает — уже третий раз за последний месяц! — подборку коротких рассказов «У нас в деревне» Николая Гонцова.
— Мать моя, мамочка, до чего же прочный талант был! — приглушённо восклицает он. — Ах, Коля, Коля!.. Ведь так туго зарядил свое перо, так звонко мог пальнуть на всю Русь и вот на тебе — не успел, угораздило следом за Панферовым... в глазах Василия сухие слезы. — Давай помянем мужика. К черту кофе! Путёвых мужиков водой ли поминают! Айда ко мне!»

Могла бы так же по-мужски, похвалить нынешних победителей «либеральных» конкурсов бессмертная душа Шукшина, если она следит за земными делами? Вот вопрос! Может, и ответ писатели узнают только там, на небесах…  Где настоящий рай будет уже потому, что рядом с Богом не будет российских либералов! 

Август 2019 г Минусинск

Скрипко Валерий Иванович – печатал статьи в журналах  «Наш современник», «Москва», «Сибирь» (Иркутск), «День и ночь» (Красноярск), «Природа и человек 21 -век» (Москва),  в «Литературной газете», в газете «День литературы».
Лауреат международной премии   «Русский позитив» Российского фонда мира и журнала «Москва» за статью о творчестве В.П. Астафьева, 2013 г

____________________________

* Газета "Комсомольская правда" беспристрастно показала всю пошлость юбилейного Шукшинского фестиваля. Смотреть здесь

 

Наш канал на Яндекс-Дзен

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"

Комментариев:

Вернуться на главную