Том Петрович Николаев, заместитель директора Курской атомной станции по науке, ткнул остаток дымящейся сигареты в пепельницу. Тут уже высилась целая гора истерзанных, сплющенных окурков – все, что осталось от гладеньких сигаретных цилиндриков, заправленных табачной начинкой. Последний же не распластался, не раскрошился, а замер торчком посредине пепельницы. Приплюснутый, скособочившийся, распухший во все стороны с надтреснутой папиросной кожицей и просыпавшимися крошками табака, этот цилиндрик вдруг явственно, до малейших очертаний напомнил ему нечто похожее...

Те урановые блочки, что вставлялись в две тысячи каналов ядерного реактора на первом промышленном реакторе в Челябинске - 40, первоначально тоже имели правильную цилиндрическую форму. Каждый канал автономен, в каждом свое охлаждение и свой температурный режим. Физика тут тесно переплетается с теплотехникой, теплотехника – с гидродинамикой, так что постоянно надо быть начеку. Если бы эти самые ядерные блочки были еще достаточно надежные... Но технология их изготовления тогда, в пятидесятые годы, только отрабатывалась. Оттого блочки гуляли, непроизвольно меняя свою форму и размеры: изгибались, распухали, толстели и даже растрескивались, как те искуренные и деформированные  сигаретные «бычки».

Надо же, его тогда прозвали лучшим «козлодером», усмехнулся доброму подшучиванию над ним коллег - ядерщиков. Здесь, на Курской атомной станции, многие об этом и не ведают. Разве что Ряхин, Бурков, Николаенко, кто еще? – знают о его «козлодерстве» на Урале. Ну и хорошо, что не ведают, не приведи Господь разгребать такие аварии.

А он разгребал. Почему у него лучше других получалось? Может, потому что схватывал не по отдельным деталям, а понимал всю суть происходящих в реакторе процессов. А, может, потому, что никогда не перекладывал эту опасную работу на других, лез в адское пекло, доверяя только себе, своим рукам и голове.

Кстати, усмехнулся он, ядерщики - народ с юмором. Назвать по аналогии с упрямым бородатым козлом упирающийся в канале, не желающий идти ни туда, ни сюда блочок... А позаимствовали термин у металлургов, которые застывание металла в аварийно остановившихся печах называли именно так - «козлом».

В чем причина возникновения «козла»? Когда блок меняет свою форму, сразу же уменьшается зазор между ним и стенками канала, а, значит,  снижается проход охлаждающей воды. Из-за перегрева идет распухание блока, а это чревато серьезными последствиями.

Если распухший блок «завис» - тут не зевай, пробивай его длинной железной штангой. На это отводится всего пятнадцать, от силы двадцать минут. Надо быстрее пихать, толкать этот блок, чтобы он свалился вместе с другими вниз. Не успеть – значит отправить реактор в «йодную яму». А это уже ЧП, поскольку у реактора не хватит  оперативного запаса реактивности для нового подъема мощности. Нужно какое-то время выждать (обычно полтора - двое суток), только тогда можно запускать заново.

А это - срыв плана, «срыв» премий всем работникам реакторного завода. Но, главное, плутония, за выработку которого тогда спрашивали очень строго, будет выработано мало. А он жизненно нужен для начинки атомной бомбы.

Если распухший блок пробить не удавалось и он, застряв, полностью перекрывал поток охлаждающей воды в технологическом канале – это, что называется, «приплыли», получите- распишитесь за самый что ни на есть настоящий «козел». Могут прогореть алюминиевые трубы технологического канала, что приведет в заливанию графитовой кладки охлаждающей водой. Уран начнет соприкасаться непосредственно с графитом, образуя карбиды урана – вещество, обладающее повышенной прочностью и твердостью. Попробуй, выковырни его потом из канала, тут уже без специальных длительных мероприятий не обойтись.

Сколько раз в ночь - полночь его поднимали с постели пугающим, со зловещим оттенком - кто его знает, от аварии и до отправки в зону недалеко – словом «козел». И он, по- военному отбрасывая в сторону одеяло, летел, на ходу застегивая рубашку, плотно сжав губы,  в машине выслушивая сообщения о характере повреждения и мысленно прикидывая свои действия.

На месте аварии никогда не суетился, не кричал, был немногословен и сосредоточен. Чего орать, криком делу не поможешь. Тут не распекать подчиненных – действовать надо. Четко, быстро, безошибочно. Именно это и снискало ему славу лучшего «козлодера». Нередко его вызывали на другие станции, чтобы справиться с «козлом». И он оправдывал свое высокое «звание».

В первую очередь давал указание разгрузить все, что находилось ниже «козла». Потом пробовал пробить его «пешней». Если не удавалось, пускал в ход «цангу» - штангу Кругликова, эдакую двадцатиметровую трубу со специальным захватом на конце, чтобы достать находящиеся выше «козла» блоки. Поднятые блоки

выбивали из нее в специальную водяную шахту. Ну, а потом начиналась самое трудное, самое трудоемкое – высверливание блочка.

...На «операционном столе» – сам реактор. Величественный, заключающий в своей глубине несметные силы, он, сродни  вчера еще крепкому человеку, который вдруг заплошал, заболел. Чтобы вернуть его в первоначальное бодрое состояние, требуется хирургическое вмешательство. Сложное, опасное в прямом смысле слова.

Своего рода скальпелем служит буровой станок. Его подводят к «больному», и он нависает, словно склоняется над ним. Нажата кнопка – и завращалась, закрутилась на высоких оборотах сделанная из особо прочного материала фреза.

Если карбиды урана еще не образовались, это уже легче. Сверли потихоньку, шаг за шагом, и проблема будет решена. Ну, а если пошли эти самые карбиды – дело хотя и не швах, но уже гораздо хуже.

Кто возьмется за дело? Кто проведет фрезу так, чтобы она не соскользнула, не «нырнула» в чистый графит? Тогда пропала вся ячейка, а то и соседнюю ненароком можно задеть. А что значит разрушить графитовую кладку канала? Там миллиметр к миллиметру, малейших перекосов быть не должно. А тут – бух в нее мощнейшим сверлом...

Потому-то он мало кому доверял, чаще всего сам высверливал блоки. Вроде бы не по должности, есть у него право дать указание. Смотри в сторонке, жди результата.

Нет, нет, он сам.

…Гудит, визжит  вворачивающаяся в металл на бешеных оборотах фреза. Радиация при этом так и пышет, вырывается из всех щелей. Помимо мелкой стружки, с радиоактивной аэрозолью  наружу летят миллионы невидимых глазу опасных частиц. Потому - то все обязательно в респираторах. И он тоже. Но другие – в стороне от реактора, он же – непосредственно над раскрытыми каналами. Порой по нескольку суток уходило на устранение «козла». И днем, и ночью, днем и ночью. Знал, понимал, что хватает бэр значительно больше нормы. Но до этого ли тогда было?

Если не управлялись за пару суток, тут же из самой Москвы прибывали высокие визитеры. Жди нагоняя, виноват ты, не виноват. Над всеми «висел» не только план, но и Берия.

Берия?.. Как? Враг народа? Когда  объявили об его аресте и лишении всех наград, он, также как и его коллеги - атомщики, не мог в это поверить. Да, Берия был жестким,  даже жестоким, не случайно ему вменялись в вину репрессии.

Поговаривали, что после смерти Сталина именно Берия может стать первым лицом государства. Что ж, организаторских качеств ему не занимать. Берия курировал создание атомного оружия. Он нес на себе груз всех тех трудностей, с которыми пришлось столкнуться сотням, тысячам специалистам, начиная от геологоразведки и кончая эксплуатационниками. Подобрал лучших ученых-ядерщиков, объединил их ради главной цели – создания ядерного оружия.

Важнее той задачи тогда не было. В тысяча девятьсот сорок пятом году США, сбросившие первые атомные бомбы на японские города Хиросиму и Нагасаки, располагали уже тремя реакторами по наработке плутония, и ввод их продолжался. Американцы планировали подвергнуть бомбардировкам крупнейшие города нашей страны, вообще стереть с лица земли государство как таковое. Это потом стало известно, что  нашими вчерашними союзниками по антигитлеровской коалиции с 1946 по 1982 год было разработано восемнадцать планов ядерного нападения. В том числе:

«Пинчер», 1946 г. – сбросить 50 атомных бомб по 20 городам СССР.
«Сизал», 1948 г. – 133 бомбы по 70 городам.
«Дропшот», 1949 г. – 300 ядерных бомб по 200 городам СССР.
"Троян", 1950 г. – 300 ядерных и 20 тысяч обычных бомб.
«СИОП 62», 1960 г. – ядерный удар по 3423 целям в СССР.
«СИОП 5», 1974 г. – ядерный удар по 40000 целям в СССР.
«СИОП 6», 1982 г. – ядерный удар по более, чем 40000 целям.

Всего за четыре года в нашей стране «с нуля» был построен ядерный комплекс, создана атомная бомба. Тем самым была отведена угроза возможного нападения. И слышать по радио об «антигосударственных действиях Берии, направленных на подрыв Советского государства в интересах иностранного капитала»... Какой же Берия враг? Был бы врагом, наоборот, вставлял бы палки в колеса, всячески отодвигал создание атомной бомбы.

Они тогда переглядывались и перешептывались друг с другом. Говорить об этом вслух было нельзя. Мало ли что, запросто загремишь в зону. А она, эта зона, в Сибири была совсем рядом, по ту сторону атомного производства. Труд десятков тысяч заключенных использовался при строительстве заводов и объектов Челябинска - 40, Томска - 7, других атомных предприятий. Когда один из инженеров по фамилии Абрамзон допустил какую-то промашку, ему тут же было указано: «Ты теперь не Абрамзон, а Абрам в зоне».

И отправили бедолагу с рабочего места сразу на нары. Правда, вместо назначенных четырех месяцев он махал киркой лишь один...

Комментариев:

Вверх